648.Ненадежный Марк Касвинов
Поучаствовал в нескольких ЖЖ-дискуссиях по голоду в России и другим подобным темам, в частности в ЖЖ burckina_faso. В очередной раз подтвердился тезис, что некоторые нынешние критики Российской империи идут даже дальше советского официоза. Например, придерживаются откровенно абсурдного утверждения о постоянном голоде с многими миллионами жертв даже при последнем императоре Николае Александровиче. Никакие рациональные аргументы на них не действуют. Сами же "познания" черпаются во многом из специально созданных ресурсов с набором "просоветской" информации по разным вопросам. Правда, часто и тут особо рьяные идут с перехлёстом. Собранная аргументация, как и следовало ожидать, в основном базируется или на тенденциозных подборках цитат, или на фальсифицированной статистке, или в лучшем случае на неверной интерпретации реальных фактов.
Ряд пропагандистских "блоков", которыми оперируют советофилы, взят из пресловутой книги "Двадцать три ступени вниз" Марка Касвинова. Касвинов (1910-1977) - советский пропагандист, участник идеологической операции в 70-х по борьбе с "русским монархизмом". По содержанию это были перепевы революционной пропаганды. Методы тоже похожие, хотя, конечно, 1917 г. в 70-х уже было не переплюнуть.
С.Фомин в "Русском вестнике" осветил вопрос: "Гнусного 8-месячного потока клеветы 1917 года хватило надолго. В воистину судьбоносные для России дни газеты и журналы были буквально переполнены совершенно фантастическим враньем. Широкой рекой оно лилось со страниц книг, с открыток, карикатур, с театральных подмостков и даже с экранов кино. На ''любителей'' были рассчитаны даже сочиненные несколько ''акафистов''. Большую роль сыграла книга монаха-расстриги Илиодора ''Святой ч...''.
Театры были заполнены сомнительными постановками. ''Великое дело свобода слова, - писал рецензент одной из подобных ''пьес'', - но не дай Бог свободы сквернословия!'' В Петрограде шли пьесы М. Зотова ''Гришка Распутин'', В. В. Рамазанова ''Ночные оргии Распутина'', В. В. Леонидова ''Гришкин гарем'', А. Курбского ''Как Гришку с Николкой мир рассудил''; в Москве, кроме перечисленных - ''Чай у Вырубовой''; в Выборге 27 апреля состоялась премьера пьесы маркизы Дляоконь (С. Белой) ''Царскосельская благодать''(4).
Большевики подошли к делу фундаментальней. Были выпущены в свет фальсифицированные П. Е. Щеголевым и др. многотомные Протоколы Чрезвычайной следственной комиссии, созданной Временным правительством; от начала до конца подделанные тем же П. Щеголевым с гр. А. Толстым ''дневники'' А. Вырубовой. В этом же ряду стоит широко демонстрировавшаяся пьеса ''красного графа'' А. Толстого ''Заговор Императрицы''.
Но какой же был фундамент, на котором вс„ это зиждилось? Даже такой, не отличавшийся симпатиями к царскому режиму историк, как А. Я. Аврех, изучив деятельность Чрезвычайной следственной комиссии, вынужден был признать: ''ЧСК стала жертвой собственного замысла. Задумав ''ликвидировать'' старый режим, она в результате ликвидировала самое себя: многотрудные совокупные усилия президиума, наблюдательного совета, нескольких десятков следователей и прочих не дали возможности ''наскоблить'' материала даже на один плохонький политический процесс. Гора родила мышь''. Вот эту-то полудохлую мышь с тех пор усиленно и пытаются раздуть на потеху публики в полновесного слона.
Свернутая к началу 1930-х кампания по массовому оглуплению стала разворачиваться вновь перед началом плановой ''разморозки'' России.
Знаковыми произведениями той поры, когда говорить об этом вслух никому не дозволялось, стала книга М. Касвинова ''Двадцать три ступени вниз'', роман В. Пикуля ''У последней черты'' и кинофильм режиссера Э. Климова ''Агония''. Труд почти никому неведомого историка, роман популярного к тому времени писателя и работа известного кинорежиссера.
