Победа
Позвонили с какой-то радиостанции с вопросом, что я думаю о Параде, посвященному 71-летию Победы в Великой Отечественной войне.
Я не понимаю, что такое Великая Отечественная война. Это какой-то странный кусок войны, прихотливо вырезанный пропагандистами из Второй Мировой войны. Почему война считается только с того момента, когда на нас подло и вероломно напали? А не когда мы подло и вероломно напали на других. Где совместное с фашистами нападение на Польшу? Куда исчезла позорная война с Финляндией? Где аннексия Прибалтики, Бессарабии и Северной Буковины? Куда исчезла война с Японией в 1945?
А Парад Победы - это когда из огромной и чудовищной войны остается только крошечная часть. Только Победа.
И не пройдут по Красной площади колонны наших пленных из Киевского котла, в котором погиб целый фронт. Или Вяземского котла - 600-700 тысяч солдат.
Не будет колонны наших солдат, расстрелянных за дезертирство - 150 000 человек (в армии США за дезертирство был расстрелян только один человек).
Не промарширует по брусчатке 29-я гренадерская дивизия СС «РОНА» (1-я русская) и конница РОА.
Не будет бесконечной колонны Студебеккеров. В небе не пролетят 18 тысяч самолетов полученных нами от союзников.
Не будет боевых колонн стран антигитлеровской коалиции.
Не будет скрипа инвалидных колясок и стука костылей - не пустят на Красную площадь десятки миллионов раненных и изувеченных. Только молодцеватые красавцы - вся грудь в орденах.
А диктор будет бодро врать о победе советского народа над гитлеровской Германией в Великой Отечественной войне. Это не мы победили Гитлера - это весь мир его победил. СССР, США, Великобритания, Австралия, Канада, Новая Зеландия, Китай...
Конечно, Победа - это прекрасно. Но война - это прежде всего трагедия.
Так что поменьше пафоса, друзья мои.
p.s.
И лучшее стихотворение о Победе, которое я знаю.
Евгений Шестаков
Победа, победа... Два людоеда подрались тысячу лет назад. И два твоих прадеда, два моих деда, теряя руки, из ада в ад, теряя ноги, по Смоленской дороге по старой топали на восход, потом обратно. "... и славы ратной достигли, как грится, не посрамили! Да здравствует этот... бля... во всем мире... солоночку передайте! А вы, в платочках, тишей рыдайте. В стороночке и не группой. А вы, грудастые, идите рожайте. И постарайтесь крупных. Чтоб сразу в гвардию. Чтоб леопардию, в смысле, тигру вражьему руками башню бы отрывали... ик! хули вы передали? это перечница..."
А копеечница - это бабка, ждущая, когда выпьют. Давно откричала болотной выпью, отплакала, невернувшихся схоронила, на стенке фото братской могилой четыре штуки, были бы внуки, они б спросили, бабушка, кто вот эти четыле...
"Это Иван. Почасту был пьян, ходил враскоряку, сидел за драку, с Галей жил по второму браку, их в атаку горстку оставшуюся подняли, я письмо читала у Гали, сам писал, да послал не сам, дырка красная, девять грамм.
А это Федор. Федя мой. Помню, пару ведер несу домой, а он маленький, дайте, маменька, помогу, а сам ростом с мою ногу, тяжело, а все-ж таки ни гу-гу, несет, в сорок третьем, под новый год, шальным снарядом, с окопом рядом, говорят, ходил за водой с канистрой, тишина была, и вдруг выстрел.
А это Андрей. Все морей хотел повидать да чаек, да в танкисты послал начальник, да в танкистах не ездят долго, не "волга", до госпиталя дожил, на столе прям руки ему сложил хирург, Бранденбург, в самом уже конце, а я только что об отце такую же получила, выла.
А это Степан. Первый мой и последний. Буду, говорит, дед столетний, я те, бабке, вдую ишо на старческий посошок, сыновей народим мешок и дочек полный кулечек, ты давай-ка спрячь свой платочек, живы мы и целы пока, четыре жилистых мужика, батя с сынами, не беги с нами, не смеши знамя, не плачь, любаня моя, не плачь, мы вернемся все, будет черный грач ходить по вспаханной полосе, и четыре шапки будут висеть, мы вернемся все, по ночной росе, поплачь, любаня моя, поплачь, и гляди на нас, здесь мы все в анфас, Иван, Федор, Андрей, Степан, налей за нас которому, кто не пьян..."
