Конкурсный текст: Последний билет
Автор: floramaria
Зима этого года была холоднее и злее, чем предыдущая. Люди, так же как и природа, не блистали отзывчивостью и добротой. Скорее всех вокруг накрыла некая холодность по отношению друг к другу.
Огни полуживого города на морозе казались слегка мутными. Дикий ветер срывал шарфы и проникал в любые щели между слоями одежды закутавшихся одиноких прохожих. Дина могла быть среди этих людей. Время говорило о том, что ей пора было идти на занятия по живописи с детьми. Но, к счастью для неё, она могла сегодня не мерзнуть на полупустых улочках, а лежать в тепле уютного подвала. Единственной неприятностью, наверное, можно было бы считать своеобразную нецелостность её души и тела. Да, неудобно, когда твоя голова находится в каких-то двух метрах от туловища, а ноги и руки с ещё неотмытой акварелью аккуратно сложены в ящике для грязного белья.
- О чем вы говорите?! - в голосе Павла сквозила непрозрачная ярость. - Я жду её уже три дня! Три дня, вашу мать! Она же не могла взять и исчезнуть!
В который раз ноги Павла обходили по периметру рабочий кабинет.
- Мне абсолютно... я ясно выразился? АБ-СО-ЛЮТ-НО! Наплевать на это! Ищите её! Без неё у меня выставка не может открыться!... Идите в задницу с вашими компенсациями!
Павел вытер краем рукава вытекшие от гневных речей слюни.
- Сейчас только ОНА имеет для меня значение! Если картина не будет найдена сегодня, крайний срок - завтра, я подам на вас в суд... ДА! В СУД, чёрт возьми!
От телефонной трубки отлетел кусочек пластика, когда она приземлилась на аппарат.
- Вот же подонки...
Павел сидел за столом, подпирая голову ладонью, устало потирая веки пальцами.
Чуть больше недели назад.
- Павел Андреевич, вы можете лететь домой. Мы закончим оформление документов.
- Было бы здорово. Я и в правду немного устал.
- Конечно, вам не о чем беспокоиться. А вот о семье забывать не стоит.
Павел протянул руку:
- Спасибо, если будут проблемы, звоните. Проследите, чтобы Маргарита хорошо добралась до дома.
- До встречи, Павел Андреевич. Счастливого пути!
Когда Павел уехал в аэропорт, обстановка в кабинете накалилась.
- Вернемся к нашей беседе, коллега.
Коллега сел в кожаное кресло.
- Напомните, на чём мы остановились?
- Вам не кажется, что пятнадцать процентов - это ни о чём?
- Могу предложить вам двадцать.
- Давайте так - тридцать и по рукам.
- В таком случае я могу найти за двадцать кого-то ещё, а на оставшиеся десять заказать киллера и попрощаться с вами.
- Как жестоко.
- Жизнь, коллега. Последнее предложение - двадцать пять.
- Договорились. За неделю, надеюсь, вы сделаете копию, а оригинал окажется на выставке.
В детской царил порядок. Казалось невозможным, чтобы кубики и куклы каждый раз расставлялись на свои места, чтобы все цветные карандаши стояли в стаканчике на письменном столе, и чтобы ни один из них даже случайно не закатился под идеально заправленную кровать. Виной тому была не мама, которая могла бы все это прибирать, не воспитание в ребенке бесподобного аккуратиста, а всего лишь страх девочки, что тот, кто начнёт наводить в её комнате порядок, вдруг найдёт то, что не должно быть никем найдено.
Мама мыла фрукты в кухонной раковине. В посудомойке ещё плескалась послеобеденная посуда. Стрелки часов на циферблате в стиле «арт-модерн» приближались к пяти вечера.
- Таня, почему ты не собираешься на живопись? - крикнула мама из кухни.
- У меня сегодня домашнее занятие. Дина Викторовна заболела.
- У тебя каждый день «домашнее занятие»… - пробормотала мама себе под нос.
Она просушила руки полотенцем, взяла зелёное яблоко и подошла к детской.
- Может, тогда съездим к бабушке на ужин?
- Мам... Ты в окно смотрела? - мольберт скрывал лицо Тани, и мама видела лишь её ноги в пушистых тапочках.
- А что такого? Зима же, в конце концов.
- Да-да...
- Ну как хочешь, - мама уже собралась уйти, но развернулась обратно: - А может...
- Мамочка, - Таня недовольно выглянула из-за картины, - я должна закончить, ладно?
- Хорошо. На ужин позову.
