РОЖДЕСТВЕНСКАЯ СКАЗКА
(Текст не рекомендуется к прочтению лицами, старше 12-ти лет).
Эта история произошла в 15… году в одном маленьком германском королевстве, которым правил хоть и молодой, но весьма благоразумный, и что гораздо важнее - благородной души монарх Конрад. Но если благородство монарха проявлялось во всем, то благоразумие его избегало одного предмета - предмета монарших воздыханий принцессы Магдалены. Ради Магдалены король Конрад был готов на любые безрассудства, и, безусловно, все эти безрассудства Его Величество совершил бы, будь на то воля или хотя бы согласие Ее Высочества. Однако Магдалена, к несказанному облегчению всех подданных молодого короля, была благоразумна не менее самого Конрада:
- Мой дорогой Конрад! - говорила она. - Вы гораздо милее мне целым и невредимым, чем увечным либо по частям, а Ваш народ - довольным и процветающим, нежели возмущенным и разоренным Вашими предприятиями, единственная цель которых произвести на меня впечатление! - и бедный Конрад (а надо сказать, что король действительно был небогат) продолжал терзаться от невозможности выразить свою любовь к Магдалене как-либо иначе, нежели просто словами. Тем более, что приближалось Рождество. А поскольку сразу после Рождества король намеревался сделать принцессе предложение руки, сердца и короны, предоставление Магдалене доказательств королевской любви становилось вопросом политическим.
- Мой верный коннетабль! - воскликнул король Конрад, отнимая ладони от лица. - Скажи мне, как, как я могу доказать Магдалене свою любовь?! Ведь она не принимает ни подвигов, поскольку они связаны с риском, ни подарков, поскольку они связаны с расходами!
Коннетабль чуть склонился, заскрежетав доспехами и мозгами, и застыл в этой неудобной позе так надолго, что король начал опасаться - не потерял ли он только что опытнейшего из своих воинов?
- Мой государь! - отозвался, наконец, коннетабль. - Я старый солдат, и все привык добывать в бою! Славу, деньги и… кхм… прошу прощения… это самое… Женщин. Вряд ли мой опыт в амурных делах будет Вам полезен. Однако не мрачнейте ликом, мой король - быть может, Вам сможет помочь советом человек пусть и неопытный, но также обуреваемый чувствами? Ведь у вас одна беда… кхм… счастье, то бишь.
- Что ты хочешь сказать, мой верный барон?
- При Вашем дворе нынче отбывает воинскую повинность некий Клаус фон… впрочем, Ваше Величество даровали ему рыцарское звание за доблесть в сражении не далее как год тому назад, и фамилия его из него одного и состоит. Так вот, этот Клаус почти так же благороден сердцем, столь же сильно влюблен и немногим более беден, чем… то есть…
- Не стесняйся, барон! Я не стыжусь своей бедности, и не кичусь своим благородством. Я помню Клауса - в той битве он на своем коне перемахнул через копья швейцарцев, теснивших нас с фронта, пробил брешь в их фаланге и один держался там, пока ты не подоспел на помощь, решив победу!
Седой коннетабль покраснел, и забормотал, что, мол, как же… оно… любой бы… парень молодец, а он всего лишь…
- Зови!
Да, рыцарь был явно беднее своего короля: куцая латаная кольчуга, простенький шлем - лишь весьма достойный меч отличал сего воина от простых кнехтов. Но и меч этот был подарен ему лично королем год тому назад, при возведении в рыцарское достоинство.
- Скажи мне, Клаус, готов ли служить ты мне верой и правдой, и всеми способами, что я потребую, а ты сможешь, помимо ущербных для чести твоей?!
- Всегда готов, Ваше Величество! - склонился воин.
- Сказано было мне, что влюблен ты?
Клаус залился краской.
- Не отрицай - то известно мне доподлинно! Кто же она, что прельстила сердце твое?
Еще более покраснев, Клаус отвечал:
- Одна из фрейлин Вашего двора, Ваше Величество, благородная девица Догмара…
Молодой король честно попытался вспомнить, кто такая эта Догмара и как она выглядит, но все место в голове короля занимала одна лишь Магдалена:
- Достойный выбор, - дипломатично кивнул король, так и не сообразив, о ком идет речь. - Я призвал тебя, Клаус, чтоб ты помог мне! (Лязгнув железом, Клаус рухнул на одно колено). Помог советом, Клаус! Я, видишь ли, сразу после Рождества намерен свататься, а на Рождество собираюсь угодить своей невесте, но как я могу ей угодить, если она не желает сказать, чего ей хочется?! Увы, увы, все мои предложения были отвергнуты - а уж я и подарки предлагал, и подвиги - дракона для меня соседский король бережет… - пригорюнился Конрад.
