Хроники Волшебного Болота
Официально заявляю! поздравить меня не получится никому! телефон будет выключен с 28 вечера ровно на неделю!
Вот так-то!
Слабое утешение для друзей: под катом
Жаба-дура
«Лесник рассказывал Максиму сказку, одну и ту же, но с разными концами: «А вот жила на болоте жаба, большая была дура, прямо даже никто не верил, и вот повадилась она, дура...» (с) Стругацкие «Обитаемый остров».
- Жаба, какая ж ты дура, - глумится кикимора, только что утащившая комочек жабьего сала - лекарства совершенно замечательного. Бывшая хозяйка драгоценноcти, большая жаба с бородавкой чуть выше глаз, печально смотрит ей вслед.
- Ведь и впрямь дура, настоящая, - пищат маленькие зеленые навки, и плывут, нарочно задевая островок, отчего он опасно качается, а бедная жаба пытается удержать равновесие. Домишко посередине жалобно скрипит.
- Ну ведь действительно - дура, и лекарства у тебя дурацкие, - скачут вокруг лягушата, обиженные вчерашней горькостью средства от простуды. В тайне души они уверены, что жаба - трехглазая, но назвать ее "Трехглазкой" вслух - пока не решаются.
- Ну, дура не дура, а по поводу агностической философии у тебя какие-то дикие воззрения, - назидательно вытягивает палец проплывающий поперечным галсом философ-водяной. - И зачем ты только средневековых немцев повадилась читать?
- Ну кто так колдует, неизящно, эта, без изыска, возмущается сверху огромный дракон.
На самом деле, жаба вовсе не колдует, а пытается сосредоточиться. Но в таком гаме это очень сложно.
- Ой, гусяточки, смотрите, а жаба-то наша - настоящая дура! Сидит себе на болоте, а могла бы - во дворце, прынцессой… - Детки со всех сторон опплывают мамашу, чтобы послушать историю. Та тщательно расправляет перышки, от чего кажется еще больше и самодовольнее.
На этом терпение жабы кончается. Да что за день такой? В сто первый раз выслушивать фрагмент жизни - не чужой, своей собственной, - в занудно-поучительной манере матушки-гусыни ? Сил нет! Это слишком! Жаба плюхается в воду, и, под восторженные вопли «Жаба-дура, дура-жаба!» быстренько плывет в самый глухой, самый заросший ряской уголок болота. Гнусавый голос гусыни несется следом: «Много лет назад это было. Однажды в наше волшебное болото забрел настоящий король, да не один, а со всей королевской свитой. Не по своей воле оказались они здесь. Гнал их Болотный Морок. Захотелось ему полакомиться обычной, неизмененной болотом, человечинкой…»
Жаба видит подходящую кочку под прикрытием кустов, садится и прикрывает глаза. Дышит особо - как учителя велели, когда надо успокоиться. Кто же ее научил? Мудрый рогатый жаб с востока? Колдунья Перепонка, любимая наставница, что давно почила - не в добрый час - на дне болота? А может, и Дракон - в те времена, когда сквозь его байки еще проступал здравый смысл? Какая, впрочем, разница?... Суетные мысли постепенно покидают разгоряченную жабью голову, голоса на краю сознания превращаются в тихую ненавязчивую мелодию. Свинцовое небо, свисающие плети кустов, ярко-зеленый мох на малочисленных островках и свинцовая гладь воды... Происходящее вокруг сливается в неспешный, как выдох на 8 счетов, поток бытия-сознания, где все уместно и гармонично, где нет страха за будущее и сожалений о прошлом. Лишь прекрасное, волнующее здесь-и-сейчас, без границ и условностей...
...Про себя жаба знала, что дура, с детства знала. Поэтому старалась учиться всю жизнь. Ведь что может быть страшнее дуры? Да еще и с дурацкой бородавкой меж глаз, которую записные остряки именуют третьим глазом? Конечно, ученая дура, решила жаба, и пополняла пробелы в знаниях везде и всегда. Иногда, очень удачно. Та же бородавка, при умелом обращении, оказалась мощным подспорьем в ведовстве, а наука о специальном дыхании - не давала выпрыгнуть из кожи вон, даже если очень хотелось. История, которой донимала окрестности Матушка-гусыня, случилась как раз из-за недостатка знаний, да еще от неуемной дерзости.
…Тогда она была действительно молодой, и еще ходила в ученицах уважаемой Перепонки. Та как раз уплыла, пробурчав: "Делай упражнения, меня искать не вздумай, сама вернусь". Жаба послушно занялась обычными делами - слушала корни болотной травы, учила шаг водомерок, а еще - тренировалась в искусстве изменения собственной личины. Благо - погода стояла безветренная, и собственное отражение отчетливо виделось на незанятом тиной пятачке. Правда, наставница, наверное, не имела в виду, что все три упражнения выполняются одновременно. Но и прямого запрета не было - даже многомудрой Перепонке сама возможность такой ситуации в голову не пришла. Чем Трехглазка и пользовалась. Это действительно забавно, попробуйте сами - одновременно вести разговор на слабо знакомом языке, разучивать сложные движения тела, да еще примерять разные внешности. А что до неразумной траты сил - ну куда они, силы, собственно денутся?.. Как раз на этой мысли жабе стало как-то нехорошо. Потому как - дышать тяжко, ноги не держат, да и глазки отчего-то закрываются. За что там наставница все дурой звала? "неразумная трата сил"? "перерасход внутренних резервов? Ох! Да еще и Морок неподалеку... Стоп! Морок! Что он-то здесь делает, так пугающе-близко? На остатках сил, жаба заставила себя внимательно прислушаться к происходящему.
С Болотным Мороком совсем недавно они были большие друзья, если не сказать больше. Настолько, что не одну ночь провели у костра, споря обо всем на свете. Любовались луной, стоя у края Большой воды. Встречали рассветы, исследуя самую сердцевину Волшебного Болота. Правда, нередко рядом валялись жертвы Морока, но тогда Жаба не придавала этому особого значения. Ну, дураки, сами зашли, куда не звали, кто же в их горькой судьбе виноват? Тем более, чаще всего, это были все-таки обычные люди, а не зачарованные обитатели болотных окраин. И чего это глупые пришельцы, едва завидя Морок, верещат, впадают в панику и несутся, не разбирая дороги? Ведь он, если честно, представляет собой всего лишь большое туманно-серое пятно. Ну, искажает перспективу... Не очень приятно искажает, конечно, углы какие-то совсем неправильные сквозь него видятся... Но это ведь можно пережить, а не нестись непонятно куда? Когда Жаба в первый раз с ним повстречалась, то вздрогнула, не без этого, но потом - залюбовалась. Безобидная кувшинка сквозь Морок предстала грозным и хищным цветком, готовым резко открыть свою огромную лепестковую пасть. Силуэт остался, в общем, прежним, но приобрел редкое хищное изящество. Любуясь кувшинкой, Жаба подошла поближе. Морок, наверное, не ожидал такого шага навстречу, и Жабе удалось начать светскую беседу, про болото, туман, то да се. Постепенно, Морок разговорился, и началось их знакомство. Перепонка недовольно хмурилась, встречая их вместе, но прямо против этого общения - не возражала.
