Слепая Каплан, гемоторакс Ленина и Солдатенковская больница

[med_in_art]

30 августа 1918 года Фанни Каплан стреляла в лидера большевиков Ленина.


Из записей нарком-врача Александра Николаевича Винокурова (1869-1944), который первый осмотрел Ленина:
«...Мне пришлось одному из первых оказать медицинскую помощь товарищу Ленину. Это было около девяти часов вечера, когда с другими товарищами поджидал открытие заседания Совнаркома. С криками «доктора, доктора» вбежала к нам одна из товарищей служащих, я нашел товарища Ленина на кровати с окровавленной рукой. Он имел силы сам подняться на третий этаж и шутить... «Подкузьмили мне руку». <…> Сейчас же была оказана первая медицинская помощь… Ранение оказалось несравненно тяжелее, чем это казалось на первый взгляд. Одна пуля, произведя перелом плечевой кости, застряла вверху лопатки - эта рана жизни не угрожала... Но другая пуля прошла через шею, задела верхушку левого легкого и, вызвав внутреннее кровотечение, попала в полость плевры. Только каким-то чудом пуля не задела важных для жизни органов, проходивших в этом месте крупных кровеносных сосудов и нервов, по ранению одного из коих влечет неминуемую смерть...»


Фанни Каплан, история жизни и болезни которой имеет большое количество «слепых пятен», стреляла в Ленина из браунинга, предварительно сделав крестообразную насечку на пулях для увеличения повреждающего эффекта. Немного о ее болезнях. В ее биографии имеются упоминания о плохом зрении, даже полной слепоте. Из записи о ее освидетельствовании от 20 мая 1909 года, выполненным тюремным врачом, известно, что за одиннадцать лет до инцидента, в 1907 году, Фанни, неудачно подорвавшаяся на самодельном взрывном устройстве, нуждалась в операции по извлечению осколков бомбы, страдала снижением слуха и «хроническим суставным ревматизмом». Считается, что ранение в голову и явилось причиной ее слепоты, что в настоящий момент кажется маловроятным. Сначала Фанни буквально полностью ослепла на три дня, затем зрение вернулось, потом вновь у нее появлялись выраженные головные боли и вновь слепота. Известно, что ее зрачки при этом реагировали на свет. Так персистирующие проблемы потери зрения сохранялись с Фанни довольно долго. Если изучить современные руководства (я, например,изучала Uptodate), то при возникновении двусторонней острой транзиторной потери зрения прежде всего надо думать о поражении зрительного анализатора за хиазмой, то есть, грубо говоря, в головном мозге, не в глазах. Однако ни о каких других неврологических симптомах, позволивших бы уточнить диагноз, а также о том, полная ли это была потеря зрения, или частичная, мы не знаем (ишемическая оптическая нейропатия, рассеянный склероз или психогенные причины). Также известно, что в 1917 году Фанни познакомилась с Ульяновым. Но не с Владимиром, а с его родным братом Дмитрием. Об отношениях Фанни и брата Ленина ходили слухи ( Дмитрий Ульянов был врачом, к которому она обратилась), говорят, именно благодаря Ульянову-младшему Каплан получила направление в харьковскую глазную клинику доктора Гиршмана. Опять же, офтальмостатус ее не известен, однако операция в Харькове помогла - Каплан стала лучше видеть. Есть свидетельства, что кроме транзиторных потерь зрения у Каплан была близорукость. Скорее всего, именно оперативное лечение миопии и было выполнено в харьковской офтальмологической клинике знаменитого доктора Гиршмана.
Итак, возвращаясь к ранению Ленина.


Одна пуля продырявила пиджак, вторая попала прямиком в левое плечо, раздробив кость, а вот третья- в грудную клетку, насквозь, и вышла рядом с правой ключицей. Владимир Николаевич Розанов (1872 - 1934), заведующий хирургическим отделением Солдатенковской (Боткинской) больницы, писал в своих воспоминаниях о Владимире Ильиче:
«Раннее утро. Меня подняли с постели, сказав, что нужно ехать в Кремль на консультацию к <...> Владимиру Ильичу Ленину, которого ранили вечером и которому стало теперь хуже <...> перебито левое плечо одной пулей, ... другая пуля пробила верхушку левого легкого, пробила шею слева направо и засела около правого грудино-ключичного сочленения. Рассказывали, что Владимир Ильич, после ранения привезенный домой на автомобиле, сам поднялся на третий этаж и здесь уже в передней упал на стул. За эти несколько часов после ранения произошло ухудшение как в смысле пульса, так и дыхания, слабость нарастающая. <...> Сильный, крепкий, плотного сложения мужчина, бросалась в глаза резкая бледность, цианотичность губ, очень поверхностное дыхание. Беру Владимира Ильича за правую руку, хочу пощупать пульс, Владимир Ильич слабо жмет мою руку, очевидно здороваясь, и говорит довольно отчетливым голосом: «Да, ничего, они зря беспокоятся». Я ему на это: «Молчите, молчите, не надо говорить». Ищу пульс и, к своему ужасу, не нахожу его, порой он попадается, как нитевидный. А Владимир Ильич опять что-то говорит, я настоятельно прошу его молчать, на что он улыбается и как-то неопределенно машет рукой. Слушаю сердце, которое сдвинуто резко вправо- тоны отчетливые, но слабоватые. Делаю скоро легкое выстукивание груди - вся левая половина груди дает тупой звук.... А пульса все нет и нет. Вечером снова консультация, и так каждый день, утром и вечером, пока дело не наладилось, то есть 4-5 недель.Пульс восстановился только через двое суток, то есть стал таковым, что его можно было назвать удовлетворительным. Через четыре дня общее состояние настолько улучшилось, что позволительно было подумать о том, чтобы приняться за правильное лечение перебитой руки.

