Призрак замка Боннатрэ
совместный текст никому не известных darkmeister и dalmar
для конкурса "Всё не так, как кажется"
I.
Гильом де Туллэ, бывший главный конюший графа Рауля де Грасси, работал в замке экскурсоводом. Уже триста лет.
А что вы хотите? Думаете, быть привидением так уж интересно? Ну, день, ну два, ну неделю… Ладно, пусть пару месяцев ещё любопытно. Сквозь стены проходить, бродить ночами по коридорам, облететь весь замок от подземного хода до заброшенных чердаков. А потом?
Так что Гильом де Туллэ работал экскурсоводом. То, что он слегка просвечивал на солнце, мало кого смущало. Проще говоря, никто этого не замечал. Кто бывал на экскурсиях, поднимите руку! А теперь приложите её к сердцу и скажите честно - сильно вы приглядывались к вашему экскурсоводу? То-то.
А посему фамильное привидение замка Боннатрэ, бывший главный конюший графа Рауля де Грасси Гильом де Туллэ преспокойно водил экскурсии по отработанным маршрутам, в тысячный раз повторяя одни и те же истории, и лишь иногда позволял себе некоторые эскапады.
- А теперь, господа, посмотрите направо. Эта лестница ведёт из общего коридора в покои сиятельного графа. Вон там, на третьей ступеньке снизу до сих пор видно кровавое пятно. На этом самом месте меня и убили.
С этими словами шевалье Гильом взлетал вверх, становился полупрозрачным и корчился, изображая последние мгновения умирающего. Изредка какая-нибудь впечатлительная туристка падала в обморок. Но в основном группа начинала оживлённо переговариваться и яростно щёлкать фотоаппаратами.
II.
Соня Деграсова скучала.
До регистрации оставалось больше двух часов, и как убить время, Соня решительно не знала. Слоняясь по аэропорту, она досадливо хмурила брови и всячески на себя злилась, хотя и осознавала, что напрасно. Жизненный опыт выработал у Сони привычку приходить раньше назначенного срока, потому что автобусы, маршрутки и такси всегда доставляли массу неприятностей.
Всё оттого, что Соню не замечали.
И дело было вовсе не во внешности!
Внешностью своей Соня была довольна: курносый носик, белокурые кудряшки, распахнутые синие глаза. И даже веснушки не портили, а, наоборот, придавали большее очарование.
В школе, когда девочки по весне боролись с веснушками всеми известными науке способами, Соня лишь пожимала плечами - да будь их хоть сотня на квадратном сантиметре лица, всё равно никто не заметил бы!
Это и началось в школе. Соня как сейчас помнит - шестой класс, весна.
Девочки после мартовских каникул, как одна, явились в школу в коротких юбочках. За что математичка Матильда Ивановна, старая дева с классическим пучком на голове, целый урок отчитывала девочек поимённо. Напирая на доказанную закономерную связь длины юбки с усвоением математики.
Отчитывала всех, кроме Сони.
Даже сосед по парте, Серёжка, который раньше мучил Сонечку всякими проявлениями симпатии, в тот день не заметил ни огромных бантов, ни того, что она чуть-чуть подкрасила губы бабушкиной помадой, ни новой короткой юбочки. Соня, ничего не понимая, дулась все уроки, а потом не выдержала и с досады саданула Серёжку локтем.
Он подпрыгнул и оторопело уставился на Соню:
- Деграсова! Ты откуда взялась?! А где была остальные уроки - прогуляла, что ли?!
Дома Сонечка проплакала до вечера, уткнувшись в давно подаренного родителями плюшевого зайца. Бабушка ходила мимо на цыпочках, вздыхала и колдовала на кухне над любимыми лакомствами внучки.
Соня жила с бабушкой. Родители её лет пять как работали на метеостанции где-то за полярным кругом, присылая открытки на праздники и изредка посылки с разными диковинками.
Вот с той дальней весны и повелось, что Соню перестали замечать. Пока она сама не заговорит с человеком или не прикоснётся, её воспринимали, как пустое место. Поначалу Соня страдала, мучила бабушку - та таскала девочку по врачам и прочим экстрасенсам; а после все попривыкли.
Соня даже научилась находить в этом своеобразную прелесть: подружки не донимали её сплетнями и пересудами, невнятные личности на улице не спрашивали поминутно, как пройти в библиотеку. И малолетнее хулиганьё, что собиралось по вечерам во дворах, не мешало допоздна кружить по улицам.
Сонечка вздохнула, провожая взглядом очередной взлетающий лайнер. Как бы отнеслась бабушка к этой поездке?...
Похоронив бабушку полгода назад, Соня постепенно свыклась с одиночеством. Ей даже это нравилось: можно было сколько угодно читать, или просто мечтать, уставившись вникуда, днями не выключать любимую музыку или до одурения бродить по улицам. И никому не нужно было отчитываться.
Разбирая бабушкины вещи, Соня наткнулась на странную шкатулку, смутно знакомую с детства. Резная, с затейливым вензелем "RG", с маленькой потайной кнопочкой сбоку. Впервые обнаружив загадочный предмет, маленькая Соня не смогла открыть шкатулку - замочек, видимо, был испорчен. Зато получила первый и единственный нагоняй от бабушки - та, безмерно обожавшая внучку, так сердито отчитывала девочку, что Сонечка расплакалась от обиды и страха.
Шкатулку бабушка тщательно спрятала, и больше Соня никогда её не видела.
Разве что вот теперь... когда бабушка...
Соня всхлипнула и решила непременно заглянуть внутрь. Основательно повозившись, она тонким длинным лезвием ножа всё-таки поддела крышку - и внутри нашла стопку старых писем. Пожелтевшая бумага, потёртая на сгибах, мелкий убористый почерк - явно не на английском, английский Соня изучала в школе; расплывчатые пятна - от слёз, с умилением подумала Соня и тут же придумала историю о тайном бабушкином возлюбленном. Дедушки она не знала - да и никто не знал.
Девушка показала письма Ирине - их столы стояли рядом в конструкторском бюро, где работала Соня.
- Французский! - авторитетно заявила та. - Сонь! А вдруг ты являешься наследницей какого-нибудь замка? И ничего об этом не знаешь!
Сонечка отшутилась, но вскоре пошла на курсы французского.