- Так вот! - очнулся король, погоревав с минуту. - Скажи мне, Конрад, беднейший, а потому вернейший из моих рыцарей! Чего хотят от нас женщины?
Из угла тронного зала, где таился в тени коннетабль, донесся долгий вздох, содержание которого могло бы потянуть на объемистый трактат под заголовком «О неисповедимости промысла Божьего, тем более в его ребровом проявлении».
- Мой король! - отозвался рыцарь. - Я всего лишь бедный рыцарь, и не в моих силах ответить на Ваш вопрос. Могу лишь сказать, чего попросила от меня на Рождество благородная Догмара.
- Что же? Говори!
- Она сказала: «Клаус! Каждая девушка мечтает об одном - о Сказке!..»
Из угла тронного зала, где таился в тени коннетабль, донесся долгий вздох, содержание которого могло бы потянуть на объемистый трактат под заголовком «О проклятии Божием, на человечество павшем (особливо в ребровом его проявлении)».
- Хм… - нахмурился король. - Сказка… а что она имела в виду?
- Я не знаю, Ваше Величество. На последнем построении наш коннетабль сказал, что самая волшебная сказка для любой женщины, это его…
- Кхм! - раздалось из угла, и из сумрака выступил коннетабль. - Осмелюсь доложить… что… кхм… как бы…
- Не волнуйся, барон! - повел рукою король. - Тебя, а тем более твои части, я Магдалене дарить не собираюсь! Что же подаришь своей избраннице ты, мой рыцарь?
- Ну… - смутился Клаус. - Я небогат… Она хочет сказку… Я не сказитель, и нанять бродячих актеров для постановки у меня денег тоже не хватит - я подарю ей Рождественский вертеп! Это такой ящичек…
- Я знаю, что такое вертеп, мой рыцарь. И у меня хватит денег даже на бродячих актеров. Но… будет ли это сказкой? То есть, для фрейлины - без обид, Клаус - это, может, сказкой и будет, но для принцессы!..
- Ваше Величество! - ответил рыцарь. - Я доподлинно знаю, что раз в год в большой город Антверпен, что в Брабанте, прибывает один-единственный корабль из пределов далекой Поднебесной Империи. И корабль этот привозит среди прочих чудес Настоящую Сказку, что плетется прямо в небесах огненными нитями. Стоит та Сказка тысячу талеров золотом, но зато те, кто ее видел, остаются очарованы ею навсегда!
- Тысячу талеров… - пробормотал король.
- Мой господин! На эти деньги можно нанять на три месяца тысячу швейцарских пикинеров и разгромить всех наших соседей! - вскричал коннетабль.
- Тихо, барон! Что мне соседи, если Магдалена отвергнет меня?!. Решение принято! Клаус! Ты отправишься в Антверпен и привезешь для моей принцессы Сказку!
И Клаус отправился. Двадцать конных кнехтов сопровождали его - ведь он вез трехгодичный доход всего королевства.
Труден был их путь: в Арденнах воины местного барона столь настойчиво навязывали им гостеприимство своего сюзерена, что пришлось обнажить мечи - и их осталось пятнадцать; в Лимбурге бунтовавшие крестьяне захотели пощупать, что у них в кошелях - крестьяне отправились на небеса, но их осталось десять; еще трое кнехтов погибли в глупой портовой драке уже в Антверпене - но наконец-то Клаус взошел на борт крутобокого, нездешним запахом пахнувшего когга!
- Сказку? - усмехнулся в бороду купец. Этот жрец звонкой монеты не носил доспеха, а на поясе его болтался как бы и ненужный широкий кинжал - однако истинный завсегдатай портовых кабаков поставил бы на купца, а не на ловкого подтянутого Клауса, чей пояс оттягивали ножны с тяжелым бастардом. - Что ж… Волоки, ребята! - и дюжие докеры на лебедке подняли из трюма замысловато раскрашенный фургон.
- Вот она! - похлопал по боку фургона купец. - Сказка! Обошлась мне… да, впрочем, что тебя расстраивать… Ты за нее заплатишь тысячу талеров золотом, и ни талера меньше!
- Я заплачу тебе, - с достоинством согласился Клаус. - Но как мне проверить, что ты не обманул меня?
- Смотри! - купец снял задвижку и потянул на себя рычаг - крыша и одна стенка фургона отъехали вниз, открыв страшное хитросплетение трубок, трубочек, трубищ и промасленных шнуров. - Потом опускаешь остальные три стенки, и поджигаешь вот этот шнур. За пол минуты он прогорит - тогда-то все и начнется!
- А как я проверю, что все это работает? - хмуро упорствовал Клаус.
- Плати деньги, и поджигай хоть сейчас! Только учти, что вещица одноразовая.