Трудно быть матерью двенадцатилетней девочки, которая ведёт себя совсем не как обычный ребёнок. Кроме порядка в комнате, который уже давно перестал удивлять домашних, Таня всегда была опрятно одета и причёсана, без помощи взрослых. Её не нужно было заставлять делать уроки. Она всегда ложилась спать в одно и то же время, пожелав всем доброй ночи. Девочка отлично училась в школе, занималась живописью, и некоторые её картины уже несколько раз были на городских выставках.
Мама ушла в спальню. Села на кровать, застеленную шёлковым покрывалом цвета молочного шоколада. Достала из кармана домашнего халата мобильный телефон и набрала номер мужа.
- Паша? Ты не поздно сегодня? Она снова рисует... Я пыталась, она не хочет...
Мама тихо заплакала.
- Я не знаю, она не показывает. Хорошо. Пока.
Громко хлопнула дверь детской.
- Таня?
Дверь хлопнула снова.
- Таня!
Мама бросила мобильник на кровать и бегом бросилась к дочери в комнату. В раскрытое настежь окно влетал снег, смешанный с ледяным ветром. Перевёрнутый мольберт будто кричал: «Посмотри на меня!»
Мама перевернула рисунок к себе. Квадрат в квадрате в квадрате в квадрате... и так до мизерной точки в самом центре листа.
Мобильник в спальне плавно соскользнул по шёлку покрывала на пол.
Сугробы становились все выше, мороз лишь крепчал. В подвал, где уже сутки не работало отопление, через открытую форточку намело снега. Стены покрылись корочкой льда. Дина не могла закрыть окно, поэтому её мясо, кожа и кости тоже замерзали, но, впрочем, ей было уже всё равно.
Павел сидел в офисном кресле и курил. Электронные часы показывали 19:03. Секретарша, не постучавшись, заглянула в кабинет.
- Пал Андреич, я пошла, ладно? Вы запрёте?
- Да, Аня... Иди. До завтра.
- Ага...
Секретарша была не красивая, но умная и очень старательная - редкое качество. Она, казалось, знала всё и обо всех, но никогда не сплетничала, во всяком случае, так думали окружающие.
Мобильный телефон зазвонил, на экране высветилось «Рита».
- Да... Конечно, увидимся. Я ждал, когда уйдет Аня... Как договаривались, в «Парадисе» через пятнадцать минут. Целую...
Павел набрал номер мобильного жены. Тишина. Набрал номер домашнего стационарного. Тишина. Подумал, что перезвонит позже.
Ресторан «Paradise» был дорогим заведением, но Павел мог не экономить. Жена мало знала о его официальных доходах и уж тем более о тех деньгах, что он зарабатывал на левых сделках.
Рита, сексапильная брюнетка, одетая в жемчуга и меха, сидела за столиком с бокалом красного вина. Другой рукой, прислонив к уху, она держала телефон.
- Я знаю. Она задерживается. Мы же говорили о возможных рисках. Да. Да, завтра всё будет готово. Всё, мне некогда, он уже идёт.
Павел подошёл и скользнул губами по щеке Риты.
- Давно ждешь?
- Нет, всего лишь третий бокал, - Рита даже не подумала посмотреть в его сторону.
- Прости. Дома у жены с дочерью проблемы.
- Ты сказал ей, что придёшь поздно?
Рита открыла принесённое меню.
- Сколько времени у нас сегодня? - она подняла недовольный взгляд на Павла.
- Думаю, часа нам хватит.
- Тебе может и хватит...
- Не кипятись, ты же всё понимаешь.
- Я спокойна, - Рита сжала ножку бокала с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
- Я вижу.
Павел взял Риту за руку.
- Милая, успокойся. Когда-нибудь всё будет хорошо.
- Я устала. Устала быть крайней. Всё, кроме меня, у тебя на первых местах. Работа, жена, Таня, ВЫСТАВКИ! - Рита перешла на крик.
- Тихо, ты чего кричишь.
- Я не кричу. Мне надоело быть последней в списке твоих дел.
- Давай, на выходные я их отправлю на базу отдыха. Мы сможем быть дольше вместе.
- Давай, не будем загадывать. Погода не радует, что будет сегодня, мы не знаем, а ты о выходных... - она сделала большой глоток вина.
Подошёл элегантно одетый официант.
- Добрый вечер. У вас уже можно взять заказ?
Ветер усиливался. Вечер заканчивался. Время не останавливалось.
Было обычное утро учебного дня. В самой обычной школе начинался урок.
- Чарук Светлана.
- Здесь я.
- Щукин Игорь.
- Ммм?