Однажды, он позвал поохотиться вместе. Жаба впервые в жизни испытала этот восторг - не жертва, а палач, не добыча, а охотник, не прячешься тихонько под кочкой, а с несешься во весь мах за визжащей, истекающей страхом и отчаянием, жертвой. Которая во много раз больше и сильнее тебя. Чувствуешь себя невероятной, могучей. Во время охоты Жаба поняла, что Морок даже не касается своих жертв. Они просто бегут, не разбирая дороги, и сами ломают себе шеи, спотыкаясь о корни, или захлебываются тиной, сигая в гибельный плес, или просто падают мертвыми от остановки сердца и перерасхода сил. Сломанные игрушки уже Морока не интересуют, и он ускользает прочь, в поисках новых приключений.
Им было интересно вместе. Иногда, вместо туманного шара, Морок приобретал очертания большого серого Жаба в самом расцвете сил, правда, слегка прозрачного. И в этом виде даже пытался - хи-хи - за Жабой ухаживать. А ей нравился странный кавалер, нравились бешеные злые охоты. Но однажды - жертвой оказалась одна навка. Не то, чтобы приятельница, но, скажем так, дальняя знакомая. Жаба не ожидала, что Морок за ней погонится. И уже открыла рот, чтобы поздороваться. Но Болотная Дева понеслась прочь, показывая отсутствующую спину. Морок немедленно начал охоту. Жаба попыталась его остановить, но не тут-то было. Морок рыкнул на нее и понесся вслед за стремительной зеленой тенью. Мелькали тонкие руки-веточки, зеленые какой-то немыслимой, светло весенней зеленью. У жабы не выдержали нервы. Изо всех своих молодых сил она завопила "стоп, хватит!" - но охота продолжалась. Вскочила прямо у него на пути, уверенная, что он остановится ради их дружбы - но не тут-то было. Ничего не оставалось, как позвать учительницу. К счастью, Перепонка быстро откликнулась. Миг - и между серым облаком страха, и стремительным ростком Зеленой Девы возник цветной шар. Потом еще один, и еще. Навка совсем скрылась за этим переливающимся пологом, а Перепонка, напротив, невозмутимо села на самом видном месте. Морок застыл, и стал медленно-медленно приближаться к сидящей на виду огромной старой жабе. Та наблюдала из-за полуприкрытых век. Морок приблизился вплотную, воя и беснуясь. Трехглазке даже стало его жалко. Когда Перепонка смотрела так - отстраненно и утомленно, полуприкрыв веки, - значит, ожидалась какая-то поистине ошеломляющая взбучка. Но, против ожидания, ничего не происходило. Только воздух звенел от напряжения, и все обычные звуки болота замолкли. Удар сердца. Еще один. Тишина... Морок проплыл сквозь старую жабу, и тихо скрылся в тумане, которого не было за миг до того. Стало легче, как после грозы. Перепонка вздохнула, махнула лапой - мол, пойдем. Они быстро вернулись домой, и учительница легла спать. Жаба никогда не видала ее такой измотанной. Взбучки, как и обсуждения ситуации, не последовало. А Морок с тех пор и близко не появлялся рядом с их уголком болота.
И вот - опять. Знакомое дрожание воздуха, грозное рокотание на пределе слуха. Можно не обращать внимания - но - тревожная мысль - вдруг это опять кто-то из знакомых? Странная лихорадка ожидания, сожаление о несбывшемся, чувство вины - все это мучает жабьи потроха, не находя выхода. А еще - да что с ней сегодня - не прерван контакт с несчастными корнями трав - только он разросся до размеров чуть ли не всего болота, вот это напряжение, возможно, и притягивает Морочный Гон! Немедленно прервать этот идиотизм, закрыться! Поздно! Вот уже безумная кавалькада на лошадях несется прямо на ее островок, а следом - огромный мерзостный шар, закрывающий полнеба. Тут впору и самой испугаться. Но некогда. Надо что-то делать. Жабья сеть!
В теории - замечательная штука. Проквакать наговор, пропрыгать определенный узор в строгом порядке - и все, что внутри - окажется в своеобразном капкане, который нельзя заметить снаружи. А для попавших под власть колдовства - время застывает, все живое спит. Красота. Можно продержаться до возвращения учительницы - которая и с Мороком справится, и нежданных гостей отправит восвояси. Только вы попробуйте все это осуществить на практике. Когда все несутся с жуткой скоростью по местам, вовсе для таких гонок не предназначенных. Когда конечности сводит от ужаса, Морок завывает так, что внутри все дергается, а вокруг воды - гораздо больше, чем мест с твердой почвой. И в таких условиях выполните-ка пять одинаковых прыжков под тридцать градусов один от другого. А потом в обратном направлении. И так три раза. И еще кучу достаточно замысловатых движений.
Вот жабе удалось, но она же - дура, а дуракам, как известно - везет. Жабья сеть получилась не без огрехов, кажется, по дороге кто-то все-таки выпал в топь, но тут уже ничего не поделаешь. Жаба полюбовалась на свое произведение - теоретически, кроме нее, никто ни саму сеть, ни спящие фигуры под ней увидеть не должен. Практически - сейчас станет ясно, чего стоят ее усилия. Потому что Морок приближается. Грязно-серое облако неумолимо затягивает небо. Жаба короткими прыжками уходит от заколдованного ею островка, несясь, куда глаза глядят. А глаза глядят, естественно, ближе к центру болота, где есть надежда, что широкая общественность не даст злому Мороку расправиться с молоденькой глупой жабой. Морок радостно несется след-в-след. Всей шкурой жаба ощущает исходящее от него самодовольство и азарт. Отпрыгав достаточно далеко от сети - и не встретив обычных местных обитателей - она останавливается и оборачивается.
Как и в первую встречу - Морок в замешательстве. Если бы жаба убегала - тогда понятно, что делать, а так - сидит спокойно на маленьком плавучем островке, смотрит строго, мешок подбородком раздувается неторопливо.
- Ты куда целый кортеж задевала?
- Не твое дело!
- Моя добыча - значит, - мое!
- Слушай, ну что ты за существо? Ехали люди, никого не трогали. Охота тебе дурака валять! Ладно бы, ты не мог без этой охоты обходится - но твоя жизнь от этого не зависит. В конце-концов, не всякий раз охота бывает удачной.
- Лишь одна охота не закончилась успехом - и по твоей вине!
Жабе сильно не по себе. Она всматривается в то огромное и коричневое, что отделяет ее сейчас от всего света, и липкими холодными пальцами проникает в самое нутро. Как же хочется развернуться и пуститься во всю прыть - и будь, что будет. Но как раз этого нельзя. И разговор завязать не получается. И выдерживать молчание сил нет. Заставляя себя ни единой мышцей не зашевелить слишком поспешно, жаба медленно разворачивается и тяжелыми ватными прыжками продвигается к дому.
- эй, постой, ты не вернула мои игрушки!
- обойдешься, - бросает жаба через плечо и в том же темпе, не оглядываясь, продвигается по безлюдному, застывшему от ужаса болоту. Не рассуждая и не думая, она просто ложится спать в самом уютном уголке их с Перепонкой дома. И засыпает тяжело и без сновидений, уходит в сон как камень, оброненный в топь.
