Гадание на памперсе, наспинная живопись и миграция Мышей
У дочери на розовых ползунках написано: «Я - твое счастье». Чтобы родители не забывали, видимо. Склонишься над ней с перекошенным от трехмесячного недосыпания лицом - а тут надпись. Прочитал, вспомнил. Не сердишься.
Хорошо ночью проснуться для того, чтобы, идя с вытянутыми руками на надувном автопилоте, сходить и сделать что-нибудь полезное для дочки. Например, поменять ей памперс. Это простейшее действие может быть усложнено вполне предвиденными обстоятельствами.
Дите улыбается, увидев папу и предвкушая помывку. Производишь вскрытие пампика. Ягодка от ягодицы недалеко падает. Она, ягодка, практически тут же лежит. Иногда, конечно, бывает впечатление, что там была ковровая бомбардировка. Притом продукты жизнедеятельности крохотного организма трехмесячной девочки усиленно расползаются по всей позволенной, хотя и недопустимой, территории.
Да, открываешь пампик и удивляешься. Словно в стихотворении Игоря Иртеньева:
Как увидишь над пашнею радугу,
Атмосферы родимой явление,
Так подумаешь «Мать твою за ногу!»,
И застынешь в немом изумлении…
Бывают же такие мастерски обогащенные ураном детские какашки. Переворачиваешь на животик, когда несешь кроху помыть - а там видишь…
Я называю это наспинной живописью. В общем-то, приходиться ее купать, а не просто мыть пятую точку, держа на одной руке. Хорошо, что предусмотрительный хозяин дома купил такой высокий кран для умывальника. У него, у хозяина, это уже четвертый ребенок, так что он давно выработал внутренний взгляд на то, какими должны быть краны, на их конструктивные особенности, и на правильную помывку детских поп. В этот умывальник влезло бы еще несколько детей, чтобы сполоснуться целиком, высота позволяет.
Вспомнилось, как мои друзья купали свою дочку до двухлетнего возраста в пластмассовом ведре с теплой водой - дочка была крохотулькой. Сейчас ей 17, она выросла, красавица. Но смотреть на то купание без улыбки было нельзя.
Моешь 3-месячную дочурку, смывая живопись. Подкупает то, что девочка висит-сидит на руке молча, и как-то по-доброму шевелит своими ножками. И немного кряхтит. Становится смешно, хотя спать хочется - сил нет.
При этом вдруг замечаешь, что она смотрит на тебя со всех сторон одновременно: и прямо на тебя, снизу, и через зеркало. Укрыться от взгляда ребенка невозможно - не позавидуешь ее будущему мужу. Хотя взгляд у нее очень светлый и добрый.
Вытер все ценные детали чистой ветошью (зачеркнуто) настоящим китайским полотенцем, подошел к пеленальному столику (сколько всего приятного придумано для родителей за последние двадцать лет - ужасть). На часах - два ночи. На лице у дочери - радостное ожидание общения. Нам бы стоило поболтать, взглядом говорит она. Улыбка на ее лице становится все шире, появляются впуклости и ямочки. Что еще может быть нужно родителю? Разве поспать…
Одевая ей новый подгузник, провожу древний шумерский обряд гадания на памперсе. Кто у нас там нарисован? Кошечка? Это хороший знак. Значит, есть вероятность того, что дочка тихо помурлычет и сама заснет. А вот если нарисована свинка, то это - прямой и жесткий сигнал опасности. Девочка, конечно, хрюкать не станет, это прерогатива моя, но она найдет другие способы из встроенной в нее программы «как сделать так, чтобы папа не спал». Маме нужно отдохнуть - она варит молоко даже во сне. Невыспанная мама не рекомендована к использованию Минздравом.
Хотя у нарисованной свинки очень милая морда лица, это ничего не значит. Свинья просто притворяется на рисунке, желая ввести нас в заблуждение. Еще бывает знак высшего благоволения небес - милая маленькая девочка в бантиках, приносящая уверенность в том, что мы сегодня белые и пушистые, и родителям удастся выспаться…
Как-то очень быстро наступает утро.
