Толстой о необходимости морального оправдания
На заметку.
Когда-то - очень давно - когда читал "Воскресение", впечатлился ремаркой Толстого по поводу важности и неизбежности морального оправдания. Впечатлился потому, что резонировало с моими собственными соображениями по этому поводу. Некоторое время назад захотелось мне ту ремарку найти и перечитать, но составить поисковый запрос никак не получалось. Кончилось, в общем, тем, что взялся я перечитать "Воскресение" целиком, и вот ремарку нашёл. Поскольку далось это таким трудом, оставлю здесь - для памяти, да и не вредно лишний раз Толстого услышать. Вот:
При первом свидании Нехлюдов ожидал, что, увидав его, узнав его намерение служить ей и его раскаяние, Катюша обрадуется и умилится и станет опять Катюшей, но, к ужасу своему, он увидал, что Катюши не было, а была одна Маслова. Это удивило и ужаснуло его.
Преимущественно удивляло его то, что Маслова не только не стыдилась своего положения - не арестантки (этого она стыдилась), а своего положения проститутки, - но как будто даже была довольна, почти гордилась им. А между тем это и не могло быть иначе. Всякому человеку, для того чтобы действовать, необходимо считать свою деятельность важною и хорошею. И потому, каково бы ни было положение человека, он непременно составит себе такой взгляд на людскую жизнь вообще, при котором его деятельность будет казаться ему важною и хорошею.
Обыкновенно думают, что вор, убийца, шпион, проститутка, признавая свою профессию дурною, должны стыдиться ее. Происходит же совершенно обратное. Люди, судьбою и своими грехами-ошибками поставленные в известное положение, как бы оно ни было неправильно, составляют себе такой взгляд на жизнь вообще, при котором их положение представляется им хорошим и уважительным. Для поддержания же такого взгляда люди инстинктивно держатся того круга людей, в котором признается составленное ими о жизни и о своем в ней месте понятие. Нас это удивляет, когда дело касается воров, хвастающихся своею ловкостью, проституток - своим развратом, убийц - своей жестокостью. Но удивляет это нас только потому, что кружок-атмосфера этих людей ограничена и, главное, что мы находимся вне ее. Но разве не то же явление происходит среди богачей, хвастающихся своим богатством, то есть грабительством, военноначальников, хвастающихся своими победами, то есть убийством, властителей, хвастающихся своим могуществом, то есть насильничеством? Мы не видим в этих людях извращения понятия о жизни, о добре и зле для оправдания своего положения только потому, что круг людей с такими извращенными понятиями больше и мы сами принадлежим к нему.
Что мне действительно нравится в этом рассуждении, я подчеркнул. Человек всегда ищет морального оправдания своих поступков. Что мне нравится не вполне - это идея полного подчинения, безусловной субъективности морального оправдания. Мысль - она не высказана явно, но может возникнуть - о том, что моральное оправдание всегда можно найти. Это, думается, не так. Как минимум, полагаю, следует иметь в виду неравноценность моральных оправданий, в том числе и для тех, кто их ищет. Здесь, скорее, схема "я, конечно, не ангел, но..." Думаю, Толстой на стал бы спорить с этим соображением. Хотя - кто знает.
Когда-то - очень давно - когда читал "Воскресение", впечатлился ремаркой Толстого по поводу важности и неизбежности морального оправдания. Впечатлился потому, что резонировало с моими собственными соображениями по этому поводу. Некоторое время назад захотелось мне ту ремарку найти и перечитать, но составить поисковый запрос никак не получалось. Кончилось, в общем, тем, что взялся я перечитать "Воскресение" целиком, и вот ремарку нашёл. Поскольку далось это таким трудом, оставлю здесь - для памяти, да и не вредно лишний раз Толстого услышать. Вот:
При первом свидании Нехлюдов ожидал, что, увидав его, узнав его намерение служить ей и его раскаяние, Катюша обрадуется и умилится и станет опять Катюшей, но, к ужасу своему, он увидал, что Катюши не было, а была одна Маслова. Это удивило и ужаснуло его.
Преимущественно удивляло его то, что Маслова не только не стыдилась своего положения - не арестантки (этого она стыдилась), а своего положения проститутки, - но как будто даже была довольна, почти гордилась им. А между тем это и не могло быть иначе. Всякому человеку, для того чтобы действовать, необходимо считать свою деятельность важною и хорошею. И потому, каково бы ни было положение человека, он непременно составит себе такой взгляд на людскую жизнь вообще, при котором его деятельность будет казаться ему важною и хорошею.
Обыкновенно думают, что вор, убийца, шпион, проститутка, признавая свою профессию дурною, должны стыдиться ее. Происходит же совершенно обратное. Люди, судьбою и своими грехами-ошибками поставленные в известное положение, как бы оно ни было неправильно, составляют себе такой взгляд на жизнь вообще, при котором их положение представляется им хорошим и уважительным. Для поддержания же такого взгляда люди инстинктивно держатся того круга людей, в котором признается составленное ими о жизни и о своем в ней месте понятие. Нас это удивляет, когда дело касается воров, хвастающихся своею ловкостью, проституток - своим развратом, убийц - своей жестокостью. Но удивляет это нас только потому, что кружок-атмосфера этих людей ограничена и, главное, что мы находимся вне ее. Но разве не то же явление происходит среди богачей, хвастающихся своим богатством, то есть грабительством, военноначальников, хвастающихся своими победами, то есть убийством, властителей, хвастающихся своим могуществом, то есть насильничеством? Мы не видим в этих людях извращения понятия о жизни, о добре и зле для оправдания своего положения только потому, что круг людей с такими извращенными понятиями больше и мы сами принадлежим к нему.
Что мне действительно нравится в этом рассуждении, я подчеркнул. Человек всегда ищет морального оправдания своих поступков. Что мне нравится не вполне - это идея полного подчинения, безусловной субъективности морального оправдания. Мысль - она не высказана явно, но может возникнуть - о том, что моральное оправдание всегда можно найти. Это, думается, не так. Как минимум, полагаю, следует иметь в виду неравноценность моральных оправданий, в том числе и для тех, кто их ищет. Здесь, скорее, схема "я, конечно, не ангел, но..." Думаю, Толстой на стал бы спорить с этим соображением. Хотя - кто знает.