Европейский союз
Европейский союз продолжает позиционировать себя в качестве главного форпоста борьбы за права человека в мире. Однако его собственная правоприменительная практика в данной сфере не подтверждает обоснованность этих претензий. На пространстве Евросоюза сохраняются проблемы с реализацией Хартии ЕС об основных правах. Включение Хартии в Лиссабонский договор (1 декабря 2009 г.) не изменил ограниченный характер ее применения. Хартия распространяется лишь на детельность институтов ЕС, а также его государств-членов в случае имплементации ими законодательства Евросоюза. Более того, Заключительный акт к Лиссабонскому договору предусматривает, что Хартия не расширяет сферу применения права ЕС и не дает Союзу новых полномочий. Таким образом, Хартия не только не регулирует деятельность государств-членов ЕС за рамками законодательства Союза, но и по сути не создает новых обязательств самого ЕС, что делает ее включение в Лиссабонский договор скорее символическим, чем практическим шагом.
Низкую активность наднациональных органов ЕС в случае нарушений прав человека на территории Евросоюза еврочиновники продолжают оправдывать отсутствием у них необходимых полномочий. Более того, в ряде случаев наблюдается как минимум потворство со стороны руководящих органов Евросоюза нарушениям прав человека государствами-членами ЕС. Например, Еврокомиссия проявляет упорное нежелание вмешаться в ситуацию с масштабными нарушениями прав русскоязычного населения Латвии и Эстонии.
В то же время согласно ст. 2 Договора о ЕС, Евросоюз основан на ценностях уважения человеческого достоинства, свободы, демократии, равенства, верховенства права и соблюдения прав человека. Сфера действия этой статьи не ограничена применением общеесовского законодательства, а значит любые нарушения государствами-членами прав человека равнозначны нарушению основополагающих нормативных актов Евросоюза. На случай серьезного нарушения государством-членом таких ценностей ст. 7 предусматривает возможность приостановки отдельных его прав, включая право голоса в Совете ЕС. Однако евроинституты не спешат применять данное положение. В итоге получается, что слова о приверженности ЕС общечеловеческим ценностям остаются лишь на бумаге.
В Евросоюзе отсутствует эффективный механизм оперативного и единообразного воздействия на страны-члены, допускающие случаи неуважения прав человека. В этом контексте привлекло к себе внимание направленное 6 марта 2013 г. министрами иностранных дел Германии, Нидерландов, Дании и Финляндии письмо на имя председателя Европейской комиссии Ж.М.Баррозу с призывом запустить на уровне ЕС собственные мониторинговые механизмы по отслеживанию ситуации с правами человека, верховенством права и демократией в странах-членах. Авторы инициативы, в частности, предложили придать Еврокомиссии контрольные полномочия по соблюдению государствами-членами ЕС основопологающих прав, включая применение санкций к нарушителям, вплоть до лишения финансирования со стороны Евросоюза. Данная инициатива вызвала неоднозначную реакцию и продолжения пока не получила.
Существующие в ЕС правовые механизмы не дают нужной отдачи в вопросе предотвращения и противодействия нарушениям основных прав. Граждане по-прежнему слабо осведомлены как о своих правах, так и об организациях, оказывающих помощь жертвам нарушений. В информационном пространстве ЕС мало внимания уделяется концептуальной проработке прав человека, а также анализу последствий, которые может иметь их вольное прочтение.
Последствия кризиса все болезненнее сказываются на решении проблем с соблюдением всего спектра основных прав, становятся питательной средой для укоренения подобных проблем. Повсеместно наблюдается усиление ультраправых и экстремистских течений, растет число преступлений на почве расизма, ксенофобии и антисемитизма. Под ударом оказались социальные гарантии. Реализация права на равные условия при доступе к трудоустройству, образованию, здравоохранению не обеспечивается ни на национальном, ни на общеесовском уровне.
В условиях кризиса далеко от идеального положение таких уязвимых сегментов общества, как национальные меньшинства и мигранты. В различных государствах-членах уровень безработицы среди них многократно превышает этот показатель для представителей титульной нации, причем заняты приезжие, как правило, на низкооплачиваемых и временных работах.
Общественное мнение в Евросоюзе явно недооценивает угрозу неонацизма, существование которого в отдельных государствах-членах обосновывается мнимой необходимостью обеспечения свободы выражения. А между тем идеи и практика национализма в отдельных странах Евросоюза начинают негативно влиять на самые разные сферы жизнедеятельности всего ЕС, включая внешнюю политику (ситуация с героизаций бывших легионеров «Ваффен-СС» в Латвии и Эстонии, антисемитская риторика крайне правых создают для ЕС проблемы в отношениях с третьими странами).
