Лорика воткнуло
Масква для Масквичей (отрывки из бестссейлера)
Эта история родилась на кухне обычной московской квартиры. Спальный район, серый, как московское небо. Жители серых домов получали эти квартиры в 80-х, по программе улучшения жилфонда. Работающие тогда на ЗиЛе не по призванию, а по лимиту - сварщиками, крановщиками и шлифовщиками и отстояв свою льготную очередь, они въезжали когда то в светлые и радостные дворы. Дворы эти постепенно менялись, менялись и жители. Вместо старичков, рубивших на деревянном столике козла, во дворе дома №192 - стая пацанов без определенного возраста и образования, жующих насвай, лакающих «Балтику 9» и понтящихся перед непонятными девицами, с синевато-больным макияжем. Поколение миллениума, строило любовь на парковых лавках и ссало в подъездах.
Вместо сварливых старушек, гоняющих метелкой дворовых голубей и мальчишек - вечно грязные люди в оранжевых жилетках и шапках «пидорках» в любую погоду. Гастробайтеры из Таджикистана, в отличие от пацанов, в большинстве своем - образованы. В связи с тем, что в братской республике бывшего Советского союза творится хуйня, весь цвет этой нации пополз, куда же еще? В столицу нашей Родины. Гастробайтер-азиат едет туда, куда, когда то, в 80-е, его привозил на экскурсию красный Икарус и сопровождающий обкомовский дедушка - добродушный усач в халате с медалью и тюбетейке. Он едет в прошлое, едет в златоглавую Москву с фонтанами и МГУ, ВДНХ и Парком Горького, с ржаным квасом и мороженым «эскимо» на палочке. А приезжает в Москву настоящую, где на Казанском вокзале его встречает хамоватая рязанская рожа в сержантских погонах блюстителя порядка. Лишившись почти всех накопленных на свое ближайшее будущее денег, бедняга таджик попытается разыскать родственников и знакомых, и возможно найдет. Но найдет их не в тех местах, которые видел на фотографиях из писем, присылаемых ими, а в подвале, железной конуре-вагончике или квартире-общаге в составе 20 человек на одно койко-место. Почему то хмельных и грязных, граждан, когда то братской республики.
На кухне обычной московской квартиры фонил радиоприемник. На волнах «Нашего Радио» звучало - «Первый снег, первый дождь, по московскому Арбату ты идешь…» В жизни каждого гомосапиенса есть песня, мелодия или фильм, которые тесно связаны с его прошлым. Кто- то забивал первый в жизни косяк под Депешей, кого- то лишали девственности под Алену Апину, когда я приехал на ПМЖ в столицу нашей родины Москов Сити и ступил на платформу Курского вокзала, в уши моего плейера Мазаев исполнял «Первый снег». Это было около пяти лет назад долгих, трудных , насыщенных, веселых, обычных и високосных лет. А сегодня, субботней весной 2006 года, мы с земляками решили отметить это событие.
Мы такие же гастробайтеры, как те, что в оранжевых жилетках - но русские. Мигранты, убежавшие в столицу из загнивающего региона, кто за счастьем, кто за любовью, кто за образованием, кто за рублем, а кто просто потусить. Большинство - состоявшиеся ребята, прекрасно знающие себе цену в суровом мире мегаполиса, работающие в солидных организациях или коммерческих компаниях и простаивающие в московских пробках лучшие часы своей жизни. На этой кухне нас собрало то, что все мы прошли через эту чудную квартиру №4 - кто просто заходил в гости к хозяевам, кто ночевал один раз, другие жили неделями и годами. Та атмосфера, которая царила под потолком «четверочки» была атмосферой холостятского хаоса и рая. Ящик «Хугардена», королевские креветки, сибирские пельмени и несколько бутылок «Парламента» - абсолютно ясно обозначали цель сбора. Выжрать, поболтать о тетках, политике, музыке, кино и прочих жизненных радостях, вспомнить родные края, юность и опять выжрать, проорать хором в караоке «Пора пора порадуемся» Боярского и переместиться в один из ночных клубов. Все располагало к хорошему время препровождению. Пиво было холодным, «Парламент» не паленым, а креветки и пельмени вообще сложно чем- то испортить. Мазаева в приемнике сменили новости, потом девушка диджей рассказывала про маленькую африканскую республику - Мозамбик. Это государство жило по своим законам, часть его коренного населения вымерло, часть иммигрировало в район лумумбария и обитало в районе метро Беляево. У каждого из нас был свой родной Мозамбик - государство его домиграционной юности, и ни один из отдыхающих в тот день на кухне не хотел возвращаться назад.
Второй тост был тихим и молчаливым, мы не чокались, это был тост за Леху, верней тост его памяти, молодого жизнерадостного парня, погибшего, когда по стране шагали лихие 90-е. Но это уже совсем другая история.
Вова, пиши… многозначительно сказала Лорик, глубоко затянувшись
Лорика воткнуло.
