ДРУЗСКИЙ УРОК (окончание)
Восстановление поруганной чести - сложная материя. С одной стороны это сидит глубоко в наших инстинктах, не менее глубоко, чем чувство голода или страх смерти. Где-то оно соседствует с сексуальным влечением и воспринимается как утверждение своего мужского достоинства. Оскорбленный мужчина страшится упасть в глазах окружающих женщин даже больше, чем в глазах мужчин: мелкая гадость, которой он ответит на оскорбление, способна внушить мужчинам подобие уважения, отбить охоту "трогать дерьмо, чтобы не воняло", - но вызывает отвращение у противопложного пола. И наоборот, способность безрассудно броситься в драку, мгновенная воспламеняемость, обостренное чувство гордости и агрессивность - эти качества интуитивно воспринимаются большинством женщин, как проявления мужественнности и привлекают настолько, что женщине не всегда удается устоять против этого дикарского обаяния. В наших "палестинах", где все замешано на национальном конфликте, чувство ненависти или обиды на арабов, восприятие их как врагов, элементарная неприязнь к их поведению и системе ценностей перевешивают в большинстве случаев прямое сексуальное влечение наших женщин к "настоящим мужчинам" в лице горячих арабских парней. Недостаток еврейского и, не побоюсь этого слова, сионистского воспитания сводит на нет эти противовесы, и израильские девочки оказываются у них на коленях, будь то "русский" Нацрат-Илит или левый Тель-Авив. Ну, а для арабов это не только дешевое удовлетворение гормонов и личного мужского эго, но и отчетливое национальное оскорбление, которое они безнаказанно наносят евреям, утверждая свое преимущество и первенство. Обратные ситуации - арабка с евреем - столь редки и столь опасны, потому что в корне противоречат этому и по возможности пресекаются, порой очень жестоко.
Защита чести, своей или женской, семейной или национальной, подразумевает личный риск. Ситуация, при которой оскорбленный наказывает обидчика, сам оставаясь в безопасности, не воспринимается как достойная и не смывает оскорбления, напротив, носит характер низости и подлости, лишь прибавляя правоту оскорбившему и дополнительно позоря обиженного. Такова человеческая природа, столь же неизменная, как любовь к прожаренному мясу, футболу, красивым нарядам, детям или сексу. Но западная цивилизация, похоже, решила ее отменить, заменив на подавляющее силовое превосходство правоохранительных структур, хладнокровно восстанавливающих объективную справедливость в соответствии с законом и четким пропорциональным применением силы. Но в результате получается точно обратное: обидчик, хоть и наказан физически, чувствует себя моральным победителем, а оскорбленный после такого "восстановления достоинства" находит себя в еще большем унижении. Это все равно, как если бы в человека, желающего пить, под видом напитка силой вливали бы скипидар.
Любопытно, что все отдают себе в этом отчет, и америкаеский Голливуд массово штампует фильмы, где герои ведут себя совершенно иначе, вступают в единоборство с обидчиками, а вся государственная система расступается, предоставляя ему полную свободу действий. Любой взрослый человек, хоть что-то читавший, понимает, что все это сказки, и в реальности такой герой был бы уничтожен отрядом полицейского спецназа через десять минут после стычки в ресторане, где он рассрелял десять бандитов, похитивших его дочь (что, конечно, тоже сказки). Что американский президент не полетит простым военным летчиком навстречу кораблю инопланетян, а засядет в бункере в Неваде, откуда будет вести с ними "мирные переговоры" и отделываться заявлениями, что "Америка не потерпит". Что красавец-миллионер никогда не женится на красавице-проститутке, потому что не тот, так другой ее бывший клиент в ответ на мордобой подаст в суд и выиграет процесс, раздев его до нитки, а проститутка в конце концов вернется к своему ремеслу. Но Голливуд - Голливуд! - это сборище левых демократов, живущими лично по лощеным цивилизованным стандартам, купающихся в грязных интригах и склоках, забывших напрочь слово "честь", - тот же Голливуд снимает эти ленты для всего мира, выдавая их за американский стандарт, хотя давно уже никого не обманывает. Почему так? Да, потому, что киноиндустрия - предприятие коммерческое, и любой коммерсант знает наверняка, что на самом деле любит потребитель, и не смешивает свои вкусы с его вкусами. Инженер Тойоты может ненавидеть Тойоту и ездить на Рено, кондитер - не любить сладкого, врач - курить, а демократ-гуманист снимать кровавые блокбастеры с Брюсом Уиллисом. Мы будем любить Брюса Уиллиса, хотеть, как он, выйти и расправиться с бандой наркоманов под окном, в три часа ночи не дающей спать нашему ребенку, но побоимся даже позвонить в полицию: а вдруг она, вместо того, чтобы разогнать их, попросит вести себя тише и скажет, откуда им позвонили. Нам не нужны неприятности, нам завтра на работу, а не в больницу, и ребенку в садик, а не в сиротский дом. Им нужна моя зарплата, а не передачи носить. Симптоматично, что после Одинадцатого Сентября обкакавшаяся Америка перестала снимать фильмы в стиле "Дня Независимости", а через несколько лет и вовсе избрала себе президентом человека с именем Хуссейн...