Своей документированностью опус Марка Касвинова, печатавшийся в 1972-1974 гг. с большим перерывом (что само по себе лишь подхлестнуло читательский ажиотаж) в ленинградском журнале ''Звезда'', привлек немалое число читателей. Впервые советский читатель смог познакомиться с более широким набором фактов, нежели в традиционно строго дозированных трудах отечественных историков, подвергавшихся суровому идеологическому досмотру гослитовскими чиновниками и самоцензуре.
Судя по ссылкам, автору были доступны многие архивы, в том числе польские, чехословацкие, австрийские и швейцарские, закрытые партийные и личные; книги, многих из которых не было даже в наших спецхранах. Это невольно внушало некоторое доверие.
Следует при этом подчеркнуть, что публикация в журнале ''Звезда'' много шире, чем в отдельной книге под тем же названием. (Именно с последней сейчас, в основном, все и знакомы.) Первое издание книги массовым тиражом выходило в 1978 и 1982 гг. в Москве и в 1981 г. в болгарском ''Партиздате''. Второе издание увидело свет лишь после начала перестройки - в 1987-м. В том же году последовало третье издание.
Далее произошел ''залповый выброс'' (по известному образцу книги ''ЦРУ против СССР'' Н. Н. Яковлева): Москва-1988 и 1989, Алма-Ата-1989, Фрунзе-1989, Ташкент-1989. Наконец, в 1990-м в Москве выходит 3-е исправленное и дополненное издание. (И это при том, что сам автор не держал в руках ни одного из трех изданий, поскольку - напомним _ скончался в 1977 г.) Общий тираж составил около миллиона экземпляров. Несомненно, налицо продукт отнюдь не рядовой идеологической операции спецслужб.
Менее чем через год после выхода в свет первого отдельного издания книги М. Касвинова журнал ''Наш современник'' приступил к печатанию романа популярного в то время (особенно среди ''русской правой'') писателя В. С. Пикуля ''У последней черты''. Любопытно и другое временное совпадение. По словам писателя, за роман он сел 3 сентября 1972 г. _ хронологически вслед за появлением начала книги Касвинова в журнале (августовский номер ''Звезды'' 1972 г.). Завершил же его В. Пикуль 1 января 1975 г. ''Наш современник'' напечатал его в четырех номерах 1979 г. (»» 4-7). За антиеврейским и противозастойным (душившим русское начало) пафосом в редакции просмотрели антирусскую (неявную и для самого увлекшегося автора) подкладку...
...Первое отдельное издание романа В. Пикуля увидело свет именно в год ''залпового выброса'' книги М. Касвинова (1989 г.). С тех пор это произведение, выходившее под названием ''Нечистая сила'', издавалось ежегодно массовыми тиражами вплоть до 1995 года. За это время общий тираж двухтомника составил более 700 тысяч экземпляров".
Фомин пишет и о кино: "Первым подобным фильмом стала двухсерийная ''сенсационная драма'' ''Темные силы - Григорий Распутин и его сподвижники'' (производство акционерного общества Г. Либкена; сценарий Б. И. Мартова, режиссер С. Веселовский, оператор П. Мосягин; роль Г. Е. Распутина исполнял актер С. Гладков). Картина была поставлена в рекордные сроки, в течение нескольких дней: 5 марта газета ''Раннее утро'' анонсировала ее, а уже 12 марта она вышла на экраны кинотеатров.
Примечательно, что фильм в целом провалился и имел успех лишь в окраинных маленьких кинозальчиках, где публика была попроще. Судя по сообщениям прессы, демонстрация картины вызвала ажиотаж в тюменском кинотеатре ''Гигант'', где зрители познакомились с ''Гришкой-канокрадом, Гришкой-поджигателем, Гришкой-юродствующим, Гришкой-#развратником, Гришкой-соблазнителем''. Восторг в зале вызвал показ покушения Хионии Гусевой на Распутина в 1914 г. и убийство его во дворце кн. Юсупова.
Появление этих фильмов привело к протесту публики из-за их ''порнографичности и дикой эротики''. В целях охраны общественной нравственности предлагали даже ввести киноцензуру (и это в первые дни революции!), временно возложив ее на милицию.
Группа кинодеятелей ходатайствовала перед министром юстиции Временного правительства А. Ф. Керенским запретить демонстрацию ленты ''Темные силы - Григорий Распутин'', остановить поток ''киногрязи и порнографии''.
