Конкурсный текст: Хрон
Автор: nechaman
У меня пропал жених. Нет, мы не поссорились и не поругались, мы даже не успели привыкнуть к мысли, что обручены. Понимаю, как это звучит. Я и сама неплохо умею искать во всем смешную сторону. И даже попыталась.
Мы с Даном встретились в Живом университете, и он мне сразу понравился. Несмотря на то, что он был на вид слишком скромным, а может - просто стеснительным. Вы же понимаете, что это не одно и тоже? Стеснительность часто бывает от большого самомнения, и не так уж она привлекательна. И не так-то просто отличить одно от другого. Но, как бы то ни было, Дан мне понравился, хотя я сама совсем не такая. Проще говоря, даже совсем наоборот. Можно сказать, самая натуральная нахалка.
Кто в наши дни вообще учится в этих Живых университетах? Только какие-то чудаки, которым нравятся необычные вещи. А с Даном мы еще и оказались записаны на многие курсы вместе. Я уже сказала, что он мне понравился сразу, в первый же раз, когда я его увидела?
Полгода Дан за мной ухаживал, сам того не замечая, а потом я решила, что мы просто зря теряем время, и нужно нам жениться и жить нормальной жизнью, а не бродить по ночам в лунном свете по рощам. Нет, я не то чтобы против романтики. Но мои родители говорили мне, что самая главная романтика начинается уже после свадьбы. Нет, я не слишком доверяю родителям. Они, конечно, отстают от жизни и смущают меня, когда ведут себя неприлично в общественных местах, например, держатся за руки, или обнимаются, когда думают, что их никто не видит. Но в некоторых случаях они-таки оказываются правы.
Я спроектировала и распечатала красивое кольцо, сделала его из разных металлов, с имитацией дерева, даже самой понравилось, как получилось, и в один из особенно лирических вечеров решилась, вытащила его из кармана и показала Дану. Дан расплылся в улыбке и тут же вынул из своего кармана другое кольцо, мне по размеру. "Поразительно, - сказал он, - я как раз собирался тебе это же предложить". Я же уже говорила, что Дан стеснителен? Но тут он совсем об этом забыл, а потом мы включили музыку и танцевали. Мы решили на следующий день отправиться к родителям. Дан тоже не думал, что надо откладывать.
Нет, я честно говорю, все было прекрасно. Ни одним словом он не обмолвился, что не рад или что у него есть сомнения. И если бы я думала, что он может что-то скрывать от меня, то, возможно, действовала бы потом иначе. Так вот, на следующий же день он пропал. Не приходил на занятия, не отвечал на телефон. Я стучала к нему, и никто не отзывался.
Стоя перед его дверью, я думала, правильно ли будет именно сейчас стать нарушителем закона и войти без спроса в чужую комнату. Да, я знаю, мы учили, что законы даны для того, чтобы подумать перед тем, как их нарушить. И, по-видимому, именно тут я решила, что ситуация оправдывает… Дана в комнате не было. Не было никаких писем, никаких намеков на то, куда он мог пропасть. И его зубная щетка высохла совершенно - похоже, ею не пользовались уже несколько дней.
Конечно, личная информация - это свято, и посторонние не имеют к ней права доступа без кучи разных справок и утверждений. Но что мне было делать? В этой странной ситуации я не могла бежать в полицию. Я прекрасно видела смешную сторону проблемы, но вовсе не хотела, чтобы смеялись надо мной. Но, главное, я была уверена, что никто не станет искать Дана. Я не смогла бы никому объяснить, почему испугалась.
И вот я еще раз подумала и утвердилась в своей мысли продолжать нарушать закон. В конечном итоге, как мы учили, вопрос оправданности нарушения не может решаться чисто формально… Было предельно просто залезть в базу и выяснить, когда и куда он уехал. Дан не думал, что кто-то станет его выслеживать, поэтому ничего не скрывал. Так и получилось, что через несколько дней после исчезновения моего жениха я стояла на пороге маленького бунгало, одного из десятка строений придорожной гостиницы, размышляя, а что я собственно ему скажу? И, так ничего и не решив, постучала.
