Поездка на Лекшмозеро, часть 2
Часть вторая.
Лес уже давно вырос новый, и только этот остов, да второй дом ещё как-то напоминали о прошедших здесь вырубках. Дом лесника представлял собой деревянный бревенчатый сруб, некрашеный, с рубероидной крышей, с забитыми фанерой окнами и с полусгнившим забором.
Дом лесника представлял собой деревянный бревенчатый сруб, некрашеный, с рубероидной крышей, с забитыми фанерой окнами и с полусгнившим забором.
Валентин Васильевич вынес стол, и мы стали готовиться к обеду, девчонки занялись продуктами, а мы разведением костра. За готовкой лесник рассказывал нам различные истории из жизни, травил разные байки, в общем, говорил очень много. В частности, о себе он рассказывал, что ему 54 года, и что в молодости был романтиком, поэтому и уехал в своё время сюда из Самары.
База выглядела очень запущенной, по словам лесника, он бывает здесь не часто, и последний раз здесь кто-то жил лет восемь назад. Когда я вошел в дом, то там висел календарь ещё на 1992 год. Изнутри дом выглядел не менее запущенным, чувствовалось так же, что дома давно не касалась женская рука, однако всё-таки когда-то касалась, потому что были найдены остатки занавесок.
Разгрузкой дома и ремонтом крыши было решено заняться завтра, а сегодня нужно было отправляться дальше, в сторону монастырского кладбища. Воду для обеда брали из ручья, протекающего неподалёку. Лесник заверил, что воду из него можно совершенно безопасно пить сырой. Я попил воды, а народ набрал воды из этого ручья для супа и для чая.
Чай - это вообще отдельная история. Пока грелся чайник с водой, в него кроме обычной заварки накидали полно листьев, кто во что горазд. Нашли листья черники, брусники, и даже ежевики, и всё запихнули в чайник. Чай получился, не смотря ни на что, очень вкусный и ароматный.
Чай - это вообще отдельная история…
К обеду приехали на мотоцикле Игорь с Кариной, Игорь сразу с лесником сразу занялись ремонтом кустореза, а Карина осталась с нами, наши девчонки пытались её разговорить, но она разговаривала мало и крайне не охотно, наверное стеснялась.
Валентин Васильевич после обеда тоже много чего интересного рассказывал, Оля даже заснула, остальные слушали взахлёб. Уже не помню, что именно он говорил, однако понял, что, даже работая лесником, найти покоя весьма и весьма нелегко, даже в такой глухомани.
Наконец мы отправились в путь к монастырскому кладбищу. Дорога была уже сильно заросшая, и местами шла через болото, там и на грузовике даже не безопасно проезжать. По дороге мы разгребали завалы из упавших деревьев или просто завалившихся. К счастью их было не много. За деревьями начало мерцать уже монастырское озеро, но путь наш лежал не к берегу, а скорее куда-то в леса вокруг него.
Скоро лиственный лес сменился хвойным, еловым, с большим количеством черничной заросли и мха. Прибавилось и комаров. Скоро показалась часовня, не такая же старая, она была построена в 1999 году в память о людях, погибших здесь во времена Великой Отечественной Войны.
Скоро показалась часовня
Кладбище, начинающееся перед часовней, тоже поросло всё мхом и ёлками. Чуть подальше начиналось другое кладбище, оно заросло огромными елями и мхом ещё сильнее. Валентин Васильевич говорил, что где-то на этом кладбище есть огромная чугунная плита, но кто под ней похоронен, он не знал, он очень хотел найти плиту и прочитать, потому что в то время, когда здесь делались захоронения, такую плиту мог себе позволить на могилу только очень состоятельный человек. Лесник немного походил, поискал, но не нашёл, и очень жалел, что не взял металлоискатель.
Потом мы отправились дальше по лесу, за деревьями мерцало уже монастырское озеро, но выходить к воде не планировалось. Двигаясь по лесу, мы потихоньку меняли направление движения и скоро уже шли в обратном направлении.
Пока шли, в лесу мы наткнулись на кучу чёрных фекалий. Это медвежий помёт, пояснил нам лесник. Про него нам тоже лесничий много рассказывал, в частности, что он его собирает и продаёт норвежцам. Зачем - честно, не помню, но вроде как он говорил про какие-то исследования. Поэтому сейчас в лесу он спросил, нет ли у кого пакета, и, когда его не оказалось, он смирился со сложившейся ситуацией, и сказал, что потом сходит заберёт.
На обратном пути Валентин Васильевич показал нам в лесу вход в пещеру, сильно затянутую моховой растительностью, и старый колодец, которые тоже имели отношение к монастырю.
На обратном пути Валентин Васильевич показал нам в лесу вход в пещеру, сильно затянутую моховой растительностью
Выйдя из леса на небольшую просеку, мы заметили небольшое костровище, и лесник обеспокоился, кто здесь мог быть, потому что на территории кенозёрского национального парка запрещается разводить костры вне установленных мест.
Просека была очень интересной, широкой, и являлась разделом между хвойным и лиственным лесом, то есть дремучий кладбищенский еловый лес сменился лиственным, более лёгким. Комаров вокруг нас было просто тьма тьмущая, но благодаря аэрозолям Иры на нас никто сильно не доставал.
Скоро мы вышли обратно на дорогу, по которой шли, и пошли обратно в сторону базы. Несколько болот, пара передышек, и мы снова на базе. Комаров на базе стало столько же, сколько на кладбище, то есть раз в пять больше, чем было до обеда. Ну это они с кладбища за нами прилетели, оправдывался лесник.
Комаров на базе стало столько же, сколько на кладбище, то есть раз в пять больше, чем было до обеда.
На этот раз долго мы здесь не задерживались, взяли оставленные вещи, и пошли в сторону Труфаново. По дороге мы зашли на старый причал, по заросшей дороге вышли к Лекшмозеру, в такое место, где был хороший выход, с тем, чтобы мы завтра оттуда уехали.
Пока мы наслаждались природой, Света закатала штаны и пошла в воду, и, надо сказать, ушла достаточно далеко, потому что в этом месте прибрежная часть тоже очень не глубокая. Солнце жарило довольно сильно, поэтому вопрос был решённый, сегодня купаемся. Валентин Васильевич спрятал там кусторез, который так и не заработал, и попросил напомнить ему завтра, чтобы он забрал.
Пока мы наслаждались природой, Света закатала штаны и пошла в воду, и, надо сказать, ушла достаточно далеко, потому что в этом месте прибрежная часть тоже очень не глубокая.