Разумеется, это не остановило дальнейшее расползание по стране кинораспутиниады. Фирма Г. Либкена запустила очередную серию - ''Похороны Распутина''. Чтобы хоть как-то поддержать пошатнувшуюся репутацию, фирма пожертвовала в пользу инвалидов 5000 рублей и сообщила об этом в газетах(15). Последовали и другие фильмы ''на тему'': ''Люди греха и крови'', ''Святой ч...'', ''Таинственное убийство в Петрограде 16 декабря'', ''Торговый дом Романов, Распутин, Сухомлинов, Мясоедов, Протопопов и Ко'', ''Царские опричники'' и т. д. Большинство из них были выпущены тем же акционерным обществом Г. Либкена".
КГБ, само собой, про кино не забыло, в 1974 г. режиссером Элемом Климовым был снят по сценарию С.Лунгина и И.Нусинова фильм "Агония". "Прокатная судьба ленты после 1975 г. обсуждалась на ''высшем уровне'' (секретарей ЦК КПСС) обсуждалась, по крайней мере, еще дважды: в 1979 и 1981 гг. Решением ЦК КПСС от 9 апреля 1981 г. ''Агонии'' был дан ''зеленый свет'', но пока лишь для зарубежного зрителя. В 1982 г. ''Агония'' получила престижную премию ФИПРЕСИ на международном кинофестивале в Венеции. С началом перестройки ''Агония'' немедленно была снята с полки и вышла на широкий экран (1985). Пришел и ее час.
Но это был уже другой вариант. Весьма симптоматичен был переход от чисто художественной в первом варианте к историко-хроникальной (в окончательной версии) подаче материала. Кинокритики отмечают ''обильное включение хроники и сцен, снятых под документальное кино'' в фильме. Все это опять-таки должно было заставить зрителя поверить в ''правду'', предложенную ему авторами. И самое главное: к восприятию ленты Климова советский зритель был подготовлен, с одной стороны, романом Пикуля, с другой, - книгой Касвинова".
Тогда же в 1975 г. Политбюро приняло решение о сносе Дома Ипатьева (тогдашний Первый секретарь обкома Рябов со сносом не спешил, а вот сменивший его Ельцин решение исполнил в сентябре 1977 г.).
Возвращаясь к сегодняшним спорам, понятно, что верить на слово всему, что пишут "критики" Российской империи не стоит, даже, если они дают прямые цитаты. Мало ли что. Исходя из этого решил проверить один момент из Касвинова. Он в доказательство перманентного голода, правда, без миллионов жертв, которые придумали уже нынешние советофилы, сослался на книгу Наумова, кстати, сидевшего за одной партой с Лениным в гимназии и получившего серебрянную медаль.
"В середине пятидесятых годов в Нью-Йорке была издана книга белоэмигранта А.Н.Наумова, бывшего в 1915-1916 годах министром земледелия. Он участвовал в борьбе с «самарским голодом» ещё в конце прошлого века, когда «небывалые недороды 1897 и 1898 годов повлекли за собой почти повсеместное недоедание, а в ряде районов настоящий голод с его последствиями - цингой и тифом». Спустя почти два десятилетия Наумов председательствует в Особом совещании по продовольственному снабжению, которое занято той же проблемой. «И что же мне пришлось увидеть? Спрашивает он. И отвечает: Россия фактически не вылезает их состояния голода, то в одной, то в другой губернии, как до войны, так и во время войны». По-прежнему подвергаются мучению голодом» знакомые ему и Саратовская, и Симбирская, и Казанская, и Уфимская губернии...
Всё так же процветают спекуляция хлебом, хищничество, взяточничество; «коммиссионеры, поставляющие зерно, наживают состояния, не отходя от телефона». Остались прежними «неподготовленность обеспечить снабжение, учёт и размещение по стране имеющихся запасов»". (М.К.Касвинов. Двадцать три ступени вниз. М., 1978, с.106).
Решил проверить по первоисточнику. Наумов, действительно, пишет о голоде: "Самарский голод, о котором в то время много писали во всех столичных газетах, привлёк в зимние месяцы 1898-1899 гг. многих приезжих из Петербургских благотворительных организаций, которые направлялись в голодающие деревни, для оказания помощи обессилевшему и больному населению.