Опасность инфекции как будто миновала, и могучая натура Владимира Ильича стала быстро справляться с громадным кровоизлиянием в плевру. Выпот быстро всасывался, сердце возвращалось к нормальному положению, дышать больному становилось все легче и легче <...>Выражаясь нашим врачебным языком, можно сказать, что случай протек изумительно гладко: выпот в плевру рассосался бесследно, легкое расправилось совершенно."
Надо сказать, что спустя полвека его действия подверглись критике Борисом Васильевичем Петровским (1908 - 2004): как же так, Розанов произвел перкуссию раненному в грудную клетку, когда сама перкуссия (постукивание) могло спровоцировать прогрессию кровотечения?!.
Кстати, соратник Розанова, профессор терапевт Николай Николаевич Мамонов (он когда-то лечил П. И. Чайковского) считал, что гемоторакс умеренный (Н.Н. Мамонов окончил Военно-медицинскую академию в 1892 году, успешно сдал экзамен на степень доктора медицины на тему "О диагнозе брюшного тифа" и считался одним из лучших терпапевтов того времени).
Б. В. Петровский, анализируя историю болезни Ленина, считал, что ошибался именно Розанов. И правда, на рентгенологическом снимке, выполненным на следующий день после ранения на квартире Ленина переносным аппаратом, хорошо видны пули, но серьезного гемоторакса нет.
Консилиум врачей установил, что одна пуля вызвала огнестрельный перелом левого плеча, а другая прошла через грудную клетку, не задев крупных кровеносных сосудов. Пули не стали извлекать сразу из-за шока кровопотери. Использовали сердечные средства, обезболивающие, крепкий чай.
Одна из пуль вошла в левое плечо, достигнув и оторвав фрагмент лопатки, прошла через купол левой плевральной полости, повредив верхушку левого легкого. При этом она, пройдя мягкие ткани шеи между трахеей и пищеводом, вышла справа снаружи от правого грудино-ключичного сочленения головкой вниз рядом с правым плечевым сплетением (Б. В. Петровский, 2000). «Повреждение пулей легочной ткани составило около 2 см. В этом участке шеи (лестнично-позвоночный треугольник) расположена густая сеть кровеносных сосудов (щитовидно-шейный ствол, глубокая артерия шеи, позвоночные артерии, венозное сплетение). А главное - сонная артерия и яремная вена, блуждающий и симпатический нервы. Пуля не могла не разрушить густую сеть артерий и вен в этой области и так или иначе не повредить или ушибить (контузить) стенку сонной артерии. Из раны на спине обильно текла кровь, которая в глубине раны поступала также и в плевральную полость. Далее пуля скользнула позади глотки и, столкнувшись с позвоночником, изменила свое направление, проникнув на правую сторону шеи в область внутреннего конца ключицы. Здесь образовалась подкожная гематома» (Ю. М. Лопухин, 1997).
Получается, что В.И. Ленина никто не лечил, просто медленно мониторировали его состояние, ожидая разрешения ситуации самостоятельно. Это было редкое везенье- Ленин, перенесший шок, выжил, тогда как лечение было довольно условным и абстрактным: под «сердечной» терапией в 1918году, по-видимому, имелась ввиду камфара, к действиям которой приписывалась активация дыхательного и сосудодвигательного центров с непопосредственным действием на сердечную мышцу, усиливающим обменные процессы в ней и повышая её чувствительность к влиянию симпатических нервов.
Про дальнейшие приключения пули. В 1922 году, когда Ильич стал страдать от частых головных болей, возникла гипотеза о том, что свинец, сохранивщийся в организме вождя, приводил к его интоксикации:
В.Н. Розанов пишет:
«Владимир Ильич в последнее время стал страдать головными болями, была консультация с профессором Клемперером (крупный германский профессор, терапевт). Клемперер высказал предположение, и, очевидно, довольно определенно, что эти боли зависят от оставшихся в организме Владимира Ильича пуль, якобы вызывающих своим свинцом отравление. Мысль эта мне, как хирургу, перевидавшему тысячи раненых, показалась прямо странной, что я и сказал Николаю Александровичу. Николай Александрович со мной согласился, но все-таки на консультацию нужно было ехать. Консультация была интересная. Я заехал за Борхардтом, и мы вместе с ним поехали в Кремль. С нами поехала еще женщина-врач, фамилии не помню, на которую была возложена обязанность быть переводчицей. Нас провели прямо в кабинет Владимира Ильича, который сейчас же вышел к нам, поздоровался, переводчице