обознатушки
После слэма в Билингве, когда часть публики, заглотившая свою дозу прекрасного, потянулась к выходу, и заиграла какая-то музычка, ко мне подвалила совершенно незнакомая изрядно поддатая девица.
- Првет, - сказала девица.
- Ага, - осторожно ответил я.
- Я Анжела, - пояснила прекрасная незнакомка, - а тбя я знаю.
Пощекотать манию величия, а вовсе не наполнить желудок - вот где лежит самый короткий путь к сердцу мужчины. Она меня знает! Читала в ЖЖ? Слышала на предыдущем слэме? Да какая нафиг разница, главное ведь - это удостовериться, что хоть кто-то тебя знает.
Анжелочкам, правда, я не очень доверяю: это какая же хрень должна была быть в головах у родителей, чтобы так вот назвать свою кровиночку? И неважно, называли ли их в честь Анджелы Девис, отсидевшей в американской тюрьме и отпущенной - тогда в США к террористам относились еще снисходительно - по просьбе советского руководства пожить в СССР (где она возьми и брякни, что только теперь, поездив по стране, понимает, почему люди в Советском Союзе - самые счастливые в мире: они просто не понимают, насколько плохо живут), или в честь героини фильма Бордери 1964 года. Всё равно со вкусом проблемы.
Как-то - давно уже - одна такая подсела к нам в купе в Харькове. Была, правда, Анджелой, но разница в букву «д» не принципиальна. Мы ехали в Керчь готовиться к очередной экспедиции, а чего она в Керчи забыла, уж и не помню. Похлебала в купе наш спиртик, поела московской колбаски, пошла покурить в тамбур, послушала там моих стишков, поцеловались, я поинтересовался насчет продолжить в Керчи, и она пригласила меня навестить ее часов в восемь вечера в гостинице «Керчь» (приезжали мы на следующий день утром), полулюкс № 326. Она там давно живет, только вот надо было на пару дней домой съездить за кое-какими документами.
В тамбуре трудно долго целоваться: он всем курящим нужен.
Ну, отложили до Керчи и до «Керчи».
- Только, - попросила меня девушка, - ты бутылку водки можешь принести? А то ведь зима.
Мы поселились в Межрейсовом доме моряка. Была и впрямь зима, темнело рано. Трое моих коллег собирали нехитрый ужин командированных - спирт, минералка, копченая рыба - а я собирался на свидание. Достал из чемодана бутылку московской «Московской». Отказался от стопаря на дорожку и рыбки: чтобы не пахло. Остальные, видя такую целеустремленность, посмеивались. И тут в номере погас свет. Что за хуйня? - спросил кто-то. Открыли дверь в коридор. Света не было и там. Не горели и фонари на улице. Похоже, свет вырубили по всей Керчи. Все достали фонарики: это было не первое отключение, народ знал и был готов. Я оделся полунаощупь, вышел на улицу с фонариком в руке и поллитрой в кармане куртки, поймал тачку.
Керчь лежала во тьме. «Керчь» стояла во мраке. В дверях гостиницы стоял швейцар с горящей свечой. Я беспечно прошел мимо: сэкономил три рубля. Включил фонарик. Поднялся на третий этаж. Нашел номер 326. Посмотрел на часы: 19.58. Выключил фонарик, постучал - и открыл дверь.
На столике мерцала свеча, воткнутая в горлышко бутылки. Около столика на стуле сидел здоровенный накачанный амбал - голый до пояяса, но в трениках, а на коленях у него сидела голая Анжджела. Волна воздуха от двери дошла до свечи, и пламя качнулось. Они отлепились друг от друга и уставились на меня.
- А это что за хуй? - удивился амбал.
- Ну помнишь, - несколько суетливо залопотала деваха, - я ж тебе говорила, что я разводила одного москвича на бутылку водки. Мы же с тобой еще поспорили, ты говорил, что не придет. А он вот.
- Водку принес? - лениво спросил амбал. - Ставь на стол и уебывай.
Я шагнул назад в темноту коридора, а потом еще в сторону. В комнате упал стул, Анжджела вскрикнула.
- Ты где там, блядь? - заорал амбал и ломанул к лестнице. - Стой, сука, - орал он, топая вниз по ступенькам. Его несло по синусоиде.
Я пошел за ним, но так его и не встретил. В номер 326 я тоже не вернулся.
Вышел на улицу, поймал тачку.
Уже через десять минут я был в Межрейсовом и разливал свою водку в четыре стакана.
- В неудачных блядках тоже есть своя польза, - сказал гидролог, пододвигая мне кусок ставриды холодного копчения.
А вот билингвистическая ангелица - кроме того, что меня знающая, так еще и со знатными сисечками, стройной ногой и свежим, хотя и измятым уже пьянками личиком - развивает успех.
- Слшай, ты тнцуешь? - спрашивает, - пйдем птанцуем.
Обвивает меня ручками, дышит перегаром и говорит в ухо:
- Пъедем ко мне!