Встав лицом к лицу с постигшим бедствием, я воочию увидал всю слабость организации в стране продовольственных запасов, с одной стороны, и с другой, - отсутствие соответствующего законоположения, которое ре(с.291)гулировало бы дело продовольствования на случай стихийных бедствий. Прошло почти 20 лет. В 1915-1916 г.г., во время Великой войны, мне, как Министру, председательствовавшему в Особом Продовольственном Совещании, пришлось руководить ответственным делом продовольственного снабжения не только всех четырех наших фронтовых армий, но и почти всей Европейской России. И что же пришлось мне тогда встретить и увидать? - Всё те же недостатки - отсутствие правильно размещенных по стране продовольственных запасов и их учёта, а также полная неподготовленность административных верхов к принятию экстренных необходимых мер для налаживания снабжения. Не было заранее предусмотренного и разработанного «мобилизационного» продовольственного плана".
Акценты поставлены явно по-иному, да и текст не совсем аутентичен. Я, правда, полностью весь текст книги не прочитал, но поискал и не нашёл фразу "Россия фактически не вылезает их состояния голода, то в одной, то в другой губернии, как до войны, так и во время войны". Впрочем, и без этого текст Касвинова неверно передаёт смысл сказанного Наумовым. Так про спекуляции зерном Наумов пишет совсем по-иному, чем его цитирует Касвинов: "К общему нашему (Самарская, Казанская и Уфимская губернские земские управы) благополучию и к великой досаде Анисимова, сделка (300.000 пудов «доброй пшеницы») была завершена, партия куплена по сравнительно нормальной цене и распределена соответственно между нашими тремя земствами.
Подобный образ действий заинтересованных земств более или менее продолжался и в последующее время продовольственной кампании. Благодаря этому, начавшийся было пожар биржевой ажиотации сам собой потух, а общее дело выиграло». (А.Н.Наумов. Из уцелевших воспоминаний. Нью-Йорк., 1954, с.291-292)
При этом не нужно упускать из виду тот факт, что речь шла о том, что продовольственная помощь крестьянам оказывалась, причём в серьзном объёме, и вопрос был в нормализации закупок, которые делали в то время, кстати, не Правительство, а общественность в виде земств.
Ну и главное, по смыслу приданному оценке Наумова Касвиновым Россия переживала голод всё время в том числе и во время войны. Между тем, Наумов летом 1916 г. говорил совершенно иное: "Запасы хлеба- По общему вопросу, естественно, интересующему всю Империю, - сказал наш собеседник (это интервью Наумова газете "Русское слова" - Е.М.), 1.07.1916), что хлеба в Империи имеется совершенно достаточное количество, которое обеспечивает в полной мере потребности армии и населения. От урожая прошедшего года, который исчисляется приблизительно в 4.3 млрд. пудов, за удовлетворением потребностей населения в хлебе в 3.5 миллиарда пудов, остаток составляет ок. 500 млн. пудов. Таким образом, всего ко времени сбора урожая текущего года, остаток хлеба в Империи может быть определён в 1.300.000 пудов. Заготовка Министерства Земледелия для армии и населения из урожаев последних двух лет составляет до 800 млн. пудов. Если даже допустить, что эти 800 млн. пудов хлеба должны быть целиком отнесены за счёт вызванного войной увеличения потребления хлеба в Империи, то и тогда свободный остаток хлеба составляет не менее 500 млн. пудов.
Собираемые МЗ сведения о состоянии посевов позволяют надеяться, что урожай текущего года будет выше среднего, т. е., во всяком случае, при сокращении посевной площади, всё же превысит 4 млрд. пудов, что при потреблении 3.5 млрд. даёт вместе с прежним остатком, в общем свободный запас в миллиард пудов. Из этого количества заготовка Мин. Зем-я для армии и населения на период 1916-1917 г.г.исчисляется в 500 млн. пудов. Таким образом, за покрытием не только всех потребностей, но и с образованием крупных правительственных запасов, чистый свободный остаток хлеба в Империи будет не менее полумиллиарда пудов.
