Нештяк Арташесу
-Здравствуйте, тикин Эмма, вот мы приехали - сказал отец открывшей дверь маленькой узколобой женщине с испуганно-доумевающим взглядом.- Разрешите? - и прошел вперед с тяжелыми пакетами, ломящимися от всевозможных яств. За пакетами протиснулись мы с братом и прошли через мааахонький коридор в мааахонькую комнату, ослепительно чистую и залитую солнцем. Хорошо - стыдливо думали мы, и гадали - согласится, не согласится.
Шел суровый 1992-й год. Глаза тикин Эммы никак не могли оторваться от по ходу вываливающихся из пакетов огромных сочных помидоров, колбасных голов, проглядывающих сквозь добротную целлофановую кожу контуров граната, и наверно огурцов, и ага, там точно во втором яблоки и груши, боже мой - восклицал ее взгляд и мимолетно лихорадочно перекликал нас, все еще пытаясь нахмуриться, постепенничать...
-Вы знаете, я даже не знаю - чуть не заплакал ее голос, от напряжения губы ее широко разошлись и замокрились. - Сейчас молодежь такая пошла, наглые все, никакого уважения к взрослым, и наука их тоже не интересует, учиться не любят, черт знает чем занимаются, мне много рассказывали...
-Бросьте, тикин Эмма, мои дети не такие, сами убедитесь, я вам ручаюсь...
-И я не люблю, когда много болтают - ляпнула она с дрожащими руками - и особенно по телефону, наговорят еще...
-Давайте так, тикин Эмма, пусть они поживут у Вас с недельку, не понравятся - там и расстанемся.
Пауза. Договорились, с вежливым скрипом.
- Кхм, а можно узнать, где Вы работаете, тикин Эмма?
- В военной прокуратуре, - гордо отчеканила она и опять всех нас подозрительно оглядела.
-Ооо, а на какой должности, если не секрет, - немного растерялся папа.
- Хазейка! - отрезала тикин Эмма.
Странная штука пауза -вроде и начало имеет и конец, но объемлемость безграничная.
-Я ей еще отомщу, - шепнул мне брат в сторону.
Короче, стали мы с братом жить у нее совместно. Плату не платили, зато отец обеспечивал нас и ее шикарной провизией, дефицитным тогда теплом, короче на зависть всем хазейкам.
Брат учился в первую смену, я во вторую. Прошло несколько дней, я приходила поздно, просыпалась тоже поздно, так что общаться без фатига пока не успела. Брату пришлось сложнее. Но он придумал выход. Однажды я пришла с занятий, в коридоре Эмма придержала меня за локоть, горько всплакнула и сказала:
-Ано джан, ахр я не это имела ввиду. Он целый день сидит и читает эту книгу, а я сижу и как дура на него смотрю. Он СОВСЕМ НЕ РАЗГОВАРИВАЕТ, Ано, нельзя же так много читать...Я ему вопрос задаю, а он кивает и опять...читает...
Захожу в комнату, смотрю, сидит Рафик с огроменным словарем вверх тормашками и тайком исподлобья подмигивает мне.
Потом мы с ней подружились. Она рассказывала мне про свою нелепую жизнь. Она родилась и выросла в большом славном селе Шахназар, где живут люди, невольно превращающие свои жизни в анекдоты. Семья ее была большой, три брата и две сестры, отец вместе с остальными 4-мя братьями ушли на войну и не вернулись. Бабушка ее после этого перестала разговаривать и больше под крышу не заходила. Она подходила к дому каждого из пятерых сыновей, ложилась у порога, отсыпалась, потом уходила. Старший брат Эммы приехал в Ереван, устроился на завод, потом перевез всю семью. Ей было около 14 лет. В селе она рассталась с первой своей любовью, которого забрали в армию, в письмах он отчаянно просил ее дождаться. В Ереване брат устроил ее на тот же завод, ткать ковры, и там ее заприметила родственница будущего мужа. Прислали сватов, Эмма круто сказала Нет! Брат извинился перед гостями, отошел с ней в другую комнату и зашипел:
-Слушай, ты же инвалидка, забыла, что у тебя шрам на стопе? Кто на тебя такую позарится, а? Парень хороший, ремеслом владеет, а с таким голодать будешь только до обеда.
- После этих слов, Ано джан, я сказала - выдавай хоть за собаку, слова не скажу.
Так и поженились. Мужа она ненавидела. Клялась божилась, что пустила его к себе в постель за всю жизнь только три раза - и родила троих сыновей, один правда умер. Мужу она тоже была до лампочки, он периодически стегал на ней свою мужскую беспричинную ярость и изменял на каждом шагу, благо работал механиком в киностудии - товара было зашибись. Раз она застукала его с любовницей в туалете (унитаз у них был так благородно окован пурпурной ширмой), отдернула ширму, уже приподнимая подол и увидела. За это он ее на месяц вперед все кости перетасовал.
Потом заболел, стал гнить, гангрена. Лежал вонючий, матюгливый, плюющийся больше пяти лет. Она его тщательно мыла после каждого дерьма и молчала. Умер, замахнувшись на нее костылем.
Стала жить одна. Мужской дух не выносила, после каждого посещения даже собственных сыновей раскрывала все окна настежь и проветривала весь день. Брат мой конечно долго не удержался - перешел на долгожданное заочное обучение и уехал домой.
У нее было много бзиков, я до сих пор умилительно их вспоминаю. Например, однажды весь день шел шумный ливень, и я вся мокрая бегу к дому, смотрю - она стоит на стремянке, снаружи, и моет окна (мы жили на первом этаже.)
-Теть Эм, - кричу, - так дождь жеж...
-Ну вот и прекрасно, - задорно, - он и сполоснет мне их...
А однажды она стояла на улице, и мимо прошел откудатознакомый, поздоровался.
- Вай, Аршак, ду эс? - отшатнулась она. - Ай тха, ты что не умер? Я думала, ты уже давно умер.
Бедному Аршаку пришлось извиниться.
Еще, у нее было много кастрюль-матрешек. Сначала она варила обед в оггггромной кастрюле человек на 15, потом каждый день переливала его в кастрюли поменьше, еще меньще, еще, и так до самой маленькой, ложек в три. Следующий обед имел право на воплощение только в случае ликвидации предыдущего до последней капли. Я-то ела, мне было все равно, а привередливый брат страдал нестерпимо.
И еще помню ее одно словосочетание - эранек ко тирун (типа везет же твоему обладателю). Когда я вставала с постели по утрам, она мне говорила:
- Ано джан, вот ты девушка, вслед за которой можно вздохнуть - эранек ко тирун. Встала с постели - ни тебе пудры, ни туши, ни карандаша не надо, - все на своем месте:))А то вон, некоторым целый час надо себя малировать, чтобы осмелиться на люди выйти:))
Работала она действительно в военной прокуратуре. В те годы ей повезло, друг за другом приходили и уходили все новые прокуроры, которым не нравились интерьеры предшественников и они списывали инвентарь, который тетя Эмма долгое время каждое утро после уборки тащила на своей хрупкой спине домой. Так в маленькой однокомнатке наконец появились 3-4 кресла, диван, стол журнальный и самое главное - телевизор, о которых она мечтала не один десяток лет.
Такое вот тоже было...