Да-да, все это не только на личном уровне, но и на уровне государственном и даже межгосударственном. Американцы избирают "Хуссейна" с туманным происхождением, британцы выдают женщинам-полицейским хиджабы для посещения мусульманских кварталов Лондона, а от нас требуется терпеть оскорбления от окружающих нас арабов, не обращать внимания на воинственную риторику Эрдогана и атомные приготовления Ирана. Ракетный обстрел из Газы, раз он приводит к жертвам лишь изредка, несопоставимо с авариями на дорогах, не считается легитимным поводом для кровавого возмездия, а если все-таки удастся добиться от мировой цивилизации признания нашего право на защиту, то только в пределах четко очерченных пропорциональных хирургических операций, напрочь отметая такие понятия, как гнев, чувство оскорбления, личную правоту и месть. Это все - для них, для дикарей, для арабов и мусульман. Они такие, им можно. Мы не такие, нам нельзя. Нам завтра на работу, нашим детям в садики и школы, и всем нам нужна наша приличная зарплата и наш сытный холодильник. Это им нечего терять, поэтому они такие "гордые" и "сумасшедшие". И, если им тоже набить холодильник, дать работу и построить садики для их детей, им тоже станет, что терять, и они тоже станут "ответственными", "сдержанными" и "цивилизованными". Многие верят в эти иллюзии, не замечая, что если даже на нас самих эти уговоры не очень действуют, на них они не могут подействовать и подавно, поскольку у них не было ни двух тысячелетий галута, ни двух тысячелетий христианства, ни двух столетий гуманизма, а испокон веку одна хамула шла войной на другую за одно слово, сказанное невпопад, и отец с сыновьями резали дочь и сестру на куски за случайную улыбку. Для них холодильник - это чтобы не работать, а воевать, работа - не чтобы изготавливать электродрели, а точить ножи, детсад - не чтобы баловать детей, а растить шахидов. Честь - это капитал, ничуть не менее значимый, чем деньги или земля. Может быть, не более значимый, но и не менее, это точно.
"Гуманисты" и "демократы", в плане понятий о чести, делятся на три категории. Одни вполне понимают, что это такое, способны обижаться и даже полезть в драку, но чувствуют себя обязанными с этими явлениями бороться, наказывая и осуждая тех, кто так поступает. Они снисходительно и с пониманием относятся к этим чувствам, стараются сделать наказание минимальным или символическим, да и сами знают за собой такую слабость, полагаясь на понимание начальства. Среди них в основном правые, которых мы узнаем в лице радетелей за "законность" и "цивилизованность" и которых все равно называют "фашистами", "расистами", потому что естественные человеческие чувства им не совсем чужды, хоть они и стараются изобразить, что это не так. Но попадаются и левые. С ними даже проще, потому что они могут и помочь, и защитить, не подвергаясь дикому давлению и обструкции, как правые.
Другая категория опаснее. Это люди, сделавшие "гуманизм" способом своего самоутверждения, карьеры и зарабока и относящиеся к тем, кто думает иначе, как к врагам, угрожающим основам его существования. Они полны решимости его уничтожить, испепелить, растереть в порошок, силой всей полицейской системы или даже собственных кулаков. Тут их "гуманизм" и "непротивление насилию" куда-то девается, и они превращаются в абсолютных дикарей и извергов. Их мы видим в тех, кто призывает "переломать кости поселенцам", давить танками, кто рвет ноздри демонстрантам, отдает приказы вышвырнуть младенцев ночью из дома, словом, Ницаны Алоны, Эхуды Бараки и Шимоны Пересы во множественном числе. Но удивительно, что среди них попадаются и так называемые "правые", которые настолько усвоили веру своих притеснителей, что делают за них их работу. Тут можно вспомнить и недавние события в Бейт-Эльской Ульпене, и гневное осуждение и даже выдачу властям ребят из "молодежи холмов", требования о выкорчевывании "уродливого" явления "Таг Мехир".
