Ювенальная юстиция.
На днях с упоением и в бешенстве просмотрела передачу о ювенальном законодательстве, и в том числе комментарии Павла Астахова к ней. Честно говоря, сути в ней так и не усмотрела.
Во всей юридической литературе прописано, что есть Конституция, как основной закон страны, и есть законодательство (уголовное, гражданское и семейное), которое защищает конституционные права.
Когда убивают ребенка - это страшно. За это сейчас международный трибунал судит Младича, и за этим следит весь мир.
Самое страшное убийство, это не когда тебя убивает враг. Ты к этому готов, ты об этом знаешь, ты этого ожидаешь. Страшно, когда тебя убивает друг.
Как пишут философы: «Материнская любовь - это единственное, чем обладает человек по праву рождения». Потому что материнская любовь - это и есть сама жизнь. Только материнская любовь и дает ребенку жизнь, и дает женщине решение оставить ребенка.
В этом плане я очень не оправдываю гинекологов, которые уговаривают женщину оставить ребенка, а дальше ставят ситуацию с ног на голову, говоря ей о том, как вреден аборт для женского здоровья. И эмоционально тупая женщина с шизоидным развитием личности, а также с ипохондрическим синдромом, решает не вредить своему здоровью. Заметьте, не оставить ребенка, а не вредить своему здоровью. И в этом колоссальная разница.
Когда ее здоровье спасено путём рождения ребенка, дальше ребенок, как побочный продукт этого спасения, просто летит в мусоропровод. А дальше - как получится. В крайнем случае, два года поселений - ничего страшного. А совсем хорошо, если это пушечное мясо выживет и попадет в детский дом. Демографическая галочка в статистике.
А потом адвокаты рассказывают нам, как годовалые детишки в детдомах подставляют свои головки проходящему мимо человеку, лишь бы тот коснулся ее.
Сама формулировка «Досудебное изъятие ребенка» уже жирным памперсом заклеивает всю Конституцию.
В моей жизни был очень интересный инцидент с моей мамой.
Она никогда не помогала мне растить моих детей. Впрочем, над своими тоже не очень упахивалась, чему я безумно признательна, поскольку это позволило мне иметь кучу нужных навыков.
Так вот, когда я приобретала следующего ребенка (Ирину), она бегала по родне, и кричала, что на самом деле я должна работать, потому что не думаю о пенсии. Когда же ребенок подрос и шел в детский сад, начался следующий тур беготни по родственникам, с другим лозунгом: «Ей не нужны дети, она сбагрила детей, на самом деле ей нужна только работа».
Однажды два этих лозунга она решила вынести на суд общественности, и на автобусной остановке, с присущей ей артистичностью, стала умолять меня забрать ребенка из детдома, и отдать ей. Когда я, как Паниковский, поняла, что меня сейчас начнут бить, и, возможно, даже ногами, мне оставалось только гордо выпрямиться, и спросить: «Что ты хочешь? Когда я сидела с ребенком до 4-х лет, ты кричала, что я должна работать. Когда ребенок ходит в прекрасный детский сад санаторного типа от МГУ, любит этот детский сад» (Ирина навещала своих воспитателей даже после 20 лет), теперь, оказывается, я должна бросить работу и сесть с ребенком».
Люди поняли, что это лишь семейный конфликт, и разошлись.
Так вот, наше Государство напоминает мне мою маму.
Как может государство не обеспечить семью дотациями, и требовать при этом, чтобы она (семья) содержала ребенка в тех условиях, которые предписало государство? Старая русская пословица гласит: «В тесноте, да не в обиде». «Чем богаты, тем и рады». Государство издает законы, плодящие нищету. О минимальной заработной плате. О субсидиях на квартплату.
Я попыталась получить субсидии на квартплату, и об этом уже писала - даже моя несчастная невестка в Калуге должна дать справку о своих доходах, чтобы я в Москве получила субсидии. Субсидии или выплачиваются, или не выплачиваются, по фактическому доходу. Как можно на ребенка доплачивать 2 000 в месяц, если ты - мать-одиночка, и при этом требовать, чтобы холодильник был чем-то заполнен?