Потом мы пошли через лес опять на дорогу, и двинулись уже в Труфаново. Пока мы шли по дороге, шедший впереди лесник вдруг внезапно свернул в лес, а мы пошли дальше уже одни. Вика, которая шла за ним, сказала, что он пошёл там что-то смотреть, хотя нам это внезапное исчезновение очень показалось странным. Интересно было и то, что пёс Буян, живший у Бархтовых, пошёл не с лесником, а с нами. Дорогу мы нашли легко, и скоро уже были дома.
Не доходя пары дворов до двора Бархатовых, мы увидели один двор, очень многолюдный, со звучащей музыкой, разговорами, и так далее. Наверное свадьба, подумал я. Зоя Павловна нам потом рассказала, что к соседям приехал какой-то родственник отмечать день рождения, 35 лет. На день рождения собиралась вся деревня, в том числе наш лесник и все Бархатовы.
Перед тем как поесть, девочки пошли купаться, а мы с Игорьком в комнате пели песни под гитару. Вода, видимо, была холодная, потому что шесть человек как-то очень быстро искупались, буквально минут за пятнадцать. Я тоже собирался купаться, но нас позвали есть, поэтому я решил после ужина.
Пока мы ели, вернулся Валентин Васильевич, и рассказал, что он убежал в лес, потому что почувствовал запах костра, и действительно, на берегу сидел и жёг костёр бывший зэк, Володя, недавно освободившийся из мест лишения свободы. Лесник назначил ему встречу завтра в десять на базе.
Мы тоже должны били прийти на базу к десяти. Лесник так же оговорил, что надо будет скинуться нам за бензин для моторных лодок. Нужно было собрать 260 рублей (Валентин Васильевич и Игорь при нас посчитали, сколько горючего они на нас потратили и ещё потратят).
Потом мы решили скинуться и за проживание, потому что нам было не удобно просто уехать и не отблагодарить гостеприимных хозяев. Мы собрали около 2000 рублей с восьмерых, Зоя Павловна отказывалась брать деньги, поэтому пришлось их просто оставить на кухне.
На ужин Зоя Павловна дала нам рыбный бульон из рыбы, выловленной в Лекшмозере, в тарелке было около пяти рыбок, на столько костлявых, что отделение всего съестного от костей заняло бы не один час времени. Не знаю, как справляются с таким бульоном сами Бархатовы, а мы просто выпили бульон, а рыбу оставили коту.
Некоторым девочкам явно не спалось, и они пошли к озеру, над которым уже ярко светила луна, образуя на воде красивую лунную дорожку.
Хозяева ушли на день рождения, мы остались одни. Мы с Игорем пошли купаться. Да. Вода была холодная, не как в источниках, конечно, но все-таки. Где-то с глубины по пояс начинался ил, а долго плескаться в ледяной воде не хотелось, поэтому пришлось плавать на мелководье, задевая руками дно.
После купания было очень хорошо, а потом очень холодно. До полуночи мы пели песни, а потом потихоньку стали отходить ко сну, к этому времени уже стали возвращаться хозяева.
Некоторым девочкам явно не спалось, и они пошли к озеру, над которым уже ярко светила луна, образуя на воде красивую лунную дорожку.
День третий.
К полвосьмому уже мы стали потихоньку вставать сами, нас никто не будил. Погода стояла ясная, вода в озере была гладкая как зеркало и спокойно отражала лучи утреннего солнца. Видимость была отличная во все стороны, поэтому я достал подзорную трубу и осмотрел берега озера.
Вдалеке, на другом берегу озера виднелась деревня Морщихинская, она же Лекшмозеро, и особенно хорошо был виден каменный храм, стоящий в конце деревни ближе всего к берегу. Жаль, мы так до него в этот раз и не добрались, и вряд ли уже доберёмся в оставшееся время. Кроме Морщихинской на берегу было видно ещё две деревни, это было две части деревни Орлово. И всё. Больше никаких населённых пунктов.
Кроме Морщихинской на берегу было видно ещё две деревни, это было две части деревни Орлово
Лесник к пол десятому опять не пришёл, а пришёл уже ближе к десяти. Мы договорились таким образом: вещи выносим все на улицу, и оставляем там, а сами уходим на базу, откуда полвторого стартуем к той пристани, где вчера оставили кусторез. Там нас уже ждёт Игорь с двумя лодками и нашими вещами.
Бархатовы провожали нас все вместе, мы благодарили хозяев за доброту и гостеприимство, а они благодарили нас, за спокойствие и трудолюбие. «Они какие-то не такие», услышал я вчера случайно фразу Зои Павловны в наш адрес. Видимо это она потому так сказала, что наши девчонки старались максимально помочь ей по хозяйству, да и в целом, вели себя спокойно.
Простившись с хозяевами, мы отправились опять на базу, крыть крышу и дорасчищать дорогу; пошли одни, а Макарий, Аня и лесник с псом Буяном поплыли на лодке до того причала, где вчера оставили кусторез, лесник взял ещё с собой рулон рубероида для ремонта крыши. К месту соединения дорог от Труфаново и от причала мы подошли одновременно, никто никого не ждал.
Когда мы пришли, Валентин Васильевич нас сразу разделил на три группы: мы с Игорем и Володей занялись крышей, Света убиралась в доме, две Ани стряпали на лесной кухне, а Оля, Вика и Ира отправились расчищать дорогу от развилки до базы.
Крышу было решено обить досками, которые были в заборе. Они были такие же гнилые, как и на крыше, но лесник заверил меня, что они лучше, поэтому мы с Макарием принялись разбирать забор на доски. Бывший заключённый Володя пришёл раньше времени, и уже давно ждал нас на базе, это был молодой ещё человек, лет 35, он мне, почему-то, сразу понравился. Крышей мы занимались втроём, Володя из двух берёз сделал неплохую лестницу и отбивал старые доски от крыши, а мы отбивали доски от забора.
Света в это время выносила мусор из домика лесника, коробка за коробкой, и выкидывала в колодец, который надо было засыпать. Потом Макарий помог ей вытащить несколько ящиков с пустыми бутылками. Изба была вполне пригодной для жилья, но только в летнее время, потому что в окнах не было ни одного стекла, и окна забиты фанерой, печка с большой трещиной.
Потом Макарий помог ей вытащить несколько ящиков с пустыми бутылками.
