"ПБ" - ВЫСТРЕЛ № 9
Семён истово наяривал на балалайке, отстукивая ритм задней левой.
Семён был рыж и усат. Рыж до неприличия: даже в слабом свете ночного светила он не сливался с темнотой, как остальные; а уж при дневном на него больно было смотреть. И усы его были длиннее, гораздо длиннее, чем у всех - чем Семён несказанно гордился. И в любом споре Семён одерживал победу: когда кончались разумные аргументы, Семён грозно предлагал померяться усами, отчего оппоненты сразу скукоживались и расползались по щелям.
- Если ты конунг, в натуре,
Смело откусишь врагу
Переднюю лапу!
Хрусь! Пополам! - хрипло пропел Семён, резко рванув струну.
Струна, не выдержав такого варварского обращения, лопнула с жалобным звоном.
Семён растерянно пожевал бычок и почесал средней лапой в затылке.
- Изя! - зычно гаркнул Семён. - Где тебя носит?! Струна опять порвалась!
Изя обдумывал новую идею.
На самом деле его звали Изобретатель, но попробуйте произнести это полностью в трудную минуту! И пришлось Изе смириться с обрезанием звучного имени до неблагозвучного прозвища.
В глубине души Изя искренне верил, что он *целых два Эйнштейна, три Спинозы и еще немножечко Мандельштам*, но на-горА выдавал только часть своих способностей. Справедливо полагая, что придёт ещё то время, когда...
Изя очень любил размышления на тему, когда же, наконец, придёт такое замечательное время! Время послушать вволю элитного Д.Билана, а не эти народные напевы в авторском исполнении Семёна... почитать от корки до корки никому не известного и мало кому понятного Мурзилку и даже заучить пару фраз - так, на всякий случай. Затем уйти пилигримом на Восток, где спокойно и обстоятельно поговорить с достойным собеседником - с Космосом...
Планы у Изи были наполеоновские.
И новая идея была замечательной - наточить усы на шкурке номер десять! Чтобы всем раз и навсегда доказать, что не размер превалирует в этом мире, а сила интеллекта!
Только где же раздобыть шкурку номер десять - и ни номером меньше?! Это была задача из задач.
Поэтому, услышав грозный рык Семёна, Изя тотчас почувствовал поднимающуюся откуда-то снизу волну. Проведя идентификацию по системе "шови-трави", Изя понял, что на сей раз это не Кундалини, а банальное раздражение. Чертыхнувшись, Изя провёл ускоренную дыхательную релаксацию. Чорта с два это помогло; пришлось садиться в надоевшую позу кактуса и тринадцать раз произносить магическое
«Фх'нглуи мглв'нафх Ктулху Р'льех вгах'нагл фхтагн».
Без шапочки с помпончиком заклинание подействовало лишь наполовину, но раздражение таки немного улеглось.
Прихватив из своих запасов новую струну, Изя бросился на помощь другу, стараясь прогнать тревожные мысли о Верочке.
Верочка была прелестна:
глубокие томные глаза - а потом сразу ноги, ноги.
Хитиновые надкрылья Верочка красила изобретённым Изей составом в белый цвет, что придавало ей ещё большее очарование.
Верочку тайно обожали все - ну, или почти все, но она была совершенно несчастна.
Верочка порочно любила Семёна.
Конечно же, виной всему был гадкий март!
Верочку одолевали нескромные мысли и смутные желания; и почему-то
очень сильно тянуло на
сеновал.
Что такое сеновал, Верочка не знала. Но чувствовалось что-то необычайное в этом слове, что-то запретное и тайное, отчего бросало в жар и сладко ныло где-то в районе средних лапок.
"Животное! - неровным почерком писала Верочка перед сном в тайном дневнике, который держала под подушкой. - Рыжее, усатое чудовище! Нахал, нахал!"
А после горько плакала, заламывая в тоске все лапки поочерёдно.
Лишь гордость и принадлежность самой древней ветви рода не позволяли Верочке пасть к ногам этого негодяя.
Негодяй осторожно дзинкнул новой струной, пробуя; затем, удовлетворённо кивнув, хрипло затянул старую песню о главном:
- Постой, тамвай! (не знаю, что это такое!)
Не стучите, колёса!
Попала на рельсу нога
Немытого Чужака!
Хрусь! Пополам!
Верочка, гордо задрав прелестный носик и покачивая стройным станом, прошествовала к сахарнице, возле которой ближе к вечеру собиралась дружная компания.
Разумеется, она даже не взглянула на Семёна; лишь искоса кинула равнодушный взгляд.
И невольно вскрикнула, всплеснув лапками!
Поперёк могучей груди рыжего великана красовалась татуировка, старательно выполненная готическим шрифтом лапкой верного друга Изи "Танки грязи не боятся!"
- Фи! - презрительно сморщив носик, обронила Верочка. - Кушать грязные танки, какой моветон!
Семён оскорбительно засмеялся, эротично встопорщив усы.
- Это "гламур", - страдая за даму сердца, поспешил на помошь Верочке Изя. - ГЛупое АМУрное Развлечение.
Верочка слово "амурное" поняла прекрасно.
- А почему "танки"? - подозрительно спросила она, стараясь не замечать эти великолепные - ах! мечта каждой приличной девушки! - усы.
- Это в дальней квартире с восьмого этажа придумали, - засуетился Изя, подтаскивая к стройным ножкам любимой крупинки сахара. - Ну эти, пришлые! Мелко-жёлтые, класса "японикус-городовус"! Развлекаются по-амурному, а название "танки" для устрашения изобрели, воинственный класс...