А затем, внезапно для самой себя, решила поехать во Францию, посетить замки в долине Луары - посмотреть, порасспрашивать, мало ли что.
- Объявляется регистрация на рейс AZ-297 "Москва-Париж" - раздался мелодичный женский голос.
Соня ещё раз вздохнула, кинула прощальный взгляд за окно и направилась к нужному терминалу.
III.
Гильом заметил эту девушку сразу. И не потому, что она была так уж привлекательна. Миленькая, конечно, но ничего особенного.
Дело было совсем в другом.
Она была своей.
Вы не поняли, по-моему. Своей для призраков.
Нет, она не летала, не ходила сквозь стены и вообще выглядела вполне весомо и материально. Но некое облачко, лёгкий дымок запредельного, отдающего последними шаркающими шагами душ, уходящих по мосту вечности в клубящуюся темнотой неизвестность, явственно окутывало её. Призраки сами обладают этой аурой, дышат ею и способны почуять её в любом, кого она касалась хоть раз.
Девушка, похоже, не разбиралась в этих тонких материях, но об исключительности своей, несомненно, знала. Знала она и о своей незаметности. Вот и сейчас, пока Гильом, бог знает в какой раз излагал очередной порции экскурсантов очередную порцию легенд замка Боннатрэ, девушка преспокойно стояла в отдалении и гладила рукой старинный гобелен, несмотря на строжайшие предупреждения.
Она знала, что её никто не видит.
Поговорить было просто необходимо, и Гильом решился на очень рискованный шаг.
- А теперь, уважаемые медам-месье, у вас есть полчаса на самостоятельный осмотр замка! Постарайтесь не заблудиться, - шутливо добавил он.
Группа, воспринявшая разрешение экскурсовода как должное, стало плавно растекаться по этажу. Немного времени в наличии было.
Девушка так и стояла у стены, о чём-то задумавшись. Гильом бесшумно приблизился.
- Добрый день, милая мадемуазель! - улыбнувшись, произнёс он. - Мне необходимо с вами поговорить.
Девушка уставилась на него с невероятным изумлением. Похоже, она так привыкла к своей незаметности, что простое обращение повергло её в шок. Впрочем, она тут же опомнилась и улыбнулась навстречу:
- А как вас зовут? - спросила она, встряхнув кудряшками.
Говорила она по-французски с ужасающим произношением, но, тем не менее, вполне понятно.
- Гильом де Туллэ, к вашим услугам, мадемуазель...? - Гильом сделал паузу.
- Соня. Софи, по-вашему. Де Туллэ... Вы что, правда дворянин? Вы же экскурсовод.
- Я действительно дворянин, но это не имеет значения. Я действительно работаю здесь экскурсоводом, но это тоже не имеет значения. А важно, Софи, на самом деле то, почему я к вам подошёл. Мне нужно многое Вам сказать. Вы сами знаете о своей странности?
IV.
- Понимаешь, Сонья, - ему непременно хотелось называть её на русский манер; получалось забавно - "Сонья", и Сонечка каждый раз смущённо улыбалась, когда он, склонив голову и чуть понизив голос, старательно выговаривал это "Сонья". - Понимаешь, Сонья, в ваш век прогресса никто не верит в призраков. А мои маленькие чудачества принимают за трюки, за - как это сейчас называется - спецэффекты. В моём досье сказано, что раньше я работал в цирке фокусником; так что никто ничему не удивляется. Я могу сколько угодно проходить сквозь стены и взвиваться к потолку; но как же мне это надоело...
- А уехать? - брякнула Сонечка первое, пришедшее в голову.
Гильом грустно усмехнулся.
Ранние сумерки жались пугливыми тенями в узких замковых переходах. Экскурсия давно закончилась; туристы шумно погрузились в автобус и уехали в город. Смотритель замка привычно обошел помещения, проверяя, всё ли в порядке; включил сигнализацию, запер тяжелую парадную дверь и, шумно фырча стареньким ситроеном, уехал вслед за туристами.
День медленно угасал; в парке зажглись фонари, отбрасывая на мраморные квадраты пола кружевные тени.
- Ты, верно, проголодалась? - спохватился призрак.
Они ужинали в большой обеденной зале; неясное мерцание свечей выхватывало из полумрака картины в тяжёлых рамах на каменной кладке стен.
Ужинала Сонечка - сыр, виноград, красное вино - что притащил Гильом из холодильника в комнате смотрителя. Щёки девушки раскраснелись от нескольких глотков вина; в глазах, внимательно смотрящих на Гильома, плясали отблески свечей.
- ... как водится. Молодость, несдержанность, стычка. Он опрометчиво вызвал меня на дуэль - зная, что фехтую я гораздо лучше, - рассказывал призрак, вглядываясь в мутную тень прошлого. - И подкараулил меня на рассвете, на главной лестнице. Я возвращался из комнаты баронессы де К*., что гостила у графа - прости, Сонья, молодость, глупость... при мне даже шпаги не было. Вот с тех пор я и привязан к этому замку, будь он неладен.
Взглянув в тревожно заблестевшие глаза девушки, Гильом спохватился:
- Извини! Дело прошлое. Ты что-то говорила про письма?
Сонечка быстро закивала и нагнулась к рюкзачку, дремавшему возле гнутой ножки высокого стула. Торопливо достала шкатулку и передала призраку.
- Посмотрим... - Гильом выудил из внутреннего кармана старомодное пенсне; девушка насмешливо фыркнула.
- И ничего смешного, - пробурчал Гильом, водружая пенсне на нос и разворачивая верхнее письмо из стопки. - Я не могу покидать предела замка... Что за почерк... Что?!
Он поднёс письмо поближе к глазам, вглядываясь в неразборчивую подпись:
- Рауль де Грасси? Старый граф?!
Гильом проглядел все письма. Потом отложил их в сторону и взял в руки шкатулку. Тщательно осмотрел её, даже понюхал. На лбу его прорезалась морщина.
- Письма действительно старого графа, - сказал он. - Любовные излияния. Наш де Грасси был тот ещё пройдоха... Прости! - заметив возмущённый взгляд девушки, поспешно извинился призрак. И, помолчав, добавил:
- Откуда они у тебя?
- В бабушкиных вещах нашла, - ответила Соня. - В шкатулке. А откуда эта шкатулка - не знаю. Бабушка никогда о ней не рассказывала.