Время от времени я ходил проведывать девчонок на расчистке дороги, в общем-то, они были не далеко от нас, но я их не видел, поэтому волновался за них. Валентин Васильевич явно торопился. Времени оставалось не много, полвторого уже надо было отчаливать, а уже полпервого, крышу только начали перебивать, и обед был ещё не готов.
Обед - это вообще отдельная история, фишка была в том, что лесник хотел нас угостить суперборщём с лесными травами, но, видимо, что-то не нашли, в итоге сделали суп из всех суповых пакетиков, которые были у девчонок, поэтому получился у нас некий такой пакетный рассольник-борщ с лапшей. Хорошо, что роллтон с дошираком вчера съели, а то бы он тоже в супе оказался.
Здесь мы уже как обычно, помолились перед едой. После обеда опять занялись крышей, но уже много не успели, только наспех залатали дырки кусками рубероида, забили заборными досками, и начали собираться.
Я обратил внимание, что и здесь, как и на Валааме, очень многие деревья поражены серым лишайником. И, что удивительно, лишайник покрыл даже забор и дом на базе. Говорят, что это особенности климата, чем ближе к северу, тем больше лишая на ветках. В средней полосе тоже есть этот лишай, но его не так много, как здесь.
Мы собрали все вещи и двинулись в сторону причала. На развилке Володя пошёл в сторону Труфаново, а мы к причалу. На причале нас ждал уже Игорь с двумя лодками, в одной из которых уже были наши вещи. Мы с лесником, Ольгой и Ириной сели в лодку с вещами, иностранную, выходить на глубину пришлось на вёслах, а остальные ребята поплыли в другой лодке, и Игорем, но гораздо медленнее, мы их скоро обогнали, и потом ждали на берегу минут пятнадцать.
Небо было голубое и ясное, его украшали белые кудрявые облака, было солнечно и безветренно, по глади озера шла лишь слабая рябь.
Небо было голубое и ясное, его украшали белые кудрявые облака, было солнечно и безветренно, по глади озера шла лишь слабая рябь. Я помог леснику затащить лодку ближе к берегу, и мы начали выгружать вещи. Сергей, водитель УАЗика, который позавчера вёз нас из Каргополя в Орлово, приехал точно в указанное время, когда мы уже закончили разгрузку и ждали вторую лодку. Его заранее предупредили, чтобы он приехал именно сюда, а не туда, где он нас позавчера высадил.
Подплыла вторая лодка. Мы оставили всю обувь (сапоги и галоши), которую нам дала Зоя Павловна, сложили в мешок и погрузили в лодку к Игорю, и переоделись свои ботинки. Мы очень тепло попрощались с Валентином Васильевичем и Игорем, лесник сказал, что будет рад видеть нас ещё, что, может быть, в следующем году он достанет брёвен, и мы будем строить часовню на чалма-горе, над тем местом, которое мы в этот раз благоустраивали.
Бархатовы договорились с Любовью Борисовной, что мы в четыре будем проезжать Лядины, и она проведёт нам экскурсию в храме. Лесник предупредил нас, что она говорит в два раза больше, чем он, чтобы мы к этому были готовы. Мы ещё раз попрощались с Игорем и Валентином Васильевичем, дверь УАЗика закрылась, и мы тронулись. Всё. На этом наша лекшмозёрская часть путешествия закончилась.
Дальше путь наш лежал в Ошевенск через Лядины и Каргополь, где мы должны были забрать Ольгу Васильевну. Когда мы приехали в Лядины, то опять там никого не застали, однако Любовь Борисовна появилась минуты через три, она приехала на велосипеде со стороны Каргополя. Она открыла нам храм, мы вошли, и она начала рассказывать.
Она рассказала, что здесь нельзя фотографировать, потому что из-за этого в храме начинаются кражи. Фотографии попадают в руки к людям нечестивым, они приглядывают какие-то иконы, и могут потом прийти… Поэтому и запретили.
Большой деревянный храм был очень старый, и имел богатую историю, но исторических сведений Любовь Борисовна касалась мало, в основном она говорила о текущем состоянии дел и о событиях последнего времени, уклоняясь нередко в жизненные ситуации некоторых селян посёлка Лядины.
Лесник был прав, она говорит очень много, однако о ней у меня сразу сложилось хорошее мнение, я видел её доброй и общительной женщиной. Сейчас я не помню уже почти ничего из того, что она рассказывала, однако именно ей я задал вопрос, который меня мучил всю поездку: почему названия населённых пунктов на местности не соответствуют тем, что указаны на карте.
Она объяснила, что на карте, а кое-где и на дорожных указателях, указано название по почтовому индексу, а уж почему на почте другие названия - вот этого она уже не знала. Перед поездкой я тщетно пытался найти на карте Орлово, Труфанво, Ошевенск и Лядины, я даже не предполагал, что они имеют другие названия, по почтовому индексу. На карте были указаны только Няндома, Каргополь и Морщихинская.
Ещё одну интересную вещь рассказала Любовь Борисовна. Она говорила, что тёплые дни продолжаются здесь до конца ноября, вообще у них здесь всё смещено, запаздывает по отношению с центральной частью России. Странно, а я считал, что раз эти области ближе к северу, значит здесь короткое лето и длинная зима.
Когда мы прощались, она тоже приглашала нас сюда ещё, и рассказывала, как здесь хорошо, лучше, чем в Москве. Это было и так понятно, но надо было всё равно возвращаться в Москву. Мы сели в УАЗик и поехали уже в Каргополь. В Каргополе был день города, и центральная площадь около храма Рождества Иоанна Предтечи превратилась из пустынной в торгово-развлекательную.
С мастером-изготовителем каргопольской игрушки по каким-то причинам договориться не удалось, поэтому мы решили просто пройтись по площади, посмотреть, что продают. За свечным ящиком храма Рождества Иоанна Предтечи мне сказали, что Ольга Васильевна уже уехала, поэтому наш путь теперь тоже лежал в Ошевенск.
Мы прошлись по рядам, купили мороженого, воды, поесть, и потом поехали. Водитель всё это время нас терпеливо ждал. Во время зелёной остановки я спросил у водителя, почему здесь такие дороги, а в Ошевенск тоже вела щебёнка, как и на Пудожь, по которой мы ехали в Орлово. Он сказал, что катать асфальт так далеко это очень дорого, просто нет денег. И потом он добавил, что на пудожском тракте после переезда границы с Карелией начинается чуть ли не супертрасса, дорога с отличным асфальтовым покрытием. Подобную вещь я наблюдал уже на границе Московской и Владимирской областей.