Если муж бросил жену, если он не платит ей алименты, а она вынуждена работать и с кем-то оставлять ребенка, то ее лишают ребенка, потому что она не может заработать столько, сколько хотелось бы (Государству), и она не может выбить алименты из бывшего мужа. И в этом ей Государство тоже не помогает, а карает еще больше, лишая ребенка.
Ювенальное законодательство за рубежом, и это главное, прежде всего следит за тем, чтобы дотации, которые оно выделяет, были направлены на ребёнка Я в Германии жила именно в такой семье, когда скрывалась по программе защиты жертв насилия.
Мать и отец - разведены, мать не может найти работу, поэтому матери оплачивают 800 евро за аренду квартиры, 300 евро на содержание её самой, 180 евро - на содержание ребенка. И Опека приходит 2 раза в месяц, а то и 3 (и при мне приходили, и меня просили уйти, и прятали мои вещи, чтобы Опека не знала, что в квартире живут гости. Потому что на гостей нельзя тратить деньги, которые Государство выделяет на ребенка. И нельзя нарушать комфорт ребенка).
В этом, прежде всего, суть ювенального законодательства на Западе. Никто не заставит мать содержать ребенка должным образом, ничего не выделив из сюжета. Она тут же подаст в суд иск о том, что были нарушены ее конституционные права. Потому что для начала нужно создать условия.
Собственник (место действия - Россия) выгнал женщину из квартиры. Законодательство не обеспечило ей право на кров. Ей некуда обратиться даже за дотациями, поскольку она не имеет прописку. Дотации она не получает, содержит ребенка, как может, и Государство быстренько поспевает с необходимостью забрать ребенка в детский дом.
Скажите, какой камикадзе в этих условиях будет рожать?
Бесплодие - это один маленький привычный стресс. Но когда ты родил, мечешься, и твой ребенок никому, кроме тебя, не нужен, а сверху коршуном витает Государство, чтобы у тебя его отобрать - да на черта мне такие роды?
В моей, всем уже известной, истории с Аней, я не могу сказать, что Опека повела себя плохо. В конце концов, они все же встали на защиту Ани, и благодаря этому мы выиграли первый акт суда. Тем не менее, общую тенденцию поведения Опеки я проследила.
Иезуитские методы. Ласковым голосом: «Пожалуйста, будьте любезны, приезжайте к нам, надо поговорить. Будет хорошо, если Анечка приедет вместе с Вами». Естественно, ты стараешься сделать все для того, чтобы «было хорошо». И когда ты входишь в кабинет, вся ласковость заканчивается (в чем и суть иезуитства), тебя отодвигают к вахтеру со словами: «Вы тут здесь подождите». Для чего вы, собственно, меня вызывали - чтобы я сторожила вашего вахтера? «Анечку» заводят в кабинет (досудебное изъятие), выходят, и заявляют: «Вы свободны, за девочкой сейчас приедет милиция, ее увезут в приют».
Когда «Анечка» моталась по улицам, ею никто не занимался. Когда «Анечка» поселилась в семье профессиональных психологов, те, как законопослушные олухи, сами привезли ее в Опеку, после чего оставалось только сдать девочку в приют.
К счастью, этого не произошло. Пришлось повышать голос и защищать ребенку, который уже впадал в состояние истерики, буквально грудью. Пришлось после этого несколько месяцев сидеть в осадном положении, контролируя, когда Аня уходит в колледж, и когда приходит оттуда. Пришлось не отвечать на звонки, и каждый день ожидать визита милиции, которая, разумеется, не войдет в положение ребенка - она просто отвезет его в приют.
У нас нормальная трехкомнатная квартира, но тесно, потому что она вся завалена книгами и документами. У Анечки, кстати, была отдельная комната. Так вот, Опека решила, что эти условия не подходят для проживания «Анечки». Видимо, квартира и нормальные отношения менее приемлемы, чем проживание ребенка просто на улице.