- Не нравится мне эта шкатулка... - задумчиво заметил Гильом. - Зря ты брала её в руки. Твоя… незаметность началась после этого?
Соня, подумав, кивнула.
- Что ж, - заключил Гильом, - можно сказать только одно: встретились мы с тобой не случайно.
V.
Ночь незаметно и плавно вступала в свои права; колокол маленькой часовни, прячущейся среди кустов жасмина в глубине парка, мелодично отбил десять раз.
Гильом шёл рядом с Соней по коридору.
- Сначала я покажу тебе твою комнату - небольшая спальня в дальнем крыле; туристов туда не водят. Раньше она была детской; я помню, как дочери графа в лунные ночи выбирались через окно - пытались увидеть эльфов на лужайке у пруда. Узнал бы старый пень граф - скандала не избежать.
Гильом негромко засмеялся и взял Соню за руку - в темноте на лестнице легко можно было оступиться.
Девушка вздрогнула. Рука его была на удивление сильной. И тёплой.
- Я думала... - смущённо пробормотала Соня и смолкла, не желая обидеть собеседника.
-... Что я туманен и пронизан ледяным холодом.... - заунывно подхватил призрак, и оба рассмеялись. - Ох уж эти господа романисты! Чего только не придумают, чтобы напугать чувствительных барышень! Вот твоя комната.
- Погоди! - Сонечка внезапно ощутила беспокойство.
Гильом, уже взявшись за резную ручку, замер.
- Я, кажется, знаю, что там, за дверью.... - девушка прерывисто вздохнула. - Два окна... между ними резной комод... над ним - большой портрет... пожилая дама. Слева кровать под балдахином, напротив - огромное, в рост, зеркало в тяжёлой раме. И еще... на маленьком столике в углу - подсвечник... странный такой... как шар, - Сонечка потёрла лоб, - или....
- Спираль, - глухо подсказал Гильом и распахнул дверь.
Оставшись одна, Соня усмехнулась и пробормотала:
- Юная дева, ночующая в таинственной комнате старинного замка… В полночь из огромного зеркала протянутся костлявые руки, зазвучит тревожная музыка, и юная дева в прозрачной ночнушке будет со стоном падать в обмороки… Ну-ну. Нет уж.
Как ни странно, мысль о том, что Гильом может желать ей зла, даже не пришла в Сонину голову. А замок внушал смутное беспокойство.
Соня распахнула дверь в комнату и подпёрла её толстенным фолиантом, обнаруженном на комоде - чтобы та не закрылась в самый неподходящий момент. Соне очень хотелось швырнуть чем-нибудь тяжёлым в зеркало, но, оглянувшись и не найдя ничего подходящего, по зрелому размышлению она решила, что не стоит так уж откровенно хамить в чужом доме.
Стащив со старинной кровати несколько одеял, Соня соорудила себе уютное сиденье на самом пороге комнаты. Повозилась, устраиваясь поудобнее, и принялась гонять человечков в мобильном телефоне. Спать она, разумеется, не собиралась.
На мобильнике высветилось 00.00.
VI.
В следующую секунду таинственный канделябр в форме спирали с оглушительным грохотом рухнул на пол.
Соня подпрыгнула и зажала ладошкой готовый было вырваться наружу крик.
Со стороны зеркала послышался мелодичный, всё возрастающий звон.
Старинная серебряная амальгама, усеянная мелкими трещинками, потеряла прозрачность, затуманилась. В середине возникло свечение, медленными волнами расплываясь к краям.
Сонечка, как заворожённая, смотрела на тёмное пятно, которое, разрастаясь среди свечения, становилось плотнее, гуще, формируясь в человеческую фигуру.
И тогда Соня, зажмурившись, что есть силы метнула в зеркало телефон.
Звона стекла Соня не услышала
- Ты чуть не разбила зеркало, - послышался укоризненный голос Гильома. - Сонья, я думал, ты уже спишь... Что здесь происходит?
Соня шумно выдохнула.
- Прости, - Гильом протягивал девушке мобильник. - Еле поймал, теряю навык... ты почему не спишь?
- А ты... - Сонечка раскраснелась от возмущения. - А ты?! Ты что? Зачем?! Тут... так..... эти твои штучки....
И в отчаянии махнула рукой, закусив губу.
Гильом нахмурился.
- Никакие это не мои, как ты изволишь выражаться, штучки. Я всё-таки связан с замком и почувствовал, что в этой комнате сейчас свершится непоправимое. Ты что-то увидела в зеркале?
Соня, с опаской поглядывая на тёмную поверхность зеркала, отражавшую часть комнаты, попыталась описать происходившее минуту назад, сама уже не веря - то было взаправду? Или привиделось?...
Но канделябр?!
- А ведь я помню этот подсвечник... - задумчиво протянул Гильом.
VII.
- ...Старый граф ещё с молодости отличался бурным нравом и неуёмным характером. Объездил чуть ли не весь свет; долгое время был на востоке. Поговаривали, будто он провёл года три в каком-то диком племени в горах - да я этому не верю. Ну, сама посуди, какие в наше время "дикие племена"! ...Прости, я про своё время, конечно. Даже в моё время цивилизация простёрла свои руки почти во все уголки планеты. Как бы там ни было, вернувшись, старый граф изменился. Стал замкнут, нелюдим. Долгие часы проводил в своей лаборатории, устроенной в подземельях замка. Доверял лишь мне, да и то не полностью. Почему мне?... этого я и сам не понимал. Мы часами молчаливо смешивали какие-то составы; повсюду чадили горелки, что-то булькало в колбах... врядли тебе это интересно. Граф, обложившись старинными фолиантами, что-то черкал в своей тетради, мрачный, всклокоченный. И этот подсвечник... он привёз его из своих путешествий. И всегда зажигал его во время каких-то особенно важных опытов.
Гильом замолчал, всматриваясь во что-то далёкое и неведомое.
Затем взглянул на Соню непривычно остро и пронзительно.
- Послушай, - сказал он, решившись. - Я понимаю, тебе это может казаться странным, опасным и ненужным, но я чувствую, что надо зажечь свечи. Прошу тебя, давай попробуем узнать... Замок хочет сказать что-то, и сказать именно тебе.
Соня, как загипнотизированная, медленно кивнула.