Но не менее опасна третья категория людей - это те, кто искренне считает, что надо прощать, и готовы прощать, что нельзя драться, и готовы все отдать без боя, кто с жалостью относится и к обидчикам, и к их жертвам, бесконечно сводя их вместе в надежде всех со всеми помирить красивыми словами и щедными вознаграждениям, за чужой и даже за собственный счет! То, что они делают, ужасно, но с ними невероятно трудно бороться, потому что они действительно глубоко моральны и чисты сердцем, но живут на Луне. Они выступают в роли полезных идиотов, потому что их используют первые и вторые, и они своим существованием легитимируют ложь и предательство, оправдывают зло и не дают восстановить справедливость, честь и достоинство.
Нас в Израиле спасают сефарды. Сефарды и русские. "Русские" и русские. Сефарды, русские и... арабы. Мы не только научились любить хумус и фалафель, но и научились не забывать о чести. "Русские" и "марокканцы" привезли сюда первозданные, "нецивилизованные" понятия о чести и гордости, и наши ашкеназы, бывшие американцы и французы, ведут себя совсем не так, как американцы в Америке и французы во Франции. Мы не настолько тронулись умом, как Европа, и как старательно отшвартовывается Америка. Поэтому мы - еще ничего. Но мы живем в огромном мире, от которого зависим и хотим зависеть, потому что от этого мира получаем продукты, мазганы, дезодоранты и быстый интернет. И горы оружия, чтоб не погибнуть. И чтоб хоть иногда восстановить свою честь, ответив исподтишка и хотя бы символически на оскорбления терактами, кассамами и пламенными речами о "свиньях и обезьянах". Нет-нет, но мы иногда и вмажем, нет-нет, где-то что-то таинственно взорвется, Насралла не вылезает из бункера, Иран, похоже, негласно таки остановил свою ядерную программу, и арабские отморозки вдали от глаз и кинокамер получают то, что заслужили, и "виновных" никак не найдут.
Все мы понимаем, что этого мало и вообще тут что-то не так. Не должно государство терпеть постоянное муждународное издевательство, даже словесное, не говоря о бойкотах, осуждающих резолюциях и требованиях отдать свое сердце врагам. Не должен народ терпеть в своей стране наглый сброд, никакого права на страну не имеющий, а захвативший ее в свое время силой и наглостью, пролив море еврейской крови. Не должны мы ни как общество, ни как народ, ни как государство позволять им вести себя тут нагло, а самих себя ограничивать в защите нашей чести, личной, или наших дочерей, или национальной нашей чести, или чести страны. Да, что там говорить! Слова "Квод аШем" поднимали на борьбу немало еврейских героев, но лишь сегодня в независимом еврейском государстве эти слова запрещены к применению. Вернее, не запрещены, а "запрещены". Или "не запрещены". В зависимости от того, кто начальник, кто командир и какая погода в Вашингтоне.
...Друзский парень выпустил в обидчика десяток пуль. Друз убил еврея. Убийца зверски расстелял безобидного юродивого, нашего юродивого, еврея. Как нам относиться к этому? Собрать толпу, штурмовать тюрьму, где он задержан и растерзать его, выбросив труп из окна? Так поступили арабы в Рамалле и Шфараме и как поступали с евреями всегда, когда были сильнее. Мы на такое не способны, и слава Б-гу! Пробраться ночью к его дому и расписать стены надписью "Таг мехир" - чтобы потом за нас всех наши правители извинялись? Построить новый маахаз в Шомроне и назвать его "Дорон" в честь убитого? Другие друзы из МАГАВа снесут его на второй день. Или просто провести следствие, свести все к недоразумению, недостаткам инструктажа и состоянию аффекта у охранника после оскорбительных слов полоумного. Скорее всего, так и будет, судя по молчанию в прессе (на фоне истерии, связанной с убийством в гей-клубе четыре года назад!) А как бы надо?