В своем комментарии (имеет статус экспертного заключения высокого уровня) под названием «Европа должна бороться с экстремизмом и отстаивать права человека» Комиссар Совета Европы по правам человека Н.Муйжниекс прямо ссылается на мнение «некоторых независимых обозревателей», о том, что рост этого феномена «достиг уровня ранней формы крайне правового террора». В подтверждение этих слов он обращает внимание на ситуацию в странах Евросоюза - в ФРГ (резонансное дело о национал-социалистическом подполье), Швеции (рост популярности партии «Шведские демократы» с неонацистскими корнями), Австрии (деятельность неонацистской организации «Объект 21»), Греции (нападения на расовой почве и неофашистская партия «Золотая заря»), Венгрии (серийные убийства цыган; ультраправая партия «Йоббик»), Италии (насильственная ликвидация цыганских поселений).
На этом фоне Евросоюз и его государства-члены в качестве одного из приоритетов рассматривают распространение своих неолиберальных ценностей в качестве универсальной основы жизнедеятельности для остальных членов международного сообщества. Это особенно заметно на примере агрессивного продвижения ими прав сексменьшинств. Делаются попытки добиться от других стран принятия чуждого для них взгляда на гомосексуализм и однополые браки как норму жизни и некое естественное социальное явление, заслуживающее поддержки на государственном уровне. Подобный подход встречает сопротивление не только в странах, придерживающихся традиционных ценностей, но и там, где всегда существовало либеральное отношение к людям с нетрадиционной ориентацией. Достаточно вспомнить протестную реакцию значительной части французского общества на решение о легализации в этой стране однополых браков.
В свете обнародованных бывшим сотрудником Агентства национальной безопасности США Э.Сноуденом фактов электронной слежки со стороны американских спецслужб за десятками миллионов граждан суверенных государств, включая представителей политического истеблишмента стран ЕС, перед Евросоюзом встал принципиальный вопрос о реакции на это грубейшее нарушение норм международного права в области прав человека, прежде всего связанных с неприкосновенностью и охраной частной жизни. Однако дальше громких заявлений на октябрьском (2013 г.) саммите Евросоюза «о намерении объясниться с США по данному вопросу» дело пока не пошло. Показательно, что, по информации Э.Сноудена, наряду с США в программе массовой электронной слежки непосредственно принимало участие, по крайней мере, одно государство-член ЕС - Великобритания.
Разоблачения Э.Сноудена и жесткая реакция британских властей на их публикацию в газете «Гардиан» (в ходе слушаний в Европарламенте 5 сентября 2013 г. главный редактор этого издания А.Русбриджер заявил, что британские власти занимались откровенным запугиванием его сотрудников с тем, чтобы прекратить публикацию информации, полученной от Э.Сноудена) дополнительно высветили другую немаловажную проблему - имеющиеся в ЕС существенные ограничения в области свободы слова и средств массовой информации, а также сохраняющуюся порочную практику «двойных стандартов» в данной сфере.
Еще одной системной проблемой, связанной с отступлением Евросоюза от правозащитных стандартов, является нарушение права на свободу передвижения. Согласно выводам опубликованного Комиссаром Совета Европы по правам человека Н.Муйжниексом исследования на тему «Право на выезд из страны», Евросоюз создает искусственные препятствия для въезда на свою территорию, что ущемляет свободу передвижения частных лиц и в особенности негативно сказывается на положении цыган и соискателей убежища.
Наиболее рельефно данная проблема проявляется в балканских странах-не членах Евросоюза, имеющих с ним безвизовый режим. ЕС, будучи крайне не заинтересован в излишнем наплыве соискателей убежища, и в особенности цыган, на свою территорию «под угрозой восстановления визовых требований» фактически навязывает этим странам рестриктивную эмиграционную политику, которая несет в себе компонент этнической дискриминации.
Весьма проблематичными с правозащитной точки зрения являются проводимые членами ЕС морские операции по т.н. «вытеснению» групп мигрантов и потенциальных беженцев от границ Евросоюза в страны происхождения.
По мнению Н.Муйжниекса, упомянутые ограничительные меры, направленные на блокирование миграционных потоков в ЕС и де-факто презюмирующие злоупотребление правом на убежище, вступают в противоречие с Конвенцией о статусе беженцев 1951 г., Протоколом № 4 к Европейской конвенции по правам человека о свободе передвижения, статьей 14 ЕКПЧ (общий запрет дискриминации), а также могут приводить к нарушению статьи 3 ЕКПЧ (запрет пыток и бесчеловечного обращения).
