ГУЛАГ
Получила из архива бывшей системы ГУЛАГ документы на моего дедушку Петра Федоровича Марова 1902 гр. Он попал в Кизеллаг по оговору в конце ноября 1947 года, а 1 апреля 1948 года умер. 4 с небольшим месяца... и человека нет. Официальная причина - пеллагра (это авитаминоз и голод). Известно, что в эти годы в лагере была эпидемия тифа и всех больных под дулом выгоняли на лесоповал. Посмотрела смертность в Кизеллаге: 1947-48 гг. самые "урожайные". Это видели и вышестоящие власти - прислали проверку, которая, как ни странно, многое подтвердила. Посмотрела, кто возглавлял лагерь в эти годы. Человек - профессиональный "тюремщик", даже в Великую Отчественную не воевал: то сидел сам, то был начальником над сидельцами. Причем, сажали его дважды, лишая всех привилегий. Вот такое время... Получила скан фотографии дедушки, информацию о его сестрах, о причине смерти, о захоронении. Всё это ценно для нашей семьи и я благодарна архиву бывшего Кизеллага за ответ на мой запрос, на что, честно говоря, не надеялась. О многом, правда, они умолчали, сославшись на гриф дела "секретно". Это показалось странным. Обычно срок грифа "секретно" 75 лет. Все сроки вышли. Может, причина в том, что не хотят обнародовать имена тех, кто сфабриковал это дело? Узнала, что сестра дедушки Анна 1898 гр. (прежде ее дату рождения я не знала). Анна жила при Владимирском монастыре в г. Иваново-Вознесенске до закрытия обители в 1927 году. Была ли она в постриге - неизвестно. После закрытия монастыря пошла преподавать в школу для рабочих при Сосневской фабрике. ...Мне не довелось видеть своего дедушку, только на фотографиях, знаю, что его любили все, кто знал, и описывали одинаково: интеллигентный, добрый, мягкий, честный, образованный. ...Где-то вдали от населенных пунктов на заброшенном кладбище упраздненого Кизеллага - безымянная могила дедушки: имен раньше не писали, только номера. И еще к обнаженному телу привязывали деревянную табличку с номером. ...Когда мы с кем-то общаемся: вспоминаем, благодарим, молимся, устанавливается родство, особая связь с этим человеком: живым, усопшим или святым. Одна инокиня как-то в простоте сказала: "Святитель Николай? Да он же свой "в доску"". Может, грубовато, но точно. Свой для тех, кто обращается, молится. Этот закон работает и с обычными людьми: живыми или ушедшими. Когда начинаешь собирать материалы о своих близких (даже тех, кого лично не знал), они становятся по-настоящему родными, а перипетии их судьбы - уже не далекая история, а реальность, кровоточащая рана... Царствие Небесное, дорогой дедушка. Вечная память Петру!