Когда ныряешь очень глубоко - вода кажется темно-зеленой. Но чем ближе к поверхности - тем она светлее и прозрачнее, и, наконец, лишь тонкая пленка отчеркивает грань двух стихий - воздуха и воды. Но на болоте - совсем не так. У дна, если вообще в этой грязе- водной субстанции есть дно - темно от мути и ила, в толще воды не видать ни зги. У поверхности - ряска отделяет белый свет от глубин, и когда выныриваешь оттуда - кажется, что тугая кожистая пленка прорывается над твоей головой. Примерно так же Жаба вынырнула из своего сна - от тихого звона посуды на кухне. Не успев толком проснуться, бросилась туда, как утопающий к спасительной веревке. Перепонка вернулась!
Учительница жарила оладьи из калужницы с клюквой. Запах шел замечательный, что никак не вязалось со строгим и печальным лицом. Жаба поставила чашки и миски, тихонько села за стол. Перепонка неторопливо разложила еду, заварила напиток из душистых трав. От уютной утренней картины показалось, что все хорошо, а будет еще лучше. Раз уж в кои-то веки учительница сама сделала завтрак, да еще такой вкусный, значит беспокоиться абсолютно не о чем…
Ели в тишине и покое. Хотелось, чтобы это продолжалось как можно дольше.
- А ты повзрослела, - внезапно начала разговор Перепонка, - я даже не заметила. Все казалась - девчонка - девчонкой, ни на что серьезное не способной. А встретила настоящее испытание - и взгляд сразу мудрый, и в движениях спокойная неторопливость. Красота. Только вот повод был бы поприятнее…
- Но Вы же…
- Это - твоя история, только ты можешь ее завершить. Я могу советовать, могу поддерживать, могу верить в тебя, наконец, но вот вмешаться - никак. Тоже мне, любительница острых ощущений. Разговорилась со страхом, даже зубы ему смогла заговорить и вместе с ним за другими побегать - теперь пора его победить.
- но Морок…
- Я могу долго и занудно рассказывать, отчего он зародился, как вырос и возмужал, отчего ему особенно вольготно, когда много существ соберутся вместе, и одного и того же боятся. Но на самом деле, тебе надо знать одно. Это - твой страх. Победишь его - победишь Морока. Покоришься - загонит тебя Морок в самую пучину, и никто тебе не поможет. Хоть все болото за тебя переживать будет. Я когда возвращалась, такого наслушалась - жуть. Навки воют - свое глубинное воинство вызывают, дракон за кем-то из родичей поумнее полетел, кикиморы и шишиморы общий боевой сбор затрубили. Только никто помочь не сможет, кроме тебя самой. Поела? Отлично, встала-пошла! Давай, девонька, используй все, что сможешь - тебе надо выстоять.
- И долго - выстаивать?
- Долго. Пока Морок не растворится от твоей решимости.
Впасть в панику времени не было. Учительница ласково, но неуклонно выставила Трехглазку за дверь. Отчего-то вспомнились все когда-либо слышанные легенды. И откуда только этот мусор в голове у бедной жабы? «Идущие на смерть приветствуют тебя…» «Восстань, поверженный народ…» «Безумству храбрых поем мы песню…». Грудь сама выгнулась колесом, горло издало квакающее-торжественный марш, шаг стал значителен и упруг. На миг показалось, что рука сжимает отполированное копье, а треугольный жабий торс схвачен блистающим доспехом. Даже шлем с развевающимся плюмажем привиделся шагающей на последнюю битву с собственным страхом Трехглазке…
Но тут так тоненько, так громко и противно захохотали в сторонке:
- ой, глазам своим не верю, марширующая жаба! Ой, ушам своим не верю - жаба, поющая гимн. Ой, с ума сойти можно - палку как копье держит… - незнакомец добросовестно ржал, развалившись на соседнем островке. Его когда-то добротная одежда была вся в тине, кривящееся от смеха лицо - в разнообразных зеленых разводах, но пронзительный смех не замолкал ни на секунду.
Пришлось жабе остановиться. И задуматься - потому что безобразие это захотелось прекратить. Срочно. Немедленно. Но как? Незнакомец во много раз крупнее и сильнее, не пристукнешь, голос у заразы громкий, не переквакаешь. Должен же быть какой-то способ прекратить это гадкое надсмехательство… Жаба надулась, чем вызвала еще больший приступ смеха, потом надулась еще. Вспомнила уроки уважаемой Перепонки по смене личины. Трудность заключалась в том, что превратиться предстояло не в абы кого (в лису или сову жаба давно уж научилась), а именно в такого персонажа, над которым гадкий насмешник издеваться уж точно не станет. Пришлось покопаться у него в мозгах, что достаточно жестко Перепонкой запрещалось - мало ли, на какую дрянь в чужой голове нарвешься. Тут, как на зло, еще и незаметно подплывший Морок завыл на демонический манер.
- Да отстань хоть ты, уродина, не до тебя сейчас, - взмолилась Трехглазка
- Это я - уродина, - оскорбился Морок
- Ну хорошо, не уродина, просто очень страшное существо, - покладисто откликнулась жаба, только давай попозже, а? Сейчас тут с одним типом разберусь…
-О! Давай вместе, - Морок даже обрадовался
- Не, спасибо, вместе уже пробовали, мне не понравилось. Дай самой разобраться, а потом я к твоим услугам
- А это кто?
- Не знаю. Но надо мной, зараза, глумится...
Жаба застряла где-то на середине смены личин, и незнакомец прямо подвывал от смеха - столь забавной казалась ему получившаяся картина
- Да пристукни ты его, - горячо посоветовал Морок
- Не, здесь тоньше надо, уйди!
- Это я-то уйди? Морок раздвинулся во всю ширь горизонта и с омерзительным шипением двинулся на жабу. Зубоскал это шипение приписал опять-таки забавному, по его мнению, жабьему виду, и прерывающимся смехом голосом посоветовал: «А ты еще посвисти! Представляешь, как получится: ш-ш-ш с-с-с ш-ш-ш с-с-с…» - и давай дальше смеяться.
Жабе захотелось прибить всех. На Морока просто не хватило внимания - и тот, шипя, прошел насквозь, оставив после себя неприятную щекотку и тоскливое желание как следует помыться. В глубинах памяти незнакомца - зацепила нужный образ, как следует сосредоточилась, и с невероятным трудом завершила превращение. Посмотрела на свое отражение - и чуть сама не начала громко смеяться. Потому как не ожидала увидеть бледную печальную деву в светлом платье и с русой гривой до пояса.
Смех незнакомца наконец-то смолк. Он настороженно поднялся на своем островке, попытался галантно поклониться. Естественно, островок закачался. Вместо того, чтобы упасть, незнакомец проявил изрядную ловкость и одним лихим прыжком перемахнул к жабе. Снова изобразил полупоклон, задумался.
- Простите пожалуйста, милая девушка, - начал он несмело. Тут Морок решил, что его звездный час настал. Загудел, задудел да и подплыл непроницаемой тучей к стоящей парочке.