В целом обращает на себя внимание лицемерное отношение государств-членов ЕС к праву на свободу передвижения, за неограниченное осуществление которого они активно боролись в период «холодной войны», а сейчас, по сути, выступают основными инициаторами его зажима в Европе.
По-прежнему без ответа остаются вопросы об участии ряда государств-членов ЕС в программе ЦРУ по транспортировке и содержанию в секретных тюрьмах лиц, подозреваемых в терроризме. 10 октября 2013 г. Европарламент принял очередную резолюцию по данной теме, в которой констатировал отсутствие прогресса с момента принятия год назад аналогичного документа и выразил глубокое разочарование бездействием остальных евроинститутов, которые под предлогом отсутствия у них необходимой компетенции мирятся со свидетельствами грубейшего нарушения основных прав на территории «объединенной Европы». Евродепутаты вновь призвали наднациональные органы ЕС, а также отдельные страны-члены принять конкретные меры для установления истины и положить конец безнаказанности.
Примечательно, что в числе жертв вышеупомянутой программы ЦРУ оказались два гражданина Германии (Х.Эль-Масри и М.Заммар). Поэтому отказ евроинститутов принимать участие в расследовании информации о нарушении их прав ставит под вопрос саму сущность и смысл «гражданства» Евросоюза, а также положение ст.3 Договора о ЕС, в котором ЕС обязуется обеспечить своим гражданам пространство свободы, безопасности и правосудия.
Стремление «спустить на тормозах» данные разбирательства является очевидным актом неуважения и к третьим государствам, граждане которых пострадали в ЕС от контртеррористических операций. В этой связи вызывает разочарование сохраняющаяся ограниченность вопросов ведения Спецпредставителя ЕС по правам человека. Так, тематика нарушений прав и свобод на пространстве ЕС остается вне поля его зрения. Правочеловеческая дипломатия ЕС продолжает оставаться «улицей с односторонним движением» и направлена сугубо вовне. В итоге при постановке Спецпредставителем вопросов о нарушениях в гуманитарно-правозащитной сфере в третьих странах изначально отсутствуют предпосылки для предметного и взаимоуважительного диалога ЕС с партнерами по данной проблематике.
Между тем и Агентство ЕС по основным правам человека (АОПЧ), которое, как заверяет руководство ЕС, призвано следить за ситуацией с правами человека «дома», на деле лишь осуществляет выработку заключений рекомендательного характера. Причем исследуемые АОПЧ темы явно отбираются по степени их удобности и малоконфликтности. В итоге такие острые сюжеты, как, например, положение (да и сам факт существования) нескольких сотен тысяч «неграждан» в Латвии и Эстонии, не получают освещения.
Нельзя не отметить предвзятость есовских институтов по отношению к гражданскому обществу в ЕС. Так, финансирование по есовской линии получают преимущественно те НПО, деятельность которых отвечает приоритетам Еврокомиссии (вплоть до получивших скандальную огласку эпизодов «заказных» наработок по улучшению имиджа ЕК за счет есовского бюджета). В итоге палитра сфер интересов гражданского общества искусственно сужается до вопросов повестки дня евроинститутов, а любое инакомыслие и отклонение от установок «сверху» обрекает соискателей фондов ЕС на отказ.
Несмотря на в целом представительное участие государств-членов Евросоюза в основных многосторонних договорах по правам человека, некоторые из них по-прежнему предпочитают не брать на себя соответствующих обязательств. При этом важно учесть, что вопрос об участии в таких договорах справедливо рассматривается как индикатор приверженности того или иного государства универсальным правозащитным стандартам, по которому судят о фактической готовности развивать межгосударственное сотрудничество в сфере прав человека.