Оно приходит в виде сонного и очень упрямого трехлетнего мальчишки, который хочет именно здесь, на родительской кровати, доспать свой сон. Маленькая Мышь пришла, говорим мы с женой. Почему ему не спится у себя - неведомо. От мальчишки можно и нужно начинать отпихиваться. Чтобы не нарушать видимость утренней гармонии, я не делаю громких заявлений, поскольку другой ребенок еще спит. Или уже спит. Непонятно как, но он (Мышь) безудержно вползает внутрь, в наше общее и теплое, и там ненадолго замирает.
Он приходит не один: он приходит вместе с Чебурашкой, Ленточкой, и подушкой. Чебурашку, нашего народного героя, видели все, подушку, наверное, тоже, а Ленточка - это полуметровая георгиевская лента, которую раздают перед Девятым Мая, и которая настолько понравилась ребенку, что он с ней спит уже почти год. Она является такой же неотъемлемой частью обязательного набора спальных игрушек, как и полсотни пингвинов, жирафов и зайцев. Без Ленточки он не заснет. И не дай Бог потеряться хоть какой-нибудь игрульке - ребенок с младых ногтей четко помнит, что именно из всей армии игрушек должно лежать у него в кровати. Развиваем память.
Плохо то, что через две минуты после появления в нашей кровати Мышь начинает толкаться ножками. Когда он меня толкает в бок, а лучше, в спину, то я все думаю - откуда в таком крохотном мальчике столько силы? Дите напоминает нам, что он тут, неподалеку. И что ему нужно тоже уделять внимание. Притом лучше, чтобы начинать уделять прямо сейчас. Он уже хочет, чтобы мы вставали, но прямо об этом не говорит.
Есть ли жизнь на Марсе? Тоже нет.
Мышиное явление напоминает Васисуалия Лоханкина, пришедшего к Варваре и ее инженеру со словами «Я к вам пришел навеки поселиться, надеюсь я найти у вас приют». Вы помните, что было дальше? «Как приют? - сказал Птибурдуков, багровея. Что вам угодно, Васисуалий Андреевич?»
Иногда приходящий к нам по утрам сын похож на котика из мультика, бодро шагающего в светлое будущее. Вместе со всем своим движимым имуществом в виде палки и котомки за плечами. Сынок точно также несет подушку, закинув за плечо. Чебуратор приходит к нам, вися подмышкой, и Ленточка развивается на его игрушечной шее.
Я в этих случаях тоже становлюсь похожим на упомянутого выше инженера, и багровею, правда, тихо. И строгим шепотом выгоняю всех лишних котиков вдаль, в специально обустроенную для детей детскую же комнату, но они, дети, дают отпор не хуже бойцов французского Сопротивления вместе со всей эскадрильей Нормандия-Неман.
Наши культурологические споры о месте реального проживания ребенка прекращает мама своим просьбой-стоном-криком «Дайте поспать!».
И я вздыхаю, прекращаю процесс утреннего воспитания, дите снова лезет внутрь, под одеяло и понемногу опять пинает меня ногами.
Как бы случайно.
P. S. И, выбившись из сил, все же думаешь: хорошо-то как… жены… дети… Чебурашка опять же…
А ведь пойдешь в море - там этого всего не будет, и все эти тяготы и лишения домашней службы свалятся на плечи жены. А ты будешь грызть ногти в каюте, и волноваться, как они там? Не болеют ли? Есть ли у них все, что нужно?
Возникает вопрос: почему, несмотря на столь большие трудности, мы все же так рады нашим детям? В этой радости есть что-то большее, чем просто животное чувство - ведь животные тоже привязаны к своим малышам. В чем оно, это нечто большее?
Кажется, что вообще семья дана человеку - изначальному эгоисту - для того, чтобы он научился заботиться о других, думать еще о ком-то, кроме себя. Чтобы постепенно смог перенести это доброе чувство на других. Чтобы он, человек, понемногу стал ценить других выше себя, больше себя, как бы принял других в свою семью…
Ну, так мне кажется.