До Ошевенска тоже мы ехали очень долго, часа полтора-два наверное, и первое место, куда мы сразу заехали - был Александро-Ошевенский монастырь.
Александро-Ошевенский монастырь пребывает сейчас не в самом лучшем состоянии
Надо сказать, он пребывает сейчас не в самом лучшем состоянии: стена местами разрушена, хозяйственные постройки тоже полуразвалившиеся, а главный храм стоит без крыши с горой мусора по середине… Однако на входе в монастырь висит расписание богослужений. Как нам потом объяснила Ольга Васильевна, там действует только надвратный храм.
Немного побродив по монастырю, мы пошли обратно в машину, и уже поехали на праздничную всенощную, так как завтра праздник Пресвятой Троицы. Ошевенск представлял собой довольно крупный посёлок сельского типа, ни одного каменного дома в котором я так и не увидел. Водитель остановил нас около храма, вещи мы оставили в машине.
Мы приехали около шести, а в девять-полдесятого должны были уехать в Няндому, так как, по словам водителя, ехать далеко, мало ли что может случиться в дороге. Ехать нужно было примерно три часа, поезд отправлялся в 01:57.
Храм в Ошевенске тоже был деревянный и очень большой, не меньше, чем в Лядинах
Храм в Ошевенске тоже был деревянный и очень большой, не меньше, чем в Лядинах. Мы вошли, поднялись на второй этаж и встали на молитву. Обычно на Троицу полы храма укладывают травой, а все углы украшают зелеными березами. Здесь по углам стояло несколько берёз, а трава была выложена на полу в виде трёх кругов, одного большого и двух поменьше.
По договорённости с Николаем, нашим координатором, отец Виктор должен был побеседовать с нами после службы, возможно, нам надо было бы пройти куда-то, мы бы ещё попили чайку и спокойно пообщались.
Во время службы нас нашла Ольга Васильевна. В храме было два батюшки, молодой и не очень. Первое, что я спросил у Ольги Васильевны, это выяснил, кто есть отец Виктор. «Отец Виктор - это молодой батюшка или старый?» - спросил я её. «Не старый, а постарше» - деликатно поправила она меня, и ответила, что так оно и есть, батюшка постарше и есть отец Виктор.
Служба затягивалась, и к полдесятому вечера только закончилась, а отец Виктор был занят исповедью, ему было не до нас. Ольга Васильевна оторвала его и обратила его внимание на нас, он поговорил с нами пять минут, выяснил, где мы были, что сделали, и кто мы в жизни (по профессии). Он очень сожалел, что не мог с нами побеседовать подольше и в более спокойной обстановке. Скоро мы вынуждены были покинуть храм, так как время было уже к отъезду.
На последок отец Виктор попросил свечницу, стоящую в очереди на исповедь, сводить нас на колокольню, свечница отказалась, сославшись на то, что не успеет исповедаться. Тогда батюшка попросил другую свечницу дать нам ключ от колокольни.
Мы попрощались с отцом Виктором, и пошли на колокольню. Однако не все из нас туда полезли, потому что лестница наверх была очень страшная, и упасть было не сложно. К тому же замок поддался не сразу, и мы подумали, что, видимо, нет воли Божьей на наше посещение этой колокольни.
Вид с колокольни открывался чудесный, но не во все стороны, потому что с одной стороны стоял храм, загораживавший вид, а с другой - вершины высоких деревьев. Когда мы спустились вниз, мы закрыли колокольню и отдали ключи. На дороге нас ждал уже наш серый УАЗик. Вечерело, уже очень хотелось спать, даже несмотря на неровную дорогу и постоянную тряску.
В Каргополь мы уже не заезжали, а сразу поехали в Няндому. Вечерний туман уже стелился по полям тонкой пеленой, едва заметной в сумраке наступающей белой ночи. В Няндому мы приехали где-то полпервого ночи - и было светло, не как днём, конечно, а так, немного сумеречно. Мы расплатились с водителем, собрали ему 3,5 тысячи рублей, как и договаривались, и пошли к вокзалу.
В полудрёме-полусне время до поезда прошло быстро, наши вроде даже кофе успели попить, и начали подходить поезда, сначала подошёл Архангельск - Новороссийск, а потом почти сразу наш, Архангельск - Москва. На этот раз места у нас были уже поближе друг к другу. Мы нашли свои места, расстелились, я сразу лёг спать, а девчонки ещё потом решили в поезде поесть.
Приезд.
Сон в поезде как всегда очень плохой, постоянно просыпаешься от торможения и остановок, и где-то вдалеке слышится голос диктора «… на пятый путь прибыл поезд Архангельск-Москва…». А потом, через какое-то время опять лёгкий гул и стук колёс: тронулись.
Проснулся я позже всех, девчонки уже сидели за столом и ели. Остановка в Ярославле была около получаса, за это время мы успели в привокзальных магазинчиках купить батон хлеба.
Поезд Архангельск - Новороссийск, как ни странно, приехал в Ярославль минут через 20 после нас, что мне показалось странным, ведь из Няндомы он уехал раньше. Наша соседка по плацкарту сказала, что мы обогнали его в Данилове.
Надо отметить отдельно, что Данилов - это такая станция, где постоянный ток контактной сети сменяется на переменный, что влечёт за собой смену локомотива у каждого поезда, это занимает обычно не меньше получаса. Однако больше всего стояли всё равно в Вологде.
Когда подъезжали к Москве, несколько раз на поезд попадал под дождь, да и в Москве тоже дождь только-только кончился, на момент нашего прибытия.
Ещё, что интересно, от Александрова до Москвы электричка идёт где-то час пятьдесят или два, мы ехали примерно 2,5, то есть совсем не быстрее, чем на электричке.
В Москву мы прибыли где-то полпятого, как раз в то время, которое было указано в билете. На платформе нас уже ждала мама Ани, она нам всем дала по две конфеты, в честь праздника Святой Троицы.
Хочу выразить огромную благодарность участникам поездки, и тем людям, которые нам помогали. СпасиБо семье Бархатовых, Валентину Васильевичу, Ольге Васильевне, Ирине Васильевне, Любови Борисовне, водителю Сергею, отцу Виктору и отцу Василию и всем, с кем нам приходилось пересекаться. Отдельное спасибо Николаю и Марине, организаторам нашей поездки. Благодарю и участников поездки: Ольгу, Игоря, Светлану, Анну, Анну, Ирину, Викторию, за участие, работу и готовность к любым приключениям.
