Конкурсный текст: Ненужная книга
(Продолжение. Начало здесь)
Автор: uvai
Глава пятая.
История Арабалина Мудрого, рассказанная им самим.
- Вскоре после того, как, разругавшись с Ведущим Жрецом, я собрал свои вещички и ушёл восвояси, понял, что в результате этого поступка многого лишился. В обители было всё, что нужно: кров, хлеб, вполне адекватное руководство, остроумные братья, не пыльная работёнка, вылазки в большой свет для ознакомления с текущей политической обстановкой, читай, для ознакомления с содержимым трактирных бутлей и жриц продажной любви, - Арабалин блудливо подмигнул Андрюше, отчего тот что-то вспомнил, зарделся, потеплел, - и перспективы на вполне обустроенную старость. Не бог весть что, конечно, но и это всё я потерял, отправившись на вольные хлеба. Про работу и жриц, кстати, надо рассказать подробнее. Давай начнём с работы.
Убедившись, что лучник не имеет ничего против того, чтобы начать именно с работы, Арабалин осмотрелся вокруг, довольно кивнул в сторону виднеющегося вдалеке трактира, и неспешно вышагивая в том же направлении, продолжил:
- Итак, работа переписчика, как известно, сводится к переписыванию всякой, ранее кем-то уже написанной мути. Работа эта с одной стороны не сложная, не мешки таскать, и при правильном подходе, я имею в виду всякие дыхательные практики, упражнения для глаз и периодические кофе-паузы, совершенно никак не сказывается ни на умственном, ни на физическом состоянии переписчика. А с другой стороны, в силу своей монотонности и однообразности, такой род деятельности для пытливого ума весьма скоро превращается в самый ненавистный и раздражающий своей бессмысленностью. Поэтому пытливый ум, коим обладал и я, стремится любыми путями свести такую деятельность к минимуму.
Случай, позволивший мне избавиться от рутинной работёнки, подвернулся на третьем году службы, когда меня отправили в архивы разбирать старые, всеми забытые пергаменты. Среди пыли и паутины я и обнаружил Список Ненужных Канонических Вещей. Это был толстенный, весьма изношенный скруток, перевязанный поперёк прочной нитью и запечатанный свинцовой пломбой с оттиском перстня самого Становителя, то есть, как ты понимаешь, весьма важный документ. - Андрюша при этом нахмурил брови и яростно закивал головой, - Ещё к скрутку прилагалась бирка, на которой рукой самого Становителя было выведено, что данный документ является предельно секретным, что сам Становитель уже жалеет, что его создал, но уничтожить не решается, и что список сей надлежит хранить не распечатанным до момента его почти полного изветшания, а затем поручить ответственному и разумному человеку прочесть, выучить до последнего слова и уничтожить. А в дальнейшем, говорилось в бирке, полагалось передавать содержимое списка только устно и только одному хранителю.
Интуитивно определив изветшание скрутка почти полным, я и отнёс его заместителю помощника Ведущего Жреца по исторической части. Как известно, инициатива наказуема, и зам-пом-веж, прочитав бирку и посмотрев в мои умные, доверчивые глаза, тут же, не сходя с места и признал меня тем самым человеком ответственным и разумным. И хотя не полагалось заглядывать в список никому, кроме хранителя, то есть теперь меня, зам-пом-веж потребовал в целях определения объёмов работы и степени моей последующей загрузки, позволить ему одним глазком взглянуть на содержимое скрутка.
Развернув пергамент, мы обнаружили к моей удаче столь мелкий и убористый текст, а вернее просто список слов существительных, что после предварительной оценки его на трудоёмкость, я был полностью освобождён от всех других обязанностей сроком на год. А в дальнейшем, каждый второй месяц меня полагалось опять таки освобождаться от всех обязанностей для полного восстановления в памяти содержимого свитка.
- А как восстанавливать, если список уже уничтожен?
- С помощью медитаций же, темнота... Как я уже и сказал, это был подарок судьбы, но я пока этого не понимал и ходил весьма подавленный и угрюмый. Учить содержимое списка я даже и не пытался и в течении нескольких месяцев только делал вид, что изучаю его, а сам беспрестанно ломал голову, как же открутиться от столь неприятного задания.