Как вообще сводили счеты в истории разных народов, чему учит нас прошлое? В древности люди дрались. Вначале кулаками и зубами, потом камнями, затем ножами. Потом появились шпаги и пистолеты. А потом - снова кулаки, камни и ножи. Причем, возвращение последних сопровождало появление изощренных государственных систем по "защите чести и достоинства". Очевидно, потому, что эти системы никогда не защищали ничье достоинство, кроме , "чести" и "достоинства" властей. Так вот, было ли хоть одно из испытанных средств надежным? То есть удавалось ли обиженным наказать обидчика и восстановить поруганную честь? Во всех случаях поединков можно сказать, что, наверно, удавалось, но статистически в половине случаев правый платил за это дорогую цену. То есть система поединков предполагает как минимум готовность умереть, а как максимум таки заплатить эту цену. А в середине разного масштаба увечья, иногда весьма "неэстетичные", иногда лишающие человека заработка. То есть готовность готовностью, но порядок ли это, что из-за полученной пощечины или чьей-то грубости человек должен стать посмешищем или обузой для окружающих, обречь семью на жалкое существование? В принципе, конечно, нет. Но, с другой стороны, если убрать из этого метода элемент опасности, скажем, надеть на кончики шпаг пробки от бутылок или стреляться из пистолетов для пентбола, то весь способ окажется выхолощеным. Никто не говорит о пустых забавах, типа "русской рулетки" или экстриме, но когда речь идет о ситуации, которую человек не выбирал, он должен знать, как достойно на нее прореагировать, эта реакция должна обществом приниматься, а государство давать ей свое покровительство.
Итак, глядя в человеческий опыт, мы можем выделить три основных пути, по которым можно искать ответ на этот вопрос. Первый - это легитимация поединка. Вот, в некоторых странах действуют древние законы. Причем, и в Японии тоже харакири не поставлено вне закона, так что речь идет не только о странах отсталых. Но тут есть еще одно препятствие (кроме непредстазумости результата поединка). Во-первых, если речь идет об оскорблении не личном, а семейном или племенном, такой "поединок" превращается в кровавую схватку стенка на стенку и не разрешается одним столкновением, а становится цепью кровной мести. Во-вторых, в этих же странах сущетвует жесткая иерархическая система, и далеко не каждый оскорбленный может вызвать на поединок обидчика, а только если они одного общественного уровня и выступают в поединке только лично. В противном случае главарь банды пошлет своих "шестерок" "проучить" зарвавшегося наглеца, не "пачкая" об него руки. Да тот и не посмеет "качать права" перед "паханом". Впрочем, там это всеми принимается, и никто не будет его за это презирать. То есть там понятия чести уже сильно сдвинуты и вовсе относятся к человеку как таковому. То же касается семей, племен и народов. Вот, Ливан сам считает себя не совсем государством рядом с Сирией и до странности терпеливо относится к совершенно возмутительному унижению, которым подвергается со стороны своего более "уважаемого" соседа. Так же ведут себя по отношению к России многие бывшие союзные республики. И в отношении Израиля и США прослеживается та же "иерархичность". Мы должны набрать в себя побольше воздуха, чтобы иногда сказать Обаме "нет". Им же позволено с ногами влезать в наши дела и грубейшим образом диктовать нам, что мы должны делать у себя дома. Все понимают, "кто мы, и кто - Америка" и не так уж удивляются. Правда, арабы такого не позволяют даже американскому президенту и даже тогда, когда в их руках не государство, а всего лишь мифическое нищее образование, целиком от американцев же и зависимое. Потомучто. Так что, даже легализация силового восстановления чести, на любом уровне, штука малоперспективная.
Существует, правда, классический пример, показывающий преимущество именно этой системы. Это Давид и Галиаф. То есть, если на стороне человека правота, она придает ему силы и помогает одолеть могущественного противника вопреки всем законам природы. Что Сам Вс-ний вмешается, чтобы спасти Свой народ, и нужен всего один смельчак с любовью к своему народу, готовностью к самопожертвованию и настоящей верой в сердце. Но, будем трезвы, сколько людей за всю историю погибло, будучи правыми, готовыми к самопожертвованию ради других и с верой в Б-га? Безусловно, Он сам решает, кому уцелеть, а кому погибнуть, но если полагаться на это, то вообще не стоит вмешиваться в "процесс", а стоит просто ждать, пока Он расправится со всеми нашими врагами, личными и всенародными, внутренними и внешними, и радоваться землетрясениям в Иране, тяжелым болезням наших преступных премьер-министров и инфаркту соседа, которого вы побоялись зарезать.
Другой путь это передача полномочий, то есть тот самый путь, который предлагает цивилизованная система. Вы сами не делаете ничего и ничем не рискуете. Вы просто звоните или пишите заявление, а все за вас делают другие, в лучшем виде, без всякого риска и с гарантированным результатом. Как это "хорошо" мы уже обсуждали.
