Космонавты.
Почему-то именно тогда, когда времени совсем нет, накатывает необходимость пойти-побежать-поехать, начинает мигать свет, лампочки при твоем приближении моргают и сгорают, пространство странно скручивается, так что все время попадаешь в одну и ту же точку.
Почему-то это происходит регулярно, и не только с тобой, и ты видишь, что орбиты других такие же странные и поджимающие, и ты пересекаешься с ними где-то у Марса, или возле Угольного Мешка, или на работе, и у них такой же невидящий взгляд, потому что прожектор плохо работает на околосветовых скоростях, а выражение лица смазывается из-за релятивистских эффектов - вот, половина лица уже тут, а другая еще не поспела, и лицо оттого вытянуто и странно.
Отчего-то времени всегда не хватает именно тогда, когда нужно остановиться и посмотреть в окно. Времени всегда мало на околосветовых скоростях, и мир искажен доплеровским эффектом, все звуки высокие там и низкие тут. И город крутится центрифугой, как тогда, в центре подготовки к полету, то есть - на кухне, с родителями, с непонятными словами из взрослого мира, таинственными и странными, и хотелось скорее вырасти, и тогда самому. А теперь хочется остановить центрифугу, снять противоперегрузочный костюм, и сказать - все, баста, не хочу больше быть космонавтом!
И уйти домой.
Но, увы, нет, не получится, не выйдет, потому что твой дом тут, в этой рубке, и все твои собрались за спиной, выглядывают в иллюминатор, и задорно кричат - папа, папа, давай догоним вот ту звезду! И ты, улыбаясь, а на самом деле и не улыбаясь, просто ускорение, и натягивается кожа, - ты поддаешь газу, раскочегариваешь реактор, подкидываешь в топку фотонов и ныряешь в подпространство, и гонишь, гонишь, гонишь по небу звезды, как борзая, как волк, как комета Галилея, потому что только так, в движении, отступает от тебя космический холод, который все равно победит. Но не сейчас. Не сейчас.
Почему-то это происходит регулярно, и не только с тобой, и ты видишь, что орбиты других такие же странные и поджимающие, и ты пересекаешься с ними где-то у Марса, или возле Угольного Мешка, или на работе, и у них такой же невидящий взгляд, потому что прожектор плохо работает на околосветовых скоростях, а выражение лица смазывается из-за релятивистских эффектов - вот, половина лица уже тут, а другая еще не поспела, и лицо оттого вытянуто и странно.
Отчего-то времени всегда не хватает именно тогда, когда нужно остановиться и посмотреть в окно. Времени всегда мало на околосветовых скоростях, и мир искажен доплеровским эффектом, все звуки высокие там и низкие тут. И город крутится центрифугой, как тогда, в центре подготовки к полету, то есть - на кухне, с родителями, с непонятными словами из взрослого мира, таинственными и странными, и хотелось скорее вырасти, и тогда самому. А теперь хочется остановить центрифугу, снять противоперегрузочный костюм, и сказать - все, баста, не хочу больше быть космонавтом!
И уйти домой.
Но, увы, нет, не получится, не выйдет, потому что твой дом тут, в этой рубке, и все твои собрались за спиной, выглядывают в иллюминатор, и задорно кричат - папа, папа, давай догоним вот ту звезду! И ты, улыбаясь, а на самом деле и не улыбаясь, просто ускорение, и натягивается кожа, - ты поддаешь газу, раскочегариваешь реактор, подкидываешь в топку фотонов и ныряешь в подпространство, и гонишь, гонишь, гонишь по небу звезды, как борзая, как волк, как комета Галилея, потому что только так, в движении, отступает от тебя космический холод, который все равно победит. Но не сейчас. Не сейчас.