Улицы разбитых фонарей.
Нет, все-таки менты порой очень смешные ребята, ей-богу! Не знаю, почему, но вот прямо тянет их что-то непреодолимо вечно учить меня уму разуму. Это каждый раз выглядит, по меньшей мере, смешно.
Только я было понадеялся, что им, наконец, надоело заниматься самоудовлетворением по поводу моего летнего ножевого ранения... Не тут-то было! Вчера опять позвонили из милиции. Надо встретиться. Ну, надо, так надо... Уже трижды они пытались со мной встретиться, но все время у них что-то не складывалось... Я, уже ученый горьким опытом, сумел договориться, чтобы не ехать к черту на рога в Мневники встретиться у какого-нибудь метро. В итоге встреча была назначена на сегодня на 2 часа дня у метро "Полежаевская". Человек, с которым я встречался, представился Павлом Николаевичем, что сразу добавило ему вистов в моих глазах, ибо это имя-отчество вызывает у меня исключительно самые позитивные ассоциации и эмоции. К тому же, на улице приятная осенняя солнечная погода... В общем, на встречу я приехал заранее и в самом радужном расположении духа.
Лейтенант Рыбкин (Павел Николаевич) подъехал к метро "Полежаевская" вовремя на старенькой белой "восьмерке". В погонах куртки проделаны дырочки для трех звездочек старшего лейтенанта, но одна из этих дырочек с каждой стороны зияла пустотой. Скорее всего, лейтенанта Рыбкина недавно за что-то разжаловали... Манера общения у лейтенанта довольно узнаваемая: он частенько повышает голос и пытается поймать на противоречии. Я сразу сказал, что я ничего практически не помню ( если бы и помнил, не сказал, - хватит!).
- Я извиняюсь, мне 30 лет, - говорил он, - а вы - взрослый человек. Ну зачем вы туда поехали? Зачем пить стали?
- Т.е. как зачем?! - недоумевал я в ответ, - Я ездил к другу на могилу (я об этом ему уже к тому времени несколько раз говорил)...
- Ну, знаете, сегодня друзья, а завтра...
- Какое завтра? Нет у него никакого завтра. Вам 30 лет, и вы, наверное, друзей никогда не теряли...
Он пытался ставить меня в тупик, попеременно выдавая такие сентенции:
- Ну, что вы, вспоминайте, я за вас тут уже целое сочинение написал...
Когда же я начинал ему рассказывать, что я помню - не помню, он тут же осекал меня:
- Вам надо поменьше сочинять.
Это мне особенно понравилось. Я даже не смог сдержаться и засмеялся в голос.
Но, как оказалось, это были еще цветочки. Пока мы формулировали для протокола какую-то очередную фразу, он с раздражением выпалил:
- Вы книжку-то когда последний раз читали?
Я офигел от такой наглости и не нашел ничего лучше, чем засмеяться и ответить вопросом на вопрос:
- Что это сейчас было? Ну, сегодня... И что?
Лейтенант Рыбкин, очевидно, считал меня махровым забулдыгой, который каждый день напивается до беспамятства, уезжает куда подальше, чтобы найти там себе компанию и устроить честный махач. Поэтому в определенный момент он просто наповал сразил меня фразой, произнесенной им с явной смесью жалости ко мне и презрением:
- Тяжелая у вас, наверное, жизнь...
Пи#дец! Это говорит мне какой-то 30-летний лейтеха! Суворов в 17 лет полком командовал! Мой друг Толик в 30 с небольшим уже был капитаном третьего ранга (сухопутным майором). Я снова не нашел ничего лучше, как засмеяться. Нет, правда, на фига мне ему тут объяснять, что, наоборот, это он в реальной жопе. Это он сидит здесь в субботу и занимается совсем бесполезной и никому не нужной хренью. Лейтенант Рыбкин, на самом деле, конечно, ни в чем не виноват. Он лишь винтик в системе, где никто не хочет заниматься делом, а все только изображают бурную деятельность. За деньги, между прочим, людей, которые платят налоги. Блин, я видел переписку по "моему" делу, которое яйца выеденного не стоит. Это добрые 18 листов. Теперь (с протоколом и моим заявлением) уже все 20. Ну, не пи#здец ли?!