В этой связи обращает на себя внимание факт неучастия Великобритании в Факультативном протоколе к Международному пакту о гражданских и политических правах (устанавливает право Комитета по правам человека рассматривать индивидуальные сообщения/жалобы на нарушения государствами-участниками Пакта своих обязательств по этому договору). Кроме того, во Втором факультативном протоколе к Международном пакту о гражданских и политических правах (провозглашает отмену смертной казни) не участвует Польша; в Факультативном протоколе к Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (устанавливает международную систему инспекций мест лишения свободы) - Бельгия, Греция, Ирландия, Латвия, Литва, Словакия и Финляндия; в Факультативном протоколе к Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (устанавливает право Комитета по ликвидации дискриминации в отношении женщин рассматривать сообщения о нарушениях государствами-членами своих обязательств по Конвенции) - Латвия, Мальта и Эстония; в Факультативном протоколе к Конвенции о правах ребенка, касающемся участия детей в вооруженном конфликте, - Эстония; в Факультативном протоколе к Конвенции о правах ребенка, касающемся борьбы с детской проституцией, детской порнографией и торговле детьми, - Ирландия; в Конвенции о правах инвалидов - Ирландия, Нидерланды и Финляндия; в Факультативном протоколе к Конвенции о правах инвалидов (устанавливает процедуру рассмотрения сообщений о нарушениях государствами-участниками своих обязательств по Конвенции) - Болгария, Дания, Ирландия, Нидерланды, Польша, Румыния, Финляндия и Чехия; в Международной конвенции о защите всех лиц от насильственных исчезновений - Болгария, Великобритания, Венгрия, Греция, Дания, Ирландия, Италия, Кипр, Латвия, Люксембург, Мальта, Польша, Португалия, Румыния, Словакия, Словения, Финляндия, Чехия и Швеция. Совершенно не соотносится с образом Евросоюза как «главной движущей силой» в борьбе с преступлениями против человечности неучастие Мальты в Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказания за него.
Отдельного анализа заслуживает ситуация с оговорками, которые государства-члены ЕС делали к отдельным положениям основных многосторонних договоров по правам человека. Значительная часть оговорок касается присущего европейцам толкования ряда прав и свобод в качестве абсолютных, т.е. якобы не подверженных никаким ограничениям. Речь, в первую очередь, идет о правах на свободу мнения и его выражения (т.н. свобода слова), а также прав на свободу собраний и ассоциаций.
Вместе с тем, такая позиция вызывает массу вопросов, в т.ч. с точки зрения допустимости подобных оговорок в соответствии с Венской конвенцией о праве международных договоров 1969 г. Так, согласно статье 19 Конвенции государства не могут формулировать оговорку, если она «несовместима с объектом и целями договора».
Комитет по ликвидации расовой дискриминации (контрольный орган по соответствующему договору) неоднократно призывал европейцев отозвать свои оговорки к статье 4 Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации. Как известно, данная статья требует от государств-участников Конвенции преследовать распространение идей расизма в уголовном порядке. Суть же оговорки ряда стран ЕС (ее сделали Австрия, Бельгия, Великобритания, Ирландия, Италия, Мальта и Франция): отказ принимать соответствующее уголовное законодательство, поскольку оно было бы несовместимо с правами на свободу мнения и его выражения, на мирные собрания и ассоциации. Отсюда - и попустительское отношение государств-членов ЕС к всевозможным позорящим Евросоюз нацистским сборищам и маршам, в т.ч. в целях героизации «Ваффен-СС», которые рассматриваются в Западной Европе через призму реализации упомянутых прав и свобод. В этой связи квалификация Комитетом таких оговорок как нарушающих требования статьи 19 Венской конвенции о праве международных договоров представляется абсолютно обоснованной.
Не меньше вопросов вызывают оговорки ряда государств-членов Евросоюза к статье 20 Международного пакта о гражданских и политических правах, в соответствии с которой «всякая пропаганда войны должна быть запрещена законом». Суть сделанной европейцами оговорки - отказ принимать необходимое законодательство потому, что это противоречило бы праву на свободу выражения мнения. Подобные оговорки сделали Бельгия, Великобритания, Дания, Ирландия, Люксембург, Мальта, Нидерланды, Финляндия, Франция и Швеция (Италия и Германия в силу исторических причин предпочли ограничиться общей квалификацией упомянутых прав как абсолютных, т.е. не подверженных каким-либо ограничениям, даже сформулированным в Пакте, но воздержались от заявлений по статье о запрете пропаганды войны).
Часть оговорок находится в явном противоречии с претензиями Евросоюза на роль образца в деле поощрения и защиты прав человека. Например, при подписании Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах Великобритания заявила о невозможности обеспечить равную оплату за равный труд женщинам и мужчинам. Правда, при сдаче на хранение ратификационной грамоты британцы ограничили сферу применения этой оговорки системой вознаграждения в частном секторе, что, впрочем, не отменяет дискриминационного характера самой ситуации.
В этом же ряду находится оговорка ФРГ к статье 3 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, в соответствии с которой Германия заявила о том, что будет выполнять обязательство о невыдаче лиц в страны, где они могут подвергнуться применению пыток, только в рамках своего национального законодательства.
Еще одна сомнительная оговорка была сделана Великобританией в отношении действия статьи 11 Международного пакта о гражданских и политических правах. Суть ее заключается в том, что Соединенное Королевство отказалось ее применять на территории Джерси - зависимой британской территории. С учетом того, что закрепленное в статье 11 право не подвергаться лишению свободы за неспособность выполнить договорное обязательство в соответствии с Пактом отнесено к числу прав, отступление от которых не допускается даже в условиях войны или чрезвычайного положения, налицо еще одно нарушение Великобританией статьи 19 Венской конвенции о праве международных договоров, а также самого Пакта.
