Простые радости снеговика Моти
Снеговик Мотя стоял во дворе дома номер восемь по улице Зимних Трамваев.
Мимо шла семья из второго подъезда: папа Леша, мама Ксюша и дочка Маша. Увидев снеговика, Маша остановилась и завопила:
- Вот! Вот такую метлу мне надо! Тогда я буду настоящая Баба-яга! И получу приз за лучший костюм!
- Но я же сделал тебе метлу, - напомнил папа.
- Ты сделал ненастоящую! А эта - настоящая! Может, возьмем? - Маша с надеждой посмотрела на маму. - А потом обратно принесем.
- Берите, берите! - Мотя протянул метлу. - И возвращать не нужно.
- Ну-у, - задумалась мама Ксюша. - А она чистая? Может, лучше у дворника попросить?
- Простите, мамочка, - сказал снеговик с интонацией доктора из детской поликлиники, - но где же логика? Дворник метлой что делает? Под-ме-та-ет! А у меня метла исключительно для красоты. Так какая чище? Берите и не сомневайтесь. Маша, обещаю, у тебя будет самый замечательный костюм на новогоднем утреннике.
Семейство отправилось домой, и папа Леша понес за дочкой метлу, как почетный оруженосец.
Какое-то время во дворе никого не было, а потом появилась Ольга Юрьевна из шестого подъезда, молодая, но очень хозяйственная дама. Она возвращалась из супермаркета и в каждой руке несла по большому пакету с продуктами.
Ольга Юрьевна остановилась и залюбовалась снеговиком, но потом вдруг ойкнула и всплеснула руками. Да так, что тяжелые пакеты хлопнули ее по бокам и она снова ойкнула.
- Ой! Морковь-то я купить забыла! - воскликнула Ольга, глядя на Мотин нос. - А что за селедка под шубой без моркови!
- Совершенно верно, Оленька, - согласился снеговик. - Без моркови - это не шуба, а так, пальтишко какое-то. Бери морковку. Бери-бери, не стесняйся. С наступающим Новым годом тебя!
Ольга Юрьевна поблагодарила, схватила морковку, прошла несколько шагов в сторону дома… и вернулась. Подобрала веточку, сделала из нее Моте новый нос, улыбнулась и улетела, празднично шурша пакетами.
Следующие полчаса Мотя провел в обществе двух ворон и семнадцати воробьев, а потом к нему радостно подбежал мальчик Федя, за которым спешила бабушка Зинаида Петровна.
- Бабуля! Посмотри, какой снеговик!
- Да что снеговик! Ты посмотри, какая кастрюля!
Зинаида Петровна с восторгом разглядывала Мотин головной убор - большую синюю кастрюлю, украшенную веселым разноцветным хороводом нарисованных овощей.
- Вот! Вот именно о такой кастрюле я и мечтаю! Тут все прекрасно - и форма, и размер, и цвет, и рисунок. А маме твоей я сколько раз объясняла, какой подарок хочу, - без толку! И сейчас небось на Новый год очередной крем от морщин вручит. А с морщинами я, выходит, ей не нравлюсь? Родной-то дочери?
- Что вы, что вы, Зинаида Петровна, - поспешно сказал снеговик. - Просто она заботится о вас. И кастрюлю нужную ищет, но найти никак не может.
- А люди-то совсем одичали! Такую красоту на снежную бабу надели!
- Я, простите, не баба…
- Да какая разница! Ишь, вещами разбрасываются! Она ж как новенькая! Хотя внутри-то, поди, эмаль облупилась?
- Ничего подобного! Внутри тоже все в порядке. Можете забрать, - сказал Мотя довольно сухо.
Вот кого не пришлось уговаривать, так это Зинаиду Петровну! Она тут же сняла со снеговика кастрюлю и, придирчиво осмотрев, вручила внуку. Федя взгромоздил ее на голову поверх шапки, попрощался с Мотей и, обогнав бабушку, помчался домой, барабаня по кастрюле.
Не успели они скрыться из глаз, как прямо в Мотино снежное пузо врезался Арсений Арсеньевич Гурин, великий изобретатель и крайне рассеянный человек.
Он не удержал равновесие и сел в сугроб, но не ушибся: снег был очень мягкий. Арсений Арсеньевич поднял глаза - и увидел глаза. Мотины. Это были две большие серые пуговицы. Изобретатель перевел взгляд на свое пальто, где как раз не хватало двух… ну, если честно, трех пуговиц, но третья - на рукаве, а это совсем незаметно. Пуговицы были не точно такие, но очень, очень похожие.
- Отлично подойдут! - без слов понял его снеговик. - Забирайте!
- Но, простите, это ведь, некоторым образом, ваши органы зрения. И я не могу…
- Бросьте, Арсений Арсеньевич! Вы же ученый человек. Неужели вы и впрямь верите, что с помощью пуговиц можно что-то увидеть?