На судебном заседании пытались обсудить возможность прописки «Анечки» ко мне, и выделении ей площади мною. На что я сказала, что я собираюсь отдуваться за решение ее приемных родителей о взятии ребенка на воспитание из детдома, и пока что мой собственный сын не имеет площади (живет в Калуге в своей мастерской).
Скажите, я не была права?
Потом обсудили, на какие средства я содержу «Анечку», на что я ответила: «Какими располагаю, на те и содержу».
Потом меня попытались обвинить в незаконном владении ребенком (термин, почти идентичный термину «киднепинг»).
Потом попытались заявить, что я ее насильно удерживаю, и даже пригрозили уголовной ответственностью.
А потом, даже не подумав о последствиях подобного заявления, и о том, как оно может разрушить уже установившиеся отношения, они заявили в колледже, мне, и при ребенке:
- А вы вообще никто.
Колледж отказался контактировать со мной, я потеряла контроль над ситуацией. В результате у Ани имеется реальная угроза отчисления из колледжа. А дотации на Аню уже 2,5 года получают ее приемные родители. И ювенальное законодательство отнюдь не следит за тем, чтобы они выделили Ане площадь, выделили Ане деньги на содержание, хотя бы из тех дотаций, которые родители за нее получают, пока Аня живет у незнакомых людей.
Вот таковы гримасы нашего ювенального законодательства в действии.
Кстати, нам пытались объяснить, что Ане не положен адвокат, и все дела по несовершеннолетним проходят в закрытом режиме. И на них никто не имеет права присутствовать, тем более - я, поскольку я для Опеки - «никто».
Меня пытались вызвать в суд, для того, очевидно, чтобы еще раз попинать, но я не пошла, поскольку усвоила, что я - никто.
Резюмируя, еще раз могу повторить: прежде чем требовать выполнения указаний, нужно создать условия для возможности этого выполнения.
Если ты требуешь с портнихи, чтобы она сшила тебе платье, ты должна ее обеспечить хотя бы тканью, и только потом - требовать.
И не забудь оплатить заказ.
Напоминаю для тех, кто не в курсе ситуации с Аней, которая длится уже год - ее историю можно прочитать по тэгу "Аня", или посмотреть сюжеты в профиле моего журнала.
Во всей юридической литературе прописано, что есть Конституция, как основной закон страны, и есть законодательство (уголовное, гражданское и семейное), которое защищает конституционные права.
Когда убивают ребенка - это страшно. За это сейчас международный трибунал судит Младича, и за этим следит весь мир.
Самое страшное убийство, это не когда тебя убивает враг. Ты к этому готов, ты об этом знаешь, ты этого ожидаешь. Страшно, когда тебя убивает друг.
Как пишут философы: «Материнская любовь - это единственное, чем обладает человек по праву рождения». Потому что материнская любовь - это и есть сама жизнь. Только материнская любовь и дает ребенку жизнь, и дает женщине решение оставить ребенка.
В этом плане я очень не оправдываю гинекологов, которые уговаривают женщину оставить ребенка, а дальше ставят ситуацию с ног на голову, говоря ей о том, как вреден аборт для женского здоровья. И эмоционально тупая женщина с шизоидным развитием личности, а также с ипохондрическим синдромом, решает не вредить своему здоровью. Заметьте, не оставить ребенка, а не вредить своему здоровью. И в этом колоссальная разница.
Когда ее здоровье спасено путём рождения ребенка, дальше ребенок, как побочный продукт этого спасения, просто летит в мусоропровод. А дальше - как получится. В крайнем случае, два года поселений - ничего страшного. А совсем хорошо, если это пушечное мясо выживет и попадет в детский дом. Демографическая галочка в статистике.
А потом адвокаты рассказывают нам, как годовалые детишки в детдомах подставляют свои головки проходящему мимо человеку, лишь бы тот коснулся ее.
Сама формулировка «Досудебное изъятие ребенка» уже жирным памперсом заклеивает всю Конституцию.
В моей жизни был очень интересный инцидент с моей мамой.
Она никогда не помогала мне растить моих детей. Впрочем, над своими тоже не очень упахивалась, чему я безумно признательна, поскольку это позволило мне иметь кучу нужных навыков.