- Тогда уж лучше ко мне, - возражаю: я и сам уже пять кружек пива выпил.
- Ага, - икает Анжелка, - лчше. Пъехали.
Выходим из Билингвы. На метро ее не довезти. Ловим тачку. У меня она раздевается по пути от двери к кровати, но успевает попросить еще сткан вина. Наливаю ей Cuvee du papa, иду в душ, ныряю под одеяло.
И сиська и впрямь была отличная, и все остальное тоже, только вот хозяйством своим Анжела в этот вечер плохо владела.
Секс был не то чтобы никаким, но сильно дискретным: ангел все время ходила поблевать. Вялым был секс.
Потом все-таки уснули.
Проснулся от стонов.
- Слушай, - спрашивает бедняга пересохшим ртом, - а выпить что-нибудь осталось?
Похоже, это «слушай» у нее стартовым словом было. На ее счастье - выпить еще как осталось, суббота была, и я на дачу собирался.
- Пива будешь холодного?
Даже «да» не может произнести, только «м-м» тянет, и рукой к себе поводит: тащи, мол.
Принес, открыл, дал, рукой нашарила, зачмокала. Через полбутылки и глаза разлепила.
Осмотрелась.
- Слушай, - говорит, - а ты хату чё, снимешь?
- Нет, - не удивляюсь: мало ли что похмельному человеку в голову придет, - моя.
- Так у тебя, - продолжает допытываться, и чувствуется, как с каждым долгим глотком пива возвращаются к ней силы и аналитические способности, - и в Питере, и в Москве, что ли, по квартире?
- Нет, - начинаю дивиться, - только в Москве. - Зачем мне в Питере квартира?
- Как это зачем? - настораживается она. - Так ты, чё, не Корнелюк, что ли?
- Нет, - представляюсь наконец, - я Ник Бор.
Я-то вообразил, что она это с самого начала знала.
- Какой еще нахуй Никбор? - садится она в постели. Сиськи красиииивые! мордашка вся помятая. - Какой, блядь, нахуй Никбор?! Ты что, не мог предупредить, что ты не Корнелюк? И нахуя я с тобой, если ты не Корнелюк, всю ночь тут трахалась?
Ну, насчет всей ночи - это ей померещилось.
- Да у тебя и квартира отстойная, - выпускает ангел парфянскую стрелу, - не может у Корнелюка такой быть. Сама, вчера, дура, не рассмотрела.
Оделась кое-как, но проворно, да и улетела в свой парадиз - или где там Анджелы и Анжелки обитают.
Не получается у меня с ними долгого общения. Всякий раз как-то наспех выходит.
- Првет, - сказала девица.
- Ага, - осторожно ответил я.
- Я Анжела, - пояснила прекрасная незнакомка, - а тбя я знаю.
Пощекотать манию величия, а вовсе не наполнить желудок - вот где лежит самый короткий путь к сердцу мужчины. Она меня знает! Читала в ЖЖ? Слышала на предыдущем слэме? Да какая нафиг разница, главное ведь - это удостовериться, что хоть кто-то тебя знает.
Анжелочкам, правда, я не очень доверяю: это какая же хрень должна была быть в головах у родителей, чтобы так вот назвать свою кровиночку? И неважно, называли ли их в честь Анджелы Девис, отсидевшей в американской тюрьме и отпущенной - тогда в США к террористам относились еще снисходительно - по просьбе советского руководства пожить в СССР (где она возьми и брякни, что только теперь, поездив по стране, понимает, почему люди в Советском Союзе - самые счастливые в мире: они просто не понимают, насколько плохо живут), или в честь героини фильма Бордери 1964 года. Всё равно со вкусом проблемы.
Как-то - давно уже - одна такая подсела к нам в купе в Харькове. Была, правда, Анджелой, но разница в букву «д» не принципиальна. Мы ехали в Керчь готовиться к очередной экспедиции, а чего она в Керчи забыла, уж и не помню. Похлебала в купе наш спиртик, поела московской колбаски, пошла покурить в тамбур, послушала там моих стишков, поцеловались, я поинтересовался насчет продолжить в Керчи, и она пригласила меня навестить ее часов в восемь вечера в гостинице «Керчь» (приезжали мы на следующий день утром), полулюкс № 326. Она там давно живет, только вот надо было на пару дней домой съездить за кое-какими документами.
В тамбуре трудно долго целоваться: он всем курящим нужен.
Ну, отложили до Керчи и до «Керчи».
- Только, - попросила меня девушка, - ты бутылку водки можешь принести? А то ведь зима.
Мы поселились в Межрейсовом доме моряка. Была и впрямь зима, темнело рано. Трое моих коллег собирали нехитрый ужин командированных - спирт, минералка, копченая рыба - а я собирался на свидание. Достал из чемодана бутылку московской «Московской». Отказался от стопаря на дорожку и рыбки: чтобы не пахло. Остальные, видя такую целеустремленность, посмеивались. И тут в номере погас свет. Что за хуйня? - спросил кто-то. Открыли дверь в коридор. Света не было и там. Не горели и фонари на улице. Похоже, свет вырубили по всей Керчи. Все достали фонарики: это было не первое отключение, народ знал и был готов. Я оделся полунаощупь, вышел на улицу с фонариком в руке и поллитрой в кармане куртки, поймал тачку.