Наконец, следует упомянуть об оговорках ряда членов ЕС (в частности, Франции) к Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных и унижающих достоинство видов обращения и наказания и к Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин относительно отказа признать юрисдикцию Международного суда в отношении рассмотрения споров по этим договорам.
Низкую активность наднациональных органов ЕС в случае нарушений прав человека на территории Евросоюза еврочиновники продолжают оправдывать отсутствием у них необходимых полномочий. Более того, в ряде случаев наблюдается как минимум потворство со стороны руководящих органов Евросоюза нарушениям прав человека государствами-членами ЕС. Например, Еврокомиссия проявляет упорное нежелание вмешаться в ситуацию с масштабными нарушениями прав русскоязычного населения Латвии и Эстонии.
В то же время согласно ст. 2 Договора о ЕС, Евросоюз основан на ценностях уважения человеческого достоинства, свободы, демократии, равенства, верховенства права и соблюдения прав человека. Сфера действия этой статьи не ограничена применением общеесовского законодательства, а значит любые нарушения государствами-членами прав человека равнозначны нарушению основополагающих нормативных актов Евросоюза. На случай серьезного нарушения государством-членом таких ценностей ст. 7 предусматривает возможность приостановки отдельных его прав, включая право голоса в Совете ЕС. Однако евроинституты не спешат применять данное положение. В итоге получается, что слова о приверженности ЕС общечеловеческим ценностям остаются лишь на бумаге.
В Евросоюзе отсутствует эффективный механизм оперативного и единообразного воздействия на страны-члены, допускающие случаи неуважения прав человека. В этом контексте привлекло к себе внимание направленное 6 марта 2013 г. министрами иностранных дел Германии, Нидерландов, Дании и Финляндии письмо на имя председателя Европейской комиссии Ж.М.Баррозу с призывом запустить на уровне ЕС собственные мониторинговые механизмы по отслеживанию ситуации с правами человека, верховенством права и демократией в странах-членах. Авторы инициативы, в частности, предложили придать Еврокомиссии контрольные полномочия по соблюдению государствами-членами ЕС основопологающих прав, включая применение санкций к нарушителям, вплоть до лишения финансирования со стороны Евросоюза. Данная инициатива вызвала неоднозначную реакцию и продолжения пока не получила.
Существующие в ЕС правовые механизмы не дают нужной отдачи в вопросе предотвращения и противодействия нарушениям основных прав. Граждане по-прежнему слабо осведомлены как о своих правах, так и об организациях, оказывающих помощь жертвам нарушений. В информационном пространстве ЕС мало внимания уделяется концептуальной проработке прав человека, а также анализу последствий, которые может иметь их вольное прочтение.
Последствия кризиса все болезненнее сказываются на решении проблем с соблюдением всего спектра основных прав, становятся питательной средой для укоренения подобных проблем. Повсеместно наблюдается усиление ультраправых и экстремистских течений, растет число преступлений на почве расизма, ксенофобии и антисемитизма. Под ударом оказались социальные гарантии. Реализация права на равные условия при доступе к трудоустройству, образованию, здравоохранению не обеспечивается ни на национальном, ни на общеесовском уровне.
В условиях кризиса далеко от идеального положение таких уязвимых сегментов общества, как национальные меньшинства и мигранты. В различных государствах-членах уровень безработицы среди них многократно превышает этот показатель для представителей титульной нации, причем заняты приезжие, как правило, на низкооплачиваемых и временных работах.
Общественное мнение в Евросоюзе явно недооценивает угрозу неонацизма, существование которого в отдельных государствах-членах обосновывается мнимой необходимостью обеспечения свободы выражения. А между тем идеи и практика национализма в отдельных странах Евросоюза начинают негативно влиять на самые разные сферы жизнедеятельности всего ЕС, включая внешнюю политику (ситуация с героизаций бывших легионеров «Ваффен-СС» в Латвии и Эстонии, антисемитская риторика крайне правых создают для ЕС проблемы в отношениях с третьими странами).