Дан открыл дверь и посмотрел на меня без удивления. Он только сказал: "Вика? Ну что ж, заходи". Выглядел он ужасно. Как будто все пять дней ничего не ел, не причесывался и почти не спал. Круги под глазами и все такое. "Господи, Дан, что с тобой стряслось?" - спросила я. "Ничего, ничего…" - он мотал головой, как бы не осознавая, что говорит. Потом сконцентрировал взгляд на мне и добавил умоляюще: "Вика, я не могу рассказать тебе". Все это было так странно и даже страшно, что я подумала - нужно как-то разрядить напряжение. Когда между моими родителями возникали трения и в воздухе пролетали искры, один из них всегда говорил: "А не пойти ли нам пройтись?" Они выходили на полчасика погулять, а когда возвращались, ни туч, ни молний в воздухе уже не наблюдалось. Поэтому первое, что мне пришло в голову, это сказать: "Дан, пойдем, погуляем". Дан вдруг улыбнулся и кивнул головой. Мы вышли из дома и пошли по тропинке к ближайшей роще. Там, в этом лесочке, осень со всеми ее потрясающими цветами была в самом разгаре. То и дело срывался с какого-нибудь дерева сухой лист и с шорохом скользил к земле. Под ногами трещали ветки и листья, и вообще весь мир вокруг нас был заполнен тихим свистом, шепотом, потрескиванием и шуршанием. Может быть, это подействовало успокаивающе, потому что через какое-то время, без всяких уговоров, Дан сам решил мне все рассказать.
***
Дан нашел хрон в кладовке старого дома, который купили его родители. Кладовка располагалась под домом и на самом деле была совсем не нужна, так как родители Дана имели обыкновение сразу выбрасывать ненужные вещи. Купив дом, они собирались вычистить хлам, который остался в кладовке от старого хозяина, но потом как-то об этом забыли. А маленький Дан нашел в кладовке огромные сокровища, состоящие по большей части из древних электронных приспособлений: старых телефонов, контроллеров, роботов и прочей антикварной чепухи. Дан ухитрился некоторые из них даже зарядить и заставить работать. Среди всего прочего там оказалась коробочка хрона - тогда еще Дан не знал, что это такое. Устройство было красивой обтекаемой формы, меняло цвет в течение дня, в нем не было ни входных точек, ни щелей - ничего, кроме единственной кнопки. Правда, нажатие на кнопку не вызывало никакой реакции. Дан оставил непонятное устройство у себя на полке и почти забыл о нем.
А через несколько лет коробочка вдруг засветилась изнутри желтым светом. Дан очень удивился и снова попытался нажать на кнопку. Свет из желтого стал белым и на его фоне появилась надпись: "Пользование запрещено несовершеннолетним". После этого свет медленно потух. Дан заинтересовался и выяснил, что это прибор под названием "хрон". В свое время его выпускала исследовательская группа "Темпорар". Про теории, которые эта группа развивала, Дану не удалось узнать много. По большей части, источники обвиняли исследователей в разного рода фальсификациях. Утверждения "Темпорара" о том, что определенные воздействия позволяют человеческому сознанию сдвигаться назад по времени и осознавать себя участником каких-то реальных событий, происходящих в прошлом, не были признаны официальной наукой. То, что прибор воздействовал на сознание, подтверждалось на опыте, но как именно и за счет чего - не удалось установить. Как ни странно, даже среди самих исследователей по этому поводу были разногласия. Некоторые из них утверждали, что сознание никуда не сдвигается по времени, а просто пробуждает генетическую память, воспроизводя ситуации, когда-то происшедшие с предками данного человека. Но и такая теория, похоже, совсем не вписывалось в рамки науки. А когда запретили использование любых приборов с внушателями, хроны тоже были запрещены. Дан размышлял, что ему теперь делать с этой странной и к тому же запрещенной штукой, но так ничего и не решил и снова о ней забыл.