- У них ещё другой гламур есть, на букву "х", - Семён игриво подмигнул Верочке.
- Это крепкословие! - побледнев, заволновался Изя, закрывая Верочку своим телом.
Верочка смущенно зарозовела и, проникновенно взглянув на Изю, томно прошептала:
- Поразвлекайте меня гламурно, дорогой Изобретатель! Этими вашими танками... но без крепкословия, прошу Вас!
Изя мелко затрясся и ненадолго впал в кому.
Этим воспользовался вездесущий Семён:
- Запросто, мадам!
С асами кто здесь сравнится?!
Даже жалкий двуногий
С тапком своим пресловутым
Вечно трепещет пред нами!
Хрусь! Пополам!
Верочка до боли сцепила средние лапки; верхними кокетливо поправила реснички, страшно сожалея, что нет возможности попудрить носик для пущей красы.
И, не желая отставать от любимого, попробовала себя в трудном искусстве гламура, в страшном усилии наморщив лобик:
- Пусть с неба карающий тапок
Падёт наказаньем -
Не перестанем гламуром
Мы развлекаться вовеки!
Это наш крест!
И изящно выпятила яйцеклад в доказательство как бы.
Изя глухо застонал от прекрасности зрелища.
Семён восхищённо зааплодировал и жестом фокусника выхватил откуда-то стопку разноцветных носочков.
- Дарю! - и великодушно бросил сокровища к ногам изумлённой Верочки.
Ах, каких только носочков там не было!
И в цвет малинового варенья с белыми сахарными точками по резиночке! И ярко-медовые; и оранжевые, с апельновыми дольками на пяточках; и радужные; и в полосочку; и в клеточку; и в крапинку; и даже всякие другие!
Верочка не выдержала и разрыдалась!
Да и кто бы такое выдержал?!
Когда напоили Верочку чаем с дымком, с туманом, с мелиссою, лимонником, рассветом, с фантазией, с мечтами и брусникой, с легендами, кипреем и надеждой и впридачу с целой горкой сахарных крупинок и успокоились, Изя задумчиво пробормотал:
- На пятом этаже наших опять травят...
- Это розыгрыш?! - всплеснула руками Верочка.
- Хорошо, если бы розыгрыш, - мрачно прогудел Семён, и даже великолепные усы печально опустились. - Но розыгрыши категорически отменили. Теперь всё по-серьёзному.
- Но надо же что-то делать, куда-то бежать, спасать! Требовать, в конце концов! У нас же есть какие-то права! - на прекрасных глазах Верочки опять показались слёзы.
- Они ушли в песочницу, - кивнул Семён на окно. - Срочная эвакуация. Стали там лагерем, без крошки еды, думают, куда податься.
- Да куда податься - там же один песок кругом! - Прекрасное Верочкино брюшко заволновалось волнами от волнения. - Они же сто лет могут там ходить, не зная дороги! Или даже сорок!
- Я придумал! - Изя закончил возиться с каким-то новым изобретением. - Смотрите!
Он нажал рычажок на хитром сплетении проводков, веревочек и шурупов, и по канату, протянутому в форточку, медленно поползли три корочки хлеба.
Верочка восхищённо захлопала всеми лапками.
- А потом что? - недоверчиво спросил Семён и ревниво покосился на Верочку.
- Накормлю их, а потом приведу сюда по этой канатной дороге, все-таки родственники мне... Всегда на роду нашем две жизни за одну стояло, теперь пришла пора расчитываться, - скромно гордясь собой, пояснил Изобретатель.
- Не забудь сказать им, когда приведёшь - пусть свои щели метят правильно! - поджала губы Верочка. Она опасалась, что незнакомцы с пятого этажа начнут ломиться к ней в будуар по ошибке.
Вдруг в механизме что-то застопорилось - корочки хлеба дёрнулись и замерли.
- Пойду проверю! - заволновался Изя и, молниеносно пробежав по канату, скрылся в форточке.
- Скоро здесь житья не станет от Изиных сородичей, клянусь подгузниками Нуи-Биса, - пробормотал Семён, задумчиво подкручивая ус. - Нужно делать лапы. Дорогая, Вы привлекательны, а я чертовски привлекателен! Не будем терять времени - готовы ли Вы пойти со мной на край света? К примеру, на сеновал? И родить мне сто десять детей за раз?
У Верочки по-привычке сладко заныло в районе средних лапок. Вот оно, счастье!
- Сто десять зараз? - пролепетала она, не в силах справиться с волнением. - Да хоть сто двадцать!
Верочка в изнеможении прикрыла глаза, а когда снова их открыла - в туманной радужной дымке увидела перед собой огромного молодого медведя, чья головогрудь золотилась в лучах заходящего солнца, надкрылья нестерпимо сияли, а длинные усы призывно топорщились, маня в светлую, светлую даль.
"Ангел! Чистый ангел!" - задохнулась Верочка от восторга.
Не то ангел, не то медведь - мысли у Верочки путались - но, скорее всего, именно Семён нежно заглянул ей в глаза:
- Помни про сады Эдема. И не будь нерешительной. Говори или "да", или "нет".
Они обнялись на прощанье, ангел стёр ей слезу с глаз, решительно повернулся к окну и улетел.
----------
* - выражение нагло ©тырено у
kurtuazij