- Не мычим, а отвечаем нормально, Щукин!
- Здесь...
- Якина Татьяна.
- Её нет сегодня.
- Где она?
- Рисует, наверное! Ха-ха-ха! - по классу прошёлся смешок.
- Кому всех веселее, идет к доске!!
Раздался стук. Дверь класса открылась. В проёме показалось лицо таниного отца.
- Здравствуйте. Разрешите Тане выйти на минутку.
- Здравствуйте. Но Тани нет в школе.
- Как это нет? - в глазах Павла застыло неподдельное удивление. - Ладно. Спасибо. Извините.
Павел занервничал. Вечер с любовницей, плавно превратившийся в ночь, а затем в рабочее утро, висел грузом на душе. Жена ни разу не ответила. Может она узнала? Может кто-то видел и сказал? Сто тысяч «может» крутилось в голове.
Павел сел в салон чёрного джипа. Всё равно нужно было ехать домой. Через три часа намечалась важная встреча. И насчёт картины должны позвонить. Будь, что будет.
На звонок домофона не ответили. Тем лучше, без лишних вопросов можно привести себя в порядок.
Павел отворил дверь.
- Что такое?!
По углам квартиры лежали снежные кучки. Дверь в детскую хлопала. Павел зашёл в комнату. Окно нараспашку. Мольберт на полу. На письменном столе бардак. Стоп! Это была «та самая» картина, прислонённая к стене, окруженная листочками и цветными карандашами. Рядом, прижатая бронзовой фигуркой Тюбика из «Незнайки», лежала записка: «Папа, извини. Я так больше не буду».
Павел закрыл окно. Смахнул со стола снег. В голове вертелся один вопрос: «В чём дело?»
Рита собрала сумочку. Заперла дверь. Такси уже стояло у подъезда.
- Сначала сюда, пожалуйста, - она протянула водителю листок с адресом, - а потом в аэропорт.
Павел разделся в спальне. Вопрос о картине не выходил из головы. Жена свой телефон оставила дома, он валялся на полу. Видимо, выронила.
Павлу хотелось, чтобы квартира согрелась скорее, а то даже в халате и тапочках было холодно.
Грязное бельё Павел собрался бросить в корзину, но та оказалась заполненной. Давно пора запустить стиральную машину. Павел перекладывал вещи в барабан, пока не наткнулся на чёрный пакет.
- Что за дрянь??
Пакет оказался довольно тяжёлым. Павел раскрыл его и с трудом подавил рвотный рефлекс. В пакете лежали руки и ноги. По маникюру он сразу понял - это его жена...
Рита обратилась к водителю.
- Здесь, пожалуйста, остановите. Я скоро.
Она зашла в небольшой симпатичный домик на окраине города. Недавно в нём жила, а теперь просто кусочками лежала учительница живописи. Рита взяла фонарь, лежащий у входной двери, включила его и спустилась в подвал.
Ещё несколько дней назад здесь горел свет. Две женщины стояли друг напротив друга и беседовали. «Ах, ты сучка. Тебе надоели большие деньги, что ты получаешь за это?» Звонкая пощёчина стала довеском к реплике первой собеседницы. Вторая схватилась за щеку. «Мне надоело врать!» «Но об этом же никто не узнает!» Очередная пощёчина достигла цели. «Узнают! Я позвонила Павлу». Первая схватила вторую за волосы и силой дернула! «Что ты брешешь! Да у тебя и телефона-то нет!» «Будет. Найду и скажу ему всё про тебя!» «Ну, уж нет, тварь! Думаю, теперь ты уже ничего никому не скажешь».
- Танечка, вот и я! Я же говорила, что я быстро.
Девочка сидела крепко привязанная к стулу, укрытая тёплым одеялом, с заклеенным скотчем ртом.
Рита подошла к Тане.
- Девочка моя, сейчас я тебя развяжу, и мы поедем в аэропорт. Ты теперь моя дочь, помнишь? - она нежно провела пальцами по её щеке. - Теперь мы начнём новую жизнь. Твой папаша нам больше не нужен. Правда, детка?
Рита резко дернула Таню за подбородок.
- Смотри сюда, сопливая дрянь! Если ты пикнешь или попытаешься сбежать, я позволю моим маленьким свинцовым подружкам поселиться в твоей глупой головке... Ты поняла?!
Таня моргнула.
- Вот и чудесно!
Рита развязала девочку. Помогла ей дойти до входной двери и шепнула прежде, чем сорвала скотч с её рта.
- Ни звука, тебе ясно?...
