"Русская весна" - 1919
Весеннее наступление армии А.В. Колчака заставило большевистское правительство в Москве всерьёз беспокоиться за своё существование. Как раз в эти апрельские дни 95 лет тому назад на востоке Европейской части России разыгрались события, которые могли повернуть ход отечественной истории совершенно в другое русло, без ГУЛАГа, без госатеизма, без разрушенных и осквернённых храмов, без пресловутого "культа личности", без "перестройки"...
Колчак на фронте перед своими войсками Весна 1919-го.
Павел Зырянов пишет в своей книге "Адмирал Колчак, верховный правитель России":
"Восточный фронт красных имел сильные фланги и слабый центр. На северном его участке около 50 тысяч штыков и сабель двух армий противостояли 53-тысячной Сибирской армии генерала Гайды. На юге три красные армии (1-я, 4-я и Туркестанская - в общем около 36 тысяч штыков и сабель) загнали далеко в степь армию атамана Дутова (около 14 тысяч). В дальнейшем красное командование предполагало повернуть эти армии на север и через Троицк и Челябинск зайти в тыл Сибирской и Западной армиям белых, отрезав их от Омска.
В центре Восточного фронта было иное соотношение. Здесь 5-я армия под командованием Ж. К. Блюмберга (11 тысяч штыков и сабель) имела своим противником Западную армию генерала Ханжина, численность коей за зиму была доведена до 40 тысяч человек. Ударное соединение Западной армии под командованием генерала В. В. Голицына сосредоточилось севернее Самаро-Златоустовской железной дороги. В его состав входили 7-я Уральская дивизия горных стрелков, Ижевская бригада (из рабочих-повстанцев) и 3-я Оренбургская казачья бригада - наиболее боеспособные части Западной армии. В центре Восточного фронта превосходство белых в живой силе было почти четырёхкратным, а по направлению главного удара - вообще трудноопределимым, ибо это был слабо контролируемый стык между 5-й и 2-й армиями. Перед Колчаком и его командованием открывался уникальный шанс нанести удар в глубь Советской республики. В конце февраля ударные части выдвинулись на линию фронта.
Красные войска, стоявшие под Уфой, были измотаны непрерывными боями местного значения. Сосредоточение ударной группы белых красная разведка обнаружила лишь в конце февраля. Сразу же был составлен план: захватить станцию Аша Балашовская (ныне город Аша), занять горные проходы, а затем по руслу реки Уфы зайти в тыл обнаруженной группировки и обрушить на неё удар. По-видимому, Блюмберг слабо себе представлял численность этой группы. 4 марта 26-я дивизия красных перешла в наступление вдоль железной дороги и в течение последующих дней, с трудом преодолевая сопротивление противника, заняла несколько деревень и хуторов и почти дошла до Аши Балашовской, когда выяснилось, что дальнейшее наступление для неё гибельно.
4 марта перешли в наступление и белые - в направлении на город Стерлитамак. Сразу же было занято несколько деревень. Это было отвлекающим ударом, что для красных стало очевидным далеко не сразу.
6 марта Сибирская армия перешла в наступление на Вятском направлении и натолкнулась на жёсткое сопротивление. Перешедшие в тот же день в наступление части ударной группировки Западной армии в направлении на Бирск сначала тоже продвигались с трудом.
Колчаковцы на походе
Первый громкий успех пришёл не к Западной армии, а к армии Гайды, которая уже 7 марта овладела уездным городом Оханском, а на следующий день - городом Осой. Но в дальнейшем продвижение Сибирской армии замедлилось. В нём уже не было того порыва, которым она была одушевлена в декабре. К 12 марта, за шесть дней наступления, армия Гайды продвинулась на разных участках на 40-50 вёрст.
Армия же Ханжина, прорвав фронт, вышла на оперативный простор. Ехали на санях, делая по 30-35 вёрст в день. 8 марта с налёта взяли Бирск - живописно расположенный город на реке Белой, к северу от Уфы. После этого наступающие части повернули на юг, в направлении на станцию Чишмы, охватывая Уфу с запада. В течение нескольких дней они шли по тыловым учреждениям 5-й армии, сея панику в её рядах. РВС армии во главе с Блюмбергом 11 марта спешно выехал из Уфы, и в течение трёх дней, до 14 марта, армия фактически была в неуправляемом состоянии. Да и потом, когда армейский штаб остановился на станции Белебей-Аксаково, не сразу удалось разыскать штабы дивизий и установить с ними связь. 13 марта белые заняли Уфу. Красные бежали столь поспешно, что, как сообщалось в оперативной сводке Ставки, иногда бросали шинели и даже сапоги.