Лес уже давно вырос новый, и только этот остов, да второй дом ещё как-то напоминали о прошедших здесь вырубках. Дом лесника представлял собой деревянный бревенчатый сруб, некрашеный, с рубероидной крышей, с забитыми фанерой окнами и с полусгнившим забором.
Дом лесника представлял собой деревянный бревенчатый сруб, некрашеный, с рубероидной крышей, с забитыми фанерой окнами и с полусгнившим забором.
Валентин Васильевич вынес стол, и мы стали готовиться к обеду, девчонки занялись продуктами, а мы разведением костра. За готовкой лесник рассказывал нам различные истории из жизни, травил разные байки, в общем, говорил очень много. В частности, о себе он рассказывал, что ему 54 года, и что в молодости был романтиком, поэтому и уехал в своё время сюда из Самары.
База выглядела очень запущенной, по словам лесника, он бывает здесь не часто, и последний раз здесь кто-то жил лет восемь назад. Когда я вошел в дом, то там висел календарь ещё на 1992 год. Изнутри дом выглядел не менее запущенным, чувствовалось так же, что дома давно не касалась женская рука, однако всё-таки когда-то касалась, потому что были найдены остатки занавесок.
Разгрузкой дома и ремонтом крыши было решено заняться завтра, а сегодня нужно было отправляться дальше, в сторону монастырского кладбища. Воду для обеда брали из ручья, протекающего неподалёку. Лесник заверил, что воду из него можно совершенно безопасно пить сырой. Я попил воды, а народ набрал воды из этого ручья для супа и для чая.
Чай - это вообще отдельная история. Пока грелся чайник с водой, в него кроме обычной заварки накидали полно листьев, кто во что горазд. Нашли листья черники, брусники, и даже ежевики, и всё запихнули в чайник. Чай получился, не смотря ни на что, очень вкусный и ароматный.
Чай - это вообще отдельная история…
К обеду приехали на мотоцикле Игорь с Кариной, Игорь сразу с лесником сразу занялись ремонтом кустореза, а Карина осталась с нами, наши девчонки пытались её разговорить, но она разговаривала мало и крайне не охотно, наверное стеснялась.
Валентин Васильевич после обеда тоже много чего интересного рассказывал, Оля даже заснула, остальные слушали взахлёб. Уже не помню, что именно он говорил, однако понял, что, даже работая лесником, найти покоя весьма и весьма нелегко, даже в такой глухомани.
Наконец мы отправились в путь к монастырскому кладбищу. Дорога была уже сильно заросшая, и местами шла через болото, там и на грузовике даже не безопасно проезжать. По дороге мы разгребали завалы из упавших деревьев или просто завалившихся. К счастью их было не много. За деревьями начало мерцать уже монастырское озеро, но путь наш лежал не к берегу, а скорее куда-то в леса вокруг него.
Скоро лиственный лес сменился хвойным, еловым, с большим количеством черничной заросли и мха. Прибавилось и комаров. Скоро показалась часовня, не такая же старая, она была построена в 1999 году в память о людях, погибших здесь во времена Великой Отечественной Войны.
Скоро показалась часовня
Кладбище, начинающееся перед часовней, тоже поросло всё мхом и ёлками. Чуть подальше начиналось другое кладбище, оно заросло огромными елями и мхом ещё сильнее. Валентин Васильевич говорил, что где-то на этом кладбище есть огромная чугунная плита, но кто под ней похоронен, он не знал, он очень хотел найти плиту и прочитать, потому что в то время, когда здесь делались захоронения, такую плиту мог себе позволить на могилу только очень состоятельный человек. Лесник немного походил, поискал, но не нашёл, и очень жалел, что не взял металлоискатель.
Потом мы отправились дальше по лесу, за деревьями мерцало уже монастырское озеро, но выходить к воде не планировалось. Двигаясь по лесу, мы потихоньку меняли направление движения и скоро уже шли в обратном направлении.
Пока шли, в лесу мы наткнулись на кучу чёрных фекалий. Это медвежий помёт, пояснил нам лесник. Про него нам тоже лесничий много рассказывал, в частности, что он его собирает и продаёт норвежцам. Зачем - честно, не помню, но вроде как он говорил про какие-то исследования. Поэтому сейчас в лесу он спросил, нет ли у кого пакета, и, когда его не оказалось, он смирился со сложившейся ситуацией, и сказал, что потом сходит заберёт.
На обратном пути Валентин Васильевич показал нам в лесу вход в пещеру, сильно затянутую моховой растительностью, и старый колодец, которые тоже имели отношение к монастырю.
На обратном пути Валентин Васильевич показал нам в лесу вход в пещеру, сильно затянутую моховой растительностью
Выйдя из леса на небольшую просеку, мы заметили небольшое костровище, и лесник обеспокоился, кто здесь мог быть, потому что на территории кенозёрского национального парка запрещается разводить костры вне установленных мест.
Просека была очень интересной, широкой, и являлась разделом между хвойным и лиственным лесом, то есть дремучий кладбищенский еловый лес сменился лиственным, более лёгким. Комаров вокруг нас было просто тьма тьмущая, но благодаря аэрозолям Иры на нас никто сильно не доставал.
Скоро мы вышли обратно на дорогу, по которой шли, и пошли обратно в сторону базы. Несколько болот, пара передышек, и мы снова на базе. Комаров на базе стало столько же, сколько на кладбище, то есть раз в пять больше, чем было до обеда. Ну это они с кладбища за нами прилетели, оправдывался лесник.
Комаров на базе стало столько же, сколько на кладбище, то есть раз в пять больше, чем было до обеда.
На этот раз долго мы здесь не задерживались, взяли оставленные вещи, и пошли в сторону Труфаново. По дороге мы зашли на старый причал, по заросшей дороге вышли к Лекшмозеру, в такое место, где был хороший выход, с тем, чтобы мы завтра оттуда уехали.
Пока мы наслаждались природой, Света закатала штаны и пошла в воду, и, надо сказать, ушла достаточно далеко, потому что в этом месте прибрежная часть тоже очень не глубокая. Солнце жарило довольно сильно, поэтому вопрос был решённый, сегодня купаемся. Валентин Васильевич спрятал там кусторез, который так и не заработал, и попросил напомнить ему завтра, чтобы он забрал.
Пока мы наслаждались природой, Света закатала штаны и пошла в воду, и, надо сказать, ушла достаточно далеко, потому что в этом месте прибрежная часть тоже очень не глубокая.