- Когда ты в тот вечер ушла, - сказал Дан, - нет, не сразу когда ты ушла, а ночью. Эта штука разбудила меня.
Дан проснулся от звонка. Хрон позвякивал и светился зеленым светом. Поскольку в этом было что-то новое, Дан встал, подошел к полке и взял хрон в руки. Кроме зеленого свечения и слабого позвякивания ничего не происходило, никакие надписи не появлялись. Недолго думая, он снова попытался нажать кнопку. И тогда это случилось.
Дан оказался в какой-то большой и светлой комнате.
- Это был очень высокий дом, - сказал он, и немного запнулся - наверное, это было в те времена, когда люди еще жили в небоскребах. Через огромные окна вдалеке было видно море.
Дан сидел там, и, по его словам, я тоже была там с ним в комнате. Он знал, что я только что пришла и сказала ему, что больше его не люблю и не хочу жить с ним. И такую невыносимую боль он почувствовал от этих слов, что не мог выдержать, рванулся к двери балкона, распахнул ее и одним прыжком перескочил через ограждение. В последний момент, он услышал крик, и, оглянувшись, еще успел увидеть искаженное ужасом мое лицо.
- Я чувствовал эту боль, - сказал Дан, - и помню прыжок, помню ощущение освобождения от боли, и еще - как ветер раздувал мою рубашку… Потом я снова оказался дома. Сидел и дрожал.
- И только из-за этого ты решил удрать? - удивилась я.
- Если бы, - ответил Дан. Я совсем не мог спать, сидел и переживал увиденное, а потом эта чертова коробочка опять засветилась, и я опять, как идиот, нажал на кнопку. Можно подумать, она меня гипнотизировала.
До утра он просмотрел еще несколько трагических сюжетов. В одном из них дело происходило в маленьком буржуазном домике, где я кончала жизнь самоубийством приняв какой-то страшный яд, а он рыдал у моей постели и сокрушался, пока я не испустила дух. Другой сюжет развивался в декорациях средневекового замка, в котором он в приступе ревности пронзал меня шпагой, а потом закалывался сам. В третьем мы оба погибали в какой-то кровопролитной битве. Дан пытался поспать хоть несколько часов. Но это удалось ему плохо, так как хрон позванивал и светил зеленым светом, соблазняя его своими сомнительным откровениями. К утру Дан полностью расклеился.
- Ты понимаешь, - сказал он, - мне начала казаться, что все эти истории означают только одно: что у нас с тобой ничего не получится. Я должен был что-то решить, но никак не мог. Вышел из дома и сел в первый попавшийся автобус. Я хотел подумать.
Но вместо того, чтобы думать, он продолжал смотреть сюжеты. Самое страшное, что он видел, по его словам, была последняя история, в которой нас гнали куда-то по пустыне. Ночью мы с ним и с нашей маленькой дочкой сидели у костра, а потом пришли стражники и забрали меня. У него до сих пор в ушах звенел мой голос, как я кричала ему, вырываясь у стражи: "Побереги малышку". И захлебывающийся плач девочки.
- Послушай, Дан, - сказала я ему, - ведь это не может быть правдой! Ты же сам говорил, что эти темпорары занимались подделками. Ну, напихали они захватывающих сюжетов в память, понятно, что если в нем задействован внушатель, то все будет восприниматься почти, как реальность. Но глупо думать, что это и вправду когда-то происходило, тем более с нами. Это уже ближе к мистике, дорогой. А ты же, вроде, вполне здравомыслящий человек!
- Я это все пережил реально, - кратко ответил Дан.
Ну, да, что может сделать логика против настоящих чувств? И все же я возразила:
- Нам просто надо начать нашу жизнь, забыв обо всем, что ты видел. С какой стати глупый прибор может предсказывать нам неудачу? Я не верю в предопределенность судьбы, и знаю, что ты тоже не веришь. Он загипнотизировал тебя, а ты проснись. Просто не смотри больше, и все.