Так вот, когда я приобретала следующего ребенка (Ирину), она бегала по родне, и кричала, что на самом деле я должна работать, потому что не думаю о пенсии. Когда же ребенок подрос и шел в детский сад, начался следующий тур беготни по родственникам, с другим лозунгом: «Ей не нужны дети, она сбагрила детей, на самом деле ей нужна только работа».
Однажды два этих лозунга она решила вынести на суд общественности, и на автобусной остановке, с присущей ей артистичностью, стала умолять меня забрать ребенка из детдома, и отдать ей. Когда я, как Паниковский, поняла, что меня сейчас начнут бить, и, возможно, даже ногами, мне оставалось только гордо выпрямиться, и спросить: «Что ты хочешь? Когда я сидела с ребенком до 4-х лет, ты кричала, что я должна работать. Когда ребенок ходит в прекрасный детский сад санаторного типа от МГУ, любит этот детский сад» (Ирина навещала своих воспитателей даже после 20 лет), теперь, оказывается, я должна бросить работу и сесть с ребенком».
Люди поняли, что это лишь семейный конфликт, и разошлись.
Так вот, наше Государство напоминает мне мою маму.
Как может государство не обеспечить семью дотациями, и требовать при этом, чтобы она (семья) содержала ребенка в тех условиях, которые предписало государство? Старая русская пословица гласит: «В тесноте, да не в обиде». «Чем богаты, тем и рады». Государство издает законы, плодящие нищету. О минимальной заработной плате. О субсидиях на квартплату.
Я попыталась получить субсидии на квартплату, и об этом уже писала - даже моя несчастная невестка в Калуге должна дать справку о своих доходах, чтобы я в Москве получила субсидии. Субсидии или выплачиваются, или не выплачиваются, по фактическому доходу. Как можно на ребенка доплачивать 2 000 в месяц, если ты - мать-одиночка, и при этом требовать, чтобы холодильник был чем-то заполнен?
Если муж бросил жену, если он не платит ей алименты, а она вынуждена работать и с кем-то оставлять ребенка, то ее лишают ребенка, потому что она не может заработать столько, сколько хотелось бы (Государству), и она не может выбить алименты из бывшего мужа. И в этом ей Государство тоже не помогает, а карает еще больше, лишая ребенка.
Ювенальное законодательство за рубежом, и это главное, прежде всего следит за тем, чтобы дотации, которые оно выделяет, были направлены на ребёнка Я в Германии жила именно в такой семье, когда скрывалась по программе защиты жертв насилия.
Мать и отец - разведены, мать не может найти работу, поэтому матери оплачивают 800 евро за аренду квартиры, 300 евро на содержание её самой, 180 евро - на содержание ребенка. И Опека приходит 2 раза в месяц, а то и 3 (и при мне приходили, и меня просили уйти, и прятали мои вещи, чтобы Опека не знала, что в квартире живут гости. Потому что на гостей нельзя тратить деньги, которые Государство выделяет на ребенка. И нельзя нарушать комфорт ребенка).
В этом, прежде всего, суть ювенального законодательства на Западе. Никто не заставит мать содержать ребенка должным образом, ничего не выделив из сюжета. Она тут же подаст в суд иск о том, что были нарушены ее конституционные права. Потому что для начала нужно создать условия.
Собственник (место действия - Россия) выгнал женщину из квартиры. Законодательство не обеспечило ей право на кров. Ей некуда обратиться даже за дотациями, поскольку она не имеет прописку. Дотации она не получает, содержит ребенка, как может, и Государство быстренько поспевает с необходимостью забрать ребенка в детский дом.
Скажите, какой камикадзе в этих условиях будет рожать?
Бесплодие - это один маленький привычный стресс. Но когда ты родил, мечешься, и твой ребенок никому, кроме тебя, не нужен, а сверху коршуном витает Государство, чтобы у тебя его отобрать - да на черта мне такие роды?