Мясной вопрос- Следует ожидать недостатка в снабжении населения мясом. Но и здесь не может быть и речи о призраке голода, и в самом плохом случае населению придётся примириться с необходимостью переносить некоторые лишения" (А.Н.Наумов. Ук. соч., с.564-565).
Вобщем с товарищами типа Касвинова нужно держать ухо востро, народ ненадежный. Лучше почитать нормальных историков, скажем, Михаила Абрамовича Давыдова. (статья по "голодному экспорту")
Ряд пропагандистских "блоков", которыми оперируют советофилы, взят из пресловутой книги "Двадцать три ступени вниз" Марка Касвинова. Касвинов (1910-1977) - советский пропагандист, участник идеологической операции в 70-х по борьбе с "русским монархизмом". По содержанию это были перепевы революционной пропаганды. Методы тоже похожие, хотя, конечно, 1917 г. в 70-х уже было не переплюнуть.
С.Фомин в "Русском вестнике" осветил вопрос: "Гнусного 8-месячного потока клеветы 1917 года хватило надолго. В воистину судьбоносные для России дни газеты и журналы были буквально переполнены совершенно фантастическим враньем. Широкой рекой оно лилось со страниц книг, с открыток, карикатур, с театральных подмостков и даже с экранов кино. На ''любителей'' были рассчитаны даже сочиненные несколько ''акафистов''. Большую роль сыграла книга монаха-расстриги Илиодора ''Святой ч...''.
Театры были заполнены сомнительными постановками. ''Великое дело свобода слова, - писал рецензент одной из подобных ''пьес'', - но не дай Бог свободы сквернословия!'' В Петрограде шли пьесы М. Зотова ''Гришка Распутин'', В. В. Рамазанова ''Ночные оргии Распутина'', В. В. Леонидова ''Гришкин гарем'', А. Курбского ''Как Гришку с Николкой мир рассудил''; в Москве, кроме перечисленных - ''Чай у Вырубовой''; в Выборге 27 апреля состоялась премьера пьесы маркизы Дляоконь (С. Белой) ''Царскосельская благодать''(4).
Большевики подошли к делу фундаментальней. Были выпущены в свет фальсифицированные П. Е. Щеголевым и др. многотомные Протоколы Чрезвычайной следственной комиссии, созданной Временным правительством; от начала до конца подделанные тем же П. Щеголевым с гр. А. Толстым ''дневники'' А. Вырубовой. В этом же ряду стоит широко демонстрировавшаяся пьеса ''красного графа'' А. Толстого ''Заговор Императрицы''.
Но какой же был фундамент, на котором вс„ это зиждилось? Даже такой, не отличавшийся симпатиями к царскому режиму историк, как А. Я. Аврех, изучив деятельность Чрезвычайной следственной комиссии, вынужден был признать: ''ЧСК стала жертвой собственного замысла. Задумав ''ликвидировать'' старый режим, она в результате ликвидировала самое себя: многотрудные совокупные усилия президиума, наблюдательного совета, нескольких десятков следователей и прочих не дали возможности ''наскоблить'' материала даже на один плохонький политический процесс. Гора родила мышь''. Вот эту-то полудохлую мышь с тех пор усиленно и пытаются раздуть на потеху публики в полновесного слона.
Свернутая к началу 1930-х кампания по массовому оглуплению стала разворачиваться вновь перед началом плановой ''разморозки'' России.
Знаковыми произведениями той поры, когда говорить об этом вслух никому не дозволялось, стала книга М. Касвинова ''Двадцать три ступени вниз'', роман В. Пикуля ''У последней черты'' и кинофильм режиссера Э. Климова ''Агония''. Труд почти никому неведомого историка, роман популярного к тому времени писателя и работа известного кинорежиссера.
Своей документированностью опус Марка Касвинова, печатавшийся в 1972-1974 гг. с большим перерывом (что само по себе лишь подхлестнуло читательский ажиотаж) в ленинградском журнале ''Звезда'', привлек немалое число читателей. Впервые советский читатель смог познакомиться с более широким набором фактов, нежели в традиционно строго дозированных трудах отечественных историков, подвергавшихся суровому идеологическому досмотру гослитовскими чиновниками и самоцензуре.
