Конкурсный текст: Шахидка
Автор:tetushka
Света проснулась от того, что захотела пить. В окне темно, на будильнике четыре утра, птицы еще не поют. Муж Ромка за компьютером - ага, понятно, спать не ложился. Ну ладно, он сова, но не до такой же степени! Говорить без толку, но Света не выдержала, сказала:
- Раз уж ты в таком режиме, мог бы наших грызунов поклевать.
Какие-то зверьки, то ли мыши, то ли бурундуки прошлым летом сняли весь урожай абрикосов, шустрые такие, кошки не боятся. Света сама видела одного рыжего нахала на дереве, он сидел на ветке и держал в передних лапках незрелый мелкий плод. Света тогда подобрала палку, хряснула по стволу, грызун глянул удивленно, бросил абрикос и полез выше - за следующим. Говорят, помогает чучело совы, Света уже купила, надо будет приладить на дерево.
Ромка растопырил руки, сделал круглые глаза и заухал:
- У-ху! У-ху! У-ху!
- Молодец, хорошо получается, сдам сову обратно в магазин. Все равно она неубедительная, пластиковая.
Света напилась воды и вернулась под одеяло. В доме зябко, а постель еще теплая. На работу собираться рано, завтрак можно не готовить: девочки вчера уехали, а они с Ромкой прекрасно перебьются бутербродами. Света расслабила руки и ноги и стала думать ни о чем, один тип ее этому фокусу научил давно, еще до Ромки. Это делается так: когда приходит мысль, не отталкиваешь ее, но и не думаешь дальше, а ласково принимаешь и превращаешь в пушистую белую тучку. Мысль улетает в небо, в самую серёдку, где синева погуще, и растворяется там. Остается только чистое синее на изнанке век. Это всегда помогает уснуть, а не уснуть, так расслабиться.
Завыла сирена в городе, едва слышно, как нытье комара. Что-то сильно грохнуло. Так сильно, что Света вскочила и не сразу поняла, где она, в каком доме: в белой шестнадцатиэтажке своего детства или на новом месте, в смешном маленьком доме, похожем на картонную коробку с окнами.
Не светились зеленые цифры будильника. В окне серо - то ли пасмурно, то ли светает. Зазвонил мобильник. Ромкин голос сказал:
- Все бросай, уходи, быстро!
- Электричество снова вырубили, - сообщила Света.
- Да-да. знаю. Ничего не бери, дуй прямиком на гору. Давай в темпе, я тебя встречу.
- А дети?
- Дети в порядке.
- А Муська?
- Тоже.
- Ну штаны-то надену?
- Ну штаны надень, - согласился Ромка.
На улице оказалось светло и туманно, и все как будто не в фокусе. Тропинка изгибалась между соснами, смутно сияла желтым. В руках Света несла по бутылке воды - и не заметила, когда прихватила. Черная, как клякса, кошка Муська маячила впереди, показывала дорогу. Туман плавал длинными волокнами. По гребню горы проходило шоссе, совершенно пустое, только желто-серый автобус стоял вдалеке. Рядом появился Ромка, и они вместе побежали к автобусу. Ступеньки загородил сердитый водитель:
- Сначала дети, взрослые потом.
Света оглянулась, увидела за спиной узорчатые дворцовые ворота, запертые на цепь и большой висячий замок. По всей высоте, цепляясь за чугунные завитки, ворота обсели мальчики в зеленой военной форме. Галдеж стоял, как от птиц на ветках дерева. Детей слишком много, когда отопрут, в автобус все не поместятся.
На шоссе показалась странная плетеная машина без колес, она скользила прямо по бетону и была похожа то ли на лапоть, то ли на антикварную детскую коляску из лозы. Света замахала руками, машина остановилась. Водителем оказалась женщина, по-арабски укутанная платком.
Садиться к ней было страшно: а вдруг шахидка? Женщина молчала, головы не поворачивала, смотрела прямо перед собой. На заднем сиденьи валялись детские вещи, какие-то распашонки и курточки. Света поколебалась и села рядом с водителем. Ромка стоял на опушке леса, у его ног выгнула спину Муська, оба не в фокусе, их то заслоняли, то открывали волокна тумана.
Что-то грохнуло, вспыхнуло, машину тряхнуло. Шахидка не пошевельнулась, сидела, смотрела перед собой. Света оглянулась на Ромку, он улыбнулся и сказал:
- Ничего-ничего, - и помахал рукой.
Машина поехала.
- А ты? - крикнула Света.
- Я потом.
- Когда?
- Не знаю.
- А дети?
- Тоже.
Ехали быстро, дорога была гладкой. От женщины шло хорошее ощущение, теплое. Нет, не шахидка, подумала Света. Вон и вещи детские на заднем сиденьи. Впрочем, никогда не знаешь наверняка.
Шахидка спросила, можно ли заехать в одно место, тут совсем рядом. Свернули на грунтовую дорогу, остановились у высотного дома с белыми стенами. Из дверей выбежали дети, много детей разного возраста, все мальчики, вроде бы, шахидкины сыновья. С одним было что-то не так, то ли увечный, то ли слабенький, Света не могла разглядеть, слепило солнце. Мальчик подошел близко, Света положила руку на курчавую макушку.
Вышла Светина дочь - не из тех, кого она растила в доме, похожем на картонную коробку, а другая, никогда не рожденная. Волосы того же пегого цвета, что у других дочерей, тот же нос пуговкой и те же глаза. Девочка подошла, посмотрела вопросительно, взяла за руку. Ладонь оказалась шершавой, горячей и твердой. Света чуть не расплакалась.
В дверях светлого дома появился свекор. Это надо же, какой молодец, как замечательно ходит! А врачи говорили, не сможет встать - что они понимают, эти врачи? Свекор год лежал после инсульта и в позапрошлом году умер, Света очень скучала по нему. Хотела бежать навстречу, но было нельзя, не время еще. Свекор ходил по двору, что-то поправлял на земле, смотрел ласково издали.
Шахидка сказала, ей пора уезжать, и спросила, поедет ли пассажирка с ней.
- Нет, я останусь, - ответила Света.
Странная плетеная машина заскользила по грунтовой дороге, шахидка строго глядела перед собой, было видно, как ей жаль уезжать. Свете тоже не хотелось расставаться. За машиной поднялась пыль, много пепельной пыли, она медленно оседала на одежду, на лицо. Света провела языком по губам - пыль оказалась соленой.
Свекор пошел к дому, но теперь он не просто шел, а плавно летел невысоко над землей. Света полетела за ним, дети потянулись следом. Они приближались веселой стайкой к белому зданию, в груди и во всем теле разливалось тепло. Света летела, держала за руки свою девочку и шахидкиного мальчика и старалась припомнить, что там дома есть в холодильнике? Надо же как-то всю эту разнокалиберную ораву кормить.
Чуть досаждала смутная мысль, туманная картинка, будто муж и другие дочки, будто они сидят все вместе, и будто им очень плохо сейчас без нее. Света не стала думать эту мысль дальше, а ласково приняла ее и превратила в пушистую белую тучку. Мысль улетела, растворилась в небе, в самой его серёдке, там, где погуще синева. Осталось только чистое синее наверху и светлый дом впереди. Теперь уже совсем близко.