Третий путь это "воспитание нового человека", который подходил бы под предыдущий способ. То есть вообще не обижался бы, рассматривал ситуацию "объективно", был бы "выше этого" и жалел бы несчастного обидчика, по недомыслию или в минуту слабости сказавшего глупость. С таким человеком было бы чрезвычайно легко, потому что он говорил бы на всем понятном языке денежных компенсаций, прибылей и бонусов. Но, вот беда, реальные люди никак не хотят становиться роботами, да и остается открытым вопрос, что делать с теми другими, кто понимает, что такое честь и глубоко презирает эту бесчестную модель? Даже если они просто сброд, а не о "народ", достойный уважения.
Нет, в прошлом искать, наверно, нечего. Да, и в любом случае вернуться в него невозможно. Даже если попытаешься сделать, как было, все равно получится не старое, а что-то новое. Вот и стоит думать, глядя вперед, а не назад. Может быть, стоит поискать рецепты в Торе - самой умной из книг?..
Защита чести, своей или женской, семейной или национальной, подразумевает личный риск. Ситуация, при которой оскорбленный наказывает обидчика, сам оставаясь в безопасности, не воспринимается как достойная и не смывает оскорбления, напротив, носит характер низости и подлости, лишь прибавляя правоту оскорбившему и дополнительно позоря обиженного. Такова человеческая природа, столь же неизменная, как любовь к прожаренному мясу, футболу, красивым нарядам, детям или сексу. Но западная цивилизация, похоже, решила ее отменить, заменив на подавляющее силовое превосходство правоохранительных структур, хладнокровно восстанавливающих объективную справедливость в соответствии с законом и четким пропорциональным применением силы. Но в результате получается точно обратное: обидчик, хоть и наказан физически, чувствует себя моральным победителем, а оскорбленный после такого "восстановления достоинства" находит себя в еще большем унижении. Это все равно, как если бы в человека, желающего пить, под видом напитка силой вливали бы скипидар.
Любопытно, что все отдают себе в этом отчет, и америкаеский Голливуд массово штампует фильмы, где герои ведут себя совершенно иначе, вступают в единоборство с обидчиками, а вся государственная система расступается, предоставляя ему полную свободу действий. Любой взрослый человек, хоть что-то читавший, понимает, что все это сказки, и в реальности такой герой был бы уничтожен отрядом полицейского спецназа через десять минут после стычки в ресторане, где он рассрелял десять бандитов, похитивших его дочь (что, конечно, тоже сказки). Что американский президент не полетит простым военным летчиком навстречу кораблю инопланетян, а засядет в бункере в Неваде, откуда будет вести с ними "мирные переговоры" и отделываться заявлениями, что "Америка не потерпит". Что красавец-миллионер никогда не женится на красавице-проститутке, потому что не тот, так другой ее бывший клиент в ответ на мордобой подаст в суд и выиграет процесс, раздев его до нитки, а проститутка в конце концов вернется к своему ремеслу. Но Голливуд - Голливуд! - это сборище левых демократов, живущими лично по лощеным цивилизованным стандартам, купающихся в грязных интригах и склоках, забывших напрочь слово "честь", - тот же Голливуд снимает эти ленты для всего мира, выдавая их за американский стандарт, хотя давно уже никого не обманывает. Почему так? Да, потому, что киноиндустрия - предприятие коммерческое, и любой коммерсант знает наверняка, что на самом деле любит потребитель, и не смешивает свои вкусы с его вкусами. Инженер Тойоты может ненавидеть Тойоту и ездить на Рено, кондитер - не любить сладкого, врач - курить, а демократ-гуманист снимать кровавые блокбастеры с Брюсом Уиллисом. Мы будем любить Брюса Уиллиса, хотеть, как он, выйти и расправиться с бандой наркоманов под окном, в три часа ночи не дающей спать нашему ребенку, но побоимся даже позвонить в полицию: а вдруг она, вместо того, чтобы разогнать их, попросит вести себя тише и скажет, откуда им позвонили. Нам не нужны неприятности, нам завтра на работу, а не в больницу, и ребенку в садик, а не в сиротский дом. Им нужна моя зарплата, а не передачи носить. Симптоматично, что после Одинадцатого Сентября обкакавшаяся Америка перестала снимать фильмы в стиле "Дня Независимости", а через несколько лет и вовсе избрала себе президентом человека с именем Хуссейн...