Судя по ссылкам, автору были доступны многие архивы, в том числе польские, чехословацкие, австрийские и швейцарские, закрытые партийные и личные; книги, многих из которых не было даже в наших спецхранах. Это невольно внушало некоторое доверие.
Следует при этом подчеркнуть, что публикация в журнале ''Звезда'' много шире, чем в отдельной книге под тем же названием. (Именно с последней сейчас, в основном, все и знакомы.) Первое издание книги массовым тиражом выходило в 1978 и 1982 гг. в Москве и в 1981 г. в болгарском ''Партиздате''. Второе издание увидело свет лишь после начала перестройки - в 1987-м. В том же году последовало третье издание.
Далее произошел ''залповый выброс'' (по известному образцу книги ''ЦРУ против СССР'' Н. Н. Яковлева): Москва-1988 и 1989, Алма-Ата-1989, Фрунзе-1989, Ташкент-1989. Наконец, в 1990-м в Москве выходит 3-е исправленное и дополненное издание. (И это при том, что сам автор не держал в руках ни одного из трех изданий, поскольку - напомним _ скончался в 1977 г.) Общий тираж составил около миллиона экземпляров. Несомненно, налицо продукт отнюдь не рядовой идеологической операции спецслужб.
Менее чем через год после выхода в свет первого отдельного издания книги М. Касвинова журнал ''Наш современник'' приступил к печатанию романа популярного в то время (особенно среди ''русской правой'') писателя В. С. Пикуля ''У последней черты''. Любопытно и другое временное совпадение. По словам писателя, за роман он сел 3 сентября 1972 г. _ хронологически вслед за появлением начала книги Касвинова в журнале (августовский номер ''Звезды'' 1972 г.). Завершил же его В. Пикуль 1 января 1975 г. ''Наш современник'' напечатал его в четырех номерах 1979 г. (»» 4-7). За антиеврейским и противозастойным (душившим русское начало) пафосом в редакции просмотрели антирусскую (неявную и для самого увлекшегося автора) подкладку...
...Первое отдельное издание романа В. Пикуля увидело свет именно в год ''залпового выброса'' книги М. Касвинова (1989 г.). С тех пор это произведение, выходившее под названием ''Нечистая сила'', издавалось ежегодно массовыми тиражами вплоть до 1995 года. За это время общий тираж двухтомника составил более 700 тысяч экземпляров".
Фомин пишет и о кино: "Первым подобным фильмом стала двухсерийная ''сенсационная драма'' ''Темные силы - Григорий Распутин и его сподвижники'' (производство акционерного общества Г. Либкена; сценарий Б. И. Мартова, режиссер С. Веселовский, оператор П. Мосягин; роль Г. Е. Распутина исполнял актер С. Гладков). Картина была поставлена в рекордные сроки, в течение нескольких дней: 5 марта газета ''Раннее утро'' анонсировала ее, а уже 12 марта она вышла на экраны кинотеатров.
Примечательно, что фильм в целом провалился и имел успех лишь в окраинных маленьких кинозальчиках, где публика была попроще. Судя по сообщениям прессы, демонстрация картины вызвала ажиотаж в тюменском кинотеатре ''Гигант'', где зрители познакомились с ''Гришкой-канокрадом, Гришкой-поджигателем, Гришкой-юродствующим, Гришкой-#развратником, Гришкой-соблазнителем''. Восторг в зале вызвал показ покушения Хионии Гусевой на Распутина в 1914 г. и убийство его во дворце кн. Юсупова.
Появление этих фильмов привело к протесту публики из-за их ''порнографичности и дикой эротики''. В целях охраны общественной нравственности предлагали даже ввести киноцензуру (и это в первые дни революции!), временно возложив ее на милицию.
Группа кинодеятелей ходатайствовала перед министром юстиции Временного правительства А. Ф. Керенским запретить демонстрацию ленты ''Темные силы - Григорий Распутин'', остановить поток ''киногрязи и порнографии''.