Потом мы пошли через лес опять на дорогу, и двинулись уже в Труфаново. Пока мы шли по дороге, шедший впереди лесник вдруг внезапно свернул в лес, а мы пошли дальше уже одни. Вика, которая шла за ним, сказала, что он пошёл там что-то смотреть, хотя нам это внезапное исчезновение очень показалось странным. Интересно было и то, что пёс Буян, живший у Бархтовых, пошёл не с лесником, а с нами. Дорогу мы нашли легко, и скоро уже были дома.
Не доходя пары дворов до двора Бархатовых, мы увидели один двор, очень многолюдный, со звучащей музыкой, разговорами, и так далее. Наверное свадьба, подумал я. Зоя Павловна нам потом рассказала, что к соседям приехал какой-то родственник отмечать день рождения, 35 лет. На день рождения собиралась вся деревня, в том числе наш лесник и все Бархатовы.
Перед тем как поесть, девочки пошли купаться, а мы с Игорьком в комнате пели песни под гитару. Вода, видимо, была холодная, потому что шесть человек как-то очень быстро искупались, буквально минут за пятнадцать. Я тоже собирался купаться, но нас позвали есть, поэтому я решил после ужина.
Пока мы ели, вернулся Валентин Васильевич, и рассказал, что он убежал в лес, потому что почувствовал запах костра, и действительно, на берегу сидел и жёг костёр бывший зэк, Володя, недавно освободившийся из мест лишения свободы. Лесник назначил ему встречу завтра в десять на базе.
Мы тоже должны били прийти на базу к десяти. Лесник так же оговорил, что надо будет скинуться нам за бензин для моторных лодок. Нужно было собрать 260 рублей (Валентин Васильевич и Игорь при нас посчитали, сколько горючего они на нас потратили и ещё потратят).
Потом мы решили скинуться и за проживание, потому что нам было не удобно просто уехать и не отблагодарить гостеприимных хозяев. Мы собрали около 2000 рублей с восьмерых, Зоя Павловна отказывалась брать деньги, поэтому пришлось их просто оставить на кухне.
На ужин Зоя Павловна дала нам рыбный бульон из рыбы, выловленной в Лекшмозере, в тарелке было около пяти рыбок, на столько костлявых, что отделение всего съестного от костей заняло бы не один час времени. Не знаю, как справляются с таким бульоном сами Бархатовы, а мы просто выпили бульон, а рыбу оставили коту.
Некоторым девочкам явно не спалось, и они пошли к озеру, над которым уже ярко светила луна, образуя на воде красивую лунную дорожку.
Хозяева ушли на день рождения, мы остались одни. Мы с Игорем пошли купаться. Да. Вода была холодная, не как в источниках, конечно, но все-таки. Где-то с глубины по пояс начинался ил, а долго плескаться в ледяной воде не хотелось, поэтому пришлось плавать на мелководье, задевая руками дно.
После купания было очень хорошо, а потом очень холодно. До полуночи мы пели песни, а потом потихоньку стали отходить ко сну, к этому времени уже стали возвращаться хозяева.
Некоторым девочкам явно не спалось, и они пошли к озеру, над которым уже ярко светила луна, образуя на воде красивую лунную дорожку.
День третий.
К полвосьмому уже мы стали потихоньку вставать сами, нас никто не будил. Погода стояла ясная, вода в озере была гладкая как зеркало и спокойно отражала лучи утреннего солнца. Видимость была отличная во все стороны, поэтому я достал подзорную трубу и осмотрел берега озера.
Вдалеке, на другом берегу озера виднелась деревня Морщихинская, она же Лекшмозеро, и особенно хорошо был виден каменный храм, стоящий в конце деревни ближе всего к берегу. Жаль, мы так до него в этот раз и не добрались, и вряд ли уже доберёмся в оставшееся время. Кроме Морщихинской на берегу было видно ещё две деревни, это было две части деревни Орлово. И всё. Больше никаких населённых пунктов.
Кроме Морщихинской на берегу было видно ещё две деревни, это было две части деревни Орлово
Лесник к пол десятому опять не пришёл, а пришёл уже ближе к десяти. Мы договорились таким образом: вещи выносим все на улицу, и оставляем там, а сами уходим на базу, откуда полвторого стартуем к той пристани, где вчера оставили кусторез. Там нас уже ждёт Игорь с двумя лодками и нашими вещами.
Бархатовы провожали нас все вместе, мы благодарили хозяев за доброту и гостеприимство, а они благодарили нас, за спокойствие и трудолюбие. «Они какие-то не такие», услышал я вчера случайно фразу Зои Павловны в наш адрес. Видимо это она потому так сказала, что наши девчонки старались максимально помочь ей по хозяйству, да и в целом, вели себя спокойно.
Простившись с хозяевами, мы отправились опять на базу, крыть крышу и дорасчищать дорогу; пошли одни, а Макарий, Аня и лесник с псом Буяном поплыли на лодке до того причала, где вчера оставили кусторез, лесник взял ещё с собой рулон рубероида для ремонта крыши. К месту соединения дорог от Труфаново и от причала мы подошли одновременно, никто никого не ждал.
Когда мы пришли, Валентин Васильевич нас сразу разделил на три группы: мы с Игорем и Володей занялись крышей, Света убиралась в доме, две Ани стряпали на лесной кухне, а Оля, Вика и Ира отправились расчищать дорогу от развилки до базы.
Крышу было решено обить досками, которые были в заборе. Они были такие же гнилые, как и на крыше, но лесник заверил меня, что они лучше, поэтому мы с Макарием принялись разбирать забор на доски. Бывший заключённый Володя пришёл раньше времени, и уже давно ждал нас на базе, это был молодой ещё человек, лет 35, он мне, почему-то, сразу понравился. Крышей мы занимались втроём, Володя из двух берёз сделал неплохую лестницу и отбивал старые доски от крыши, а мы отбивали доски от забора.
Света в это время выносила мусор из домика лесника, коробка за коробкой, и выкидывала в колодец, который надо было засыпать. Потом Макарий помог ей вытащить несколько ящиков с пустыми бутылками. Изба была вполне пригодной для жилья, но только в летнее время, потому что в окнах не было ни одного стекла, и окна забиты фанерой, печка с большой трещиной.
Потом Макарий помог ей вытащить несколько ящиков с пустыми бутылками.