Гильом плавным движением поднял светильник и поставил его на прежнее место. Торопливо порывшись в карманах, девушка протянула призраку зажигалку.
На торчащих в канделябре огарках заплясало пламя.
Гильом присел рядом с Соней.
- Ждём, - шёпотом сказал он.
Пламя разгоралось, и откуда-то издалека, будто из глубины, вновь возник тонкий, всё возрастающий звон.
Зеркало опять засветилось изнутри.
- Ждём, - повторил Гильом.
Соня замерла, непроизвольно прижавшись к призраку, и неотрывно смотрела в зеркало.
Жемчужный свет пошёл волнами, несколько раз вспыхнул, как прожектор, и наконец медленно потускнел.
В стеклянной глубине стояла Соня. Но не в джинсах и футболке.
Старинное платье цвета густого бордо, с глухим воротником, плотно обтягивало стройную фигурку, опадая книзу волнами. Волосы были забраны в высокую причёску, украшенную тонкой сверкающей диадемой.
Сонечка охнула.
Соня из зеркала протягивала руку. На ладони лежало кольцо - свет от него, разгораясь всё ярче, затмил пламя свечей.
Гильом порывисто вскочил, шагнул к зеркалу и... Рука его упёрлась в холодное стекло.
- Мне нельзя, - констатировал он. И в отчаянии стукнул кулаком по раме.
- Сонья, может, у тебя получится?
Соня медленно, как во сне, подошла к зеркалу, глядя на саму себя. Медленно протянула руку. И в её подставленную ладонь упало старинное золотое кольцо с пылающим холодным нестерпимым светом камнем.
Тонкий звон оборвался. Соня из зеркала чему-то радостно улыбнулась, как бы избавившись от невыносимой тяжести, и плавно растворилась в стеклянной глубине.
VIII.
- Рискнёшь надеть? - спросил Гильом после того, как осмотрел кольцо со всех сторон, чуть ли не облизав и обнюхав.
- А я ни в кого не превращусь? - подозрительно спросила Соня.
Гильом пожал плечами.
- Всё может быть. Просто так кольца из зеркала не появляются.
- Нет уж! - заявила Соня. И решительно тряхнула кудряшками. - Хочешь - сам пробуй.
Гильом усмехнулся:
- Мне-то уже вряд ли что грозит, - заметил он.
И томительно медленно, будто ещё не решившись до конца - рука его чуть заметно подрагивала - надел на палец кольцо.
Соня закусила губку.
Комната перед глазами пошла волнами, потеряв резкость, затуманиваясь.
И вдруг впереди растворилось пространство и возник длинный мост, дальняя часть которого скрывалась в тумане. Гильом неверяще смотрел на него:
- О, мой бог... Наконец-то? Я могу уйти? Сколько же я ждал!...
- Ты уверен...? - прошептала Соня, глаза которой подозрительно заблестели.
- Уверен, - кратко ответил Гильом. - Я чувствую, что меня там давным-давно ждут, и верят, и любят... В конце концов, это правильно.
Гильом сделал шаг и вдруг резко обернулся к девушке.
- Но ведь... ах я, старый дурак... Ведь это же для тебя!
Сонечка затрясла головой:
- Нет-нет! Это же ты триста лет ... да и потом - я попросту боюсь!
- Ну, тогда давай прощаться, - глухо промолвил Гильом.
И порывисто, не говоря ни слова, поцеловал её.
На миг Соня ощутила на губах краткую вспышку обжигающего мороза, но потом удивительное, спокойное тепло разлилось по телу.
И Сонечка почувствовала, как исчезает незаметно окружавшая её последние годы туманная плёнка, которая исподволь отгораживала мир, прятала цвета и звуки, окутывала туманом…
Отстранившись, Гильом сказал:
- Прощай. Благодарю тебя. И знай - я буду тебя ждать. Там...
- Иди, - голос изменил девушке, и она махнула рукой в направлении моста.
Призрак сделал шаг, другой, и внезапно оказался уже на середине. Было ощущение, что мост едет подобно эскалатору.
Гильом виновато улыбнулся и растворился окончательно...
IX.
- Как вы здесь оказались, мадемуазель?
Сердитый голос выдернул Соню из дремоты.
Донельзя удивлённый старичок, одетый в замковую униформу, смотрел на девушку, которая сонно моргала, сидя на своём импровизированном ложе из одеял.
- Извините, пожалуйста, - смущённо пробормотала Соня, осознав весь идиотизм ситуации. И вдруг вспомнила:
- Вы меня видите?
- Разумеется, вижу, - строго заметил старичок. - Вы что, отбились от вчерашней экскурсии, заблудились в замке и решили тут переночевать?
- Мне Гильом разрешил… - опустив глаза, пробурчала Соня, начиная собирать одеяла.
- Какой ещё Гильом? - сурово спросил старичок. - Оставьте, Мари приведёт комнату в порядок!
- Как это какой? Экскурсовод ваш, - пояснила девушка, приглаживая растрепавшиеся волосы.
- Наш единственный экскурсовод - мадам Леруа. И никакого Гильома в штате обслуги замка Боннатрэ никогда не было. Я рекомендую вам, мадемуазель, немедленно покинуть замок, если вы не хотите неприятностей.
Соня шла к выходу через главный зал. Следом поспешно семенил старичок-смотритель .
Возле гобелена девушка замедлила шаг.
«Вот тут он подошёл ко мне», - вспомнилось ей.
Соня вздохнула и машинально провела рукой по стене. Камень был твёрд и шершав. Соня вспомнила морозное ощущение от поцелуя Гильома и вдруг увидела возникающее под ладонью слово.
"Спасибо!" - торопливо процарапанные буквы застывали, впечатываясь в стены старого замка.
Позади старческий голос взвизгнул:
- Надпись? Откуда?! Это ваши проделки?!
Сонечка оглянулась, сверкнула глазами, и, рассмеявшись, бросилась вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньку.
Навстречу парадной двери, распахнутой в мир.
------------------
PS авторы старательно поставили меточку "Прошу критики!"
Но, как выяснилось, она звучит неубедительно :)
Поэтому авторы смиренно выражают горячее желание эту самую критику таки услышать/увидеть от каждого жюрика.
(употребить выражение "члена жюри" мне мешает девичья стыдливость. Извините)
А шоб эти самые граждане-жюристы не расслаблялись :))))
для конкурса "Всё не так, как кажется"
I.
