Лошадь
Сергей Петрович решил с утра пораньше стать художником. Пока не пропало вдохновение, взял чистый лист бумаги, карандаш и в один присест нарисовал лошадь. Великолепную, надо сказать, лошадь. Длинную и приземистую, как такса, с задними ногами коленками вперёд и брылястой, как у бульдога мордой. А в остальном - очень хорошую лошадь.
Как всякий творец, Сергей Петрович жаждал признания. Он пораскинул мозгами и вспомнил, что его закадычный друг Снупи Герардович подвизается в Художественной Академии. Или в Академии Художеств, чёрт её знает. Сергей Петрович быстро собрался, упаковал гениальный рисунок в красивую сафьяновую папку с золочёными уголками и отправился в Академию.
В храме искусств было многолюдно и шумно. Озабоченные молодые и не очень люди сновали по коридорам, толпились в студиях и аудиториях и отчаянно спорили друг с другом. Глядя по сторонам, Сергей Петрович скоро убедился, что, во-первых, ни у кого не было такой красивой сафьяновой с золотом папки, а во-вторых, никто не рисовал лошадей. Настроение начинающего художника сразу поползло вверх: нет лошадей - нет и конкуренции!
Проплутав с полчаса по переходам старого, ещё дореволюционной постройки здания, Сергей Петрович наконец нашёл своего друга. Снупи Герардович гордо восседал на колченогом табурете посреди холстов на подрамниках, мольбертов и прочих художественных причиндалов и, как настоящий эстет, смаковал холодную водку из запотевшего гранёного стакана, закусывая селёдкой с чёрным хлебом с маслом.
Снупи Герардович был одет в живописный фартук, чтобы не испачкаться во время работы, и не менее живописные сандалии на босу ногу. Сергей Петрович даже позавидовал: вот как должен выглядеть настоящий служитель искусства! Не то, что он, всегда ухоженный, в выглаженном костюме - тьфу!
- Ну что, Брут, и ты решил продаться большевикам?! - приветствовал друга Снупи Герардович, не переставая, впрочем, уминать селёдочный хвостик.
Сначала Сергей Петрович оробел; как-никак он представлял своё художество на суд людской в первый раз. Но потом подумал: «Эх, была не была!» - набрался храбрости и извлёк дрожащей рукой из папки рисунок с лошадью.
Снупи Герардович замахал селёдочными руками, как бы говоря: «Что ты, что ты! Ещё запачкаю!» Он аккуратно положил селёдку с хлебом на покрытый газеткой табурет напротив, туда же поставил стакан с водкой, и принялся внимательно разглядывать рисунок, заложив для верности руки за спину. Сергей Петрович замирал сердцем и ожидал высочайшего вердикта.
Насмотревшись вдоволь, Снупи Герардович причмокнул губами и задумчиво произнёс: «М-да…» Сходил в угол комнаты, где находилась небольшая раковина, и вымыл тщательно руки с мылом. Два раза. Потом вернулся к Сергею Петровичу.
- Ну как?! - выдавил из себя тот, всё больше робея и смущаясь.
- Что как?
- Какое твоё мнение?
- А что ж моё мнение, я ведь не специалист по лошадям…
- Ты скажи, есть у меня талант, или как?
- Тала-а-ант… - задумчиво протянул Снупи Герардович и снова уставился на рисунок.
- Ты посмотри, какие формы, какие мускулы! - волновался Сергей Петрович, будто продавал несчастную лошадь на ярмарке. - А как я схватил положение головы, а?! Какая экспрессия!
- Угу, - буркнул Снупи Герардович.
Внезапно лицо его оживилось широкой улыбкой.
- Да, действительно, экспрессия, как это я раньше не заметил! Вот уж лошадь так лошадь! Куда там всяким лотрекам, монам да пикассам!
Сергей Петрович мгновенно растаял и засиял, как новенькая монетка.
- Значит, тебе понравилось?
- Очень! Не то слово! Просто… слов нет! Во как!
- Слушай, Снупи, ты не мог бы замолвить за меня словечко в вашей Академии, а? Я же художник начинающий, без связей. А без связей в наше время никуда…
- Замолвить словечко, говоришь… Эт можно! А вот прямо сейчас и пошли! Чего кота за хвост тянуть?! Мне как раз за работу приниматься надо, заодно кой-кого и навестим.
Снупи Герардович растворил дверь, пропустил друга вперёд, а сам ненадолго задержался. Он убрал остатки селёдки с водкой в маленький холодильник, скромно притулившийся в углу, ещё раз вымыл руки, снял с гвоздика сбоку у двери ключи, прихватил совок и щётку на длинной ручке и только тогда покинул комнату. Аккуратно заперев дверь с надписью «Подсобное помещение», Снупи Герардович устремился широкими шагами в недра Академии, сопровождаемый семенящим позади взволнованно-предвкушающим Сергеем Петровичем.