Время от времени я ходил проведывать девчонок на расчистке дороги, в общем-то, они были не далеко от нас, но я их не видел, поэтому волновался за них. Валентин Васильевич явно торопился. Времени оставалось не много, полвторого уже надо было отчаливать, а уже полпервого, крышу только начали перебивать, и обед был ещё не готов.
Обед - это вообще отдельная история, фишка была в том, что лесник хотел нас угостить суперборщём с лесными травами, но, видимо, что-то не нашли, в итоге сделали суп из всех суповых пакетиков, которые были у девчонок, поэтому получился у нас некий такой пакетный рассольник-борщ с лапшей. Хорошо, что роллтон с дошираком вчера съели, а то бы он тоже в супе оказался.
Здесь мы уже как обычно, помолились перед едой. После обеда опять занялись крышей, но уже много не успели, только наспех залатали дырки кусками рубероида, забили заборными досками, и начали собираться.
Я обратил внимание, что и здесь, как и на Валааме, очень многие деревья поражены серым лишайником. И, что удивительно, лишайник покрыл даже забор и дом на базе. Говорят, что это особенности климата, чем ближе к северу, тем больше лишая на ветках. В средней полосе тоже есть этот лишай, но его не так много, как здесь.
Мы собрали все вещи и двинулись в сторону причала. На развилке Володя пошёл в сторону Труфаново, а мы к причалу. На причале нас ждал уже Игорь с двумя лодками, в одной из которых уже были наши вещи. Мы с лесником, Ольгой и Ириной сели в лодку с вещами, иностранную, выходить на глубину пришлось на вёслах, а остальные ребята поплыли в другой лодке, и Игорем, но гораздо медленнее, мы их скоро обогнали, и потом ждали на берегу минут пятнадцать.
Небо было голубое и ясное, его украшали белые кудрявые облака, было солнечно и безветренно, по глади озера шла лишь слабая рябь.
Небо было голубое и ясное, его украшали белые кудрявые облака, было солнечно и безветренно, по глади озера шла лишь слабая рябь. Я помог леснику затащить лодку ближе к берегу, и мы начали выгружать вещи. Сергей, водитель УАЗика, который позавчера вёз нас из Каргополя в Орлово, приехал точно в указанное время, когда мы уже закончили разгрузку и ждали вторую лодку. Его заранее предупредили, чтобы он приехал именно сюда, а не туда, где он нас позавчера высадил.
Подплыла вторая лодка. Мы оставили всю обувь (сапоги и галоши), которую нам дала Зоя Павловна, сложили в мешок и погрузили в лодку к Игорю, и переоделись свои ботинки. Мы очень тепло попрощались с Валентином Васильевичем и Игорем, лесник сказал, что будет рад видеть нас ещё, что, может быть, в следующем году он достанет брёвен, и мы будем строить часовню на чалма-горе, над тем местом, которое мы в этот раз благоустраивали.
Бархатовы договорились с Любовью Борисовной, что мы в четыре будем проезжать Лядины, и она проведёт нам экскурсию в храме. Лесник предупредил нас, что она говорит в два раза больше, чем он, чтобы мы к этому были готовы. Мы ещё раз попрощались с Игорем и Валентином Васильевичем, дверь УАЗика закрылась, и мы тронулись. Всё. На этом наша лекшмозёрская часть путешествия закончилась.
Дальше путь наш лежал в Ошевенск через Лядины и Каргополь, где мы должны были забрать Ольгу Васильевну. Когда мы приехали в Лядины, то опять там никого не застали, однако Любовь Борисовна появилась минуты через три, она приехала на велосипеде со стороны Каргополя. Она открыла нам храм, мы вошли, и она начала рассказывать.
Она рассказала, что здесь нельзя фотографировать, потому что из-за этого в храме начинаются кражи. Фотографии попадают в руки к людям нечестивым, они приглядывают какие-то иконы, и могут потом прийти… Поэтому и запретили.
Большой деревянный храм был очень старый, и имел богатую историю, но исторических сведений Любовь Борисовна касалась мало, в основном она говорила о текущем состоянии дел и о событиях последнего времени, уклоняясь нередко в жизненные ситуации некоторых селян посёлка Лядины.
Лесник был прав, она говорит очень много, однако о ней у меня сразу сложилось хорошее мнение, я видел её доброй и общительной женщиной. Сейчас я не помню уже почти ничего из того, что она рассказывала, однако именно ей я задал вопрос, который меня мучил всю поездку: почему названия населённых пунктов на местности не соответствуют тем, что указаны на карте.
Она объяснила, что на карте, а кое-где и на дорожных указателях, указано название по почтовому индексу, а уж почему на почте другие названия - вот этого она уже не знала. Перед поездкой я тщетно пытался найти на карте Орлово, Труфанво, Ошевенск и Лядины, я даже не предполагал, что они имеют другие названия, по почтовому индексу. На карте были указаны только Няндома, Каргополь и Морщихинская.
Ещё одну интересную вещь рассказала Любовь Борисовна. Она говорила, что тёплые дни продолжаются здесь до конца ноября, вообще у них здесь всё смещено, запаздывает по отношению с центральной частью России. Странно, а я считал, что раз эти области ближе к северу, значит здесь короткое лето и длинная зима.
Когда мы прощались, она тоже приглашала нас сюда ещё, и рассказывала, как здесь хорошо, лучше, чем в Москве. Это было и так понятно, но надо было всё равно возвращаться в Москву. Мы сели в УАЗик и поехали уже в Каргополь. В Каргополе был день города, и центральная площадь около храма Рождества Иоанна Предтечи превратилась из пустынной в торгово-развлекательную.
С мастером-изготовителем каргопольской игрушки по каким-то причинам договориться не удалось, поэтому мы решили просто пройтись по площади, посмотреть, что продают. За свечным ящиком храма Рождества Иоанна Предтечи мне сказали, что Ольга Васильевна уже уехала, поэтому наш путь теперь тоже лежал в Ошевенск.
Мы прошлись по рядам, купили мороженого, воды, поесть, и потом поехали. Водитель всё это время нас терпеливо ждал. Во время зелёной остановки я спросил у водителя, почему здесь такие дороги, а в Ошевенск тоже вела щебёнка, как и на Пудожь, по которой мы ехали в Орлово. Он сказал, что катать асфальт так далеко это очень дорого, просто нет денег. И потом он добавил, что на пудожском тракте после переезда границы с Карелией начинается чуть ли не супертрасса, дорога с отличным асфальтовым покрытием. Подобную вещь я наблюдал уже на границе Московской и Владимирской областей.