В моей, всем уже известной, истории с Аней, я не могу сказать, что Опека повела себя плохо. В конце концов, они все же встали на защиту Ани, и благодаря этому мы выиграли первый акт суда. Тем не менее, общую тенденцию поведения Опеки я проследила.
Иезуитские методы. Ласковым голосом: «Пожалуйста, будьте любезны, приезжайте к нам, надо поговорить. Будет хорошо, если Анечка приедет вместе с Вами». Естественно, ты стараешься сделать все для того, чтобы «было хорошо». И когда ты входишь в кабинет, вся ласковость заканчивается (в чем и суть иезуитства), тебя отодвигают к вахтеру со словами: «Вы тут здесь подождите». Для чего вы, собственно, меня вызывали - чтобы я сторожила вашего вахтера? «Анечку» заводят в кабинет (досудебное изъятие), выходят, и заявляют: «Вы свободны, за девочкой сейчас приедет милиция, ее увезут в приют».
Когда «Анечка» моталась по улицам, ею никто не занимался. Когда «Анечка» поселилась в семье профессиональных психологов, те, как законопослушные олухи, сами привезли ее в Опеку, после чего оставалось только сдать девочку в приют.
К счастью, этого не произошло. Пришлось повышать голос и защищать ребенку, который уже впадал в состояние истерики, буквально грудью. Пришлось после этого несколько месяцев сидеть в осадном положении, контролируя, когда Аня уходит в колледж, и когда приходит оттуда. Пришлось не отвечать на звонки, и каждый день ожидать визита милиции, которая, разумеется, не войдет в положение ребенка - она просто отвезет его в приют.
У нас нормальная трехкомнатная квартира, но тесно, потому что она вся завалена книгами и документами. У Анечки, кстати, была отдельная комната. Так вот, Опека решила, что эти условия не подходят для проживания «Анечки». Видимо, квартира и нормальные отношения менее приемлемы, чем проживание ребенка просто на улице.
На судебном заседании пытались обсудить возможность прописки «Анечки» ко мне, и выделении ей площади мною. На что я сказала, что я собираюсь отдуваться за решение ее приемных родителей о взятии ребенка на воспитание из детдома, и пока что мой собственный сын не имеет площади (живет в Калуге в своей мастерской).
Скажите, я не была права?
Потом обсудили, на какие средства я содержу «Анечку», на что я ответила: «Какими располагаю, на те и содержу».
Потом меня попытались обвинить в незаконном владении ребенком (термин, почти идентичный термину «киднепинг»).
Потом попытались заявить, что я ее насильно удерживаю, и даже пригрозили уголовной ответственностью.
А потом, даже не подумав о последствиях подобного заявления, и о том, как оно может разрушить уже установившиеся отношения, они заявили в колледже, мне, и при ребенке:
- А вы вообще никто.
Колледж отказался контактировать со мной, я потеряла контроль над ситуацией. В результате у Ани имеется реальная угроза отчисления из колледжа. А дотации на Аню уже 2,5 года получают ее приемные родители. И ювенальное законодательство отнюдь не следит за тем, чтобы они выделили Ане площадь, выделили Ане деньги на содержание, хотя бы из тех дотаций, которые родители за нее получают, пока Аня живет у незнакомых людей.
Вот таковы гримасы нашего ювенального законодательства в действии.
Кстати, нам пытались объяснить, что Ане не положен адвокат, и все дела по несовершеннолетним проходят в закрытом режиме. И на них никто не имеет права присутствовать, тем более - я, поскольку я для Опеки - «никто».
Меня пытались вызвать в суд, для того, очевидно, чтобы еще раз попинать, но я не пошла, поскольку усвоила, что я - никто.
Резюмируя, еще раз могу повторить: прежде чем требовать выполнения указаний, нужно создать условия для возможности этого выполнения.
Если ты требуешь с портнихи, чтобы она сшила тебе платье, ты должна ее обеспечить хотя бы тканью, и только потом - требовать.
И не забудь оплатить заказ.
Напоминаю для тех, кто не в курсе ситуации с Аней, которая длится уже год - ее историю можно прочитать по тэгу "Аня", или посмотреть сюжеты в профиле моего журнала.