Хорошо ночью проснуться для того, чтобы, идя с вытянутыми руками на надувном автопилоте, сходить и сделать что-нибудь полезное для дочки. Например, поменять ей памперс. Это простейшее действие может быть усложнено вполне предвиденными обстоятельствами.
Дите улыбается, увидев папу и предвкушая помывку. Производишь вскрытие пампика. Ягодка от ягодицы недалеко падает. Она, ягодка, практически тут же лежит. Иногда, конечно, бывает впечатление, что там была ковровая бомбардировка. Притом продукты жизнедеятельности крохотного организма трехмесячной девочки усиленно расползаются по всей позволенной, хотя и недопустимой, территории.
Да, открываешь пампик и удивляешься. Словно в стихотворении Игоря Иртеньева:
Как увидишь над пашнею радугу,
Атмосферы родимой явление,
Так подумаешь «Мать твою за ногу!»,
И застынешь в немом изумлении…
Бывают же такие мастерски обогащенные ураном детские какашки. Переворачиваешь на животик, когда несешь кроху помыть - а там видишь…
Я называю это наспинной живописью. В общем-то, приходиться ее купать, а не просто мыть пятую точку, держа на одной руке. Хорошо, что предусмотрительный хозяин дома купил такой высокий кран для умывальника. У него, у хозяина, это уже четвертый ребенок, так что он давно выработал внутренний взгляд на то, какими должны быть краны, на их конструктивные особенности, и на правильную помывку детских поп. В этот умывальник влезло бы еще несколько детей, чтобы сполоснуться целиком, высота позволяет.
Вспомнилось, как мои друзья купали свою дочку до двухлетнего возраста в пластмассовом ведре с теплой водой - дочка была крохотулькой. Сейчас ей 17, она выросла, красавица. Но смотреть на то купание без улыбки было нельзя.
Моешь 3-месячную дочурку, смывая живопись. Подкупает то, что девочка висит-сидит на руке молча, и как-то по-доброму шевелит своими ножками. И немного кряхтит. Становится смешно, хотя спать хочется - сил нет.
При этом вдруг замечаешь, что она смотрит на тебя со всех сторон одновременно: и прямо на тебя, снизу, и через зеркало. Укрыться от взгляда ребенка невозможно - не позавидуешь ее будущему мужу. Хотя взгляд у нее очень светлый и добрый.
Вытер все ценные детали чистой ветошью (зачеркнуто) настоящим китайским полотенцем, подошел к пеленальному столику (сколько всего приятного придумано для родителей за последние двадцать лет - ужасть). На часах - два ночи. На лице у дочери - радостное ожидание общения. Нам бы стоило поболтать, взглядом говорит она. Улыбка на ее лице становится все шире, появляются впуклости и ямочки. Что еще может быть нужно родителю? Разве поспать…
Одевая ей новый подгузник, провожу древний шумерский обряд гадания на памперсе. Кто у нас там нарисован? Кошечка? Это хороший знак. Значит, есть вероятность того, что дочка тихо помурлычет и сама заснет. А вот если нарисована свинка, то это - прямой и жесткий сигнал опасности. Девочка, конечно, хрюкать не станет, это прерогатива моя, но она найдет другие способы из встроенной в нее программы «как сделать так, чтобы папа не спал». Маме нужно отдохнуть - она варит молоко даже во сне. Невыспанная мама не рекомендована к использованию Минздравом.
Хотя у нарисованной свинки очень милая морда лица, это ничего не значит. Свинья просто притворяется на рисунке, желая ввести нас в заблуждение. Еще бывает знак высшего благоволения небес - милая маленькая девочка в бантиках, приносящая уверенность в том, что мы сегодня белые и пушистые, и родителям удастся выспаться…
Как-то очень быстро наступает утро.
