4594. Между собакой и волком.
Саша Соколов - "Между собакой и волком"
Очень сложная книга. Наверное, иностранцев, изучающих русский язык, это все может просто свести с ума: таких слов нет в словаре, их надо чувствовать на каком-то генетическом уровне. Такая проверка на русскость. Своеобразный русский "Улисс". Заговор, уводящий тебя в какие-то совсем уже потайные дебри и заводи.
Я знаю, есть фанаты "поэтики" самого языка Саши Соколова. Скажу сразу, я не из их числа. Поэтому я честно мучался, путался в героях, моя мысль слетала с конвы текста, и я усилием воли вновь заставлял себя в нее вернуться... И я уже даже успел подумать: да в жопу!, но тут конечно же мне попалось интервью Татьяны Черниговской о том, что мозгу надо ставить сложные задачи, иначе он по жизни начинает лениться, сваливаясь каждый раз на привычные схемы, и мы вообще перестаем видеть что-то новое. Короче, я дочитал эту книгу на сопротивлении, сквозь зубовный скрежет, и, знаете что, это было совсем не напрасно, мне понравилось.
Причем, понимание этого "понравилось" пришло ко мне вообще не сразу. А где-то на следующий день, когда мне случайно попался по телику фильм "Катала", я в юности стажировался, работая на нем. И вот я лениво смотрел на экран, и вдруг начал вспоминать какие-то места и детали съемок, и тут меня догнало ощущение, что это был не я. Вернее, я, но какой-то совсем-совсем другой. Тот я сказал бы про меня нынешнего, например, что я трус и перестраховщик, а я нынешний сказал бы про того я, что тот безответственный инфантил.
И это возвращает меня к " Школе для дураков", где два я героя существуют одновременно. Ну, так там и времени нет (есть только ветер). Смотрите, мы спешим, получаем какие-то впечатления в жизни, чего-то совершаем, и, как правило, не успевая этого обдумать, отрефлексировать и переварить, забываем об этом "навсегда". Ну, право слово, чем в нашей памяти Парфенон отличается, например, от Колизея, а тот - от пирамид майя и Стоунхэнджа?! Да вообще ничем. Все это наша память перетирает в бесполезную и однородную труху. Оставляя, может, разве что повод для наивного бахвальства.
Зато если мы успеваем это обдумать, отрефлексировать, оставить какую-то запись, где какие-то, может быть, незначительные, на первый взгляд, строчки могут вдруг зацепить нас и потащить за собой снова туда, то вдруг понимаешь, что это все никуда не делось. Что это существует у нас в голове и одновременно в каком-то "нигде": в заволчье, заитильщине, как угодно назови. Но главное, что существует. Даже вне зависимости от нас. Дальше мое сознание меня не пускает. Это нельзя понять. Это можно только почувствовать. Или не почувствовать.
Вот такая книга.
Очень сложная книга. Наверное, иностранцев, изучающих русский язык, это все может просто свести с ума: таких слов нет в словаре, их надо чувствовать на каком-то генетическом уровне. Такая проверка на русскость. Своеобразный русский "Улисс". Заговор, уводящий тебя в какие-то совсем уже потайные дебри и заводи.
Я знаю, есть фанаты "поэтики" самого языка Саши Соколова. Скажу сразу, я не из их числа. Поэтому я честно мучался, путался в героях, моя мысль слетала с конвы текста, и я усилием воли вновь заставлял себя в нее вернуться... И я уже даже успел подумать: да в жопу!, но тут конечно же мне попалось интервью Татьяны Черниговской о том, что мозгу надо ставить сложные задачи, иначе он по жизни начинает лениться, сваливаясь каждый раз на привычные схемы, и мы вообще перестаем видеть что-то новое. Короче, я дочитал эту книгу на сопротивлении, сквозь зубовный скрежет, и, знаете что, это было совсем не напрасно, мне понравилось.
Причем, понимание этого "понравилось" пришло ко мне вообще не сразу. А где-то на следующий день, когда мне случайно попался по телику фильм "Катала", я в юности стажировался, работая на нем. И вот я лениво смотрел на экран, и вдруг начал вспоминать какие-то места и детали съемок, и тут меня догнало ощущение, что это был не я. Вернее, я, но какой-то совсем-совсем другой. Тот я сказал бы про меня нынешнего, например, что я трус и перестраховщик, а я нынешний сказал бы про того я, что тот безответственный инфантил.
И это возвращает меня к " Школе для дураков", где два я героя существуют одновременно. Ну, так там и времени нет (есть только ветер). Смотрите, мы спешим, получаем какие-то впечатления в жизни, чего-то совершаем, и, как правило, не успевая этого обдумать, отрефлексировать и переварить, забываем об этом "навсегда". Ну, право слово, чем в нашей памяти Парфенон отличается, например, от Колизея, а тот - от пирамид майя и Стоунхэнджа?! Да вообще ничем. Все это наша память перетирает в бесполезную и однородную труху. Оставляя, может, разве что повод для наивного бахвальства.
Зато если мы успеваем это обдумать, отрефлексировать, оставить какую-то запись, где какие-то, может быть, незначительные, на первый взгляд, строчки могут вдруг зацепить нас и потащить за собой снова туда, то вдруг понимаешь, что это все никуда не делось. Что это существует у нас в голове и одновременно в каком-то "нигде": в заволчье, заитильщине, как угодно назови. Но главное, что существует. Даже вне зависимости от нас. Дальше мое сознание меня не пускает. Это нельзя понять. Это можно только почувствовать. Или не почувствовать.
Вот такая книга.