Да-да, все это не только на личном уровне, но и на уровне государственном и даже межгосударственном. Американцы избирают "Хуссейна" с туманным происхождением, британцы выдают женщинам-полицейским хиджабы для посещения мусульманских кварталов Лондона, а от нас требуется терпеть оскорбления от окружающих нас арабов, не обращать внимания на воинственную риторику Эрдогана и атомные приготовления Ирана. Ракетный обстрел из Газы, раз он приводит к жертвам лишь изредка, несопоставимо с авариями на дорогах, не считается легитимным поводом для кровавого возмездия, а если все-таки удастся добиться от мировой цивилизации признания нашего право на защиту, то только в пределах четко очерченных пропорциональных хирургических операций, напрочь отметая такие понятия, как гнев, чувство оскорбления, личную правоту и месть. Это все - для них, для дикарей, для арабов и мусульман. Они такие, им можно. Мы не такие, нам нельзя. Нам завтра на работу, нашим детям в садики и школы, и всем нам нужна наша приличная зарплата и наш сытный холодильник. Это им нечего терять, поэтому они такие "гордые" и "сумасшедшие". И, если им тоже набить холодильник, дать работу и построить садики для их детей, им тоже станет, что терять, и они тоже станут "ответственными", "сдержанными" и "цивилизованными". Многие верят в эти иллюзии, не замечая, что если даже на нас самих эти уговоры не очень действуют, на них они не могут подействовать и подавно, поскольку у них не было ни двух тысячелетий галута, ни двух тысячелетий христианства, ни двух столетий гуманизма, а испокон веку одна хамула шла войной на другую за одно слово, сказанное невпопад, и отец с сыновьями резали дочь и сестру на куски за случайную улыбку. Для них холодильник - это чтобы не работать, а воевать, работа - не чтобы изготавливать электродрели, а точить ножи, детсад - не чтобы баловать детей, а растить шахидов. Честь - это капитал, ничуть не менее значимый, чем деньги или земля. Может быть, не более значимый, но и не менее, это точно.
"Гуманисты" и "демократы", в плане понятий о чести, делятся на три категории. Одни вполне понимают, что это такое, способны обижаться и даже полезть в драку, но чувствуют себя обязанными с этими явлениями бороться, наказывая и осуждая тех, кто так поступает. Они снисходительно и с пониманием относятся к этим чувствам, стараются сделать наказание минимальным или символическим, да и сами знают за собой такую слабость, полагаясь на понимание начальства. Среди них в основном правые, которых мы узнаем в лице радетелей за "законность" и "цивилизованность" и которых все равно называют "фашистами", "расистами", потому что естественные человеческие чувства им не совсем чужды, хоть они и стараются изобразить, что это не так. Но попадаются и левые. С ними даже проще, потому что они могут и помочь, и защитить, не подвергаясь дикому давлению и обструкции, как правые.
Другая категория опаснее. Это люди, сделавшие "гуманизм" способом своего самоутверждения, карьеры и зарабока и относящиеся к тем, кто думает иначе, как к врагам, угрожающим основам его существования. Они полны решимости его уничтожить, испепелить, растереть в порошок, силой всей полицейской системы или даже собственных кулаков. Тут их "гуманизм" и "непротивление насилию" куда-то девается, и они превращаются в абсолютных дикарей и извергов. Их мы видим в тех, кто призывает "переломать кости поселенцам", давить танками, кто рвет ноздри демонстрантам, отдает приказы вышвырнуть младенцев ночью из дома, словом, Ницаны Алоны, Эхуды Бараки и Шимоны Пересы во множественном числе. Но удивительно, что среди них попадаются и так называемые "правые", которые настолько усвоили веру своих притеснителей, что делают за них их работу. Тут можно вспомнить и недавние события в Бейт-Эльской Ульпене, и гневное осуждение и даже выдачу властям ребят из "молодежи холмов", требования о выкорчевывании "уродливого" явления "Таг Мехир".
Но не менее опасна третья категория людей - это те, кто искренне считает, что надо прощать, и готовы прощать, что нельзя драться, и готовы все отдать без боя, кто с жалостью относится и к обидчикам, и к их жертвам, бесконечно сводя их вместе в надежде всех со всеми помирить красивыми словами и щедными вознаграждениям, за чужой и даже за собственный счет! То, что они делают, ужасно, но с ними невероятно трудно бороться, потому что они действительно глубоко моральны и чисты сердцем, но живут на Луне. Они выступают в роли полезных идиотов, потому что их используют первые и вторые, и они своим существованием легитимируют ложь и предательство, оправдывают зло и не дают восстановить справедливость, честь и достоинство.