Керчь лежала во тьме. «Керчь» стояла во мраке. В дверях гостиницы стоял швейцар с горящей свечой. Я беспечно прошел мимо: сэкономил три рубля. Включил фонарик. Поднялся на третий этаж. Нашел номер 326. Посмотрел на часы: 19.58. Выключил фонарик, постучал - и открыл дверь.
На столике мерцала свеча, воткнутая в горлышко бутылки. Около столика на стуле сидел здоровенный накачанный амбал - голый до пояяса, но в трениках, а на коленях у него сидела голая Анжджела. Волна воздуха от двери дошла до свечи, и пламя качнулось. Они отлепились друг от друга и уставились на меня.
- А это что за хуй? - удивился амбал.
- Ну помнишь, - несколько суетливо залопотала деваха, - я ж тебе говорила, что я разводила одного москвича на бутылку водки. Мы же с тобой еще поспорили, ты говорил, что не придет. А он вот.
- Водку принес? - лениво спросил амбал. - Ставь на стол и уебывай.
Я шагнул назад в темноту коридора, а потом еще в сторону. В комнате упал стул, Анжджела вскрикнула.
- Ты где там, блядь? - заорал амбал и ломанул к лестнице. - Стой, сука, - орал он, топая вниз по ступенькам. Его несло по синусоиде.
Я пошел за ним, но так его и не встретил. В номер 326 я тоже не вернулся.
Вышел на улицу, поймал тачку.
Уже через десять минут я был в Межрейсовом и разливал свою водку в четыре стакана.
- В неудачных блядках тоже есть своя польза, - сказал гидролог, пододвигая мне кусок ставриды холодного копчения.
А вот билингвистическая ангелица - кроме того, что меня знающая, так еще и со знатными сисечками, стройной ногой и свежим, хотя и измятым уже пьянками личиком - развивает успех.
- Слшай, ты тнцуешь? - спрашивает, - пйдем птанцуем.
Обвивает меня ручками, дышит перегаром и говорит в ухо:
- Пъедем ко мне!
- Тогда уж лучше ко мне, - возражаю: я и сам уже пять кружек пива выпил.
- Ага, - икает Анжелка, - лчше. Пъехали.
Выходим из Билингвы. На метро ее не довезти. Ловим тачку. У меня она раздевается по пути от двери к кровати, но успевает попросить еще сткан вина. Наливаю ей Cuvee du papa, иду в душ, ныряю под одеяло.
И сиська и впрямь была отличная, и все остальное тоже, только вот хозяйством своим Анжела в этот вечер плохо владела.
Секс был не то чтобы никаким, но сильно дискретным: ангел все время ходила поблевать. Вялым был секс.
Потом все-таки уснули.
Проснулся от стонов.
- Слушай, - спрашивает бедняга пересохшим ртом, - а выпить что-нибудь осталось?
Похоже, это «слушай» у нее стартовым словом было. На ее счастье - выпить еще как осталось, суббота была, и я на дачу собирался.
- Пива будешь холодного?
Даже «да» не может произнести, только «м-м» тянет, и рукой к себе поводит: тащи, мол.
Принес, открыл, дал, рукой нашарила, зачмокала. Через полбутылки и глаза разлепила.
Осмотрелась.
- Слушай, - говорит, - а ты хату чё, снимешь?
- Нет, - не удивляюсь: мало ли что похмельному человеку в голову придет, - моя.
- Так у тебя, - продолжает допытываться, и чувствуется, как с каждым долгим глотком пива возвращаются к ней силы и аналитические способности, - и в Питере, и в Москве, что ли, по квартире?
- Нет, - начинаю дивиться, - только в Москве. - Зачем мне в Питере квартира?
- Как это зачем? - настораживается она. - Так ты, чё, не Корнелюк, что ли?
- Нет, - представляюсь наконец, - я Ник Бор.
Я-то вообразил, что она это с самого начала знала.
- Какой еще нахуй Никбор? - садится она в постели. Сиськи красиииивые! мордашка вся помятая. - Какой, блядь, нахуй Никбор?! Ты что, не мог предупредить, что ты не Корнелюк? И нахуя я с тобой, если ты не Корнелюк, всю ночь тут трахалась?
Ну, насчет всей ночи - это ей померещилось.
- Да у тебя и квартира отстойная, - выпускает ангел парфянскую стрелу, - не может у Корнелюка такой быть. Сама, вчера, дура, не рассмотрела.
Оделась кое-как, но проворно, да и улетела в свой парадиз - или где там Анджелы и Анжелки обитают.
Не получается у меня с ними долгого общения. Всякий раз как-то наспех выходит.