- Да, я тоже не верю - ответил Дан, - но я хотел найти хоть один сюжет, в котором бы все кончалось хорошо… И не нашел".
Он взъерошил волосы и виновато посмотрел на меня:
- Это не гипноз, мне просто нужно было немного надежды.
- Ну, может быть, - предложила я, -ты дашь мне его на пробу? Может быть, мне больше повезет?
- Нет, - решительно сказал Дан,- тебе не дам, и не проси. Если мы оба свихнемся, это будет уже слишком.
- Ну, тогда, - сказала я, -может быть, просто побудем один день вместе. Погуляем, поужинаем. Отложим решение мировых проблем?
Мы гуляли по осенним тропинкам, забирались на холмы и плутали в овраге. К вечеру мы вернулись в отель и заказали себе ужин. Я сняла себе отдельный домик, но перед тем, как разойтись, мы сидели в комнате у Дана, ужинали и пили легкое местное вино. Мы не говорили о страшной коробочке, которая все еще лежала на полке в номере и почему-то пока не подавала признаков жизни. Но я все время думала, что же делать?
И когда Дан встал, чтобы включить музыку, я накапала ему в вино снотворного. Обмануть своего возлюбленного - это уже не просто войти без спроса в его квартиру или воспользоваться его личной информацией. Это уже настоящее преступление. Поэтому я сначала подумала еще раз, а потом еще раз, но в результате все же вытащила из сумки ампулку со снотворными каплями. Я вообще ношу с собой в сумочке много разных странных предметов. Там у меня есть еще и ложка, вилка, пакетики с чаем, кусок проволоки, штопор, универсальный клей и лазерный нож. Когда-то все это я носила с собой, можно сказать, в шутку, в виде протеста. Поскольку некоторые до сих пор считают, что у девушек в сумочке должны быть духи и боевая раскраска, я и придумала альтернативный набор. Но вот ведь, выясняется, что в определенной ситуации человеку может оказаться совершенно необходим лазерный нож.
Когда я утром вошла в комнату Дана, он еще спал и выглядел гораздо лучше, чем накануне. Пока я размышляла, будить его или нет, Дан проснулся сам. Он раскрыл глаза, сонно улыбнулся мне и сказал:
- Ну, я и выспался сегодня.
Потом он сел на кровати и спросил меня:
- Неужели все это время хрон вел себя тихо?
Нет, - сказала я, - он звенел, но поскольку ты спал, я все-таки решила попробовать хоть один раз сама.
- Вика! - только и смог произнести Дан.
- Дан, не сердись, - воскликнула я, - ничего ужасного ведь не произошло.
- А что было? - Дан, смотрел на меня со страхом и надеждой.
И я рассказала ему:
- Я оказалась вместе с тобой в какой-то странной беседке. Судя по виду, это скорее было будущее, а не прошлое, потому что вокруг была вода, и рыбы, и всякие другие подводные диковинки.
Я остановилась, как бы припоминая. Во взгляде Дана явно читалось нетерпение.
- Ты знаешь, мы там были уже жутко старыми, - продолжила я, - и ты не обращал на меня ну никакого внимания, а следил за каким-то состязанием под названием "стреж", в котором люди и звери то плыли, то бежали, то катились, то летали, то кидали какие-то предметы. И даже тогда я ничего не понимала в правилах, и только знала, что эти игры меня дико раздражают и смотреть их мне совершенно не интересно. И я жутко злилась на тебя, но знала, что спорить бесполезно. Сама я валялась на лежанке, мучилась от скуки и читала какой-то глупейший роман. Никто там не умер, но это было ужасно. И, знаешь, если бы я верила, что такое будущее нас ждет, я бы тоже засомневалась, стоит ли продолжать. Но я не верю. Так что одевайся и пойдем завтракать.
Мы провели в этом отеле несколько дней, а потом поехали знакомиться с моими родителями. Хрон больше никогда не подавал признаков жизни. Впрочем, я и не сомневалась, что так оно и будет.