Где-то через два месяца, во время дневного сна, моему взору предстал сам Становитель. Во сне он ничего не говорил, а только смеялся и показывал на меня пальцем, от чего я чувствовал себя полнейшим придурком. Проснулся я, естественно, с ещё более ухудшившимся настроением, совсем раскис, а на следующий день вновь увидел Становителя во сне. В этот раз он не смеялся, а держал в руке ненавистный список, как бы намекая, что пора бы уже и приступить к его запоминанию. Становитль снисходительно улыбался, я принял это за хороший знак и попытался заговорить с ним. Но мою попытку он пресёк одним строгим жестом, а затем, поколебавшись, махнул рукой и развернул список перед моими глазами.
- И? - Андрюша, предчувствуя скорое раскрытие какой-то тайны, аж подался вперёд через стол таверны, в которую они с Арабалиным уже успели переместиться, и где в дыму и на фоне галдежа немногочисленных посетителей, состоящих в основном из солдат гарнизона, продолжал свой рассказ новый Андрюшин знакомец:
- И... - Арабалин сделал многозначительную паузу, - и ничего.
- Как ничего? - аж вскрикнул от неожиданности лучник, откидываясь назад.
- Да вот так ничего. Совсем ничего. Становитель показал мне совершенно пустой, не замаранный ни одним словом пергамент.
- Ничего не понимаю.
- Вот и я тогда ничего не понял. А ночью Становитель опять потревожил мой сон. И опять показал мне развёрнутый свиток.
- И опять ничего?
- В этот раз на пергаменте были знаки. И знаки составляли слово "Абвгд".
- Какое же это слово? Это же первые буквы алфавита, - гордо проявил Андрюша свою осведомлённость, впитанную им в кровь, видимо, с ранее упоминавшейся частичкой благородства.
- Ну да, алфавит и есть. А если его соотнести с реальным пергаментом, содержащим огромный список и пустым пергаментом из сна... - Арабалин умолк, многозначительно поднял одну бровь и закачал головой, как бы говоря "Да, именно так, как ты и подумал... представь себе... круто, да?"
- Дааа, ничего себе, - только и смог смущённо выдавить в ответ Андрюша, совершенно ничего не понявший, но не смевший в этом признаться в силу взыгравшей гордости, доставшейся ему в комплекте с всё тем же намёком на благородство.
А Арабалин, отхлебнув из стакана, продолжил:
- И вот тогда я понял, какой подарок бездельнику преподнесли судьба и Становитель. Ведь в результате озарения учить мне ничего не пришлось. Весь Список Ненужных Канонических Вещей в мгновение ока оказался у меня в голове. Причём запомнил я его, как ты уже догадываешься, настолько крепко, что никакие восстановительные медитации в последующем мне были не нужны. Естественно я об этом умолчал и, по сути, теперь мог бездельничать большую часть рабочего времени, только создавая видимость упорной работы над собой.
- Но это же наверное ещё утомительнее - сидеть в позе для медитации и вместо медитации бездельничать?
- Друг мой наивный, - отечески похлопал через стол по плечу лучника Арабалин, - зачем сидеть то на одном месте, когда можно сказать, что тебе по складу ума больше подходит динамическая медитация и отправиться в неспешную прогулку по окрестным улицам. Правда однажды меня при этом застукали в дальнем трактире... Но я вовремя сообразил притвориться глубоко погружённым в себя. И только после пятиминутной попытки моих обнаружителей вывести меня из этого состояния, сделал вид, что очнулся. А очнувшись, дал пояснения, которые неожиданно для всех, вскоре попали во все учебники по медитации. А твоего покорного слугу, ну, про слугу - это образно, не зацикливайся на слове, так вот, а твоего покорного слугу повысили до бригадира звена монашков-переписчиков. - Арабалин подбоченился, явно гордясь прошлыми своими успехами.
- А изрёк я, да будет тебе известно, что монотонный трактирный шум помогает лучше сконцентрироваться на внутреннем безмолвии в силу хорошо видимой на слух разницы между безмолвием и трактирным шумом. И ребята наши, монашки, мне за это были очень благодарны. Ведь их теперь хоть и редко, но зато вполне официально отправляли медитировать по трактирам.
Арабалин умолк, задумчиво уставившись куда-то поверх голов, видимо ностальгически переживая только что описываемое былое, но через минуту сморгнул, вернулся в настоящее, вздохнул, смочил пересохшее горло добрым глотком не очень доброго, но вполне терпимого вина и продолжил:
- Так вот, о работе. Из всего вышесказанного даже дураку станет понятно, - при этих словах мудрец с сомнением во взгляде стрельнул глазами в Андрюшину сторону, чего тот, к счастью, не заметил, - что чувствовал я себя в то время вполне вольготно, считал себя нужным и не заменимым, и в силу всего этого стал потихоньку зарываться: язвительно разговаривать с начальством, вести себя вызывающе, отлынивать от любой работы не только в месяцы, отведенные под восстановительную медитацию, но и в любые другие день и час. Не удивительно, что терпение Ведущего Жреца не выдержало, и он турнул меня прочь из нашей обители.