Когда два с половиной года назад мы умоляли завести дело по факту насильственной смерти моего друга Андрея, на чьей могиле, я, кстати, в тот день и был, они бетонной стеной держали круговую оборону. Мы сами нарыли им хвостов, которые могли бы помочь раскрутить это дело. Не, отставить! На фиг надо!
А вот бумажками перекидываться, - это пожалуйста, это сколько хочешь...
Еще лейтенант Рыбкин рассказал мне короткую, но преинтересную историю-притчу:
У нас тут генерал МВД, было дело, врезался в машину участкового.
Генерал говорит: - Я сейчас гаишников вызову.
Давай, - отвечает участковый, - а я сейчас прессу вызову.
Генерал все понял и молча выложил 40 штук. И никто ничего не узнал.
Я не сразу понял, к чему это он рассказал, пока он сам не пояснил. Вот, сказал бы, что ударился обо что-нибудь и все, а так, сказал "ножевое ранение", все, теперь тебя долго в покое не оставят.
- А я вообще-то и не говорил ничего про "ножевое ранение". Это мне сказали. Я этого и знать не мог, ибо не видел, чем меня ударили. Так что не надо меня винить в том, что мы здесь сейчас сидим. Кто вообще начал всю эту переписку?
Ответа я не получил. Ну, и не больно-то и хотелось! Одно я знаю, что больше я по этому делу ни с кем встречаться не собираюсь. Я все, что мог, сделал. Хотят, - пусть сами доставляют меня в милицию. Тогда вся эта история выйдет на качественно новый уровень абсурда.
Наша беседа продолжалась 1 час 15 минут. Расстались мы хорошо. Я понимаю, лейтенант Рыбкин не виноват. И я не виноват. Но кто-то же должен быть виноват во всем этом идиотизме?!
Только я было понадеялся, что им, наконец, надоело заниматься самоудовлетворением по поводу моего летнего ножевого ранения... Не тут-то было! Вчера опять позвонили из милиции. Надо встретиться. Ну, надо, так надо... Уже трижды они пытались со мной встретиться, но все время у них что-то не складывалось... Я, уже ученый горьким опытом, сумел договориться, чтобы не ехать к черту на рога в Мневники встретиться у какого-нибудь метро. В итоге встреча была назначена на сегодня на 2 часа дня у метро "Полежаевская". Человек, с которым я встречался, представился Павлом Николаевичем, что сразу добавило ему вистов в моих глазах, ибо это имя-отчество вызывает у меня исключительно самые позитивные ассоциации и эмоции. К тому же, на улице приятная осенняя солнечная погода... В общем, на встречу я приехал заранее и в самом радужном расположении духа.
Лейтенант Рыбкин (Павел Николаевич) подъехал к метро "Полежаевская" вовремя на старенькой белой "восьмерке". В погонах куртки проделаны дырочки для трех звездочек старшего лейтенанта, но одна из этих дырочек с каждой стороны зияла пустотой. Скорее всего, лейтенанта Рыбкина недавно за что-то разжаловали... Манера общения у лейтенанта довольно узнаваемая: он частенько повышает голос и пытается поймать на противоречии. Я сразу сказал, что я ничего практически не помню ( если бы и помнил, не сказал, - хватит!).
- Я извиняюсь, мне 30 лет, - говорил он, - а вы - взрослый человек. Ну зачем вы туда поехали? Зачем пить стали?
- Т.е. как зачем?! - недоумевал я в ответ, - Я ездил к другу на могилу (я об этом ему уже к тому времени несколько раз говорил)...
- Ну, знаете, сегодня друзья, а завтра...