Гильом де Туллэ, бывший главный конюший графа Рауля де Грасси, работал в замке экскурсоводом. Уже триста лет.
А что вы хотите? Думаете, быть привидением так уж интересно? Ну, день, ну два, ну неделю… Ладно, пусть пару месяцев ещё любопытно. Сквозь стены проходить, бродить ночами по коридорам, облететь весь замок от подземного хода до заброшенных чердаков. А потом?
Так что Гильом де Туллэ работал экскурсоводом. То, что он слегка просвечивал на солнце, мало кого смущало. Проще говоря, никто этого не замечал. Кто бывал на экскурсиях, поднимите руку! А теперь приложите её к сердцу и скажите честно - сильно вы приглядывались к вашему экскурсоводу? То-то.
А посему фамильное привидение замка Боннатрэ, бывший главный конюший графа Рауля де Грасси Гильом де Туллэ преспокойно водил экскурсии по отработанным маршрутам, в тысячный раз повторяя одни и те же истории, и лишь иногда позволял себе некоторые эскапады.
- А теперь, господа, посмотрите направо. Эта лестница ведёт из общего коридора в покои сиятельного графа. Вон там, на третьей ступеньке снизу до сих пор видно кровавое пятно. На этом самом месте меня и убили.
С этими словами шевалье Гильом взлетал вверх, становился полупрозрачным и корчился, изображая последние мгновения умирающего. Изредка какая-нибудь впечатлительная туристка падала в обморок. Но в основном группа начинала оживлённо переговариваться и яростно щёлкать фотоаппаратами.
II.
Соня Деграсова скучала.
До регистрации оставалось больше двух часов, и как убить время, Соня решительно не знала. Слоняясь по аэропорту, она досадливо хмурила брови и всячески на себя злилась, хотя и осознавала, что напрасно. Жизненный опыт выработал у Сони привычку приходить раньше назначенного срока, потому что автобусы, маршрутки и такси всегда доставляли массу неприятностей.
Всё оттого, что Соню не замечали.
И дело было вовсе не во внешности!
Внешностью своей Соня была довольна: курносый носик, белокурые кудряшки, распахнутые синие глаза. И даже веснушки не портили, а, наоборот, придавали большее очарование.
В школе, когда девочки по весне боролись с веснушками всеми известными науке способами, Соня лишь пожимала плечами - да будь их хоть сотня на квадратном сантиметре лица, всё равно никто не заметил бы!
Это и началось в школе. Соня как сейчас помнит - шестой класс, весна.
Девочки после мартовских каникул, как одна, явились в школу в коротких юбочках. За что математичка Матильда Ивановна, старая дева с классическим пучком на голове, целый урок отчитывала девочек поимённо. Напирая на доказанную закономерную связь длины юбки с усвоением математики.
Отчитывала всех, кроме Сони.
Даже сосед по парте, Серёжка, который раньше мучил Сонечку всякими проявлениями симпатии, в тот день не заметил ни огромных бантов, ни того, что она чуть-чуть подкрасила губы бабушкиной помадой, ни новой короткой юбочки. Соня, ничего не понимая, дулась все уроки, а потом не выдержала и с досады саданула Серёжку локтем.
Он подпрыгнул и оторопело уставился на Соню:
- Деграсова! Ты откуда взялась?! А где была остальные уроки - прогуляла, что ли?!
Дома Сонечка проплакала до вечера, уткнувшись в давно подаренного родителями плюшевого зайца. Бабушка ходила мимо на цыпочках, вздыхала и колдовала на кухне над любимыми лакомствами внучки.
Соня жила с бабушкой. Родители её лет пять как работали на метеостанции где-то за полярным кругом, присылая открытки на праздники и изредка посылки с разными диковинками.
Вот с той дальней весны и повелось, что Соню перестали замечать. Пока она сама не заговорит с человеком или не прикоснётся, её воспринимали, как пустое место. Поначалу Соня страдала, мучила бабушку - та таскала девочку по врачам и прочим экстрасенсам; а после все попривыкли.
Соня даже научилась находить в этом своеобразную прелесть: подружки не донимали её сплетнями и пересудами, невнятные личности на улице не спрашивали поминутно, как пройти в библиотеку. И малолетнее хулиганьё, что собиралось по вечерам во дворах, не мешало допоздна кружить по улицам.
Сонечка вздохнула, провожая взглядом очередной взлетающий лайнер. Как бы отнеслась бабушка к этой поездке?...
Похоронив бабушку полгода назад, Соня постепенно свыклась с одиночеством. Ей даже это нравилось: можно было сколько угодно читать, или просто мечтать, уставившись вникуда, днями не выключать любимую музыку или до одурения бродить по улицам. И никому не нужно было отчитываться.
Разбирая бабушкины вещи, Соня наткнулась на странную шкатулку, смутно знакомую с детства. Резная, с затейливым вензелем "RG", с маленькой потайной кнопочкой сбоку. Впервые обнаружив загадочный предмет, маленькая Соня не смогла открыть шкатулку - замочек, видимо, был испорчен. Зато получила первый и единственный нагоняй от бабушки - та, безмерно обожавшая внучку, так сердито отчитывала девочку, что Сонечка расплакалась от обиды и страха.
Шкатулку бабушка тщательно спрятала, и больше Соня никогда её не видела.
Разве что вот теперь... когда бабушка...
Соня всхлипнула и решила непременно заглянуть внутрь. Основательно повозившись, она тонким длинным лезвием ножа всё-таки поддела крышку - и внутри нашла стопку старых писем. Пожелтевшая бумага, потёртая на сгибах, мелкий убористый почерк - явно не на английском, английский Соня изучала в школе; расплывчатые пятна - от слёз, с умилением подумала Соня и тут же придумала историю о тайном бабушкином возлюбленном. Дедушки она не знала - да и никто не знал.
Девушка показала письма Ирине - их столы стояли рядом в конструкторском бюро, где работала Соня.
- Французский! - авторитетно заявила та. - Сонь! А вдруг ты являешься наследницей какого-нибудь замка? И ничего об этом не знаешь!
Сонечка отшутилась, но вскоре пошла на курсы французского.