В своем комментарии (имеет статус экспертного заключения высокого уровня) под названием «Европа должна бороться с экстремизмом и отстаивать права человека» Комиссар Совета Европы по правам человека Н.Муйжниекс прямо ссылается на мнение «некоторых независимых обозревателей», о том, что рост этого феномена «достиг уровня ранней формы крайне правового террора». В подтверждение этих слов он обращает внимание на ситуацию в странах Евросоюза - в ФРГ (резонансное дело о национал-социалистическом подполье), Швеции (рост популярности партии «Шведские демократы» с неонацистскими корнями), Австрии (деятельность неонацистской организации «Объект 21»), Греции (нападения на расовой почве и неофашистская партия «Золотая заря»), Венгрии (серийные убийства цыган; ультраправая партия «Йоббик»), Италии (насильственная ликвидация цыганских поселений).
На этом фоне Евросоюз и его государства-члены в качестве одного из приоритетов рассматривают распространение своих неолиберальных ценностей в качестве универсальной основы жизнедеятельности для остальных членов международного сообщества. Это особенно заметно на примере агрессивного продвижения ими прав сексменьшинств. Делаются попытки добиться от других стран принятия чуждого для них взгляда на гомосексуализм и однополые браки как норму жизни и некое естественное социальное явление, заслуживающее поддержки на государственном уровне. Подобный подход встречает сопротивление не только в странах, придерживающихся традиционных ценностей, но и там, где всегда существовало либеральное отношение к людям с нетрадиционной ориентацией. Достаточно вспомнить протестную реакцию значительной части французского общества на решение о легализации в этой стране однополых браков.
В свете обнародованных бывшим сотрудником Агентства национальной безопасности США Э.Сноуденом фактов электронной слежки со стороны американских спецслужб за десятками миллионов граждан суверенных государств, включая представителей политического истеблишмента стран ЕС, перед Евросоюзом встал принципиальный вопрос о реакции на это грубейшее нарушение норм международного права в области прав человека, прежде всего связанных с неприкосновенностью и охраной частной жизни. Однако дальше громких заявлений на октябрьском (2013 г.) саммите Евросоюза «о намерении объясниться с США по данному вопросу» дело пока не пошло. Показательно, что, по информации Э.Сноудена, наряду с США в программе массовой электронной слежки непосредственно принимало участие, по крайней мере, одно государство-член ЕС - Великобритания.
Разоблачения Э.Сноудена и жесткая реакция британских властей на их публикацию в газете «Гардиан» (в ходе слушаний в Европарламенте 5 сентября 2013 г. главный редактор этого издания А.Русбриджер заявил, что британские власти занимались откровенным запугиванием его сотрудников с тем, чтобы прекратить публикацию информации, полученной от Э.Сноудена) дополнительно высветили другую немаловажную проблему - имеющиеся в ЕС существенные ограничения в области свободы слова и средств массовой информации, а также сохраняющуюся порочную практику «двойных стандартов» в данной сфере.
Еще одной системной проблемой, связанной с отступлением Евросоюза от правозащитных стандартов, является нарушение права на свободу передвижения. Согласно выводам опубликованного Комиссаром Совета Европы по правам человека Н.Муйжниексом исследования на тему «Право на выезд из страны», Евросоюз создает искусственные препятствия для въезда на свою территорию, что ущемляет свободу передвижения частных лиц и в особенности негативно сказывается на положении цыган и соискателей убежища.
Наиболее рельефно данная проблема проявляется в балканских странах-не членах Евросоюза, имеющих с ним безвизовый режим. ЕС, будучи крайне не заинтересован в излишнем наплыве соискателей убежища, и в особенности цыган, на свою территорию «под угрозой восстановления визовых требований» фактически навязывает этим странам рестриктивную эмиграционную политику, которая несет в себе компонент этнической дискриминации.
Весьма проблематичными с правозащитной точки зрения являются проводимые членами ЕС морские операции по т.н. «вытеснению» групп мигрантов и потенциальных беженцев от границ Евросоюза в страны происхождения.
По мнению Н.Муйжниекса, упомянутые ограничительные меры, направленные на блокирование миграционных потоков в ЕС и де-факто презюмирующие злоупотребление правом на убежище, вступают в противоречие с Конвенцией о статусе беженцев 1951 г., Протоколом № 4 к Европейской конвенции по правам человека о свободе передвижения, статьей 14 ЕКПЧ (общий запрет дискриминации), а также могут приводить к нарушению статьи 3 ЕКПЧ (запрет пыток и бесчеловечного обращения).
В целом обращает на себя внимание лицемерное отношение государств-членов ЕС к праву на свободу передвижения, за неограниченное осуществление которого они активно боролись в период «холодной войны», а сейчас, по сути, выступают основными инициаторами его зажима в Европе.