Оно приходит в виде сонного и очень упрямого трехлетнего мальчишки, который хочет именно здесь, на родительской кровати, доспать свой сон. Маленькая Мышь пришла, говорим мы с женой. Почему ему не спится у себя - неведомо. От мальчишки можно и нужно начинать отпихиваться. Чтобы не нарушать видимость утренней гармонии, я не делаю громких заявлений, поскольку другой ребенок еще спит. Или уже спит. Непонятно как, но он (Мышь) безудержно вползает внутрь, в наше общее и теплое, и там ненадолго замирает.
Он приходит не один: он приходит вместе с Чебурашкой, Ленточкой, и подушкой. Чебурашку, нашего народного героя, видели все, подушку, наверное, тоже, а Ленточка - это полуметровая георгиевская лента, которую раздают перед Девятым Мая, и которая настолько понравилась ребенку, что он с ней спит уже почти год. Она является такой же неотъемлемой частью обязательного набора спальных игрушек, как и полсотни пингвинов, жирафов и зайцев. Без Ленточки он не заснет. И не дай Бог потеряться хоть какой-нибудь игрульке - ребенок с младых ногтей четко помнит, что именно из всей армии игрушек должно лежать у него в кровати. Развиваем память.
Плохо то, что через две минуты после появления в нашей кровати Мышь начинает толкаться ножками. Когда он меня толкает в бок, а лучше, в спину, то я все думаю - откуда в таком крохотном мальчике столько силы? Дите напоминает нам, что он тут, неподалеку. И что ему нужно тоже уделять внимание. Притом лучше, чтобы начинать уделять прямо сейчас. Он уже хочет, чтобы мы вставали, но прямо об этом не говорит.
Есть ли жизнь на Марсе? Тоже нет.
Мышиное явление напоминает Васисуалия Лоханкина, пришедшего к Варваре и ее инженеру со словами «Я к вам пришел навеки поселиться, надеюсь я найти у вас приют». Вы помните, что было дальше? «Как приют? - сказал Птибурдуков, багровея. Что вам угодно, Васисуалий Андреевич?»
Иногда приходящий к нам по утрам сын похож на котика из мультика, бодро шагающего в светлое будущее. Вместе со всем своим движимым имуществом в виде палки и котомки за плечами. Сынок точно также несет подушку, закинув за плечо. Чебуратор приходит к нам, вися подмышкой, и Ленточка развивается на его игрушечной шее.
Я в этих случаях тоже становлюсь похожим на упомянутого выше инженера, и багровею, правда, тихо. И строгим шепотом выгоняю всех лишних котиков вдаль, в специально обустроенную для детей детскую же комнату, но они, дети, дают отпор не хуже бойцов французского Сопротивления вместе со всей эскадрильей Нормандия-Неман.
Наши культурологические споры о месте реального проживания ребенка прекращает мама своим просьбой-стоном-криком «Дайте поспать!».
И я вздыхаю, прекращаю процесс утреннего воспитания, дите снова лезет внутрь, под одеяло и понемногу опять пинает меня ногами.
Как бы случайно.
P. S. И, выбившись из сил, все же думаешь: хорошо-то как… жены… дети… Чебурашка опять же…
А ведь пойдешь в море - там этого всего не будет, и все эти тяготы и лишения домашней службы свалятся на плечи жены. А ты будешь грызть ногти в каюте, и волноваться, как они там? Не болеют ли? Есть ли у них все, что нужно?
Возникает вопрос: почему, несмотря на столь большие трудности, мы все же так рады нашим детям? В этой радости есть что-то большее, чем просто животное чувство - ведь животные тоже привязаны к своим малышам. В чем оно, это нечто большее?
Кажется, что вообще семья дана человеку - изначальному эгоисту - для того, чтобы он научился заботиться о других, думать еще о ком-то, кроме себя. Чтобы постепенно смог перенести это доброе чувство на других. Чтобы он, человек, понемногу стал ценить других выше себя, больше себя, как бы принял других в свою семью…
Ну, так мне кажется.