А затем, внезапно для самой себя, решила поехать во Францию, посетить замки в долине Луары - посмотреть, порасспрашивать, мало ли что.
- Объявляется регистрация на рейс AZ-297 "Москва-Париж" - раздался мелодичный женский голос.
Соня ещё раз вздохнула, кинула прощальный взгляд за окно и направилась к нужному терминалу.
III.
Гильом заметил эту девушку сразу. И не потому, что она была так уж привлекательна. Миленькая, конечно, но ничего особенного.
Дело было совсем в другом.
Она была своей.
Вы не поняли, по-моему. Своей для призраков.
Нет, она не летала, не ходила сквозь стены и вообще выглядела вполне весомо и материально. Но некое облачко, лёгкий дымок запредельного, отдающего последними шаркающими шагами душ, уходящих по мосту вечности в клубящуюся темнотой неизвестность, явственно окутывало её. Призраки сами обладают этой аурой, дышат ею и способны почуять её в любом, кого она касалась хоть раз.
Девушка, похоже, не разбиралась в этих тонких материях, но об исключительности своей, несомненно, знала. Знала она и о своей незаметности. Вот и сейчас, пока Гильом, бог знает в какой раз излагал очередной порции экскурсантов очередную порцию легенд замка Боннатрэ, девушка преспокойно стояла в отдалении и гладила рукой старинный гобелен, несмотря на строжайшие предупреждения.
Она знала, что её никто не видит.
Поговорить было просто необходимо, и Гильом решился на очень рискованный шаг.
- А теперь, уважаемые медам-месье, у вас есть полчаса на самостоятельный осмотр замка! Постарайтесь не заблудиться, - шутливо добавил он.
Группа, воспринявшая разрешение экскурсовода как должное, стало плавно растекаться по этажу. Немного времени в наличии было.
Девушка так и стояла у стены, о чём-то задумавшись. Гильом бесшумно приблизился.
- Добрый день, милая мадемуазель! - улыбнувшись, произнёс он. - Мне необходимо с вами поговорить.
Девушка уставилась на него с невероятным изумлением. Похоже, она так привыкла к своей незаметности, что простое обращение повергло её в шок. Впрочем, она тут же опомнилась и улыбнулась навстречу:
- А как вас зовут? - спросила она, встряхнув кудряшками.
Говорила она по-французски с ужасающим произношением, но, тем не менее, вполне понятно.
- Гильом де Туллэ, к вашим услугам, мадемуазель...? - Гильом сделал паузу.
- Соня. Софи, по-вашему. Де Туллэ... Вы что, правда дворянин? Вы же экскурсовод.
- Я действительно дворянин, но это не имеет значения. Я действительно работаю здесь экскурсоводом, но это тоже не имеет значения. А важно, Софи, на самом деле то, почему я к вам подошёл. Мне нужно многое Вам сказать. Вы сами знаете о своей странности?
IV.
- Понимаешь, Сонья, - ему непременно хотелось называть её на русский манер; получалось забавно - "Сонья", и Сонечка каждый раз смущённо улыбалась, когда он, склонив голову и чуть понизив голос, старательно выговаривал это "Сонья". - Понимаешь, Сонья, в ваш век прогресса никто не верит в призраков. А мои маленькие чудачества принимают за трюки, за - как это сейчас называется - спецэффекты. В моём досье сказано, что раньше я работал в цирке фокусником; так что никто ничему не удивляется. Я могу сколько угодно проходить сквозь стены и взвиваться к потолку; но как же мне это надоело...
- А уехать? - брякнула Сонечка первое, пришедшее в голову.
Гильом грустно усмехнулся.
Ранние сумерки жались пугливыми тенями в узких замковых переходах. Экскурсия давно закончилась; туристы шумно погрузились в автобус и уехали в город. Смотритель замка привычно обошел помещения, проверяя, всё ли в порядке; включил сигнализацию, запер тяжелую парадную дверь и, шумно фырча стареньким ситроеном, уехал вслед за туристами.
День медленно угасал; в парке зажглись фонари, отбрасывая на мраморные квадраты пола кружевные тени.
- Ты, верно, проголодалась? - спохватился призрак.
Они ужинали в большой обеденной зале; неясное мерцание свечей выхватывало из полумрака картины в тяжёлых рамах на каменной кладке стен.
Ужинала Сонечка - сыр, виноград, красное вино - что притащил Гильом из холодильника в комнате смотрителя. Щёки девушки раскраснелись от нескольких глотков вина; в глазах, внимательно смотрящих на Гильома, плясали отблески свечей.
- ... как водится. Молодость, несдержанность, стычка. Он опрометчиво вызвал меня на дуэль - зная, что фехтую я гораздо лучше, - рассказывал призрак, вглядываясь в мутную тень прошлого. - И подкараулил меня на рассвете, на главной лестнице. Я возвращался из комнаты баронессы де К*., что гостила у графа - прости, Сонья, молодость, глупость... при мне даже шпаги не было. Вот с тех пор я и привязан к этому замку, будь он неладен.
Взглянув в тревожно заблестевшие глаза девушки, Гильом спохватился:
- Извини! Дело прошлое. Ты что-то говорила про письма?
Сонечка быстро закивала и нагнулась к рюкзачку, дремавшему возле гнутой ножки высокого стула. Торопливо достала шкатулку и передала призраку.
- Посмотрим... - Гильом выудил из внутреннего кармана старомодное пенсне; девушка насмешливо фыркнула.
- И ничего смешного, - пробурчал Гильом, водружая пенсне на нос и разворачивая верхнее письмо из стопки. - Я не могу покидать предела замка... Что за почерк... Что?!
Он поднёс письмо поближе к глазам, вглядываясь в неразборчивую подпись:
- Рауль де Грасси? Старый граф?!
Гильом проглядел все письма. Потом отложил их в сторону и взял в руки шкатулку. Тщательно осмотрел её, даже понюхал. На лбу его прорезалась морщина.
- Письма действительно старого графа, - сказал он. - Любовные излияния. Наш де Грасси был тот ещё пройдоха... Прости! - заметив возмущённый взгляд девушки, поспешно извинился призрак. И, помолчав, добавил:
- Откуда они у тебя?
- В бабушкиных вещах нашла, - ответила Соня. - В шкатулке. А откуда эта шкатулка - не знаю. Бабушка никогда о ней не рассказывала.