По-прежнему без ответа остаются вопросы об участии ряда государств-членов ЕС в программе ЦРУ по транспортировке и содержанию в секретных тюрьмах лиц, подозреваемых в терроризме. 10 октября 2013 г. Европарламент принял очередную резолюцию по данной теме, в которой констатировал отсутствие прогресса с момента принятия год назад аналогичного документа и выразил глубокое разочарование бездействием остальных евроинститутов, которые под предлогом отсутствия у них необходимой компетенции мирятся со свидетельствами грубейшего нарушения основных прав на территории «объединенной Европы». Евродепутаты вновь призвали наднациональные органы ЕС, а также отдельные страны-члены принять конкретные меры для установления истины и положить конец безнаказанности.
Примечательно, что в числе жертв вышеупомянутой программы ЦРУ оказались два гражданина Германии (Х.Эль-Масри и М.Заммар). Поэтому отказ евроинститутов принимать участие в расследовании информации о нарушении их прав ставит под вопрос саму сущность и смысл «гражданства» Евросоюза, а также положение ст.3 Договора о ЕС, в котором ЕС обязуется обеспечить своим гражданам пространство свободы, безопасности и правосудия.
Стремление «спустить на тормозах» данные разбирательства является очевидным актом неуважения и к третьим государствам, граждане которых пострадали в ЕС от контртеррористических операций. В этой связи вызывает разочарование сохраняющаяся ограниченность вопросов ведения Спецпредставителя ЕС по правам человека. Так, тематика нарушений прав и свобод на пространстве ЕС остается вне поля его зрения. Правочеловеческая дипломатия ЕС продолжает оставаться «улицей с односторонним движением» и направлена сугубо вовне. В итоге при постановке Спецпредставителем вопросов о нарушениях в гуманитарно-правозащитной сфере в третьих странах изначально отсутствуют предпосылки для предметного и взаимоуважительного диалога ЕС с партнерами по данной проблематике.
Между тем и Агентство ЕС по основным правам человека (АОПЧ), которое, как заверяет руководство ЕС, призвано следить за ситуацией с правами человека «дома», на деле лишь осуществляет выработку заключений рекомендательного характера. Причем исследуемые АОПЧ темы явно отбираются по степени их удобности и малоконфликтности. В итоге такие острые сюжеты, как, например, положение (да и сам факт существования) нескольких сотен тысяч «неграждан» в Латвии и Эстонии, не получают освещения.
Нельзя не отметить предвзятость есовских институтов по отношению к гражданскому обществу в ЕС. Так, финансирование по есовской линии получают преимущественно те НПО, деятельность которых отвечает приоритетам Еврокомиссии (вплоть до получивших скандальную огласку эпизодов «заказных» наработок по улучшению имиджа ЕК за счет есовского бюджета). В итоге палитра сфер интересов гражданского общества искусственно сужается до вопросов повестки дня евроинститутов, а любое инакомыслие и отклонение от установок «сверху» обрекает соискателей фондов ЕС на отказ.
Несмотря на в целом представительное участие государств-членов Евросоюза в основных многосторонних договорах по правам человека, некоторые из них по-прежнему предпочитают не брать на себя соответствующих обязательств. При этом важно учесть, что вопрос об участии в таких договорах справедливо рассматривается как индикатор приверженности того или иного государства универсальным правозащитным стандартам, по которому судят о фактической готовности развивать межгосударственное сотрудничество в сфере прав человека.
В этой связи обращает на себя внимание факт неучастия Великобритании в Факультативном протоколе к Международному пакту о гражданских и политических правах (устанавливает право Комитета по правам человека рассматривать индивидуальные сообщения/жалобы на нарушения государствами-участниками Пакта своих обязательств по этому договору). Кроме того, во Втором факультативном протоколе к Международном пакту о гражданских и политических правах (провозглашает отмену смертной казни) не участвует Польша; в Факультативном протоколе к Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (устанавливает международную систему инспекций мест лишения свободы) - Бельгия, Греция, Ирландия, Латвия, Литва, Словакия и Финляндия; в Факультативном протоколе к Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (устанавливает право Комитета по ликвидации дискриминации в отношении женщин рассматривать сообщения о нарушениях государствами-членами своих обязательств по Конвенции) - Латвия, Мальта и Эстония; в Факультативном протоколе к Конвенции о правах ребенка, касающемся участия детей в вооруженном конфликте, - Эстония; в Факультативном протоколе к Конвенции о правах ребенка, касающемся борьбы с детской проституцией, детской порнографией и торговле детьми, - Ирландия; в Конвенции о правах инвалидов - Ирландия, Нидерланды и Финляндия; в Факультативном протоколе к Конвенции о правах инвалидов (устанавливает процедуру рассмотрения сообщений о нарушениях государствами-участниками своих обязательств по Конвенции) - Болгария, Дания, Ирландия, Нидерланды, Польша, Румыния, Финляндия и Чехия; в Международной конвенции о защите всех лиц от насильственных исчезновений - Болгария, Великобритания, Венгрия, Греция, Дания, Ирландия, Италия, Кипр, Латвия, Люксембург, Мальта, Польша, Португалия, Румыния, Словакия, Словения, Финляндия, Чехия и Швеция. Совершенно не соотносится с образом Евросоюза как «главной движущей силой» в борьбе с преступлениями против человечности неучастие Мальты в Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказания за него.