- Какое завтра? Нет у него никакого завтра. Вам 30 лет, и вы, наверное, друзей никогда не теряли...
Он пытался ставить меня в тупик, попеременно выдавая такие сентенции:
- Ну, что вы, вспоминайте, я за вас тут уже целое сочинение написал...
Когда же я начинал ему рассказывать, что я помню - не помню, он тут же осекал меня:
- Вам надо поменьше сочинять.
Это мне особенно понравилось. Я даже не смог сдержаться и засмеялся в голос.
Но, как оказалось, это были еще цветочки. Пока мы формулировали для протокола какую-то очередную фразу, он с раздражением выпалил:
- Вы книжку-то когда последний раз читали?
Я офигел от такой наглости и не нашел ничего лучше, чем засмеяться и ответить вопросом на вопрос:
- Что это сейчас было? Ну, сегодня... И что?
Лейтенант Рыбкин, очевидно, считал меня махровым забулдыгой, который каждый день напивается до беспамятства, уезжает куда подальше, чтобы найти там себе компанию и устроить честный махач. Поэтому в определенный момент он просто наповал сразил меня фразой, произнесенной им с явной смесью жалости ко мне и презрением:
- Тяжелая у вас, наверное, жизнь...
Пи#дец! Это говорит мне какой-то 30-летний лейтеха! Суворов в 17 лет полком командовал! Мой друг Толик в 30 с небольшим уже был капитаном третьего ранга (сухопутным майором). Я снова не нашел ничего лучше, как засмеяться. Нет, правда, на фига мне ему тут объяснять, что, наоборот, это он в реальной жопе. Это он сидит здесь в субботу и занимается совсем бесполезной и никому не нужной хренью. Лейтенант Рыбкин, на самом деле, конечно, ни в чем не виноват. Он лишь винтик в системе, где никто не хочет заниматься делом, а все только изображают бурную деятельность. За деньги, между прочим, людей, которые платят налоги. Блин, я видел переписку по "моему" делу, которое яйца выеденного не стоит. Это добрые 18 листов. Теперь (с протоколом и моим заявлением) уже все 20. Ну, не пи#здец ли?!
Когда два с половиной года назад мы умоляли завести дело по факту насильственной смерти моего друга Андрея, на чьей могиле, я, кстати, в тот день и был, они бетонной стеной держали круговую оборону. Мы сами нарыли им хвостов, которые могли бы помочь раскрутить это дело. Не, отставить! На фиг надо!
А вот бумажками перекидываться, - это пожалуйста, это сколько хочешь...
Еще лейтенант Рыбкин рассказал мне короткую, но преинтересную историю-притчу:
У нас тут генерал МВД, было дело, врезался в машину участкового.
Генерал говорит: - Я сейчас гаишников вызову.
Давай, - отвечает участковый, - а я сейчас прессу вызову.
Генерал все понял и молча выложил 40 штук. И никто ничего не узнал.
Я не сразу понял, к чему это он рассказал, пока он сам не пояснил. Вот, сказал бы, что ударился обо что-нибудь и все, а так, сказал "ножевое ранение", все, теперь тебя долго в покое не оставят.
- А я вообще-то и не говорил ничего про "ножевое ранение". Это мне сказали. Я этого и знать не мог, ибо не видел, чем меня ударили. Так что не надо меня винить в том, что мы здесь сейчас сидим. Кто вообще начал всю эту переписку?
Ответа я не получил. Ну, и не больно-то и хотелось! Одно я знаю, что больше я по этому делу ни с кем встречаться не собираюсь. Я все, что мог, сделал. Хотят, - пусть сами доставляют меня в милицию. Тогда вся эта история выйдет на качественно новый уровень абсурда.
Наша беседа продолжалась 1 час 15 минут. Расстались мы хорошо. Я понимаю, лейтенант Рыбкин не виноват. И я не виноват. Но кто-то же должен быть виноват во всем этом идиотизме?!