- Не нравится мне эта шкатулка... - задумчиво заметил Гильом. - Зря ты брала её в руки. Твоя… незаметность началась после этого?
Соня, подумав, кивнула.
- Что ж, - заключил Гильом, - можно сказать только одно: встретились мы с тобой не случайно.
V.
Ночь незаметно и плавно вступала в свои права; колокол маленькой часовни, прячущейся среди кустов жасмина в глубине парка, мелодично отбил десять раз.
Гильом шёл рядом с Соней по коридору.
- Сначала я покажу тебе твою комнату - небольшая спальня в дальнем крыле; туристов туда не водят. Раньше она была детской; я помню, как дочери графа в лунные ночи выбирались через окно - пытались увидеть эльфов на лужайке у пруда. Узнал бы старый пень граф - скандала не избежать.
Гильом негромко засмеялся и взял Соню за руку - в темноте на лестнице легко можно было оступиться.
Девушка вздрогнула. Рука его была на удивление сильной. И тёплой.
- Я думала... - смущённо пробормотала Соня и смолкла, не желая обидеть собеседника.
-... Что я туманен и пронизан ледяным холодом.... - заунывно подхватил призрак, и оба рассмеялись. - Ох уж эти господа романисты! Чего только не придумают, чтобы напугать чувствительных барышень! Вот твоя комната.
- Погоди! - Сонечка внезапно ощутила беспокойство.
Гильом, уже взявшись за резную ручку, замер.
- Я, кажется, знаю, что там, за дверью.... - девушка прерывисто вздохнула. - Два окна... между ними резной комод... над ним - большой портрет... пожилая дама. Слева кровать под балдахином, напротив - огромное, в рост, зеркало в тяжёлой раме. И еще... на маленьком столике в углу - подсвечник... странный такой... как шар, - Сонечка потёрла лоб, - или....
- Спираль, - глухо подсказал Гильом и распахнул дверь.
Оставшись одна, Соня усмехнулась и пробормотала:
- Юная дева, ночующая в таинственной комнате старинного замка… В полночь из огромного зеркала протянутся костлявые руки, зазвучит тревожная музыка, и юная дева в прозрачной ночнушке будет со стоном падать в обмороки… Ну-ну. Нет уж.
Как ни странно, мысль о том, что Гильом может желать ей зла, даже не пришла в Сонину голову. А замок внушал смутное беспокойство.
Соня распахнула дверь в комнату и подпёрла её толстенным фолиантом, обнаруженном на комоде - чтобы та не закрылась в самый неподходящий момент. Соне очень хотелось швырнуть чем-нибудь тяжёлым в зеркало, но, оглянувшись и не найдя ничего подходящего, по зрелому размышлению она решила, что не стоит так уж откровенно хамить в чужом доме.
Стащив со старинной кровати несколько одеял, Соня соорудила себе уютное сиденье на самом пороге комнаты. Повозилась, устраиваясь поудобнее, и принялась гонять человечков в мобильном телефоне. Спать она, разумеется, не собиралась.
На мобильнике высветилось 00.00.
VI.
В следующую секунду таинственный канделябр в форме спирали с оглушительным грохотом рухнул на пол.
Соня подпрыгнула и зажала ладошкой готовый было вырваться наружу крик.
Со стороны зеркала послышался мелодичный, всё возрастающий звон.
Старинная серебряная амальгама, усеянная мелкими трещинками, потеряла прозрачность, затуманилась. В середине возникло свечение, медленными волнами расплываясь к краям.
Сонечка, как заворожённая, смотрела на тёмное пятно, которое, разрастаясь среди свечения, становилось плотнее, гуще, формируясь в человеческую фигуру.
И тогда Соня, зажмурившись, что есть силы метнула в зеркало телефон.
Звона стекла Соня не услышала
- Ты чуть не разбила зеркало, - послышался укоризненный голос Гильома. - Сонья, я думал, ты уже спишь... Что здесь происходит?
Соня шумно выдохнула.
- Прости, - Гильом протягивал девушке мобильник. - Еле поймал, теряю навык... ты почему не спишь?
- А ты... - Сонечка раскраснелась от возмущения. - А ты?! Ты что? Зачем?! Тут... так..... эти твои штучки....
И в отчаянии махнула рукой, закусив губу.
Гильом нахмурился.
- Никакие это не мои, как ты изволишь выражаться, штучки. Я всё-таки связан с замком и почувствовал, что в этой комнате сейчас свершится непоправимое. Ты что-то увидела в зеркале?
Соня, с опаской поглядывая на тёмную поверхность зеркала, отражавшую часть комнаты, попыталась описать происходившее минуту назад, сама уже не веря - то было взаправду? Или привиделось?...
Но канделябр?!
- А ведь я помню этот подсвечник... - задумчиво протянул Гильом.
VII.
- ...Старый граф ещё с молодости отличался бурным нравом и неуёмным характером. Объездил чуть ли не весь свет; долгое время был на востоке. Поговаривали, будто он провёл года три в каком-то диком племени в горах - да я этому не верю. Ну, сама посуди, какие в наше время "дикие племена"! ...Прости, я про своё время, конечно. Даже в моё время цивилизация простёрла свои руки почти во все уголки планеты. Как бы там ни было, вернувшись, старый граф изменился. Стал замкнут, нелюдим. Долгие часы проводил в своей лаборатории, устроенной в подземельях замка. Доверял лишь мне, да и то не полностью. Почему мне?... этого я и сам не понимал. Мы часами молчаливо смешивали какие-то составы; повсюду чадили горелки, что-то булькало в колбах... врядли тебе это интересно. Граф, обложившись старинными фолиантами, что-то черкал в своей тетради, мрачный, всклокоченный. И этот подсвечник... он привёз его из своих путешествий. И всегда зажигал его во время каких-то особенно важных опытов.
Гильом замолчал, всматриваясь во что-то далёкое и неведомое.
Затем взглянул на Соню непривычно остро и пронзительно.
- Послушай, - сказал он, решившись. - Я понимаю, тебе это может казаться странным, опасным и ненужным, но я чувствую, что надо зажечь свечи. Прошу тебя, давай попробуем узнать... Замок хочет сказать что-то, и сказать именно тебе.
Соня, как загипнотизированная, медленно кивнула.