Павел сидел на полу в коридоре и кричал в трубку:
- Полиция?! Полиция... О, боже мой! Моя жена... мертва... Умерла, черт подери! Разрезана на кусочки!... Я ЗДОРОВ, А ОНА НЕТ!!... Да, хорошо, хорошо... Ореховая роща, шесть...
Рита протянула поддельный паспорт и свидетельство о рождении в билетную кассу аэропорта.
- Добрый день, нам, пожалуйста, два билета первым классом до Владивостока.
- Так... Ирина Васильевна. Вы бронировали?
- Нет, а разве нет билетов?
- Есть, не переживайте! Ваша девочка такая бледная...
- О, она очень боится перелётов, - Рита погладила Таню по голове.
- У нас в аптечном киоске продают хорошее успокоительное для детей.
- Спасибо, мы посмотрим.
- Пожалуйста, вот ваши билеты. Регистрация через полчаса, не уходите далеко.
- Благодарю.
Павел открыл дверь. Квартиру обыскали. Руки и ноги сложили в специальный пакет. Туловище оказалось в гардеробе. Голову обнаружили в холодильнике. Она лежала на большом блюде, празднично украшенная свежими фруктами.
- Моя дочь пропала, - Павел был белее снега, его руки мелко дрожали.
- Сколько её нет?
- Вчера меня не было дома, сегодня её не было в школе.
- У вас были враги?
- Нет.
- Любовница?
- Нет... - Павел запнулся, - точнее, да...
- Дочь, жена знали?
- Не должны были.
И еще сотни вопросов. Вопросывопросывопросы...
Телефонный звонок нарушил нескончаемый допрос.
Следователь посмотрел на Павла:
- Говорите по громкой связи, пожалуйста.
- Хорошо...
Павел нажал кнопку принятия вызова и включил громкую связь.
- Да, я слушаю.
- Пал Андреич, мы нашли картину!
- В смысле? Она же у меня дома...
- Ну, вы же нам сказали найти «Билет в никуда». Она у коллекционера Смирнецова.
- А что, по-вашему, у меня дома?
- А что у вас дома?
- «Билет в никуда» и труп жены... - нервно ответил Павел.
- О! Это новая картина?
- Увидимся в офисе, сейчас мне некогда говорить.
- Хорошо, во сколько?
Павел посмотрел на следователя. Тот пальцами и губами показал, что через час.
- Через час буду ждать вас.
Независимый эксперт по современной живописи с небольшим дефектом речи внимательно рассматривал две с виду одинаковые картины.
- Сми’нецов… Иго’ь Викто’ович, п’авильно? Я вижу у вас о’игинал. А ваша ка’тина, Павел Анд’еевич, это п’ек’асная копия.
- Откуда вы знаете?! - если сказать, что Павел был в шоке, это значит, ничего не сказать.
- Ну, знаете ли, я п’офессионал в этом воп’осе. Я на этом за’абатываю, так сказать. На ваших выставках всегда много копий, я давно хотел сп’осить, где вы их бе’ете?
- Какие копии?! Я всегда скупал только оригиналы! - Павел был вне себя.
- Ско’ее всего, вас хо’ошо ду’или.
- Что за чушь?!
Эксперт поправил очки на переносице.
- Я лишь сказал, что знаю.
Рита прошагала на тонких шпильках через весь коридор огромного дома, держа ребенка за руку.
- Теперь мы будем жить здесь, дорогая. Это твоя комната. А это тебе работа на ближайшее время.
В новой детской у Тани было всё, о чём может мечтать каждый художник: кисти, краски, книги. На одном мольберте стоял чистый холст, на другом экстравагантная картина современного художника.
- Эх, жаль, что Дина долго не смогла держать язык за зубами. Правда, Таня? Ну, ничего, у тебя тоже хорошо получается! Те квадраты были просто превосходны!
- Я тебя ненавижу.
- А я тебя люблю, ты слишком ценный экземпляр.
- Папа найдёт меня.
- Папа... - Рита в голос захототала, - ХАХАХА! Ариведерчи, папа, адьёс, гудбай!
- Я убью тебя, - Таня со злостью посмотрела на свою похитительницу.
- Девочка моя, твои фантазии как пузырики - ЧПОК! - и лопнут.
- Тогда себя.
- От кисточки и акварели ещё никто не умирал, дорогая... - Рита круто повернулась на каблуках и оставила Таню со своими мыслями.
На следующее утро картина современного художника была изорвана в клочья. На полу валялась пустая бутылочка из-под уайт-спирита. А Таня больше не значилась последней в списке одноклассников.