сказал, что она нам не нужна: «сами сговоримся», и пригласил нас к себе на квартиру. Здесь кратко, но очень обстоятельно он рассказал нам о своих головных болях и о консультации с Клемперером. Когда Владимир Ильич сказал, что Клемперер посоветовал удалить пули, так как они своим свинцом вызывают отравление, вызывают головные боли, Борхардт сначала сделал удивленные глаза и у него вырвалось unmoglich (невозможно), но потом, как бы спохватившись, вероятно, для того, чтобы не уронить авторитета своего берлинского коллеги, стал говорить о каких-то новых исследованиях в этом направлении. Я определенно сказал, что эти пули абсолютно не повинны в головных болях, что это невозможно, так как пули обросли плотной соединительной тканью, через которую в организм ничего не проникает. Пуля, лежавшая на шее, над правым грудино-ключичным сочленением, прощупывалась легко, удаление ее представлялось делом не трудным, и против удаления ее я не возражал, но категорически восстал против удаления пули из области левого плеча: пуля эта лежала глубоко, поиски ее были бы затруднительны; она, так же как и первая, совершенно не беспокоила Владимира Ильича, и эта операция доставила бы совершенно ненужную боль. Владимир Ильич согласился с этим и сказал: «Ну, одну-то давайте удалим, чтобы ко мне не приставали и чтобы никому не думалось».
22 апреля 1922 года экстраординарный профессор клиники хирургии Берлинского университета директор хирургической клиники больницы Моритц Борхардт (Moritz Borchardt, 1868-1948) под масочным эфирным наркозом молниеносно удалил пулю. Говорят, он очень удивился, что такую простейшую операцию («einfachste Bedienung») В. Н. Розанов не мог сделать сам.
Почему это ранение могло быть важным для Ленина. Долгое время считалось, что эта пуля могла вызвать развитие сужения сонной артерии, масштаб которого стал ясен лишь во время вскрытия. Выписки из протоколов вскрытия приводил в своей книге академик РАМН Юрий Лопухин: «Все дальнейшие события четко укладываются в картину постепенного сужения левой сонной артерии, что связано с рассасыванием и рубцеванием тканей вокруг нее. Наряду с этим, очевидно, начался процесс формирования внутрисосудистого тромба, прочно спаянного с внутренней оболочкой в зоне первичного ушиба артериальной стенки. К 1921 году просвет артерии сузился на 80 %, что повлекло за собой манифестацию мозговой клиники <…> Склеротиче­ские изменения в левой внутренней сонной артерии Ленина в её внутричерепной части были такими, что по ней просто не могла течь кровь - артерия превратилась в сплошной плотный белесоватый тяж». Этого мнения придерживался и известный отечественный невропатолог профессор З. Л. Лурье: „…была сужена левая сонная артерия не вследствие атеросклероза, а из-за стягивающих ее рубцов, оставленных пулей, прошедшей через ткани шеи вблизи артерии при покушении на его жизнь в 1918 году“
Однако, в официальном заключении о смерти Владимира Ильича, основанном на протоколе вскрытия, сказано, что: «причиной болезни покойного является распространённый атеросклероз сосудов на почве преждевременного их изнашивания. Вследствие сужения просвета артерий мозга и нарушения его питания от недостаточности подтока крови наступали очаговые размягчения тканей мозга, объясняющие все предшествовавшие симптомы болезни (параличи, расстройства речи)»
Б. В. Петровский считал, что это ранение не могло стать причиной того катастрофического сужения сонной артерии, которое обнаружил А. И. Абрикосов на вскрытии (в просвет артерии не проходил тонкий зонд.
Вместо послесловия. Розанов В.Н. в 1910 году организовал и возглавил хирургическое отделение в Солдатенковской больнице в Москве (сейчас она называется боткинской), 29 октября 1925 г. оперировал народного комиссара по военным и морским делам СССР М. В. Фрунзе по поводу язвы желудка. Операция прошла неудачно, Фрунзе скончался 31 октября. с 1929 года - зав. хирургическим отделением Кремлёвской больницы, с 1931 года - зав. кафедрой хирургии в Центральном институте усовершенствования врачей. Основные труды посвящены брюшной и черепно-мозговой хирургии, оперативному лечению заболеваний эндокринной системы и почек; вопросам ортопедии, организации здравоохранения. Его имя присвоено (1925) 10-му корпусу больницы им. С.П. Боткина. Умер В.Н. Розанов 16 октября 1934 года в Москве.
А.Н. Винокуров
отсюда
отсюда
биография Розанова