Гильом плавным движением поднял светильник и поставил его на прежнее место. Торопливо порывшись в карманах, девушка протянула призраку зажигалку.
На торчащих в канделябре огарках заплясало пламя.
Гильом присел рядом с Соней.
- Ждём, - шёпотом сказал он.
Пламя разгоралось, и откуда-то издалека, будто из глубины, вновь возник тонкий, всё возрастающий звон.
Зеркало опять засветилось изнутри.
- Ждём, - повторил Гильом.
Соня замерла, непроизвольно прижавшись к призраку, и неотрывно смотрела в зеркало.
Жемчужный свет пошёл волнами, несколько раз вспыхнул, как прожектор, и наконец медленно потускнел.
В стеклянной глубине стояла Соня. Но не в джинсах и футболке.
Старинное платье цвета густого бордо, с глухим воротником, плотно обтягивало стройную фигурку, опадая книзу волнами. Волосы были забраны в высокую причёску, украшенную тонкой сверкающей диадемой.
Сонечка охнула.
Соня из зеркала протягивала руку. На ладони лежало кольцо - свет от него, разгораясь всё ярче, затмил пламя свечей.
Гильом порывисто вскочил, шагнул к зеркалу и... Рука его упёрлась в холодное стекло.
- Мне нельзя, - констатировал он. И в отчаянии стукнул кулаком по раме.
- Сонья, может, у тебя получится?
Соня медленно, как во сне, подошла к зеркалу, глядя на саму себя. Медленно протянула руку. И в её подставленную ладонь упало старинное золотое кольцо с пылающим холодным нестерпимым светом камнем.
Тонкий звон оборвался. Соня из зеркала чему-то радостно улыбнулась, как бы избавившись от невыносимой тяжести, и плавно растворилась в стеклянной глубине.
VIII.
- Рискнёшь надеть? - спросил Гильом после того, как осмотрел кольцо со всех сторон, чуть ли не облизав и обнюхав.
- А я ни в кого не превращусь? - подозрительно спросила Соня.
Гильом пожал плечами.
- Всё может быть. Просто так кольца из зеркала не появляются.
- Нет уж! - заявила Соня. И решительно тряхнула кудряшками. - Хочешь - сам пробуй.
Гильом усмехнулся:
- Мне-то уже вряд ли что грозит, - заметил он.
И томительно медленно, будто ещё не решившись до конца - рука его чуть заметно подрагивала - надел на палец кольцо.
Соня закусила губку.
Комната перед глазами пошла волнами, потеряв резкость, затуманиваясь.
И вдруг впереди растворилось пространство и возник длинный мост, дальняя часть которого скрывалась в тумане. Гильом неверяще смотрел на него:
- О, мой бог... Наконец-то? Я могу уйти? Сколько же я ждал!...
- Ты уверен...? - прошептала Соня, глаза которой подозрительно заблестели.
- Уверен, - кратко ответил Гильом. - Я чувствую, что меня там давным-давно ждут, и верят, и любят... В конце концов, это правильно.
Гильом сделал шаг и вдруг резко обернулся к девушке.
- Но ведь... ах я, старый дурак... Ведь это же для тебя!
Сонечка затрясла головой:
- Нет-нет! Это же ты триста лет ... да и потом - я попросту боюсь!
- Ну, тогда давай прощаться, - глухо промолвил Гильом.
И порывисто, не говоря ни слова, поцеловал её.
На миг Соня ощутила на губах краткую вспышку обжигающего мороза, но потом удивительное, спокойное тепло разлилось по телу.
И Сонечка почувствовала, как исчезает незаметно окружавшая её последние годы туманная плёнка, которая исподволь отгораживала мир, прятала цвета и звуки, окутывала туманом…
Отстранившись, Гильом сказал:
- Прощай. Благодарю тебя. И знай - я буду тебя ждать. Там...
- Иди, - голос изменил девушке, и она махнула рукой в направлении моста.
Призрак сделал шаг, другой, и внезапно оказался уже на середине. Было ощущение, что мост едет подобно эскалатору.
Гильом виновато улыбнулся и растворился окончательно...
IX.
- Как вы здесь оказались, мадемуазель?
Сердитый голос выдернул Соню из дремоты.
Донельзя удивлённый старичок, одетый в замковую униформу, смотрел на девушку, которая сонно моргала, сидя на своём импровизированном ложе из одеял.
- Извините, пожалуйста, - смущённо пробормотала Соня, осознав весь идиотизм ситуации. И вдруг вспомнила:
- Вы меня видите?
- Разумеется, вижу, - строго заметил старичок. - Вы что, отбились от вчерашней экскурсии, заблудились в замке и решили тут переночевать?
- Мне Гильом разрешил… - опустив глаза, пробурчала Соня, начиная собирать одеяла.
- Какой ещё Гильом? - сурово спросил старичок. - Оставьте, Мари приведёт комнату в порядок!
- Как это какой? Экскурсовод ваш, - пояснила девушка, приглаживая растрепавшиеся волосы.
- Наш единственный экскурсовод - мадам Леруа. И никакого Гильома в штате обслуги замка Боннатрэ никогда не было. Я рекомендую вам, мадемуазель, немедленно покинуть замок, если вы не хотите неприятностей.
Соня шла к выходу через главный зал. Следом поспешно семенил старичок-смотритель .
Возле гобелена девушка замедлила шаг.
«Вот тут он подошёл ко мне», - вспомнилось ей.
Соня вздохнула и машинально провела рукой по стене. Камень был твёрд и шершав. Соня вспомнила морозное ощущение от поцелуя Гильома и вдруг увидела возникающее под ладонью слово.
"Спасибо!" - торопливо процарапанные буквы застывали, впечатываясь в стены старого замка.
Позади старческий голос взвизгнул:
- Надпись? Откуда?! Это ваши проделки?!
Сонечка оглянулась, сверкнула глазами, и, рассмеявшись, бросилась вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньку.
Навстречу парадной двери, распахнутой в мир.
------------------
PS авторы старательно поставили меточку "Прошу критики!"
Но, как выяснилось, она звучит неубедительно :)
Поэтому авторы смиренно выражают горячее желание эту самую критику таки услышать/увидеть от каждого жюрика.
(употребить выражение "члена жюри" мне мешает девичья стыдливость. Извините)
А шоб эти самые граждане-жюристы не расслаблялись :))))