Салехард, часть I. Экскурсия в детство.
Есть в высшей степени философская фотография моего отца из середины 80-х. Я иду по заснеженному льду Оби, впереди причал как островок твердой опоры, но за ним все-та же река, а за рекой - Полярный Урал...
С момента рождения и до трех дет я прожил в старом бараке 40-х годов сохранившимся еще со времен 501-й стройки (ж/д от Салехарда до Норильска строившаяся силами заключенных). Еще в 1983 году барак признавали аварийным и приговорили к сносу, а нас переселили. Но он до сих пор стоит и в нем живут люди. Вот он, Кооперативная, 19.
Я его почти не помню, слишком мал был, но фотографии бережно хранят память.
Например, сейчас крыльцо выглядит точно так же, как и четверть века назад.
Сохранилась фотография моей мамы от лета 1983 года, сидящей у завалинки под нашими окнами старого барака.
А вот примерно такой был вид из нашего окна зимой, это уже сделанная мною неделю назад фотография:
Увы, уже темнеет (3 часа дня), облачно, не видно гор. А летом потрясающий вид на раскинувшуюся Объ и на Полярный Урал на горизонте... Жаль, не одной фотографии тех лет не сохранилось.
Забавно, но на месте снесенного старого барака, где у отца четверть века была фотолаборатория, подсобка, склад, ну просто помещение, выделенное ему аэропортом, теперь работают археологи. Ибо:
Мы там щелушили кедровые шишки, хранили старые вещи и качались на тренажерах, а под полом лежали остатки дорусской истории этих мест...
А это уже моя родная улица Восход, где я жил с трех лет и до момента переезда в Москву в семнадцать. В конце - мой родной дом 11.
Такой родной покосившийся барак, все той же 501-й стройки, со свежей пристройкой непонятного назначения. (В мое время там был сортир с дыркой в полу :))
Родные окна. Сейчас и почти четверть века назад. Ничего не изменилось, только деревья стали выше.
Зайдя в подъезд я испытал неописуемый катарсис. Все осталось так как было. Время застыло. Бочки с водой, лестница на чердак, красный обшарпанный пол, вечно закрытый выход на задний двор.
И даже почтовые ящики висят в вечном ожидании печатного слова. Самое потрясающее, что фамилия соседей Дубенчуков, уехавших с Севера лет за пять до нас, до сих белой краской отмечает место жительства. :) Непонятно, куда делся наш ящик...
А это дверь родной квартиры №18. Сегодняшние жильцы-растяпы забыли ключ в замке, уходя из дома. Постучался, чтобы указать (на Севере так принято, да и везде, наверное тоже), но никто дверь не открыл. Постучался к соседям, выглянула девчушка лет двенадцати, объяснил ей ситуацию и ушел. Надеюсь, хозяин и ключ обретут друг друга. :)
Кстати, уже потом, разглядывая фотографии, заметил, что и сохранились и деревянный ящик работы отца справа от двери на месте, и остатки отломанного лет двенадцать назад звонка.
Потом отправился на задний двор, там где мы годами играли в футбол дни напролет. Жаль, но там уже нет телеграфного столба перед деревьями, служившего одной штангой. (Второй столб нам поставили отцы.) Обратите на окно справа от подъезда, там где одеяло висит. Лично я не менее двух раз разбивал это окно мячом, еще мои товарищи били его три-четыре раза. В остальные окна, как заговоренные, мяч никогда не попадал.
После Севера, признаюсь, с улыбкой встречаешь жалобы москвичей на жилищные условия. Тут нет полувековых бараков стоящих на болотах, нет удобств в конце коридора и малоснежных зим с сугробами всего-то по пояс. Ну да ладно, в следующем посту выложу фотографии нового Салехарда и бескрайних северных просторов.
С момента рождения и до трех дет я прожил в старом бараке 40-х годов сохранившимся еще со времен 501-й стройки (ж/д от Салехарда до Норильска строившаяся силами заключенных). Еще в 1983 году барак признавали аварийным и приговорили к сносу, а нас переселили. Но он до сих пор стоит и в нем живут люди. Вот он, Кооперативная, 19.
Я его почти не помню, слишком мал был, но фотографии бережно хранят память.
Например, сейчас крыльцо выглядит точно так же, как и четверть века назад.
Сохранилась фотография моей мамы от лета 1983 года, сидящей у завалинки под нашими окнами старого барака.
А вот примерно такой был вид из нашего окна зимой, это уже сделанная мною неделю назад фотография:
Увы, уже темнеет (3 часа дня), облачно, не видно гор. А летом потрясающий вид на раскинувшуюся Объ и на Полярный Урал на горизонте... Жаль, не одной фотографии тех лет не сохранилось.
Забавно, но на месте снесенного старого барака, где у отца четверть века была фотолаборатория, подсобка, склад, ну просто помещение, выделенное ему аэропортом, теперь работают археологи. Ибо:
Мы там щелушили кедровые шишки, хранили старые вещи и качались на тренажерах, а под полом лежали остатки дорусской истории этих мест...
А это уже моя родная улица Восход, где я жил с трех лет и до момента переезда в Москву в семнадцать. В конце - мой родной дом 11.
Такой родной покосившийся барак, все той же 501-й стройки, со свежей пристройкой непонятного назначения. (В мое время там был сортир с дыркой в полу :))
Родные окна. Сейчас и почти четверть века назад. Ничего не изменилось, только деревья стали выше.
Зайдя в подъезд я испытал неописуемый катарсис. Все осталось так как было. Время застыло. Бочки с водой, лестница на чердак, красный обшарпанный пол, вечно закрытый выход на задний двор.
И даже почтовые ящики висят в вечном ожидании печатного слова. Самое потрясающее, что фамилия соседей Дубенчуков, уехавших с Севера лет за пять до нас, до сих белой краской отмечает место жительства. :) Непонятно, куда делся наш ящик...
А это дверь родной квартиры №18. Сегодняшние жильцы-растяпы забыли ключ в замке, уходя из дома. Постучался, чтобы указать (на Севере так принято, да и везде, наверное тоже), но никто дверь не открыл. Постучался к соседям, выглянула девчушка лет двенадцати, объяснил ей ситуацию и ушел. Надеюсь, хозяин и ключ обретут друг друга. :)
Кстати, уже потом, разглядывая фотографии, заметил, что и сохранились и деревянный ящик работы отца справа от двери на месте, и остатки отломанного лет двенадцать назад звонка.
Потом отправился на задний двор, там где мы годами играли в футбол дни напролет. Жаль, но там уже нет телеграфного столба перед деревьями, служившего одной штангой. (Второй столб нам поставили отцы.) Обратите на окно справа от подъезда, там где одеяло висит. Лично я не менее двух раз разбивал это окно мячом, еще мои товарищи били его три-четыре раза. В остальные окна, как заговоренные, мяч никогда не попадал.
После Севера, признаюсь, с улыбкой встречаешь жалобы москвичей на жилищные условия. Тут нет полувековых бараков стоящих на болотах, нет удобств в конце коридора и малоснежных зим с сугробами всего-то по пояс. Ну да ладно, в следующем посту выложу фотографии нового Салехарда и бескрайних северных просторов.