И оказался я на улице, умея толково только одно делать - напускать на себя загадочный вид и пространно рассуждать о Списке Канонических Ненужных Вещей.
Должен заметить, что умению болтать о Списке я нашёл хорошее применение достаточно быстро. Да и какой хитрец не придумает, как ему выкрутиться, поголодав недельку-другую? Придумал и я. Как? А пошёл по городам да весям и за весьма неплохие деньги стал продавать богатеям информацию о том, содержится ли в древнем Списке Ненужных Вещей, составленном самим Становителем, та или иная, интересующая богатеев вещь. Передавал эту информацию под огромным секретом, даже ритуал специальный выработал, брал клятвы и деньги и каждому клиенту позволял спросить только об одном единственном слове, какие бы золотые горы мне не обещали.
Сперва ко мне относились с недоверием, не глядя даже на исправный паспорт. Приходилось изгаляться по всякому. В подтверждение своих слов, например, стишки писать, выдавая их за древние вирши из Списка. А затем слухи пошли впереди меня, всё наладилось и только оставалось, что вовремя открывать кошелёк для новых финансовых вливаний.
- А зачем им всем надо было знать - есть ли какие-то вещи в Списке Ненужных Вещей?
- Да по разному это было. То купцу надо сбросить цену на чужой товар. Спрашивает Арабалина, а потом не глядя на запрет, использует информацию, как аргумент в торговых переговорах. То приобретёт какой-нибудь толстосум за баснословные деньги что-то и волнуется, не зря купил ли. Спрашивает Арабалина, а затем ходит петухом, перед соседями бахвалится, что нет этой вещи в списке. То потом наоборот стало модным, чтобы та или иная вещь находилась в перечне, и была Канонической, не важно, что Ненужной. Я всегда сперва узнавал всю подноготную интереса, давал клиентам "правильную", ожидаемую информацию и потому имел бешеный успех.
- Хитро.
- Да, я был тот ещё жучара. Пока не нашла коса на камень.
- Попался где-то на несоответствии информации, проданной разным клиентам?
- Нет, что ты, я всегда помечал себе, что говорил про ту или иную вещь. Купил орфографический словарик и напротив тех или иных слов ставил крошечные значки на память.
- Так на чём погорел?
- Не совсем погорел, а просто влюбился... влюбился в ведьму.
- В ведьму? - с содроганием Андрюша инстинктивно прижал рукой к сердцу оберег, болтавшийся под нательной рубахой.
- В неё самую, ведьму, голубушку мою синеокую, - расчувствовался Арабалин и под воздействием выпитого даже слезу пустил.
*************
- Татьяна, ты здесь?
- Нет... Я ногти крашу.
- А дальше про любовь будет.
- Да? Правда? А я уже закончила.
Глава шестая.
Продолжение пьянства Андрюши с Арабалиным.
- Да как бы рассказывать нечего, на самом деле, - неуверенно и смущённо заговорил Арабалин после Андрюшиных восклицаний и всяких очистительных манипуляций, вызванных упоминанием в разговоре ведьмы, - Встретил я её в приёмной одного важного чиновника, куда мы оба были приглашены по одному и тому же делу. Чиновник тот хотел выслужится и, имея на руках предложение некоего полоумного затейника-рационализатора по изготовлению вечно крутящегося колеса, желал присвоить себе изобретение. Но, будучи человеком осмотрительным, боялся нарваться на колдовство, а так же думал заручиться поддержкой со стороны Списка Ненужных Канонических Вещей. Чем там дело всё закончилось я уже и не помню, наверное в острог посадили того чиновника, а с Визетой мы с тех пор стали нет-нет, да и встречаться. И с каждой новой встречей наши отношения становились всё более тёплыми и доверительными. В общем, как говорится, любовь пришла, мы не успели спрятаться. Всё, как в кино. Ну там цветочки всякие, буськи-шмуськи, стихи, признания, луна, её голова на моём плече, аромат волос, предвосхищения...
- Ми-ило, - расчувствовался Андрюша, - А что такое "кино"?
- Пустяки, не бери в голову. Это просто ещё одна форма иллюзорности, вернее человеческая неумелая попытка скопировать мировую.