Да уйди, - сказали хором и жаба, и вымазанный в тине незнакомец.
Морок повел себя как самый настоящий капризный ребенок. Он бесновался и рыдал, выл и гудел. То стелился по поверхности земли и воды, то взлетал высоко вверх, то кружился волчком, то вытягивался линией. Окружающий мир становился то серым, то черным, то вовсе терял всякие цвета.
Впрочем, юношу интересовало совсем другое. Несмело дотронувшись до руки Трехглазки, он ощутил ее тепло. Ведь если уж жаба принимала чужую личину, то - как следует, с сохранением запаха, вкуса, температуры и прочих естественных свойств.
- Простите, с начала я подумал, что вы - жаба, которая превратилась в девушку, а теперь - мне кажется, что вы были заколдованы - и своим нелепым смехом я вас расколдовал. Случаянно.
- Вы мне лучше расскажите - как вы здесь очутились?
- Я ехал с кортежем, мы сбились с пути, и тут этот ужасный вой…
Морок не преминул вставить уже упомянутый вой, но его опять пропустили мимо ушей.
- Кони понесли, люди задыхались от ужаса, и тут их всех накрыло…
- А как же вы спаслись?
- Не знаю - я просто пытался остановить переднюю карету, потом по-глупому вылетел из седла, искупался в болоте, выбрался на остров. И, кажется, заснул.
«Бедный, это его я упустила из сетки», - подумала жаба.
- Простите, а он долго шуметь будет?
- Понятия не имею, учительница сказала, когда победишь свой страх, Морок исчезнет. Только я его не боюсь, ни капельки.
- Да мне вроде тоже не особо страшно. Мокро - да, холодно - да, простудиться - боюсь, а вот морока - как-то не очень.
- Может, надо перестать бояться простуды?
- Знаете, рядом с вами мне вообще ничего не страшно. Вы какая-то очень близкая, - парень изрядно смутился.
- Ну, ладно, глупости все это, если бы вы не боялись, Морок бы ушел… Давайте лучше вспоминать, чего мы боимся.
И они начали вспоминать, и вспоминали долго. А так как действительно было прохладно, да и присутствие Морока погоды не улучшало, пришлось запалить костер да и усесться у него, плотно прижавшись друг к другу. Вспоминали с раннего детства - пауков, темноту, и прочие мышиные ужасти, но отчего-то вспоминались мамы, теплое молоко и детские игры.
Честно вызывали в памяти первые драки, но оказалось, что перед боем - оба только сатанеют и теряют всякую серьезность (жаба вспомнила, с каким настроением она сегодня выходила из дому).
Рассказали друг другу почти всю жизнь, покаялись в самых страшных грехах, но только вот определить, отчего Морок не уходит - не получилось. Парень, оказавшийся принцем, рассказывал уже совсем дикие истории о страхе долгих придворных церемоний и торжественных ужинов. Жаба признавалась, что в ученьи у колдуньи, боится забыть длинные наговоры, заговоры, и сложные рецепты. Тоже не помогло. Помолчали. Начало темнеть. Принц занялся костром, а жаба сосредоточенно водила палочкой по воде.
- Знаешь, кстати о наговорах, есть и такой - выведение на чистую воду. Хочешь попробовать? Тогда твой страх точно проявится. И в воде еще отразится. Выдержишь двойной удар?
- Я же говорил - рядом с тобой я выдержу все.
Жаба только хмыкнула и завертела палочкой еще быстрее. Круг на поверхности очистился - и в нем жаба увидела… тогда еще незнакомого принца, который утром так противно смеялся над ней. И поняла, что больше всего на свете боится того, что над ней будут смеяться. Ей стало нестерпимо - страшно? стыдно? противно? - в общем, все сразу. И, на секунду, мир опрокинулся, и заждавшийся Морок серым облаком рванул в ее сторону. Но рядом был принц, на лице которого тоже отражались совершенно трагические переживания, и это было так страшно… и так смешно… что схватив его за руку, дергая изо всех сил, жаба смеялась и плакала, но больше смеялась, над собой, над ним, над своим страхом, над тем, что все у нее не так, как надо, над его страхом, наконец, над его смехом над ней - и утренним, и, невероятно громким - сейчас.
Отсмеявшись до изнеможения, оба прилегли у костра. Вокруг было тихо. Но не ватно-тихо перед грозой, а спокойно-тихо, когда вдали пищит ночная пичуга, и негромко говорят ветви, и тихо журчит вода. Болото потихоньку оживало. Неподалеку стала видна ее сеть - а в ней - люди, кони, собаки, кареты, все в покое, все укрытые зачарованным сном.
- Не буди пока их. Я хочу сказать тебе одну вещь. Вернее, предложить.
- Да брось. Все хорошо. Я отвечу на вопрос, который ты мне задавал с самого утра. Я - жаба, в девушку превратилась, чтобы только ты надо мной не смеялся. Причем у тебя же из головы выудила образ - чтоб наверняка. Ты не представляешь, как противно ты смеялся…
- А ты подолгу можешь быть в этом образе?
- Хоть всю жизнь
- Тогда мне все равно, жаба ты или кикимора. Кажется, после сегодняшнего дня, я знаю тебя лучше, чем кого-либо на свете. Выходи за меня, а? Мы ведь похожи, и с тобой так хорошо…
- Ага, спасибо, быть только девушкой? Не жабой, не птицей, не ветром? Не большой рыбиной в пучине моря? Быть всего лишь человеком, всегда в чужой личине - и пока смерть не разлучит нас?
- Извини, я понял…
Жаба хотела сказать что-то еще, но принц уже отошел, и кавалькада стала потихоньку просыпаться, испуганно заржали кони, его спокойный голос что-то объяснял, ободрял, уговаривал. И вот уже они зажгли факелы, выбрались на тропку, которую жаба поспешно наколдовала, и процессия тихо покинула волшебное место. На болото спустилась ночь…
- Что за странные вещи ты наговорила принцу, - спросила Перепонка за вечерним чаем после рассказа жабы.
- Ну, что мне надоест быть девушкой, не хочу быть чем-то одним…
- Ага, а жабой - не надоест?
- Ну я же и есть она… то есть жаба, как мне может это надоесть? - А девушкой бы надоело? За каких-то 60-70 лет - сколько бы этот принц даже с помощью магии прожил? Из своих вероятных нескольких сотен? Ой, кажется, ты победила один страх, но тут же приобрела другой. Ты побоялась начинать - из страха, что все слишком быстро закончится. Ну ты, жаба, и дура…
Да, дура, кто бы спорил…
А, к лешему воспоминания, думает Трехглазка, и выплывает из заветного уголка на середину болота. Ведь столько всего еще надо узнать и сделать! А если обращать внимание на всяких там Матушек-гусынь - то можно ведь и дурой перестать быть. А это - действительно была бы трагедия!
нервных и недругов прошу этот текст своим вниманием не удостаивать! Потому как первый вариант, а уже наполовину написан второй и еще, надеюсь, будет дружественная редактура. но это все потом!
А вот позравления Додо продолжают приниматься! Его фото нет и не будет: Вика в Белгороде, прочие наши обычные фотографы откололись, самой - нечем, вся надежда на тебя, дорогая hekata
Вот так-то!