Отдельного анализа заслуживает ситуация с оговорками, которые государства-члены ЕС делали к отдельным положениям основных многосторонних договоров по правам человека. Значительная часть оговорок касается присущего европейцам толкования ряда прав и свобод в качестве абсолютных, т.е. якобы не подверженных никаким ограничениям. Речь, в первую очередь, идет о правах на свободу мнения и его выражения (т.н. свобода слова), а также прав на свободу собраний и ассоциаций.
Вместе с тем, такая позиция вызывает массу вопросов, в т.ч. с точки зрения допустимости подобных оговорок в соответствии с Венской конвенцией о праве международных договоров 1969 г. Так, согласно статье 19 Конвенции государства не могут формулировать оговорку, если она «несовместима с объектом и целями договора».
Комитет по ликвидации расовой дискриминации (контрольный орган по соответствующему договору) неоднократно призывал европейцев отозвать свои оговорки к статье 4 Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации. Как известно, данная статья требует от государств-участников Конвенции преследовать распространение идей расизма в уголовном порядке. Суть же оговорки ряда стран ЕС (ее сделали Австрия, Бельгия, Великобритания, Ирландия, Италия, Мальта и Франция): отказ принимать соответствующее уголовное законодательство, поскольку оно было бы несовместимо с правами на свободу мнения и его выражения, на мирные собрания и ассоциации. Отсюда - и попустительское отношение государств-членов ЕС к всевозможным позорящим Евросоюз нацистским сборищам и маршам, в т.ч. в целях героизации «Ваффен-СС», которые рассматриваются в Западной Европе через призму реализации упомянутых прав и свобод. В этой связи квалификация Комитетом таких оговорок как нарушающих требования статьи 19 Венской конвенции о праве международных договоров представляется абсолютно обоснованной.
Не меньше вопросов вызывают оговорки ряда государств-членов Евросоюза к статье 20 Международного пакта о гражданских и политических правах, в соответствии с которой «всякая пропаганда войны должна быть запрещена законом». Суть сделанной европейцами оговорки - отказ принимать необходимое законодательство потому, что это противоречило бы праву на свободу выражения мнения. Подобные оговорки сделали Бельгия, Великобритания, Дания, Ирландия, Люксембург, Мальта, Нидерланды, Финляндия, Франция и Швеция (Италия и Германия в силу исторических причин предпочли ограничиться общей квалификацией упомянутых прав как абсолютных, т.е. не подверженных каким-либо ограничениям, даже сформулированным в Пакте, но воздержались от заявлений по статье о запрете пропаганды войны).
Часть оговорок находится в явном противоречии с претензиями Евросоюза на роль образца в деле поощрения и защиты прав человека. Например, при подписании Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах Великобритания заявила о невозможности обеспечить равную оплату за равный труд женщинам и мужчинам. Правда, при сдаче на хранение ратификационной грамоты британцы ограничили сферу применения этой оговорки системой вознаграждения в частном секторе, что, впрочем, не отменяет дискриминационного характера самой ситуации.
В этом же ряду находится оговорка ФРГ к статье 3 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, в соответствии с которой Германия заявила о том, что будет выполнять обязательство о невыдаче лиц в страны, где они могут подвергнуться применению пыток, только в рамках своего национального законодательства.
Еще одна сомнительная оговорка была сделана Великобританией в отношении действия статьи 11 Международного пакта о гражданских и политических правах. Суть ее заключается в том, что Соединенное Королевство отказалось ее применять на территории Джерси - зависимой британской территории. С учетом того, что закрепленное в статье 11 право не подвергаться лишению свободы за неспособность выполнить договорное обязательство в соответствии с Пактом отнесено к числу прав, отступление от которых не допускается даже в условиях войны или чрезвычайного положения, налицо еще одно нарушение Великобританией статьи 19 Венской конвенции о праве международных договоров, а также самого Пакта.
Наконец, следует упомянуть об оговорках ряда членов ЕС (в частности, Франции) к Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных и унижающих достоинство видов обращения и наказания и к Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин относительно отказа признать юрисдикцию Международного суда в отношении рассмотрения споров по этим договорам.