Нас в Израиле спасают сефарды. Сефарды и русские. "Русские" и русские. Сефарды, русские и... арабы. Мы не только научились любить хумус и фалафель, но и научились не забывать о чести. "Русские" и "марокканцы" привезли сюда первозданные, "нецивилизованные" понятия о чести и гордости, и наши ашкеназы, бывшие американцы и французы, ведут себя совсем не так, как американцы в Америке и французы во Франции. Мы не настолько тронулись умом, как Европа, и как старательно отшвартовывается Америка. Поэтому мы - еще ничего. Но мы живем в огромном мире, от которого зависим и хотим зависеть, потому что от этого мира получаем продукты, мазганы, дезодоранты и быстый интернет. И горы оружия, чтоб не погибнуть. И чтоб хоть иногда восстановить свою честь, ответив исподтишка и хотя бы символически на оскорбления терактами, кассамами и пламенными речами о "свиньях и обезьянах". Нет-нет, но мы иногда и вмажем, нет-нет, где-то что-то таинственно взорвется, Насралла не вылезает из бункера, Иран, похоже, негласно таки остановил свою ядерную программу, и арабские отморозки вдали от глаз и кинокамер получают то, что заслужили, и "виновных" никак не найдут.
Все мы понимаем, что этого мало и вообще тут что-то не так. Не должно государство терпеть постоянное муждународное издевательство, даже словесное, не говоря о бойкотах, осуждающих резолюциях и требованиях отдать свое сердце врагам. Не должен народ терпеть в своей стране наглый сброд, никакого права на страну не имеющий, а захвативший ее в свое время силой и наглостью, пролив море еврейской крови. Не должны мы ни как общество, ни как народ, ни как государство позволять им вести себя тут нагло, а самих себя ограничивать в защите нашей чести, личной, или наших дочерей, или национальной нашей чести, или чести страны. Да, что там говорить! Слова "Квод аШем" поднимали на борьбу немало еврейских героев, но лишь сегодня в независимом еврейском государстве эти слова запрещены к применению. Вернее, не запрещены, а "запрещены". Или "не запрещены". В зависимости от того, кто начальник, кто командир и какая погода в Вашингтоне.
...Друзский парень выпустил в обидчика десяток пуль. Друз убил еврея. Убийца зверски расстелял безобидного юродивого, нашего юродивого, еврея. Как нам относиться к этому? Собрать толпу, штурмовать тюрьму, где он задержан и растерзать его, выбросив труп из окна? Так поступили арабы в Рамалле и Шфараме и как поступали с евреями всегда, когда были сильнее. Мы на такое не способны, и слава Б-гу! Пробраться ночью к его дому и расписать стены надписью "Таг мехир" - чтобы потом за нас всех наши правители извинялись? Построить новый маахаз в Шомроне и назвать его "Дорон" в честь убитого? Другие друзы из МАГАВа снесут его на второй день. Или просто провести следствие, свести все к недоразумению, недостаткам инструктажа и состоянию аффекта у охранника после оскорбительных слов полоумного. Скорее всего, так и будет, судя по молчанию в прессе (на фоне истерии, связанной с убийством в гей-клубе четыре года назад!) А как бы надо?
Как вообще сводили счеты в истории разных народов, чему учит нас прошлое? В древности люди дрались. Вначале кулаками и зубами, потом камнями, затем ножами. Потом появились шпаги и пистолеты. А потом - снова кулаки, камни и ножи. Причем, возвращение последних сопровождало появление изощренных государственных систем по "защите чести и достоинства". Очевидно, потому, что эти системы никогда не защищали ничье достоинство, кроме , "чести" и "достоинства" властей. Так вот, было ли хоть одно из испытанных средств надежным? То есть удавалось ли обиженным наказать обидчика и восстановить поруганную честь? Во всех случаях поединков можно сказать, что, наверно, удавалось, но статистически в половине случаев правый платил за это дорогую цену. То есть система поединков предполагает как минимум готовность умереть, а как максимум таки заплатить эту цену. А в середине разного масштаба увечья, иногда весьма "неэстетичные", иногда лишающие человека заработка. То есть готовность готовностью, но порядок ли это, что из-за полученной пощечины или чьей-то грубости человек должен стать посмешищем или обузой для окружающих, обречь семью на жалкое существование? В принципе, конечно, нет. Но, с другой стороны, если убрать из этого метода элемент опасности, скажем, надеть на кончики шпаг пробки от бутылок или стреляться из пистолетов для пентбола, то весь способ окажется выхолощеным. Никто не говорит о пустых забавах, типа "русской рулетки" или экстриме, но когда речь идет о ситуации, которую человек не выбирал, он должен знать, как достойно на нее прореагировать, эта реакция должна обществом приниматься, а государство давать ей свое покровительство.