Генерал Р. Гайда, командующий Сибирской Армией
14 марта в руки белых перешла станция Чишмы. Но полного окружения оказавшихся в мешке частей Красной армии осуществить не удалось - не был своевременно перекрыт тракт Уфа - Стерлитамак. Тем не менее некоторым частям выход был закрыт. Так, в одной из сводок сообщалось о сдаче в плен в полном составе 239-го советского полка, в других говорилось о вылавливании разбежавшихся красноармейцев. Несмотря на неудачу полного окружения 5-й армии, Уфимская операция белых была хорошо задумана и успешно осуществлена.
Белое командование решило повторить попытку поймать красных в мешок. Но маневр не удался, наступающие части перепутались, и потребовалось несколько дней, чтобы привести их в порядок. За это время красные успели устроиться на новом месте, к ним подошли подкрепления из 1-й армии (шесть полков). В районе Стерлитамака возникла сильная группировка противника, которая начала наступление на Уфу. Оно с трудом сдерживалось противостоящими частями. Борьба приобрела затяжной характер, некоторые деревни несколько раз переходили из рук в руки. Всё это время фронт висел на волоске, ибо бои шли верстах в 35-40 южнее Уфы. Сильно помог белым, но не переломил обстановку переход на их сторону в полном составе Башкирского кавалерийского полка.
Дело решило возвращение на фронт, после короткого отдыха, Ижевской бригады. 2 апреля противник был здесь решительно обращен вспять, а 5 апреля был взят город Стерлитамак.
Белое командование сильно рисковало, продолжая всё это время наступление в юго-западном, западном и северозападном направлениях (на Белебей, Бугульму и Мензелинск). Здесь красным не помогли ни фронтовые резервы, ни присланные главным командованием. Наименьшим за это время было продвижение на Белебеевском направлении, наибольшим - на Мензелинском. 22 марта был взят город Мензелинск. Хотя вскоре он был оставлен, но части Западной армии удержались на рубеже реки Ик - там, где, согласно директиве командования, они должны были быть к 1 апреля.
На фронте Сибирской армии в это время шли затяжные бои южнее Пермской железной дороги, у сёл Клёновское и Петропавловское, и борьба приобретала позиционный характер. Лишь на крайнем северном фланге Сибирской армии произошло знаменательное событие - её войска, действовавшие в районе реки Печоры, 25 марта соединились с частями Архангельского правительства. В дальнейшем они стали проводить совместные операции против красных.
С конца марта отступление 5-й армии приобрело хаотический характер. Она несла большие потери, главным образом пленными и разбежавшимися. В свою очередь белое командование, совсем потеряв осторожность, вело наступление сразу по пяти расходящимся направлениям - Оренбургскому, Бузулукскому, Белебеевскому, Бугульминскому и Мензелинскому. Если раньше удар наносился сжатым кулаком, то теперь - растопыренной пятернёй. Северный вариант наступления был, похоже, совсем оставлен. Западная армия, выйдя на реку Ик, не стала ждать, когда Гайда возьмёт Вятку.
Овладев Стерлитамаком, войска Адмирала частью повернули на юго-запад, на Бузулук, а основной колонной продолжили движение на юг - на Оренбург. В этом направлении к 22 апреля они вышли на реку Салмыш и начали переправу, намереваясь в дальнейшем перерезать железную дорогу, связывающую Оренбург с Москвой. 25 апреля белые были уже в 20 верстах северо-восточнее и восточнее Оренбурга.
Части, повернувшие к Бузулуку, в середине апреля с большим трудом переправились через разлившуюся реку Дёму и в этом районе надолго задержались.
7 апреля части Западной армии взяли Белебей, город и станцию на Самаро-Златоустовской железной дороге. В сводке за 14 апреля сообщалось, что «ведётся бой за город Бугуруслан». Следующая сводка в архивном деле отсутствует, а через три дня сообщалось уже о боях в 30-35 верстах западнее Бугуруслана. По-видимому, этот уездный город Самарской губернии, в 167 верстах от Самары, был взят 15 апреля.
Двумя днями ранее был взят город Бугульма. После этого Бугульминское направление в сводках стало называться Симбирским.
Генерал М.В. Ханжин, командующий Западной Армией в войсках Колчака
5 апреля Западная армия вернула себе Мензелинск, а 21-го прорвалась к Каме в районе села Бережные (Набережные) Челны, где было захвачено 18 пароходов и 47 барж.
После этого возникла угроза Чистополю, уездному городу Казанской губернии, в 143 верстах от Казани, а от устья Камы - примерно вдвое ближе. Опасаясь скорого выхода войск Колчака на Волгу, Ленин 26 апреля телеграфировал члену РВС Восточного фронта, своему давнему сподвижнику С.И. Гусеву (Я.Д. Драбкину): «Надо принять экстренные меры помощи Чистополю. Достаточно ли внимательно отнеслись Вы к этому? Все ли возможности исчерпали? Телеграфируйте». Именно в этот день белые взяли Чистополь.