И Клаус впряг в странный фургон маленького выносливого мула и отправился восвояси. Только раньше он зашел на ярмарку и купил на все свои два серебряника замечательной французской работы Рождественский вертеп! Ящик был весьма искусно раскрашен, а картинки внутри, показывающие младенца Иисуса в яслях, и волхвов, и звезду были такими, что не оторваться! «Если я покажу это народу, наш пастор лишится всей паствы!» - подумал Клаус. И вправду - ведь гораздо интереснее самому смотреть, как все происходило, чем слушать, как об этом скучно рассказывает какой-то замшелый священник.
Епископ Меца потребовал плату за проезд через его мост, но поскольку все деньги короля ушли на Сказку, а все деньги Клауса на вертеп, пришлось драться, и после с Клаусом остались лишь трое кнехтов. Которые - славные ребята! они вышли живыми из предыдущих переделок за счет своей ловкости и храбрости, но тут шансов не было - все погибли всего в двух лигах от королевского дворца, в засаде, устроенной местными разбойниками. Клаусу повезло срубить главаря, и остальные разбежались. К сожалению, они убили и мула, что тянул фургон, поэтому последние две лиги Клаусу пришлось тащить фургон на себе.
- Клаус, милый! - бросилась ему на грудь Догмара. - А ты привез мне Сказку?!
- Постой, любимая! Где король Конрад? Я должен передать ему… то, что должен передать.
- Король уехал встречать свою принцессу, и будет лишь завтра! Ну же, порадуй меня!
- Да, Догмара! Я привез тебе настоящую Рождественскую сказку! - и Клаус достал из фургончика вертеп.
- Это… сказка? - недоверчиво переспросила Догмара.
- Да, милая! Смотри вот сюда и крути вот эту ручку, и ты увидишь Настоящую Рождественскую Сказку!
Что же, Догмара последовала совету Клауса. Спустя четверть часа она оторвалась от вертепа и сказала:
- Клаус. Это не Сказка. Это ряд дурно нарисованных картинок, крутящихся в дурацком деревянном ящике! А я-то думала, ты меня любишь!! - и Догмара, разрыдавшись, убежала в свои покои.
Клаус вздрогнул. С минуту он стоял недвижно, потом подошел к ящику и начал вертеть ручку:
- Ух ты! Ох-хо! Вот это да!.. - шепотом восклицал он, хотя видел эти картинки уже не в первый раз. Докрутив вертеп до конца, Клаус выпрямился и оглянулся вокруг…
- Мой коннетабль!! - звякнув шпорами, вошел Клаус в караулку.
- А?! Что?! - встрепенулся мирно дремлющий барон. - А, Клаус!.. Привез?
- Привез, Ваше Высокопревосходительство! Дозвольте узнать, - тянулся в нитку Клаус, - прибудет ли Его Величество сегодня, дабы я мог представить ему Сказку?
- Нет, Клаус, отдыхай и не беспокойся - Его Величество прибудет лишь завтра к вечеру… а то и послезавтра… - зевнул барон.
…- Догмара! Догмара!! Прости меня! - страшным громким шепотом звал из-под балкона Клаус. - Догмара!!.
- Ну что тебе, Клаус?! - зевнув, вышла на балкон Догмара.
- Прости меня, Догмара! Я обязательно подарю тебе Сказку! Завтра.
- Знаешь, Клаус, - оперлась на балкон Догмара. - Меня не устраивает это «завтра». Ты что, хочешь сказать, что вот так вот, ради своих сиюминутных дел можешь запросто взять и отодвинуть подарок Мне на завтра? А почему тогда не на послезавтра? Не на следующий год? Я понимаю, почему ты сказал про завтра - завтра приедет король, и ты торжественно выпустишь из темницы привезенную тобою Сказку - привезенную для его возлюбленной Магдалены, не для меня! Ах, как это ловко, Клаус - и королю угодишь, и мне! Ты клянешься мне в вечной любви, Клаус, но любишь лишь свою вассальную присягу - только королю ты готов служить немедленно и каждый день! А мне - лишь когда не служишь ему! Ты благородное ничтожество, Клаус, ты гордая тень монарха - насколько тень может иметь гордость! - и балконная дверь захлопнулась, жалобно звякнув плохо закрепленными витражами.
Клаус потоптался с минуту под балконом, а потом исчез в темноте сада. Однако спустя полчаса он снова был здесь:
- Догмара! - позвал он. - Догмара!
Балконная дверь хлопнула:
- Ну что тебе еще?!
