Конкурсный текст: Чудес не бывает
Автор: anubis_amenti
0.
- Сара... - начал он и поперхнулся знакомым, привычным, родным именем. - Сдавленное всхлипывание было ему ответом, а затем - глубокий, выстраданный вздох.
- Отпусти меня, Ричи... - тихо, почти шепотом выдохнула Сара. - Я очень устала умирать... Мне все тяжелее возвращаться... даже ради тебя.
Ричард отвел взгляд.
1.
Ричард ждал, глядя в черное окно. Окно бегущей строкой сообщало, что через две минуты пойдет дождь. Не просто дождь - ливень. В нем не было необходимости - улицы были чисты, газоны напоены. Но горожане соскучились по настоящим ливням, и заказали. Они уже сидят по открытым кафешкам под прозрачными тепловыми маркизами, и готовятся наблюдать, как капли дождя, подкрашенные стробоскопами в голубой, красный и зеленый, расплескиваются по невидимой преграде, взлетают блестящими водяными шариками, и превращаются в цветной дым, не успев упасть снова. Они с Сарой тоже любили смотреть дождь.
Полупрозрачная перепонка двери растворилась, и вошел Каховски. Как дань традиции - в белом халате. Сел в кресло напротив. И замолчал.
Ричард подумал, что он знает это бесконечное молчание стасорокалетнего циника, запертого в теле юноши. Запертого, как и сам пятидесятилетний Ричард. Как все горожане, собравшиеся под маркизами смотреть дождь. У всех у них были тела двадцатилетних. Но лишь у Сары оно было свое.
За окном хлынуло, и город вспыхнул иллюминацией.
0.
- Сначала они перестали принимать виту, а когда поняли, что не успеют состариться и умереть до моего тринадцатилетия, шагнули в Ниагару. Держась за руки. Потому что им нечего было мне сказать на мой тринадцатый день рождения, - Сара была совершенно спокойна. Только медленно наматывала на палец шерстяную нить. Нить ложилась на палец одна к одной, выращивая идеально-ровный клубок. Точно такой же клубок медленно распадался у ее ног.
2.
- Это уже в пятый раз, - сказал Каховски. Ричард его перемолчал. Это действительно уже в пятый раз, и теперь Ричарду совсем несложно перемолчать доктора медицинских наук Каховски.
- Что ее может спасти?
- Ничто. Акто.
Если бы у Ричарда хватило сил встать, он бы его задушил:
- Каховски. Я не знаю польского.
- Я говорю, - с расстановкой повторил Каховски, - "не "что", а "кто". Но ты его уже не знаешь.
Все воскрешения после нежелаемых смертей оплачивал Госсовет, все пятьсот тысяч несчастных случаев в год. Умиравшие сознательно - оплачивали перерождение сами. Случай Сары был уникален, как и сама Сара: она гасла без видимых причин, сначала засыпая непробудным сном, потом впадая в кому, а потом... Ее воскрешали уже пять раз. Первый, четвертый и пятый - на матрицу ее тела, снятую за неделю до смерти. Второй и третий - на матрицу, снятую за пол года. После третьего раза Сара запретила ее воскрешать раньше, чем за неделю до смерти - полгода ждать неминуемого конца в мире вечноживых было невыносимо. И вот теперь Сара просит отпустить ее совсем. И Каховски, которому в руки попал уникальный, неповторимый материал - гарантированное пожизненное (то есть, вечное) почетное членство в Госсовете со всеми привилегиями за одно лишь исследование, пусть и без результатов. И тщеславный Каховски тоже просит ее отпустить.
0.
- Они много разговаривали со мной, о непонятном, часто повторяя одно и то же. Они не знали, зачем родили меня. Они лишь знали, что в бессмертном бездетном мире должен появиться ребенок. Для них это было так важно, что они предпочли бросить меня самым трусливым способом - они предпочли уйти из жизни, чем участвовать в моем выборе судьбы.
3.
Ей исполнялось двадцать, и через неделю она умирала. Раз за разом. Тело Сары просто не хотело жить. Каховски был бессилен не то что помочь - понять.
...а кто может? Кто может понять смерть? Не говоря - помочь?
Капсула летела над городом. Сверху лился дождь. Снизу взрывались разноцветные огни. И тут Ричарда обогнал белоснежный рояль.
Рояль надвинулся сверху, плавно повернулся, показав три изящные ноги, и направился на восток. Несущий его серый грузовик терялся на фоне дождя, и казалось, что рояль путешествует сам по себе. Ричард тронул джойстик, отобрав управление у автопилота, и направил капсулу вслед за роялем. Регламентированные дожди и летающие рояли. Панацея и вечная молодость. Чудо пришло в жизнь, и растворилось в ней. И теперь чудес не бывает.
0.
- «Мы сами выбираем мир, в котором жить». Это единственное напутствие от моих родителей. Но мне выбора не предложили. Я осталась жить в том мире, в котором родилась. Представляешь, мне было тринадцать, а всем вокруг - двадцать. Как бы. А на самом деле сто. Или двести. Или миллион. Вокруг меня динозавры. Ты самый младший кого мне удалось найти. Я не понимаю вас. И, честно говоря, не очень-то и хочу.
4.
Капсула вынырнула из пелены дождя уже за городом и вслед за роялем понеслась над лесом, цепляя поднимающийся туман. Ричард посмотрел на панель - странно… капсула не знала, где она находится, потерявшись над маленьким шариком планеты. «И плевать», - подумал Ричард. Это даже хорошо. Конечно, летучий рояль и сбой системы позиционирования по отдельности на чудеса не тянут, но быть может разом предвещают что-нибудь необычное… Сейчас надо позарез найти что-нибудь необычное. Потому что обычное бессильно разводит руками. Надо найти чудо.