Итак, глядя в человеческий опыт, мы можем выделить три основных пути, по которым можно искать ответ на этот вопрос. Первый - это легитимация поединка. Вот, в некоторых странах действуют древние законы. Причем, и в Японии тоже харакири не поставлено вне закона, так что речь идет не только о странах отсталых. Но тут есть еще одно препятствие (кроме непредстазумости результата поединка). Во-первых, если речь идет об оскорблении не личном, а семейном или племенном, такой "поединок" превращается в кровавую схватку стенка на стенку и не разрешается одним столкновением, а становится цепью кровной мести. Во-вторых, в этих же странах сущетвует жесткая иерархическая система, и далеко не каждый оскорбленный может вызвать на поединок обидчика, а только если они одного общественного уровня и выступают в поединке только лично. В противном случае главарь банды пошлет своих "шестерок" "проучить" зарвавшегося наглеца, не "пачкая" об него руки. Да тот и не посмеет "качать права" перед "паханом". Впрочем, там это всеми принимается, и никто не будет его за это презирать. То есть там понятия чести уже сильно сдвинуты и вовсе относятся к человеку как таковому. То же касается семей, племен и народов. Вот, Ливан сам считает себя не совсем государством рядом с Сирией и до странности терпеливо относится к совершенно возмутительному унижению, которым подвергается со стороны своего более "уважаемого" соседа. Так же ведут себя по отношению к России многие бывшие союзные республики. И в отношении Израиля и США прослеживается та же "иерархичность". Мы должны набрать в себя побольше воздуха, чтобы иногда сказать Обаме "нет". Им же позволено с ногами влезать в наши дела и грубейшим образом диктовать нам, что мы должны делать у себя дома. Все понимают, "кто мы, и кто - Америка" и не так уж удивляются. Правда, арабы такого не позволяют даже американскому президенту и даже тогда, когда в их руках не государство, а всего лишь мифическое нищее образование, целиком от американцев же и зависимое. Потомучто. Так что, даже легализация силового восстановления чести, на любом уровне, штука малоперспективная.
Существует, правда, классический пример, показывающий преимущество именно этой системы. Это Давид и Галиаф. То есть, если на стороне человека правота, она придает ему силы и помогает одолеть могущественного противника вопреки всем законам природы. Что Сам Вс-ний вмешается, чтобы спасти Свой народ, и нужен всего один смельчак с любовью к своему народу, готовностью к самопожертвованию и настоящей верой в сердце. Но, будем трезвы, сколько людей за всю историю погибло, будучи правыми, готовыми к самопожертвованию ради других и с верой в Б-га? Безусловно, Он сам решает, кому уцелеть, а кому погибнуть, но если полагаться на это, то вообще не стоит вмешиваться в "процесс", а стоит просто ждать, пока Он расправится со всеми нашими врагами, личными и всенародными, внутренними и внешними, и радоваться землетрясениям в Иране, тяжелым болезням наших преступных премьер-министров и инфаркту соседа, которого вы побоялись зарезать.
Другой путь это передача полномочий, то есть тот самый путь, который предлагает цивилизованная система. Вы сами не делаете ничего и ничем не рискуете. Вы просто звоните или пишите заявление, а все за вас делают другие, в лучшем виде, без всякого риска и с гарантированным результатом. Как это "хорошо" мы уже обсуждали.
Третий путь это "воспитание нового человека", который подходил бы под предыдущий способ. То есть вообще не обижался бы, рассматривал ситуацию "объективно", был бы "выше этого" и жалел бы несчастного обидчика, по недомыслию или в минуту слабости сказавшего глупость. С таким человеком было бы чрезвычайно легко, потому что он говорил бы на всем понятном языке денежных компенсаций, прибылей и бонусов. Но, вот беда, реальные люди никак не хотят становиться роботами, да и остается открытым вопрос, что делать с теми другими, кто понимает, что такое честь и глубоко презирает эту бесчестную модель? Даже если они просто сброд, а не о "народ", достойный уважения.
Нет, в прошлом искать, наверно, нечего. Да, и в любом случае вернуться в него невозможно. Даже если попытаешься сделать, как было, все равно получится не старое, а что-то новое. Вот и стоит думать, глядя вперед, а не назад. Может быть, стоит поискать рецепты в Торе - самой умной из книг?..