- А, понятно. И что же потом с этой вашей Мюзеттой?
- Визетой.
- Ой, простите.
- Ничего страшного, их часто путают. А дальше я разоткровенничался настолько, что рассказал Визете свой секрет со Списком Ненужных Вещей. Она задумалась, ничего мне на это не ответила, а через несколько дней предложила серьёзно поговорить.
- И вы поговорили?
- Да, и мы поговорили. Во время разговора Визета то плакала, то бросалась ко мне на шею, то несвязно с жаром что-то доказывала, то умоляла. И я никак не мог понять, чего же она хочет...
- Она уже была повенчана с магом из соседнего королевства?
Арабалин с удивлением посмотрел на лучника.
- Нет, на сколько я знаю.
- Аа, догадался, она была заколдована и должна была вот-вот превратится в лебедя на ближайшие триста лет?
- Нет, такого тоже не было, - Арабалин отодвинул кувшин с вином подальше от Андрюши.
- Тогда может она была в бегах? За Визетой охотились семь жутких карликов с заступами и она не хотела подвергать любимого опасности? Или нет нет, вот так: Дракон Варлампий, большой любитель молодых непорочных дев, положил на неё свой похотливый глаз. М?
- Ты чего несёшь вообще? - Теперь уже глаза Арабалина были круглее круглого.
- Эмм, да так, ничего, - смутился, ни на шутку разошедшийся Андрюша, нервным жестом пригладил выбившуюся прядь волос. Затем, как прилежный ученик сложил локти на столе и постарался придать лицу спокойное и уравновешенное выражение: - Продолжайте, прошу Вас.
Арабалин некоторое время пристально разглядывал лучника, как бы решая, стоит ли рассказывать свою историю дальше, а затем хмыкнул и заговорил:
- Суть её речей сводилась к тому, что она меня безумно лю...
Андрюша томно и шумно вздохнул.
- Не перебивай, - цыкнул Арабалин, - Любит, но, как особа с глубокой духовной сущностью, должна предъявлять к своему избраннику повышенные требования. С того момента, как она, видите ли, узнала, что вся история со Списком - не что иное, по её мнению, как прохиндейство, она не спала ночами и решила собственноручно исправить мою пошатнувшуюся в её глазах репутацию. И ради укрепления наших отношений и перехода их на совершенно иной качественный уровень, я должен выполнить несколько условий. Только тогда мы сможем воссоединиться.
А потом началось просто чёрт знает что - Визета принялась за свои колдовские штучки. Ей видите ли так было проще, сперва всё завершить, а уж потом попытаться объяснить суть условий.
Она осыпала меня непонятной пылью, брызгалась чем-то зловонным, била тарелки, пыталась накормить какими-то сушёными потрохами, плакала, что если не съем, уйдёт к маме, снова била тарелки. А затем неожиданно резко успокоилась, сказала "Вот, собственно говоря, и всё, теперь ты бессмертный" и ушла.
- Ушла? Бессмертный? Ну ничего себе. А условия?
- Ах да, условия. Условия были не сложными. Условий было всего два: написать Книгу Книг, содержащую все основополагающие знания об устройстве этого мира и найти того, кто будет следующей ступенью в передаче этой книги людям.
- А Книга Книг - это та самая Ненужная Книга? - весь аж подобрался и не смея выдохнуть, прошептал Андрюша.
- Та самая, какая же ещё. Написал я её достаточно быстро, лет за семьдесят с небольшим, а вот найти следующую ступень для передачи не мог долго. Правда Книге это только пошло на пользу, так как все эти годы я её правил, дополнял и подчищал. Конечно она не идеальна, и лет пятьдесят надо бы было ей уделить ещё, но ты уже нашёлся и я просто счастлив. Теперь Арабалин со спокойной совестью завершит свой труд, выполнив все условия, и сможет уйти на Запад, к возлюбленной Визете.
*************
- Ну, скажем прямо, про любовь как-то не очень развёрнуто получилось.
- Танюша, ограничение в сорок тысяч символов - не шутка ведь, особо не разгонишься. И, как ты дальше увидишь, самому Арабалину тоже приходилось экономить на любви.
- А почему он, кстати, так уверен, что Визета его ждёт все эти триста лет?
- Так они же SMS-ками регулярно переписываются.
Глава седьмая.
Предфинальная.