Разумеется, это не остановило дальнейшее расползание по стране кинораспутиниады. Фирма Г. Либкена запустила очередную серию - ''Похороны Распутина''. Чтобы хоть как-то поддержать пошатнувшуюся репутацию, фирма пожертвовала в пользу инвалидов 5000 рублей и сообщила об этом в газетах(15). Последовали и другие фильмы ''на тему'': ''Люди греха и крови'', ''Святой ч...'', ''Таинственное убийство в Петрограде 16 декабря'', ''Торговый дом Романов, Распутин, Сухомлинов, Мясоедов, Протопопов и Ко'', ''Царские опричники'' и т. д. Большинство из них были выпущены тем же акционерным обществом Г. Либкена".
КГБ, само собой, про кино не забыло, в 1974 г. режиссером Элемом Климовым был снят по сценарию С.Лунгина и И.Нусинова фильм "Агония". "Прокатная судьба ленты после 1975 г. обсуждалась на ''высшем уровне'' (секретарей ЦК КПСС) обсуждалась, по крайней мере, еще дважды: в 1979 и 1981 гг. Решением ЦК КПСС от 9 апреля 1981 г. ''Агонии'' был дан ''зеленый свет'', но пока лишь для зарубежного зрителя. В 1982 г. ''Агония'' получила престижную премию ФИПРЕСИ на международном кинофестивале в Венеции. С началом перестройки ''Агония'' немедленно была снята с полки и вышла на широкий экран (1985). Пришел и ее час.
Но это был уже другой вариант. Весьма симптоматичен был переход от чисто художественной в первом варианте к историко-хроникальной (в окончательной версии) подаче материала. Кинокритики отмечают ''обильное включение хроники и сцен, снятых под документальное кино'' в фильме. Все это опять-таки должно было заставить зрителя поверить в ''правду'', предложенную ему авторами. И самое главное: к восприятию ленты Климова советский зритель был подготовлен, с одной стороны, романом Пикуля, с другой, - книгой Касвинова".
Тогда же в 1975 г. Политбюро приняло решение о сносе Дома Ипатьева (тогдашний Первый секретарь обкома Рябов со сносом не спешил, а вот сменивший его Ельцин решение исполнил в сентябре 1977 г.).
Возвращаясь к сегодняшним спорам, понятно, что верить на слово всему, что пишут "критики" Российской империи не стоит, даже, если они дают прямые цитаты. Мало ли что. Исходя из этого решил проверить один момент из Касвинова. Он в доказательство перманентного голода, правда, без миллионов жертв, которые придумали уже нынешние советофилы, сослался на книгу Наумова, кстати, сидевшего за одной партой с Лениным в гимназии и получившего серебрянную медаль.
"В середине пятидесятых годов в Нью-Йорке была издана книга белоэмигранта А.Н.Наумова, бывшего в 1915-1916 годах министром земледелия. Он участвовал в борьбе с «самарским голодом» ещё в конце прошлого века, когда «небывалые недороды 1897 и 1898 годов повлекли за собой почти повсеместное недоедание, а в ряде районов настоящий голод с его последствиями - цингой и тифом». Спустя почти два десятилетия Наумов председательствует в Особом совещании по продовольственному снабжению, которое занято той же проблемой. «И что же мне пришлось увидеть? Спрашивает он. И отвечает: Россия фактически не вылезает их состояния голода, то в одной, то в другой губернии, как до войны, так и во время войны». По-прежнему подвергаются мучению голодом» знакомые ему и Саратовская, и Симбирская, и Казанская, и Уфимская губернии...
Всё так же процветают спекуляция хлебом, хищничество, взяточничество; «коммиссионеры, поставляющие зерно, наживают состояния, не отходя от телефона». Остались прежними «неподготовленность обеспечить снабжение, учёт и размещение по стране имеющихся запасов»". (М.К.Касвинов. Двадцать три ступени вниз. М., 1978, с.106).
Решил проверить по первоисточнику. Наумов, действительно, пишет о голоде: "Самарский голод, о котором в то время много писали во всех столичных газетах, привлёк в зимние месяцы 1898-1899 гг. многих приезжих из Петербургских благотворительных организаций, которые направлялись в голодающие деревни, для оказания помощи обессилевшему и больному населению.