Слабое утешение для друзей: под катом
Жаба-дура
«Лесник рассказывал Максиму сказку, одну и ту же, но с разными концами: «А вот жила на болоте жаба, большая была дура, прямо даже никто не верил, и вот повадилась она, дура...» (с) Стругацкие «Обитаемый остров».
- Жаба, какая ж ты дура, - глумится кикимора, только что утащившая комочек жабьего сала - лекарства совершенно замечательного. Бывшая хозяйка драгоценноcти, большая жаба с бородавкой чуть выше глаз, печально смотрит ей вслед.
- Ведь и впрямь дура, настоящая, - пищат маленькие зеленые навки, и плывут, нарочно задевая островок, отчего он опасно качается, а бедная жаба пытается удержать равновесие. Домишко посередине жалобно скрипит.
- Ну ведь действительно - дура, и лекарства у тебя дурацкие, - скачут вокруг лягушата, обиженные вчерашней горькостью средства от простуды. В тайне души они уверены, что жаба - трехглазая, но назвать ее "Трехглазкой" вслух - пока не решаются.
- Ну, дура не дура, а по поводу агностической философии у тебя какие-то дикие воззрения, - назидательно вытягивает палец проплывающий поперечным галсом философ-водяной. - И зачем ты только средневековых немцев повадилась читать?
- Ну кто так колдует, неизящно, эта, без изыска, возмущается сверху огромный дракон.
На самом деле, жаба вовсе не колдует, а пытается сосредоточиться. Но в таком гаме это очень сложно.
- Ой, гусяточки, смотрите, а жаба-то наша - настоящая дура! Сидит себе на болоте, а могла бы - во дворце, прынцессой… - Детки со всех сторон опплывают мамашу, чтобы послушать историю. Та тщательно расправляет перышки, от чего кажется еще больше и самодовольнее.
На этом терпение жабы кончается. Да что за день такой? В сто первый раз выслушивать фрагмент жизни - не чужой, своей собственной, - в занудно-поучительной манере матушки-гусыни ? Сил нет! Это слишком! Жаба плюхается в воду, и, под восторженные вопли «Жаба-дура, дура-жаба!» быстренько плывет в самый глухой, самый заросший ряской уголок болота. Гнусавый голос гусыни несется следом: «Много лет назад это было. Однажды в наше волшебное болото забрел настоящий король, да не один, а со всей королевской свитой. Не по своей воле оказались они здесь. Гнал их Болотный Морок. Захотелось ему полакомиться обычной, неизмененной болотом, человечинкой…»
Жаба видит подходящую кочку под прикрытием кустов, садится и прикрывает глаза. Дышит особо - как учителя велели, когда надо успокоиться. Кто же ее научил? Мудрый рогатый жаб с востока? Колдунья Перепонка, любимая наставница, что давно почила - не в добрый час - на дне болота? А может, и Дракон - в те времена, когда сквозь его байки еще проступал здравый смысл? Какая, впрочем, разница?... Суетные мысли постепенно покидают разгоряченную жабью голову, голоса на краю сознания превращаются в тихую ненавязчивую мелодию. Свинцовое небо, свисающие плети кустов, ярко-зеленый мох на малочисленных островках и свинцовая гладь воды... Происходящее вокруг сливается в неспешный, как выдох на 8 счетов, поток бытия-сознания, где все уместно и гармонично, где нет страха за будущее и сожалений о прошлом. Лишь прекрасное, волнующее здесь-и-сейчас, без границ и условностей...
...Про себя жаба знала, что дура, с детства знала. Поэтому старалась учиться всю жизнь. Ведь что может быть страшнее дуры? Да еще и с дурацкой бородавкой меж глаз, которую записные остряки именуют третьим глазом? Конечно, ученая дура, решила жаба, и пополняла пробелы в знаниях везде и всегда. Иногда, очень удачно. Та же бородавка, при умелом обращении, оказалась мощным подспорьем в ведовстве, а наука о специальном дыхании - не давала выпрыгнуть из кожи вон, даже если очень хотелось. История, которой донимала окрестности Матушка-гусыня, случилась как раз из-за недостатка знаний, да еще от неуемной дерзости.
…Тогда она была действительно молодой, и еще ходила в ученицах уважаемой Перепонки. Та как раз уплыла, пробурчав: "Делай упражнения, меня искать не вздумай, сама вернусь". Жаба послушно занялась обычными делами - слушала корни болотной травы, учила шаг водомерок, а еще - тренировалась в искусстве изменения собственной личины. Благо - погода стояла безветренная, и собственное отражение отчетливо виделось на незанятом тиной пятачке. Правда, наставница, наверное, не имела в виду, что все три упражнения выполняются одновременно. Но и прямого запрета не было - даже многомудрой Перепонке сама возможность такой ситуации в голову не пришла. Чем Трехглазка и пользовалась. Это действительно забавно, попробуйте сами - одновременно вести разговор на слабо знакомом языке, разучивать сложные движения тела, да еще примерять разные внешности. А что до неразумной траты сил - ну куда они, силы, собственно денутся?.. Как раз на этой мысли жабе стало как-то нехорошо. Потому как - дышать тяжко, ноги не держат, да и глазки отчего-то закрываются. За что там наставница все дурой звала? "неразумная трата сил"? "перерасход внутренних резервов? Ох! Да еще и Морок неподалеку... Стоп! Морок! Что он-то здесь делает, так пугающе-близко? На остатках сил, жаба заставила себя внимательно прислушаться к происходящему.
С Болотным Мороком совсем недавно они были большие друзья, если не сказать больше. Настолько, что не одну ночь провели у костра, споря обо всем на свете. Любовались луной, стоя у края Большой воды. Встречали рассветы, исследуя самую сердцевину Волшебного Болота. Правда, нередко рядом валялись жертвы Морока, но тогда Жаба не придавала этому особого значения. Ну, дураки, сами зашли, куда не звали, кто же в их горькой судьбе виноват? Тем более, чаще всего, это были все-таки обычные люди, а не зачарованные обитатели болотных окраин. И чего это глупые пришельцы, едва завидя Морок, верещат, впадают в панику и несутся, не разбирая дороги? Ведь он, если честно, представляет собой всего лишь большое туманно-серое пятно. Ну, искажает перспективу... Не очень приятно искажает, конечно, углы какие-то совсем неправильные сквозь него видятся... Но это ведь можно пережить, а не нестись непонятно куда? Когда Жаба в первый раз с ним повстречалась, то вздрогнула, не без этого, но потом - залюбовалась. Безобидная кувшинка сквозь Морок предстала грозным и хищным цветком, готовым резко открыть свою огромную лепестковую пасть. Силуэт остался, в общем, прежним, но приобрел редкое хищное изящество. Любуясь кувшинкой, Жаба подошла поближе. Морок, наверное, не ожидал такого шага навстречу, и Жабе удалось начать светскую беседу, про болото, туман, то да се. Постепенно, Морок разговорился, и началось их знакомство. Перепонка недовольно хмурилась, встречая их вместе, но прямо против этого общения - не возражала.
