Мой враг Ноам Шалит
Солдат призываясь в Армию может быть ранен, убит или взят в плен. Он призван в Армию и несет тяготы воинской службы. Мы находимся в состоянии войны с внешним врагом, а на войне как на войне.
Солдат предназначен защищать нас, мирное население.
Как же произошло, что сейчас, человек, являющийся мучеником, страдальцем, но не сколько он, а в первую очередь его отец - представляет угрозу моему существованию, угрозу для моих детей и внуков?
Да, сын, семья - это святое. Но мы, освободив террористов, подвергнем опасности других людей. Видимо отцу Шалита невдомек, что он следует логике лагерных блатных: «умри ты сегодня, а я завтра».
Столкновение интересов государства и семьи хотят перевести в пользу интересов семьи, давя на нашу больную еврейскую совесть.
Как же, государство, оно безликое, не способное, а человеческая жизнь - святое!
Мы же не в Совке, где цена человеческой жизни - ничто. Мы - евреи! Но следуя этой логике, следует закрывать проект под названием Израиль.
Вначале перекрыли дороги. Кто дал им право закрыть страну? Разве мы им не сочувствуем, разве государство и наше правительство не делают все возможное, что в их силах?
Или кто-то может обвинить их в злонамеренности? Они делают всё, и все это знают.
Дело дошло до крайнего экстремизма - угрозе голодовкой. Для меня каждый голодовщик - террорист с Мармары, который как бы безоружный и своей такой безоружностью разыграл нас как по нотам, нанес ущерб. Каждый кто требует уплатить "любую цену" - пособник террористов.
Провожая сыновей в армию, мы хотим, чтобы они вернулись и мы, вместе с тем, готовы принести жертвы нашему еврейскому государству.
И когда, к сожалению, наступает трагедия, мы принимаем ее с достоинством, а не ходим на паперть со своими ранами, расковыривая их и вымаливая особое к себе отношение.
Мы в одной лодке. Надо соблюдать достоинство и уважать тех, кто с тобой в одной лодке.
Я против той цены, которую требует мой враг Ноам Шалит и примкнувшие к нему сердобольные экстремисты. Потому, что тогда волна террора и похищений, неизбежна.
А я не желаю платить по чужим долгам, ни своей жизнью, ни жизнью своих соотечественников.
Я верю правительству и профессионалам, которые при всех своих недостатках более компетентны и больше в теме, чем я, простой обыватель.
Каждый из нас чей-то сын и дочь, или родитель. Каждый несет свою ношу и платит свою цену
Надо надеяться, и ждать, и принимать неизбежное.
Леонид, отец двоих солдат.
P. S. Я врач и знаю, что есть ситуация, когда медицина ее не контролирует. При всех своих возможностях - бессильна. Остается делать то, что надо и будь, что будет.
Но тут приходят родственники. И начинают требовать спасти пациента "любой ценой", возмущаются и обвиняют. Затем собираются демонстранты и требуют отключить кислород всей больнице и направить его несчастному, потому, что нам близки чувства его родителей.
Потом начинают публично критиковать каждое действие коллектива медиков.
Разве коллектив хочет погубить пациента?
- Нет, он делает все возможное.
Получается?
- Нет.
Помогает ли общественность?
- Нет.
Этично требовать у врачей жизней других, чтобы спасти эту ?
- Нет.
Страшно и злит, когда ты не в силах помочь, но попытки надо продолжать. Публичность здесь только во вред.
- "Не навреди!"
Можно ли сказать, что родители пациента не несут ответственности за вакханалию с остановкой движения транспорта вокруг больницы?
- Нет, они несут значительную часть ответственности за происходящее.
Как могут себя чувствовать родственники других пациентов при угрозе потери кислорода для их близких.
- Враждебно.
Я получил оскорбления и угрозы со стороны наиболее "гуманистической" части читателей, что говорит об их отношении к оппоненту, воспитанности и способности к ведению дискуссии.
Обижаться я права не имею.
Солдат предназначен защищать нас, мирное население.
Как же произошло, что сейчас, человек, являющийся мучеником, страдальцем, но не сколько он, а в первую очередь его отец - представляет угрозу моему существованию, угрозу для моих детей и внуков?
Да, сын, семья - это святое. Но мы, освободив террористов, подвергнем опасности других людей. Видимо отцу Шалита невдомек, что он следует логике лагерных блатных: «умри ты сегодня, а я завтра».
Столкновение интересов государства и семьи хотят перевести в пользу интересов семьи, давя на нашу больную еврейскую совесть.
Как же, государство, оно безликое, не способное, а человеческая жизнь - святое!
Мы же не в Совке, где цена человеческой жизни - ничто. Мы - евреи! Но следуя этой логике, следует закрывать проект под названием Израиль.
Вначале перекрыли дороги. Кто дал им право закрыть страну? Разве мы им не сочувствуем, разве государство и наше правительство не делают все возможное, что в их силах?
Или кто-то может обвинить их в злонамеренности? Они делают всё, и все это знают.
Дело дошло до крайнего экстремизма - угрозе голодовкой. Для меня каждый голодовщик - террорист с Мармары, который как бы безоружный и своей такой безоружностью разыграл нас как по нотам, нанес ущерб. Каждый кто требует уплатить "любую цену" - пособник террористов.
Провожая сыновей в армию, мы хотим, чтобы они вернулись и мы, вместе с тем, готовы принести жертвы нашему еврейскому государству.
И когда, к сожалению, наступает трагедия, мы принимаем ее с достоинством, а не ходим на паперть со своими ранами, расковыривая их и вымаливая особое к себе отношение.
Мы в одной лодке. Надо соблюдать достоинство и уважать тех, кто с тобой в одной лодке.
Я против той цены, которую требует мой враг Ноам Шалит и примкнувшие к нему сердобольные экстремисты. Потому, что тогда волна террора и похищений, неизбежна.
А я не желаю платить по чужим долгам, ни своей жизнью, ни жизнью своих соотечественников.
Я верю правительству и профессионалам, которые при всех своих недостатках более компетентны и больше в теме, чем я, простой обыватель.
Каждый из нас чей-то сын и дочь, или родитель. Каждый несет свою ношу и платит свою цену
Надо надеяться, и ждать, и принимать неизбежное.
Леонид, отец двоих солдат.
P. S. Я врач и знаю, что есть ситуация, когда медицина ее не контролирует. При всех своих возможностях - бессильна. Остается делать то, что надо и будь, что будет.
Но тут приходят родственники. И начинают требовать спасти пациента "любой ценой", возмущаются и обвиняют. Затем собираются демонстранты и требуют отключить кислород всей больнице и направить его несчастному, потому, что нам близки чувства его родителей.
Потом начинают публично критиковать каждое действие коллектива медиков.
Разве коллектив хочет погубить пациента?
- Нет, он делает все возможное.
Получается?
- Нет.
Помогает ли общественность?
- Нет.
Этично требовать у врачей жизней других, чтобы спасти эту ?
- Нет.
Страшно и злит, когда ты не в силах помочь, но попытки надо продолжать. Публичность здесь только во вред.
- "Не навреди!"
Можно ли сказать, что родители пациента не несут ответственности за вакханалию с остановкой движения транспорта вокруг больницы?
- Нет, они несут значительную часть ответственности за происходящее.
Как могут себя чувствовать родственники других пациентов при угрозе потери кислорода для их близких.
- Враждебно.
Я получил оскорбления и угрозы со стороны наиболее "гуманистической" части читателей, что говорит об их отношении к оппоненту, воспитанности и способности к ведению дискуссии.
Обижаться я права не имею.