До Ошевенска тоже мы ехали очень долго, часа полтора-два наверное, и первое место, куда мы сразу заехали - был Александро-Ошевенский монастырь.
Александро-Ошевенский монастырь пребывает сейчас не в самом лучшем состоянии
Надо сказать, он пребывает сейчас не в самом лучшем состоянии: стена местами разрушена, хозяйственные постройки тоже полуразвалившиеся, а главный храм стоит без крыши с горой мусора по середине… Однако на входе в монастырь висит расписание богослужений. Как нам потом объяснила Ольга Васильевна, там действует только надвратный храм.
Немного побродив по монастырю, мы пошли обратно в машину, и уже поехали на праздничную всенощную, так как завтра праздник Пресвятой Троицы. Ошевенск представлял собой довольно крупный посёлок сельского типа, ни одного каменного дома в котором я так и не увидел. Водитель остановил нас около храма, вещи мы оставили в машине.
Мы приехали около шести, а в девять-полдесятого должны были уехать в Няндому, так как, по словам водителя, ехать далеко, мало ли что может случиться в дороге. Ехать нужно было примерно три часа, поезд отправлялся в 01:57.
Храм в Ошевенске тоже был деревянный и очень большой, не меньше, чем в Лядинах
Храм в Ошевенске тоже был деревянный и очень большой, не меньше, чем в Лядинах. Мы вошли, поднялись на второй этаж и встали на молитву. Обычно на Троицу полы храма укладывают травой, а все углы украшают зелеными березами. Здесь по углам стояло несколько берёз, а трава была выложена на полу в виде трёх кругов, одного большого и двух поменьше.
По договорённости с Николаем, нашим координатором, отец Виктор должен был побеседовать с нами после службы, возможно, нам надо было бы пройти куда-то, мы бы ещё попили чайку и спокойно пообщались.
Во время службы нас нашла Ольга Васильевна. В храме было два батюшки, молодой и не очень. Первое, что я спросил у Ольги Васильевны, это выяснил, кто есть отец Виктор. «Отец Виктор - это молодой батюшка или старый?» - спросил я её. «Не старый, а постарше» - деликатно поправила она меня, и ответила, что так оно и есть, батюшка постарше и есть отец Виктор.
Служба затягивалась, и к полдесятому вечера только закончилась, а отец Виктор был занят исповедью, ему было не до нас. Ольга Васильевна оторвала его и обратила его внимание на нас, он поговорил с нами пять минут, выяснил, где мы были, что сделали, и кто мы в жизни (по профессии). Он очень сожалел, что не мог с нами побеседовать подольше и в более спокойной обстановке. Скоро мы вынуждены были покинуть храм, так как время было уже к отъезду.
На последок отец Виктор попросил свечницу, стоящую в очереди на исповедь, сводить нас на колокольню, свечница отказалась, сославшись на то, что не успеет исповедаться. Тогда батюшка попросил другую свечницу дать нам ключ от колокольни.
Мы попрощались с отцом Виктором, и пошли на колокольню. Однако не все из нас туда полезли, потому что лестница наверх была очень страшная, и упасть было не сложно. К тому же замок поддался не сразу, и мы подумали, что, видимо, нет воли Божьей на наше посещение этой колокольни.
Вид с колокольни открывался чудесный, но не во все стороны, потому что с одной стороны стоял храм, загораживавший вид, а с другой - вершины высоких деревьев. Когда мы спустились вниз, мы закрыли колокольню и отдали ключи. На дороге нас ждал уже наш серый УАЗик. Вечерело, уже очень хотелось спать, даже несмотря на неровную дорогу и постоянную тряску.
В Каргополь мы уже не заезжали, а сразу поехали в Няндому. Вечерний туман уже стелился по полям тонкой пеленой, едва заметной в сумраке наступающей белой ночи. В Няндому мы приехали где-то полпервого ночи - и было светло, не как днём, конечно, а так, немного сумеречно. Мы расплатились с водителем, собрали ему 3,5 тысячи рублей, как и договаривались, и пошли к вокзалу.
В полудрёме-полусне время до поезда прошло быстро, наши вроде даже кофе успели попить, и начали подходить поезда, сначала подошёл Архангельск - Новороссийск, а потом почти сразу наш, Архангельск - Москва. На этот раз места у нас были уже поближе друг к другу. Мы нашли свои места, расстелились, я сразу лёг спать, а девчонки ещё потом решили в поезде поесть.
Приезд.
Сон в поезде как всегда очень плохой, постоянно просыпаешься от торможения и остановок, и где-то вдалеке слышится голос диктора «… на пятый путь прибыл поезд Архангельск-Москва…». А потом, через какое-то время опять лёгкий гул и стук колёс: тронулись.
Проснулся я позже всех, девчонки уже сидели за столом и ели. Остановка в Ярославле была около получаса, за это время мы успели в привокзальных магазинчиках купить батон хлеба.
Поезд Архангельск - Новороссийск, как ни странно, приехал в Ярославль минут через 20 после нас, что мне показалось странным, ведь из Няндомы он уехал раньше. Наша соседка по плацкарту сказала, что мы обогнали его в Данилове.
Надо отметить отдельно, что Данилов - это такая станция, где постоянный ток контактной сети сменяется на переменный, что влечёт за собой смену локомотива у каждого поезда, это занимает обычно не меньше получаса. Однако больше всего стояли всё равно в Вологде.
Когда подъезжали к Москве, несколько раз на поезд попадал под дождь, да и в Москве тоже дождь только-только кончился, на момент нашего прибытия.
Ещё, что интересно, от Александрова до Москвы электричка идёт где-то час пятьдесят или два, мы ехали примерно 2,5, то есть совсем не быстрее, чем на электричке.
В Москву мы прибыли где-то полпятого, как раз в то время, которое было указано в билете. На платформе нас уже ждала мама Ани, она нам всем дала по две конфеты, в честь праздника Святой Троицы.
Хочу выразить огромную благодарность участникам поездки, и тем людям, которые нам помогали. СпасиБо семье Бархатовых, Валентину Васильевичу, Ольге Васильевне, Ирине Васильевне, Любови Борисовне, водителю Сергею, отцу Виктору и отцу Василию и всем, с кем нам приходилось пересекаться. Отдельное спасибо Николаю и Марине, организаторам нашей поездки. Благодарю и участников поездки: Ольгу, Игоря, Светлану, Анну, Анну, Ирину, Викторию, за участие, работу и готовность к любым приключениям.