Однажды, он позвал поохотиться вместе. Жаба впервые в жизни испытала этот восторг - не жертва, а палач, не добыча, а охотник, не прячешься тихонько под кочкой, а с несешься во весь мах за визжащей, истекающей страхом и отчаянием, жертвой. Которая во много раз больше и сильнее тебя. Чувствуешь себя невероятной, могучей. Во время охоты Жаба поняла, что Морок даже не касается своих жертв. Они просто бегут, не разбирая дороги, и сами ломают себе шеи, спотыкаясь о корни, или захлебываются тиной, сигая в гибельный плес, или просто падают мертвыми от остановки сердца и перерасхода сил. Сломанные игрушки уже Морока не интересуют, и он ускользает прочь, в поисках новых приключений.
Им было интересно вместе. Иногда, вместо туманного шара, Морок приобретал очертания большого серого Жаба в самом расцвете сил, правда, слегка прозрачного. И в этом виде даже пытался - хи-хи - за Жабой ухаживать. А ей нравился странный кавалер, нравились бешеные злые охоты. Но однажды - жертвой оказалась одна навка. Не то, чтобы приятельница, но, скажем так, дальняя знакомая. Жаба не ожидала, что Морок за ней погонится. И уже открыла рот, чтобы поздороваться. Но Болотная Дева понеслась прочь, показывая отсутствующую спину. Морок немедленно начал охоту. Жаба попыталась его остановить, но не тут-то было. Морок рыкнул на нее и понесся вслед за стремительной зеленой тенью. Мелькали тонкие руки-веточки, зеленые какой-то немыслимой, светло весенней зеленью. У жабы не выдержали нервы. Изо всех своих молодых сил она завопила "стоп, хватит!" - но охота продолжалась. Вскочила прямо у него на пути, уверенная, что он остановится ради их дружбы - но не тут-то было. Ничего не оставалось, как позвать учительницу. К счастью, Перепонка быстро откликнулась. Миг - и между серым облаком страха, и стремительным ростком Зеленой Девы возник цветной шар. Потом еще один, и еще. Навка совсем скрылась за этим переливающимся пологом, а Перепонка, напротив, невозмутимо села на самом видном месте. Морок застыл, и стал медленно-медленно приближаться к сидящей на виду огромной старой жабе. Та наблюдала из-за полуприкрытых век. Морок приблизился вплотную, воя и беснуясь. Трехглазке даже стало его жалко. Когда Перепонка смотрела так - отстраненно и утомленно, полуприкрыв веки, - значит, ожидалась какая-то поистине ошеломляющая взбучка. Но, против ожидания, ничего не происходило. Только воздух звенел от напряжения, и все обычные звуки болота замолкли. Удар сердца. Еще один. Тишина... Морок проплыл сквозь старую жабу, и тихо скрылся в тумане, которого не было за миг до того. Стало легче, как после грозы. Перепонка вздохнула, махнула лапой - мол, пойдем. Они быстро вернулись домой, и учительница легла спать. Жаба никогда не видала ее такой измотанной. Взбучки, как и обсуждения ситуации, не последовало. А Морок с тех пор и близко не появлялся рядом с их уголком болота.
И вот - опять. Знакомое дрожание воздуха, грозное рокотание на пределе слуха. Можно не обращать внимания - но - тревожная мысль - вдруг это опять кто-то из знакомых? Странная лихорадка ожидания, сожаление о несбывшемся, чувство вины - все это мучает жабьи потроха, не находя выхода. А еще - да что с ней сегодня - не прерван контакт с несчастными корнями трав - только он разросся до размеров чуть ли не всего болота, вот это напряжение, возможно, и притягивает Морочный Гон! Немедленно прервать этот идиотизм, закрыться! Поздно! Вот уже безумная кавалькада на лошадях несется прямо на ее островок, а следом - огромный мерзостный шар, закрывающий полнеба. Тут впору и самой испугаться. Но некогда. Надо что-то делать. Жабья сеть!
В теории - замечательная штука. Проквакать наговор, пропрыгать определенный узор в строгом порядке - и все, что внутри - окажется в своеобразном капкане, который нельзя заметить снаружи. А для попавших под власть колдовства - время застывает, все живое спит. Красота. Можно продержаться до возвращения учительницы - которая и с Мороком справится, и нежданных гостей отправит восвояси. Только вы попробуйте все это осуществить на практике. Когда все несутся с жуткой скоростью по местам, вовсе для таких гонок не предназначенных. Когда конечности сводит от ужаса, Морок завывает так, что внутри все дергается, а вокруг воды - гораздо больше, чем мест с твердой почвой. И в таких условиях выполните-ка пять одинаковых прыжков под тридцать градусов один от другого. А потом в обратном направлении. И так три раза. И еще кучу достаточно замысловатых движений.
Вот жабе удалось, но она же - дура, а дуракам, как известно - везет. Жабья сеть получилась не без огрехов, кажется, по дороге кто-то все-таки выпал в топь, но тут уже ничего не поделаешь. Жаба полюбовалась на свое произведение - теоретически, кроме нее, никто ни саму сеть, ни спящие фигуры под ней увидеть не должен. Практически - сейчас станет ясно, чего стоят ее усилия. Потому что Морок приближается. Грязно-серое облако неумолимо затягивает небо. Жаба короткими прыжками уходит от заколдованного ею островка, несясь, куда глаза глядят. А глаза глядят, естественно, ближе к центру болота, где есть надежда, что широкая общественность не даст злому Мороку расправиться с молоденькой глупой жабой. Морок радостно несется след-в-след. Всей шкурой жаба ощущает исходящее от него самодовольство и азарт. Отпрыгав достаточно далеко от сети - и не встретив обычных местных обитателей - она останавливается и оборачивается.
Как и в первую встречу - Морок в замешательстве. Если бы жаба убегала - тогда понятно, что делать, а так - сидит спокойно на маленьком плавучем островке, смотрит строго, мешок подбородком раздувается неторопливо.
- Ты куда целый кортеж задевала?
- Не твое дело!
- Моя добыча - значит, - мое!
- Слушай, ну что ты за существо? Ехали люди, никого не трогали. Охота тебе дурака валять! Ладно бы, ты не мог без этой охоты обходится - но твоя жизнь от этого не зависит. В конце-концов, не всякий раз охота бывает удачной.
- Лишь одна охота не закончилась успехом - и по твоей вине!
Жабе сильно не по себе. Она всматривается в то огромное и коричневое, что отделяет ее сейчас от всего света, и липкими холодными пальцами проникает в самое нутро. Как же хочется развернуться и пуститься во всю прыть - и будь, что будет. Но как раз этого нельзя. И разговор завязать не получается. И выдерживать молчание сил нет. Заставляя себя ни единой мышцей не зашевелить слишком поспешно, жаба медленно разворачивается и тяжелыми ватными прыжками продвигается к дому.
- эй, постой, ты не вернула мои игрушки!
- обойдешься, - бросает жаба через плечо и в том же темпе, не оглядываясь, продвигается по безлюдному, застывшему от ужаса болоту. Не рассуждая и не думая, она просто ложится спать в самом уютном уголке их с Перепонкой дома. И засыпает тяжело и без сновидений, уходит в сон как камень, оброненный в топь.