Эта история родилась на кухне обычной московской квартиры. Спальный район, серый, как московское небо. Жители серых домов получали эти квартиры в 80-х, по программе улучшения жилфонда. Работающие тогда на ЗиЛе не по призванию, а по лимиту - сварщиками, крановщиками и шлифовщиками и отстояв свою льготную очередь, они въезжали когда то в светлые и радостные дворы. Дворы эти постепенно менялись, менялись и жители. Вместо старичков, рубивших на деревянном столике козла, во дворе дома №192 - стая пацанов без определенного возраста и образования, жующих насвай, лакающих «Балтику 9» и понтящихся перед непонятными девицами, с синевато-больным макияжем. Поколение миллениума, строило любовь на парковых лавках и ссало в подъездах.
Вместо сварливых старушек, гоняющих метелкой дворовых голубей и мальчишек - вечно грязные люди в оранжевых жилетках и шапках «пидорках» в любую погоду. Гастробайтеры из Таджикистана, в отличие от пацанов, в большинстве своем - образованы. В связи с тем, что в братской республике бывшего Советского союза творится хуйня, весь цвет этой нации пополз, куда же еще? В столицу нашей Родины. Гастробайтер-азиат едет туда, куда, когда то, в 80-е, его привозил на экскурсию красный Икарус и сопровождающий обкомовский дедушка - добродушный усач в халате с медалью и тюбетейке. Он едет в прошлое, едет в златоглавую Москву с фонтанами и МГУ, ВДНХ и Парком Горького, с ржаным квасом и мороженым «эскимо» на палочке. А приезжает в Москву настоящую, где на Казанском вокзале его встречает хамоватая рязанская рожа в сержантских погонах блюстителя порядка. Лишившись почти всех накопленных на свое ближайшее будущее денег, бедняга таджик попытается разыскать родственников и знакомых, и возможно найдет. Но найдет их не в тех местах, которые видел на фотографиях из писем, присылаемых ими, а в подвале, железной конуре-вагончике или квартире-общаге в составе 20 человек на одно койко-место. Почему то хмельных и грязных, граждан, когда то братской республики.
На кухне обычной московской квартиры фонил радиоприемник. На волнах «Нашего Радио» звучало - «Первый снег, первый дождь, по московскому Арбату ты идешь…» В жизни каждого гомосапиенса есть песня, мелодия или фильм, которые тесно связаны с его прошлым. Кто- то забивал первый в жизни косяк под Депешей, кого- то лишали девственности под Алену Апину, когда я приехал на ПМЖ в столицу нашей родины Москов Сити и ступил на платформу Курского вокзала, в уши моего плейера Мазаев исполнял «Первый снег». Это было около пяти лет назад долгих, трудных , насыщенных, веселых, обычных и високосных лет. А сегодня, субботней весной 2006 года, мы с земляками решили отметить это событие.
Мы такие же гастробайтеры, как те, что в оранжевых жилетках - но русские. Мигранты, убежавшие в столицу из загнивающего региона, кто за счастьем, кто за любовью, кто за образованием, кто за рублем, а кто просто потусить. Большинство - состоявшиеся ребята, прекрасно знающие себе цену в суровом мире мегаполиса, работающие в солидных организациях или коммерческих компаниях и простаивающие в московских пробках лучшие часы своей жизни. На этой кухне нас собрало то, что все мы прошли через эту чудную квартиру №4 - кто просто заходил в гости к хозяевам, кто ночевал один раз, другие жили неделями и годами. Та атмосфера, которая царила под потолком «четверочки» была атмосферой холостятского хаоса и рая. Ящик «Хугардена», королевские креветки, сибирские пельмени и несколько бутылок «Парламента» - абсолютно ясно обозначали цель сбора. Выжрать, поболтать о тетках, политике, музыке, кино и прочих жизненных радостях, вспомнить родные края, юность и опять выжрать, проорать хором в караоке «Пора пора порадуемся» Боярского и переместиться в один из ночных клубов. Все располагало к хорошему время препровождению. Пиво было холодным, «Парламент» не паленым, а креветки и пельмени вообще сложно чем- то испортить. Мазаева в приемнике сменили новости, потом девушка диджей рассказывала про маленькую африканскую республику - Мозамбик. Это государство жило по своим законам, часть его коренного населения вымерло, часть иммигрировало в район лумумбария и обитало в районе метро Беляево. У каждого из нас был свой родной Мозамбик - государство его домиграционной юности, и ни один из отдыхающих в тот день на кухне не хотел возвращаться назад.
Второй тост был тихим и молчаливым, мы не чокались, это был тост за Леху, верней тост его памяти, молодого жизнерадостного парня, погибшего, когда по стране шагали лихие 90-е. Но это уже совсем другая история.
Вова, пиши… многозначительно сказала Лорик, глубоко затянувшись
Лорика воткнуло.