- Но мне казалось, что у вас создается зрительный образ окружающей действительности…
- Разумеется, я все вижу! Только пуговицы мне для этого не нужны. Я ведь и слышу вас прекрасно - без всяких ушей. Короче, берите и не сомневайтесь. Сколько можно в пальто нараспашку ходить? Вот заболеете - кто тогда за вас транссинхронный поперечнопузырчатый апельсиметр разрабатывать будет? И хватит на снегу сидеть!
- Нет, все же так не годится…
С этими словами Гурин встал, извлек из портфеля коробку и, сложив туда Мотины пуговицы, воткнул вместо них винтики из той же коробки. Надо сказать, снеговик с носом-веточкой и глазами-винтиками смотрелся ничуть не хуже, чем с морковкой и пуговицами. Да и отсутствие кастрюли на голове нисколько его не портило. Такого красавца разве чем-нибудь испортишь?
Довольный изобретатель пошел домой, и Мотя вновь остался один. «Так… - подумал он. - Вроде ничего ценного больше нет. Ну что ж…» Он огляделся по сторонам, убедился, что никого поблизости не видно, и начал преображаться. Через две минуты посреди двора стоял пожилой мужчина с небольшой бородкой и в ярко-голубой теплой куртке с капюшоном.
Волшебник Матвей Максимилианович Колобантус размял затекшие плечи, потопал ногами в меховых сапогах и направился во двор дома номер десять, бормоча под нос:
- Пожалуй, теперь можно не метлу, а швабру. К празднику все уборку делают, новая швабра не помешает. А на голову ведро… Пластиковое. Глаза из бусин - девчонкам пригодятся, у них сейчас модно браслетики делать. Вот морковку ничем заменять не буду. Огурец померзнет, картошка тоже… да и некрасиво. А морковка в любом случае пригодится - не на шубу, так в оливье. Классика всегда хороша.
Матвей Максимилианович уже подходил к соседнему двору, когда у него появилась новая мысль. Он опять забормотал:
- Еще шарф надо. И потеплее. Наверняка певец Герман Упсиков, как обычно, налегке гуляет, знаю я его. А ему горло беречь надо. Ведь еще две недели на елках петь! Глядишь, и уговорю шею укутать. Это он маму слушать не хочет, а посторонним снеговикам люди почему-то больше верят, чем родным мамам.
Через несколько минут Мотя с зеленым ведром на голове, с новенькой шваброй в руке и в длинном разноцветном шарфе с кистями красовался посреди двора дома номер десять по улице Зимних Трамваев. Долго ждать не пришлось.
- Мама, какой классный снеговик!
- Да, симпатичный снеговичок. Но главное - какая у него отличная швабра!
Мимо шла семья из второго подъезда: папа Леша, мама Ксюша и дочка Маша. Увидев снеговика, Маша остановилась и завопила:
- Вот! Вот такую метлу мне надо! Тогда я буду настоящая Баба-яга! И получу приз за лучший костюм!
- Но я же сделал тебе метлу, - напомнил папа.
- Ты сделал ненастоящую! А эта - настоящая! Может, возьмем? - Маша с надеждой посмотрела на маму. - А потом обратно принесем.
- Берите, берите! - Мотя протянул метлу. - И возвращать не нужно.
- Ну-у, - задумалась мама Ксюша. - А она чистая? Может, лучше у дворника попросить?
- Простите, мамочка, - сказал снеговик с интонацией доктора из детской поликлиники, - но где же логика? Дворник метлой что делает? Под-ме-та-ет! А у меня метла исключительно для красоты. Так какая чище? Берите и не сомневайтесь. Маша, обещаю, у тебя будет самый замечательный костюм на новогоднем утреннике.
Семейство отправилось домой, и папа Леша понес за дочкой метлу, как почетный оруженосец.
Какое-то время во дворе никого не было, а потом появилась Ольга Юрьевна из шестого подъезда, молодая, но очень хозяйственная дама. Она возвращалась из супермаркета и в каждой руке несла по большому пакету с продуктами.
Ольга Юрьевна остановилась и залюбовалась снеговиком, но потом вдруг ойкнула и всплеснула руками. Да так, что тяжелые пакеты хлопнули ее по бокам и она снова ойкнула.
- Ой! Морковь-то я купить забыла! - воскликнула Ольга, глядя на Мотин нос. - А что за селедка под шубой без моркови!
- Совершенно верно, Оленька, - согласился снеговик. - Без моркови - это не шуба, а так, пальтишко какое-то. Бери морковку. Бери-бери, не стесняйся. С наступающим Новым годом тебя!
Ольга Юрьевна поблагодарила, схватила морковку, прошла несколько шагов в сторону дома… и вернулась. Подобрала веточку, сделала из нее Моте новый нос, улыбнулась и улетела, празднично шурша пакетами.
Следующие полчаса Мотя провел в обществе двух ворон и семнадцати воробьев, а потом к нему радостно подбежал мальчик Федя, за которым спешила бабушка Зинаида Петровна.
- Бабуля! Посмотри, какой снеговик!
- Да что снеговик! Ты посмотри, какая кастрюля!