Когда ныряешь очень глубоко - вода кажется темно-зеленой. Но чем ближе к поверхности - тем она светлее и прозрачнее, и, наконец, лишь тонкая пленка отчеркивает грань двух стихий - воздуха и воды. Но на болоте - совсем не так. У дна, если вообще в этой грязе- водной субстанции есть дно - темно от мути и ила, в толще воды не видать ни зги. У поверхности - ряска отделяет белый свет от глубин, и когда выныриваешь оттуда - кажется, что тугая кожистая пленка прорывается над твоей головой. Примерно так же Жаба вынырнула из своего сна - от тихого звона посуды на кухне. Не успев толком проснуться, бросилась туда, как утопающий к спасительной веревке. Перепонка вернулась!
Учительница жарила оладьи из калужницы с клюквой. Запах шел замечательный, что никак не вязалось со строгим и печальным лицом. Жаба поставила чашки и миски, тихонько села за стол. Перепонка неторопливо разложила еду, заварила напиток из душистых трав. От уютной утренней картины показалось, что все хорошо, а будет еще лучше. Раз уж в кои-то веки учительница сама сделала завтрак, да еще такой вкусный, значит беспокоиться абсолютно не о чем…
Ели в тишине и покое. Хотелось, чтобы это продолжалось как можно дольше.
- А ты повзрослела, - внезапно начала разговор Перепонка, - я даже не заметила. Все казалась - девчонка - девчонкой, ни на что серьезное не способной. А встретила настоящее испытание - и взгляд сразу мудрый, и в движениях спокойная неторопливость. Красота. Только вот повод был бы поприятнее…
- Но Вы же…
- Это - твоя история, только ты можешь ее завершить. Я могу советовать, могу поддерживать, могу верить в тебя, наконец, но вот вмешаться - никак. Тоже мне, любительница острых ощущений. Разговорилась со страхом, даже зубы ему смогла заговорить и вместе с ним за другими побегать - теперь пора его победить.
- но Морок…
- Я могу долго и занудно рассказывать, отчего он зародился, как вырос и возмужал, отчего ему особенно вольготно, когда много существ соберутся вместе, и одного и того же боятся. Но на самом деле, тебе надо знать одно. Это - твой страх. Победишь его - победишь Морока. Покоришься - загонит тебя Морок в самую пучину, и никто тебе не поможет. Хоть все болото за тебя переживать будет. Я когда возвращалась, такого наслушалась - жуть. Навки воют - свое глубинное воинство вызывают, дракон за кем-то из родичей поумнее полетел, кикиморы и шишиморы общий боевой сбор затрубили. Только никто помочь не сможет, кроме тебя самой. Поела? Отлично, встала-пошла! Давай, девонька, используй все, что сможешь - тебе надо выстоять.
- И долго - выстаивать?
- Долго. Пока Морок не растворится от твоей решимости.
Впасть в панику времени не было. Учительница ласково, но неуклонно выставила Трехглазку за дверь. Отчего-то вспомнились все когда-либо слышанные легенды. И откуда только этот мусор в голове у бедной жабы? «Идущие на смерть приветствуют тебя…» «Восстань, поверженный народ…» «Безумству храбрых поем мы песню…». Грудь сама выгнулась колесом, горло издало квакающее-торжественный марш, шаг стал значителен и упруг. На миг показалось, что рука сжимает отполированное копье, а треугольный жабий торс схвачен блистающим доспехом. Даже шлем с развевающимся плюмажем привиделся шагающей на последнюю битву с собственным страхом Трехглазке…
Но тут так тоненько, так громко и противно захохотали в сторонке:
- ой, глазам своим не верю, марширующая жаба! Ой, ушам своим не верю - жаба, поющая гимн. Ой, с ума сойти можно - палку как копье держит… - незнакомец добросовестно ржал, развалившись на соседнем островке. Его когда-то добротная одежда была вся в тине, кривящееся от смеха лицо - в разнообразных зеленых разводах, но пронзительный смех не замолкал ни на секунду.
Пришлось жабе остановиться. И задуматься - потому что безобразие это захотелось прекратить. Срочно. Немедленно. Но как? Незнакомец во много раз крупнее и сильнее, не пристукнешь, голос у заразы громкий, не переквакаешь. Должен же быть какой-то способ прекратить это гадкое надсмехательство… Жаба надулась, чем вызвала еще больший приступ смеха, потом надулась еще. Вспомнила уроки уважаемой Перепонки по смене личины. Трудность заключалась в том, что превратиться предстояло не в абы кого (в лису или сову жаба давно уж научилась), а именно в такого персонажа, над которым гадкий насмешник издеваться уж точно не станет. Пришлось покопаться у него в мозгах, что достаточно жестко Перепонкой запрещалось - мало ли, на какую дрянь в чужой голове нарвешься. Тут, как на зло, еще и незаметно подплывший Морок завыл на демонический манер.
- Да отстань хоть ты, уродина, не до тебя сейчас, - взмолилась Трехглазка
- Это я - уродина, - оскорбился Морок
- Ну хорошо, не уродина, просто очень страшное существо, - покладисто откликнулась жаба, только давай попозже, а? Сейчас тут с одним типом разберусь…
-О! Давай вместе, - Морок даже обрадовался
- Не, спасибо, вместе уже пробовали, мне не понравилось. Дай самой разобраться, а потом я к твоим услугам
- А это кто?
- Не знаю. Но надо мной, зараза, глумится...
Жаба застряла где-то на середине смены личин, и незнакомец прямо подвывал от смеха - столь забавной казалась ему получившаяся картина
- Да пристукни ты его, - горячо посоветовал Морок
- Не, здесь тоньше надо, уйди!
- Это я-то уйди? Морок раздвинулся во всю ширь горизонта и с омерзительным шипением двинулся на жабу. Зубоскал это шипение приписал опять-таки забавному, по его мнению, жабьему виду, и прерывающимся смехом голосом посоветовал: «А ты еще посвисти! Представляешь, как получится: ш-ш-ш с-с-с ш-ш-ш с-с-с…» - и давай дальше смеяться.
Жабе захотелось прибить всех. На Морока просто не хватило внимания - и тот, шипя, прошел насквозь, оставив после себя неприятную щекотку и тоскливое желание как следует помыться. В глубинах памяти незнакомца - зацепила нужный образ, как следует сосредоточилась, и с невероятным трудом завершила превращение. Посмотрела на свое отражение - и чуть сама не начала громко смеяться. Потому как не ожидала увидеть бледную печальную деву в светлом платье и с русой гривой до пояса.
Смех незнакомца наконец-то смолк. Он настороженно поднялся на своем островке, попытался галантно поклониться. Естественно, островок закачался. Вместо того, чтобы упасть, незнакомец проявил изрядную ловкость и одним лихим прыжком перемахнул к жабе. Снова изобразил полупоклон, задумался.
- Простите пожалуйста, милая девушка, - начал он несмело. Тут Морок решил, что его звездный час настал. Загудел, задудел да и подплыл непроницаемой тучей к стоящей парочке.
Да уйди, - сказали хором и жаба, и вымазанный в тине незнакомец.