Андрюша просто не верил ушам своим. Вот так вот вдруг, с бухты барахты, ни с того, ни с сего, он, простой, ничего не представляющий из себя (с виду не представляющий, как оказалось) лучник на далёкой и, чего уж скрывать, убогой заставе, должен был стать следующей ступенью в передаче знаний Великой Ненужной Книги от самого Арабалина.
В это просто не верилось.
Этого просто не могло быть.
Нет, теперь то Андрюша как бы прозрел и хорошо видел все те знаки судьбы, оставляемые ему раньше и явно сигнализировавшие о ждущем впереди величии, типа удара учебником по голове в начальной школе, полученном от товарища с фамилией Визин (что как бы намекало на Ненужную Книгу и ведьму Визету), или сны, в которых он, Андрюша, величаво парил высоко над землёй, но всё равно был не уверен:
- А Вы точно знаете, что я именно тот, кто нужен? Нет ли ошибки здесь? - задал он вопрос Арабалину, чувствуя, что даже сердце его замерло и отказывается биться до тех пор, пока уши не услышат утвердительный ответ.
- Даже и не сомневайся, - Уверенно кивнул Арабалин, и принялся поглощать принесённый трактирщиком ужин - У тебя над головой, - он ткнул выпачканным в жир пальцем вверх, - зелёная мигалка. Стрелочка такая пульсирующая и тыкающая тебя каждые две секунды в макушку, а у остальных вокруг - мигалки красные. Значит точно ты. Да не пялься в потолок. Это всё Визетины фокусы, и вижу их только я.
Лучник Андрюша перестал пытаться увидеть зелёную стрелку, якобы тыкающую ему в самую макушку (кстати, кажется там ощутимо почёсывалось последние несколько дней) и задал второй волнующий его вопрос:
- Значит теперь я смогу завоевать сердце Ксюши?
- Какой ещё Ксюши? - не отрываясь от еды удивился Арабалин.
- Ну этой, которая дочь сотника нашего, Палыча же, - и Андрюша вкратце поведал мудрецу о своих чаяниях, мечтах, надеждах.
- Нет, вообще-то, - задумался Арабалин, - в Ненужной Книге нет таких глупостей. Да и с чего бы это вдруг?
- Как нет? - севшим, замогильным голосом спросил убитый лучник. А как же стихи?
- Какие стихи?
- Ну как же. Ну вот же. Те, что из Списка, - Арабалин аж поморщился при этих Андрюшиных словах, - Те, что описывают Ненужную Книгу.
- Я много всяких стихов успел написать. Не помню. Ну ка, прочти.
Андрюша дрожащим голосом прочёл:
"Отбросив сомнений излишнюю скромность,
Без колдовства, чей удел лишь пороки,
Вызвать в ней жажду, потребность и томность
Сможешь, прочтя эти древние строки.
Как получить в первый вечер знакомства
В полном объёме, на первом этапе
Ключ от её потаённого царства -
В Книге Ненужной "Всё о пикапе".
- Ах э-это, - заулыбался Арабалин, - "Всё о пикапе" - совсем другая книжица. Если помнишь, я рассказывал тебе о монашках-переписчиках, трактирах и жрицах любви?
- Нуу, - захлопал глазами, не улавливающий пока связи лучник.
- Ну так вот тебе и нууу. Откуда у монашков могут взяться деньги на жриц любви? На вино еле хватало. А на любви приходилось экономить. Поэтому при каждой вылазке за стены нашей обители и я и мои товарищи старались закрутить с какой-нибудь особью женского пола скоростной романчик и желательно без затягивания на охи-вздохи, а с быстрым переходом к финальной стадии, ну ты понимаешь...
Андрюша понимающе зарделся.
- А возвращаясь в обитель, - продолжал Арабалин, - мы делились своими наблюдениями-достижениями с друзьями и в конце концов собрали целый свод правил, призванных помочь любому обстряпать то дельце, которое ты понимаешь, максимально успешно и в течение одного вечера. Правда назывался этот свод правил немного иначе, чем сейчас. Это уже время постаралось и превратило "Всё о Пи, как Пе" в странное и бессмысленное "Всё о пикапе".
- А во "Всё о Пи, как Пе" - больше смысла? - недоуменно спросил ещё не переставший пунцоветь лучник.
- В наше время было больше. Пе - это такой вид короткой пики был, а пи - оно и в Африке пи. Что пи, что пипка, что пи-пи. Улавливаешь игру слов?
- Улавливаю, - охотно закивал головой Андрюша, которого больше волновало не название книги, а её наличие.
- Впрочем, тебя же больше волнует, не название книги, а её наличие, - словно прочёл мысли лучника мудрец Арабалин.