Зинаида Петровна с восторгом разглядывала Мотин головной убор - большую синюю кастрюлю, украшенную веселым разноцветным хороводом нарисованных овощей.
- Вот! Вот именно о такой кастрюле я и мечтаю! Тут все прекрасно - и форма, и размер, и цвет, и рисунок. А маме твоей я сколько раз объясняла, какой подарок хочу, - без толку! И сейчас небось на Новый год очередной крем от морщин вручит. А с морщинами я, выходит, ей не нравлюсь? Родной-то дочери?
- Что вы, что вы, Зинаида Петровна, - поспешно сказал снеговик. - Просто она заботится о вас. И кастрюлю нужную ищет, но найти никак не может.
- А люди-то совсем одичали! Такую красоту на снежную бабу надели!
- Я, простите, не баба…
- Да какая разница! Ишь, вещами разбрасываются! Она ж как новенькая! Хотя внутри-то, поди, эмаль облупилась?
- Ничего подобного! Внутри тоже все в порядке. Можете забрать, - сказал Мотя довольно сухо.
Вот кого не пришлось уговаривать, так это Зинаиду Петровну! Она тут же сняла со снеговика кастрюлю и, придирчиво осмотрев, вручила внуку. Федя взгромоздил ее на голову поверх шапки, попрощался с Мотей и, обогнав бабушку, помчался домой, барабаня по кастрюле.
Не успели они скрыться из глаз, как прямо в Мотино снежное пузо врезался Арсений Арсеньевич Гурин, великий изобретатель и крайне рассеянный человек.
Он не удержал равновесие и сел в сугроб, но не ушибся: снег был очень мягкий. Арсений Арсеньевич поднял глаза - и увидел глаза. Мотины. Это были две большие серые пуговицы. Изобретатель перевел взгляд на свое пальто, где как раз не хватало двух… ну, если честно, трех пуговиц, но третья - на рукаве, а это совсем незаметно. Пуговицы были не точно такие, но очень, очень похожие.
- Отлично подойдут! - без слов понял его снеговик. - Забирайте!
- Но, простите, это ведь, некоторым образом, ваши органы зрения. И я не могу…
- Бросьте, Арсений Арсеньевич! Вы же ученый человек. Неужели вы и впрямь верите, что с помощью пуговиц можно что-то увидеть?
- Но мне казалось, что у вас создается зрительный образ окружающей действительности…
- Разумеется, я все вижу! Только пуговицы мне для этого не нужны. Я ведь и слышу вас прекрасно - без всяких ушей. Короче, берите и не сомневайтесь. Сколько можно в пальто нараспашку ходить? Вот заболеете - кто тогда за вас транссинхронный поперечнопузырчатый апельсиметр разрабатывать будет? И хватит на снегу сидеть!
- Нет, все же так не годится…
С этими словами Гурин встал, извлек из портфеля коробку и, сложив туда Мотины пуговицы, воткнул вместо них винтики из той же коробки. Надо сказать, снеговик с носом-веточкой и глазами-винтиками смотрелся ничуть не хуже, чем с морковкой и пуговицами. Да и отсутствие кастрюли на голове нисколько его не портило. Такого красавца разве чем-нибудь испортишь?
Довольный изобретатель пошел домой, и Мотя вновь остался один. «Так… - подумал он. - Вроде ничего ценного больше нет. Ну что ж…» Он огляделся по сторонам, убедился, что никого поблизости не видно, и начал преображаться. Через две минуты посреди двора стоял пожилой мужчина с небольшой бородкой и в ярко-голубой теплой куртке с капюшоном.
Волшебник Матвей Максимилианович Колобантус размял затекшие плечи, потопал ногами в меховых сапогах и направился во двор дома номер десять, бормоча под нос:
- Пожалуй, теперь можно не метлу, а швабру. К празднику все уборку делают, новая швабра не помешает. А на голову ведро… Пластиковое. Глаза из бусин - девчонкам пригодятся, у них сейчас модно браслетики делать. Вот морковку ничем заменять не буду. Огурец померзнет, картошка тоже… да и некрасиво. А морковка в любом случае пригодится - не на шубу, так в оливье. Классика всегда хороша.
Матвей Максимилианович уже подходил к соседнему двору, когда у него появилась новая мысль. Он опять забормотал:
- Еще шарф надо. И потеплее. Наверняка певец Герман Упсиков, как обычно, налегке гуляет, знаю я его. А ему горло беречь надо. Ведь еще две недели на елках петь! Глядишь, и уговорю шею укутать. Это он маму слушать не хочет, а посторонним снеговикам люди почему-то больше верят, чем родным мамам.
Через несколько минут Мотя с зеленым ведром на голове, с новенькой шваброй в руке и в длинном разноцветном шарфе с кистями красовался посреди двора дома номер десять по улице Зимних Трамваев. Долго ждать не пришлось.
- Мама, какой классный снеговик!
- Да, симпатичный снеговичок. Но главное - какая у него отличная швабра!