Большевистский плакат-карикатура.
Так изображали того, кого боялись.
К середине апреля стало очевидно, что на центральном участке фронта, занимаемом Западной армией, от Камы до оренбургских степей, решается исход борьбы на всём Восточном фронте, а может, и в целом по стране. Красное командование начало стягивать свои силы с флангов Восточного фронта к центру. Теперь 40-тысячной Западной армии противостояла уже 24-тысячная 5-я армия, а отчасти - и 1-я. Зато Сибирская армия получила более весомое преимущество перед 2-й и 3-й армиями.
С начала апреля наступление Сибирской армии стало энергичнее, хотя на Вятском направлении сдвиги по-прежнему были небольшие. Сибирская армия наступала преимущественно в Прикамье - и тоже по направлению к Волге. 8 апреля был взят Боткинский завод, 11 апреля - город Сарапул Вятской губернии, причём в плен, согласно сводке, попало 2,5 тысячи красноармейцев. 13 апреля был освобождён Ижевский завод. Затем боевые действия сместились в сторону прикамских городов Елабуги и Мамадыша.
На южном участке Восточного фронта перешли в наступление армии оренбургских и уральских казаков. Первая из них 10 апреля вновь овладела Орском. Уральские казаки 17 апреля взяли город Лбищенск, затем осадили свою столицу, город Уральск, и стали совершать рейды в Самарскую и Саратовскую губернии.
Положение красных осложнялось недружелюбным отношением к ним местного населения и восстаниями в тылу. В начале марта вспыхнуло восстание в Сенгилейском уезде Симбирской губернии, перекинувшееся в Сызранский уезд той же губернии и Ставропольский Самарской. Ставрополь (ныне город Тольятти) несколько дней был в руках восставших. Крестьянские отряды, многолюдные, но плохо вооружённые (300 человек при одном пулемёте или шесть винтовок на 200 человек), терпели жестокие поражения в стычках с карателями. По данным ВЧК, в ходе подавления Сенгилеевско-Сызранского восстания были убиты в боях и расстреляны свыше одной тысячи повстанцев. По сведениям же разведки белых - до пяти тысяч.
Остатки повстанческих отрядов просачивались в другие уезды, и там тоже начинались восстания. Стратегически важная станция Кинель, близ Самары, несколько дней в марте находилась в руках повстанцев, вследствие чего было прервано сообщение с Оренбургом и Туркестаном. В некоторых местах начинались чисто партизанские действия (разбор пути, порча телеграфа). Вслед за повстанцами на левый берег Волги перебирались карательные отряды ВЧК. Один из них 31 марта был захвачен белыми на реке Ик.
10 апреля в Симбирске состоялось совещание высшего командного состава Советской республики и Восточного фронта с участием председателя РВСР Троцкого. Здесь было принято нелёгкое решение об отказе, ввиду изменившейся обстановки, от плана выхода Южной группы войск (1-я, 4-я и Туркестанская армии под командованием М. В. Фрунзе) в глубокий тыл белых в районе Челябинска. Было решено передвинуть Южную группу на запад, к Оренбургу, для флангового удара по наступающим на Самару частям Западной армии. Одновременно на пост командующего 5-й армией вместо Блюмберга был назначен М. Н. Тухачевский.
М.Н. Тухачевский
Зима 1918/19 года была снежной, а весна 1919 года - дружной. С середины апреля стали вскрываться и разливаться реки. Даже незаметные летом ручьи превращались в труднопреодолимые препятствия, а дороги - в грязное и непролазное месиво. Интендантство, как водится, запоздало с поставкой сапог. Солдаты и офицеры срочно сбрасывали размокшие валенки и переобувались в лапти и опорки. Обозы и артиллерия увязали в грязи, не поспевая за наступавшими частями. Пополнения блуждали по степи в поисках места своего назначения, потому что между штабами нарушилась всякая связь, кроме телеграфной, а телеграф имелся только на железнодорожных станциях. Наступление сильно замедлилось, а кое-где и вовсе прекратилось.
Колчаковцы на привале
Красные находились не в лучшем положении. Но всё же для них это была долгожданная передышка. А кроме того, на юге, в оренбургских степях, половодье началось раньше и быстрее закончилось. Жаркое степное солнце высушило дороги. Это позволило довольно быстро выполнить тот маневр, который был намечен на совещании 10 апреля" [1].
Почему же выдохлась "русская весна" на востоке России? Почему армия Колчака, насчитывавшая в своих рядах более 400 тысяч штыков и сабель, так и не смогла выйти к Волге, несмотря на очевидно охватившую большевиков панику?