Андрюша повторно маково зарделся и даже опустил стыдливо глаза.
- На, держи, - выудил Арабалин из своего безразмерного кармана потрёпанную небольшую книжицу и небрежно бросил на грязный стол. Затем бережно, как великую ценность достал вторую книгу, погладил задумчиво теснённый кожаный переплёт и с большим, видимо, сожалением положил её на салфетку перед лучником Андрюшей.
- А это та книга, в которой собрана мудрость мира. Уж поверь мне на слово. Триста лет наблюдений без спешки, присущей смертным, чего-то да стоят.
- Ага, - Андрюша и не собирался оспаривать этого. Он с обожанием и нездоровым блеском в глазах не отрывал взгляда от "Всё о пикапе".
- Ну, как есть Ненужная Книга. Не прогадал я с названием, - самому себе под нос грустно пробурчал мудрец и со вздохом последний раз коснулся кожаного переплёта, - Прощай.
А затем глянул на лучника и приподняв одну бровь, удивлённо спросил в никуда:
- И почему он?
- Что? - переспросил Андрюша.
- Нет, ничего. Пора мне. Пойдём. Ужин я закончил, а значит ничего меня больше здесь не держит.
Глава восьмая.
Закатная.
Вот и настал момент расставания. Можно сказать хэппи энд. Арабалин исполнил оба условия, выставленные ему ведьмой Визетой долгие триста лет назад и теперь собирался в дорогу, чтобы воссоединиться с любимой в совместном счастии. А Андрюша получил в подарок две ненужные книги, одна из которых должна была помочь ему воссоединиться в совместном счастии с любимой Ксюшей. Просто сплошное шерше ля фам, ёлки-палки.
Как не хотелось Андрюше побыстрее применить свои новые знания, он всё же, будучи тактичным молодым человеком, провожал Арабалина, поддерживая с ним некое подобие беседы:
- Так какая всё таки вещь в мире самая ненужная, из всех тех, что ты описывал?
- Ффф, - зафыркал, зашёлся смехом Арабалин, - Ты так ничего и не понял, выходит. Ты бы лучше спросил, есть ли на свете хоть одна нужная вещь.
- А что, нету таких разве? - удивлённо-растеряно поднял брови Андрюша, подставляя руку мудрецу и помогая ему взобраться на спину огромного чёрного буйвола.
- А ты про список нужных канонических вещей что-нибудь слыхал? - вопросом на вопрос ответил Арабалин.
- Нет.
- Вот то-то и оно, - многозначительно прищурился Арабалин и снова аж заискрился весь от смеха и фырканья.
Так и запомнился великий мудрец лучнику дальней заставы, сидящим в пол оборота на буйволе, усмехающимся, покачивающим головой и медленно растворяющимся в белесой дымке облаков, так любящих стелиться над самой землёй в горах, и так непривычно низких для равнины. А если кто не верит, что так всё и было, спросите Сыматяна, он в этих делах разбирается. Он - дока и первая голова, хоть и носит совершенно ненужный мотоциклетный шлем с треснувшим прозрачным забралом. Спросите, он вам многое расскажет, покажет старые пожелтевшие рисунки, даст осторожно подержать в руках тонкий, как щепка прямоугольник с надписью "500 Mb" и глубоко вздохнёт на прощание, пожаловавшись, что его дед Авдей знал куда больше его самого.
А книги, которые получил в подарок лучник?
Одна из них, "Всё о пикапе", сослужила Андрюше хорошую службу и, как и ожидалось, соединила его навеки с Ксюшей (не без шумных возражений сотника Палыча, которые, впрочем, полностью иссякли к четвёртому месяцу Ксюшиной беременности). А другая, та над которой Арабалин трудился более трёхсот лет, была потеряна лучником буквально через неделю после ухода мудреца на Запад. Затем найдена странным низкорослым путешественником, переписана многократно его слугами, переведена на многие языки, а затем обратно, смогла устоять под нещадным давлением времени (а пролетело не много, ни мало, все две тысячи лет, а то и более) и дошла до наших дней в том виде, в котором мы её и знаем. И никто не думает, что она подделка или шарлатанство, но почему то никто не пользуется всеми её откровениями. Грустная Ненужная Книга содержащая Ненужные Истинные Знания о мире и его основах. Только и всего. Так и знайте.
The END
*************
- А пойдём те ка, Танюшка, сегодня в кино, а?
- Ой, с удовольствием. Я уже думала и не предложите.