Панель замигала красным, автопилот перехватил управление, капсула сбросила скорость и начала снижаться. Рояль медленно удалялся. «Ну вот», - удовлетворенно подумал Ричард: «Почти что чудо - аварийная посадка». Внизу открылась прогалина. Меж деревьев вспыхивала искорка костра, вился кверху прозрачный дымок. Капсула мягко опустилась на прогалину и отвалила дверцу, впуская внутрь холодную сырость. Вокруг костра сидели тени. Ричард пошел по мокрой траве.
- Здравствуйте, друзья.
- Здравствуй, друг.
5.
Люди выглядели странно. Один был небольшой, даже маленький, с юркими быстрыми глазами. Шмыгая носом, прикрывал от мороси полой дождевика, шуршал листками, сшитыми с одного бока.
- Читай, не отвлекайся, - указал другой. Неприятный, таких лиц Ричард никогда не видел в городе. Оно было бороздчатым, это лицо, словно по нему долго стекала вода и оставила следы. - Ищешь?
Вопрос застал Ричарда врасплох. Он так увлекся разглядыванием странного, печеного лица собеседника. Действительно, словно вода стекала, особенно вокруг глаз и около губ. Впрочем, немудрено, тут и дожди несанкционированные.
- Ищу, - кивнул. И замолчал в страхе. Потому что сам не знал, зачем сюда пришел. Сам не знал - чего ищет.
- Иди, это там, - неопределенно, но уверенно Бороздчатый махнул в сторону едва виднеющейся в пелене тумана лесной гряды. - Рояль видел? Его туда понесли.
- Думаете, поможет? - глупый вопрос. Откуда этим-то знать.
- А как же... - улыбнулся Бороздчатый. Его лицо перестало быть страшным, борозды разбежались от глаз и губ, словно лучи солнца. Хорошая улыбка. - Конечно, поможет... работа у него такая.
- В смысле профессия? - обрадовался Ричард переходу на понятный язык.
- Ага, профессия, - собеседник искренне расхохотался. Мелкий зыркнул на Ричарда любопытным быстрым глазом и тоже хихикнул. - Никому нынче ненужная... Ладно, ты иди, к ночи дойдешь, тут уж не собьешься.
0.
- Вы ответили на все вопросы. Съели яблоко. И обменяли веру на знание. И замкнули свой мир в это знание. Познанное - не чудо, а не познанного не существует. Вы самодостаточны. Вам больше никто не нужен. Поэтому кроме вас никого и ничего нет. И поэтому надеяться мне не на кого и не на что.
6.
Лес расступился, небо расчистилось, огромным апельсином выкатилась луна. Поляна была светла, каждый листок отчетлив и горд в призрачном свете. К небольшому, крепкому дому льнул сад. В меру ухоженный, в самую правильную меру, с должной степенью беспорядка. Рояль сверкал посреди поляны, словно еще один источник света. Видимо, грузовик аккуратно поставил рояль и улетел, ведомый автоматом, обратно в город.
Дверь дома распахнулась. Ричард разочарованно вздохнул. Кого он ждал? Обычный человек, грубоватой, кряжистой внешности. Стоя в тени деревьев, Ричард наблюдал, как хозяин погладил какую-то цветущую ветку, деловито выдрал не понравившуюся ему травку на грядке. Прошел к роялю и открыл крышку. Осторожно тронул клавиши. Наивный аккорд, еще не ставший музыкой, устремился к луне.
- Ну чего стоишь-то? - раздался спокойный голос. - Подходи, спрашивай.
Хозяин не смотрел на Ричарда. Трогал клавиши, тихонько посмеиваясь. Лучились возле глаз небольшие бороздки. О чем спрашивать, если Ричард и сам все знает? Глупо было идти сюда. Чем мне поможет этот человек, занятый разучиванием музыкальной грамоты? Чудес не бывает.
- Если ты все знаешь сам, то и вправду ехать незачем, - ответил крестьянин.
- Я не знаю, как спасти Сару. Никто не знает.
- Если никто не знает, то и вправду ехать незачем.
- А кто знает?
- Ну, скажем, я.
- Ты?
- Да. Ведь я - Бог.
- Ясно… - Ричард опустился на траву. В горле стоял горький удушающий ком.
Крестьянин сел за рояль, и начал играть - что-то нежное и тихое.
- Выбирай, - негромко сказал он. - Ты думаешь, что меня нет, а на рояле играет свихнувшийся поселянин. И ты прав. Потому что я тебе не нужен. Никому из вас. Дети выросли, и справляются сами. Я лишь усложню их картину мира. А когда я не нужен, меня и нет - я никому не навязываюсь. Почему же я все-таки здесь?..
- Сара…
- Да, Сара.
- Она чудо…
- Да. И, оказывается, без меня она невозможна...
0.
- Это Каховски. Нет. Нет. Больше экспериментов не будет. Это был последний. Нет. В морг.
7.
- Вау, Ричард!!.
Ричард поморщился и улыбнулся одновременно - просыпаться в шесть утра от вопля приятно только если это Сара вопит от восторга.
- Санта принес мне на Рождество волшебные бобы!! Ты же полезешь со мной в замок великана?!
- Обязательно, дорогая. Но только после обеда!