Колчаковский пропагандистский плакат
Как всегда, причин целый комплекс, и не надо всё сваливать на мнимую "бездарность" Колчака или его не менее мнимую неспособность руководить боевыми действиями на суше. Первая и самая главная причина заключалась в том, что, в отличие от красных, Колчак не имел возможности пополнить свою армию свежими резервами из-за особенностей сибирского менталитета - ведь его армия опиралась в первую очередь на Сибирь. Сибирские крестьяне жили во многом с анархическим мировоззрением. Среди них было много каторжных, ссыльнопоселенцев и их потомков. Нести повинности это крестьянство не хотело, направлять своих людей в армию не хотело тем более. Власть большевиков в 1918 году не успела распространиться по бескрайним сибирским просторам и была свергнута чехами. "Большевики нас не пороли", - ворчали крестьяне на белых, не задумываясь о том, что большевики за малейшее неповиновение просто расстреливали. Красные же опирались на промышленные районы, где у них не было недостатка в сочувствующих среди рабочих, и приток пополнений в красную армию не прекращался ни на один день [2].
Важным фактором, предопределившим поражение белых, стало партизанское движение у них в тылу. Подавляющее большинство красных партизан не было идейными большевиками или хотя бы просто революционерами - в основной своей массе это был уголовно-анархический элемент, с которым впоследствии пришлось активно бороться самим же большевикам. Однако с фронтов Гражданской войны партизанское движение отвлекало значительные силы (прежде всего - войска казачьих атаманов). По меткому наблюдению того же Зырянова, крестьяне неохотно участвовали в любых мобилизациях, но если уж уклониться становилось совсем невозможно, они предпочитали уходить в партизаны: Белая Армия - это поход за тысячи вёрст от родного порога с неизвестными перспективами, а партизаны всегда здесь, под боком, к тому же постоянно приносили в дом то, что удавалось награбить в соседних деревнях [3]... Дополнительным стимулом для партизанской борьбы стало и то, что охрану тыла Колчак поручил войскам союзников по Антанте, что создавало у крестьян иллюзию иностранной оккупации. О конфликтах Колчака с интервентами, о его неуступчивости по отношению к ним крестьяне не знали - а вот чужие мундиры маячили перед глазами ежедневно, пробуждая раздражение.
Красные партизаны
Ошибочными, по мнению Зырянова - и тут с ним невозможно не согласиться - были и некоторые стратегические решения белого командования. В частности, после того, как на одном из направлений обозначился успех, следовало сделать это направление основным, сосредоточив на нём максимум усилий, а не распылять силы по расходящимся направлениям, как это было сделано. Не следовало также тратить время на попытки поймать красных в новый "мешок" после того, как большая часть их из первого "мешка" благополучно ускользнула. Выставив заслоны против фланговых ударов, можно было бросить все силы на Самарское направление - и тогда до наступления половодья вполне реально было выйти к Волге и соединиться с Деникиным. Но Сибири не везло с людьми. Цвет императорской армии оказался либо на Белом Юге (туда проще было добраться с русско-германских фронтов, нежели в Сибирь), либо у красных. А начальник штаба Колчака Лебедев никогда стратегическим дарованием не блистал.
Армия белых не имела в своём распоряжении собственной промышленной базы. Основная часть военной промышленности бывшей Российской Империи оказалась в руках красных. Белые могли снабжаться только за счёт поставок от союзников по Антанте. Про то, как эти "союзники" относились к своему союзническому долгу, как они, по существу, саботировали военные поставки (получая за них оплату чистым золотом) написано много и не стоит здесь повторяться. Лишь на очень небольшое время белым удалось овладеть Ижевскими и Воткинскими заводами, но уже в июле их пришлось снова уступить красным.
Сыграли свою роль и некоторые непопулярные экономические меры правительства [4]. В сочетании с отказом внятно сформулировать свою позицию по аграрному вопросу (что не удивительно: армия наступала, не встречая серьёзного сопротивления со стороны дезорганизованных толп красных, победа казалась не за горами, и в этих условиях Колчак, рассматривавший свою власть как временную, не считал себя вправе решать вопросы столь большой важности) [5] эти меры, приведшие к серьёзной инфляции, подрывали доверие к правительству.
Что ж, как говорится, на ошибках учатся. И блажен тот, кто учится на чужих ошибках.
_______________________________________________________________
Примечания.
[1] Зырянов П.Н. Адмирал Колчак, верховный правитель России. - М.: Молодая гвардия, 2012. - сс. 457 - 462.
[2] Там же, напр., с. 476.
[3] Там же, с. 495.
[4] Там же, сс. 472- 474.
[5] Там же, сс. 471 - 472.