Встав лицом к лицу с постигшим бедствием, я воочию увидал всю слабость организации в стране продовольственных запасов, с одной стороны, и с другой, - отсутствие соответствующего законоположения, которое ре(с.291)гулировало бы дело продовольствования на случай стихийных бедствий. Прошло почти 20 лет. В 1915-1916 г.г., во время Великой войны, мне, как Министру, председательствовавшему в Особом Продовольственном Совещании, пришлось руководить ответственным делом продовольственного снабжения не только всех четырех наших фронтовых армий, но и почти всей Европейской России. И что же пришлось мне тогда встретить и увидать? - Всё те же недостатки - отсутствие правильно размещенных по стране продовольственных запасов и их учёта, а также полная неподготовленность административных верхов к принятию экстренных необходимых мер для налаживания снабжения. Не было заранее предусмотренного и разработанного «мобилизационного» продовольственного плана".
Акценты поставлены явно по-иному, да и текст не совсем аутентичен. Я, правда, полностью весь текст книги не прочитал, но поискал и не нашёл фразу "Россия фактически не вылезает их состояния голода, то в одной, то в другой губернии, как до войны, так и во время войны". Впрочем, и без этого текст Касвинова неверно передаёт смысл сказанного Наумовым. Так про спекуляции зерном Наумов пишет совсем по-иному, чем его цитирует Касвинов: "К общему нашему (Самарская, Казанская и Уфимская губернские земские управы) благополучию и к великой досаде Анисимова, сделка (300.000 пудов «доброй пшеницы») была завершена, партия куплена по сравнительно нормальной цене и распределена соответственно между нашими тремя земствами.
Подобный образ действий заинтересованных земств более или менее продолжался и в последующее время продовольственной кампании. Благодаря этому, начавшийся было пожар биржевой ажиотации сам собой потух, а общее дело выиграло». (А.Н.Наумов. Из уцелевших воспоминаний. Нью-Йорк., 1954, с.291-292)
При этом не нужно упускать из виду тот факт, что речь шла о том, что продовольственная помощь крестьянам оказывалась, причём в серьзном объёме, и вопрос был в нормализации закупок, которые делали в то время, кстати, не Правительство, а общественность в виде земств.
Ну и главное, по смыслу приданному оценке Наумова Касвиновым Россия переживала голод всё время в том числе и во время войны. Между тем, Наумов летом 1916 г. говорил совершенно иное: "Запасы хлеба- По общему вопросу, естественно, интересующему всю Империю, - сказал наш собеседник (это интервью Наумова газете "Русское слова" - Е.М.), 1.07.1916), что хлеба в Империи имеется совершенно достаточное количество, которое обеспечивает в полной мере потребности армии и населения. От урожая прошедшего года, который исчисляется приблизительно в 4.3 млрд. пудов, за удовлетворением потребностей населения в хлебе в 3.5 миллиарда пудов, остаток составляет ок. 500 млн. пудов. Таким образом, всего ко времени сбора урожая текущего года, остаток хлеба в Империи может быть определён в 1.300.000 пудов. Заготовка Министерства Земледелия для армии и населения из урожаев последних двух лет составляет до 800 млн. пудов. Если даже допустить, что эти 800 млн. пудов хлеба должны быть целиком отнесены за счёт вызванного войной увеличения потребления хлеба в Империи, то и тогда свободный остаток хлеба составляет не менее 500 млн. пудов.
Собираемые МЗ сведения о состоянии посевов позволяют надеяться, что урожай текущего года будет выше среднего, т. е., во всяком случае, при сокращении посевной площади, всё же превысит 4 млрд. пудов, что при потреблении 3.5 млрд. даёт вместе с прежним остатком, в общем свободный запас в миллиард пудов. Из этого количества заготовка Мин. Зем-я для армии и населения на период 1916-1917 г.г.исчисляется в 500 млн. пудов. Таким образом, за покрытием не только всех потребностей, но и с образованием крупных правительственных запасов, чистый свободный остаток хлеба в Империи будет не менее полумиллиарда пудов.
Мясной вопрос- Следует ожидать недостатка в снабжении населения мясом. Но и здесь не может быть и речи о призраке голода, и в самом плохом случае населению придётся примириться с необходимостью переносить некоторые лишения" (А.Н.Наумов. Ук. соч., с.564-565).
Вобщем с товарищами типа Касвинова нужно держать ухо востро, народ ненадежный. Лучше почитать нормальных историков, скажем, Михаила Абрамовича Давыдова. (статья по "голодному экспорту")