Морок повел себя как самый настоящий капризный ребенок. Он бесновался и рыдал, выл и гудел. То стелился по поверхности земли и воды, то взлетал высоко вверх, то кружился волчком, то вытягивался линией. Окружающий мир становился то серым, то черным, то вовсе терял всякие цвета.
Впрочем, юношу интересовало совсем другое. Несмело дотронувшись до руки Трехглазки, он ощутил ее тепло. Ведь если уж жаба принимала чужую личину, то - как следует, с сохранением запаха, вкуса, температуры и прочих естественных свойств.
- Простите, с начала я подумал, что вы - жаба, которая превратилась в девушку, а теперь - мне кажется, что вы были заколдованы - и своим нелепым смехом я вас расколдовал. Случаянно.
- Вы мне лучше расскажите - как вы здесь очутились?
- Я ехал с кортежем, мы сбились с пути, и тут этот ужасный вой…
Морок не преминул вставить уже упомянутый вой, но его опять пропустили мимо ушей.
- Кони понесли, люди задыхались от ужаса, и тут их всех накрыло…
- А как же вы спаслись?
- Не знаю - я просто пытался остановить переднюю карету, потом по-глупому вылетел из седла, искупался в болоте, выбрался на остров. И, кажется, заснул.
«Бедный, это его я упустила из сетки», - подумала жаба.
- Простите, а он долго шуметь будет?
- Понятия не имею, учительница сказала, когда победишь свой страх, Морок исчезнет. Только я его не боюсь, ни капельки.
- Да мне вроде тоже не особо страшно. Мокро - да, холодно - да, простудиться - боюсь, а вот морока - как-то не очень.
- Может, надо перестать бояться простуды?
- Знаете, рядом с вами мне вообще ничего не страшно. Вы какая-то очень близкая, - парень изрядно смутился.
- Ну, ладно, глупости все это, если бы вы не боялись, Морок бы ушел… Давайте лучше вспоминать, чего мы боимся.
И они начали вспоминать, и вспоминали долго. А так как действительно было прохладно, да и присутствие Морока погоды не улучшало, пришлось запалить костер да и усесться у него, плотно прижавшись друг к другу. Вспоминали с раннего детства - пауков, темноту, и прочие мышиные ужасти, но отчего-то вспоминались мамы, теплое молоко и детские игры.
Честно вызывали в памяти первые драки, но оказалось, что перед боем - оба только сатанеют и теряют всякую серьезность (жаба вспомнила, с каким настроением она сегодня выходила из дому).
Рассказали друг другу почти всю жизнь, покаялись в самых страшных грехах, но только вот определить, отчего Морок не уходит - не получилось. Парень, оказавшийся принцем, рассказывал уже совсем дикие истории о страхе долгих придворных церемоний и торжественных ужинов. Жаба признавалась, что в ученьи у колдуньи, боится забыть длинные наговоры, заговоры, и сложные рецепты. Тоже не помогло. Помолчали. Начало темнеть. Принц занялся костром, а жаба сосредоточенно водила палочкой по воде.
- Знаешь, кстати о наговорах, есть и такой - выведение на чистую воду. Хочешь попробовать? Тогда твой страх точно проявится. И в воде еще отразится. Выдержишь двойной удар?
- Я же говорил - рядом с тобой я выдержу все.
Жаба только хмыкнула и завертела палочкой еще быстрее. Круг на поверхности очистился - и в нем жаба увидела… тогда еще незнакомого принца, который утром так противно смеялся над ней. И поняла, что больше всего на свете боится того, что над ней будут смеяться. Ей стало нестерпимо - страшно? стыдно? противно? - в общем, все сразу. И, на секунду, мир опрокинулся, и заждавшийся Морок серым облаком рванул в ее сторону. Но рядом был принц, на лице которого тоже отражались совершенно трагические переживания, и это было так страшно… и так смешно… что схватив его за руку, дергая изо всех сил, жаба смеялась и плакала, но больше смеялась, над собой, над ним, над своим страхом, над тем, что все у нее не так, как надо, над его страхом, наконец, над его смехом над ней - и утренним, и, невероятно громким - сейчас.
Отсмеявшись до изнеможения, оба прилегли у костра. Вокруг было тихо. Но не ватно-тихо перед грозой, а спокойно-тихо, когда вдали пищит ночная пичуга, и негромко говорят ветви, и тихо журчит вода. Болото потихоньку оживало. Неподалеку стала видна ее сеть - а в ней - люди, кони, собаки, кареты, все в покое, все укрытые зачарованным сном.
- Не буди пока их. Я хочу сказать тебе одну вещь. Вернее, предложить.
- Да брось. Все хорошо. Я отвечу на вопрос, который ты мне задавал с самого утра. Я - жаба, в девушку превратилась, чтобы только ты надо мной не смеялся. Причем у тебя же из головы выудила образ - чтоб наверняка. Ты не представляешь, как противно ты смеялся…
- А ты подолгу можешь быть в этом образе?
- Хоть всю жизнь
- Тогда мне все равно, жаба ты или кикимора. Кажется, после сегодняшнего дня, я знаю тебя лучше, чем кого-либо на свете. Выходи за меня, а? Мы ведь похожи, и с тобой так хорошо…
- Ага, спасибо, быть только девушкой? Не жабой, не птицей, не ветром? Не большой рыбиной в пучине моря? Быть всего лишь человеком, всегда в чужой личине - и пока смерть не разлучит нас?
- Извини, я понял…
Жаба хотела сказать что-то еще, но принц уже отошел, и кавалькада стала потихоньку просыпаться, испуганно заржали кони, его спокойный голос что-то объяснял, ободрял, уговаривал. И вот уже они зажгли факелы, выбрались на тропку, которую жаба поспешно наколдовала, и процессия тихо покинула волшебное место. На болото спустилась ночь…
- Что за странные вещи ты наговорила принцу, - спросила Перепонка за вечерним чаем после рассказа жабы.
- Ну, что мне надоест быть девушкой, не хочу быть чем-то одним…
- Ага, а жабой - не надоест?
- Ну я же и есть она… то есть жаба, как мне может это надоесть? - А девушкой бы надоело? За каких-то 60-70 лет - сколько бы этот принц даже с помощью магии прожил? Из своих вероятных нескольких сотен? Ой, кажется, ты победила один страх, но тут же приобрела другой. Ты побоялась начинать - из страха, что все слишком быстро закончится. Ну ты, жаба, и дура…
Да, дура, кто бы спорил…
А, к лешему воспоминания, думает Трехглазка, и выплывает из заветного уголка на середину болота. Ведь столько всего еще надо узнать и сделать! А если обращать внимание на всяких там Матушек-гусынь - то можно ведь и дурой перестать быть. А это - действительно была бы трагедия!
нервных и недругов прошу этот текст своим вниманием не удостаивать! Потому как первый вариант, а уже наполовину написан второй и еще, надеюсь, будет дружественная редактура. но это все потом!
А вот позравления Додо продолжают приниматься! Его фото нет и не будет: Вика в Белгороде, прочие наши обычные фотографы откололись, самой - нечем, вся надежда на тебя, дорогая hekata