- Смотри, Догмара… - Клаус поджег фитиль, и через пол минуты… началось! В темном небе, на фоне тусклых северных звезд вспыхивали роскошные восточные дворцы, тут же сжигаемые буйными джиннами, джиннов усмиряли могучие герои, немедленно женившиеся на огненных красавицах, пышущие пламенем драконы похищали красавиц и их спасали новые герои, воздвигались и рушились огненные стены, начертывались и стирались огневые письмена - в темных германских небесах творилась чудесная восточная Сказка!..
- Встань, Клаус, - король был суров и темен ликом.
Клаус, звякнув кандалами, поднялся с колена.
- Ты нарушил вассальную присягу, Клаус, бывший вернейший из моих рыцарей, да ждет тебя от того позорная казнь через повешение!
- Да будет так, - смиренно ответил Клаус.
- Подожди, Клаус, - смягчившись, произнес король. - Я же знаю - не ты виной этому происшествию! И я, Клаус - да! Я понимаю твои чувства и готов тебя простить! Скажи лишь - ты любишь эту женщину?! Как ее там…
- Догмара.
- Да.
- Нет.
- То есть… как - нет?!.
- Мой король. Я понимаю, что Ваше благородство подсказывает Вам простить меня, списав мой проступок на безумие любви и благословив наш с Догмарой брак…. И это было бы благородно и справедливо… ранее. Но теперь я… я не люблю уже Догмару.
- …! - вскричал король. - Кого же, рыцарь, ты любишь теперь?!
- Теперь я никого не люблю, мой король.
- Прекрасно, - нахмурился король. - Значит, и умирать тебе будет не больно.
- Подождите, дорогой мой, - положила на руку королю свою узкую ладонь принцесса Магдалена. - Разве не видите Вы, что юноша был ослеплен любовью - так же, как ослеплены были Вы, истратив (о мот!) трехгодичный доход королевства на пустой фейерверк? Не омрачайте нашей помолвки столь жестокими мерами.
- Что же Вы предлагаете, принцесса? - негромко буркнул король.
- Ну… ну пусть он будет лесничим в самом-самом отдаленном уголке Ваших владений!
- Магдалена, - еще тише ответил король. - Вы же знаете, что до самого-самого отдаленного уголка своих владений я легко могу доплюнуть со стены своего замка.
- Ну тогда отпустите его на все четыре стороны!
- Отпустить?! Ну, разве наказанием ему послужит отлучение от моей королевской особы, что так благоволила ему! Ты слышал, Клаус?! Милостию принцессы Магдалены ты отпущен на все четыре стороны! Ступай! Но если ты окажешься в пределах моего королевства позже завтрашнего утра, тебя повесят на первом же суку как предателя! - монарх взмахнул скипетром и Клаус вышел.
- А что с этой… как ее?.. - спросил король Магдалену.
- В деревню, - ответила принцесса. - К тетке.
- В глушь! - подхватил король.
- В Висбаден!!. - и будущая чета весело расхохоталась.
- Прощай, Клаус, - тяжелая рука старого барона лежала на плече бывшего рыцаря. - Вот, возьми, - барон сунул рыцарю золотой кругляшок. - Чем могу, так сказать… Куда подашься?
- Не знаю, мой коннетабль, - пожал плечами Клаус. - Моя жизнь принадлежала королю, но он мне ее подарил. Постараюсь потратить этот подарок, чтобы как-то искупить свой проступок… Завтра Рождество. Каждый желает получить на Рождество свою Сказку.
- Но ты же говорил, что Сказку привозят из Поднебесной Империи только раз в год, да и стоит она тысячу талеров золотом?!
- Я ошибался. Сказку нельзя откуда-то привезти - даже из Поднебесной Империи. Нельзя ее и купить - даже за тысячу полновесных золотых талеров. Сказка у нас внутри - нужно лишь подобрать ключик и выпустить ее.
- И как же ты собрался… выпускать Сказку?!
- Для начала на Ваш золотой я пошью красный полушубок, нацеплю накладную бороду и куплю мешок подарков для крестьянских детишек. С детьми проще… - с этими словами Клаус развернулся и пошел прочь.
«Бедный Клаус!» - думал старый барон, возвращаясь в караулку. «Судя по всему, он слегка повредился головой ото всей этой истории…» А в караулке на грубом скобленом столе стоял весьма искусно раскрашенный ящик. В передней стенке ящика была щель, чтобы смотреть, а справа приделана ручка. Коннетабль усмехнулся, подошел к бочонку у стены, наполнил пивом глиняную кружку и сел перед ящиком, неторопливо отхлебывая из кружки.
- Разве взглянуть, прежде чем выбросить… - пробормотал барон, отставил пустую кружку и прильнул к ящику.
Если бы кто-нибудь в это время заглянул в окно караулки, он увидел бы, как старый воин, тихонько посмеиваясь, заворожено крутит ручку деревянного ящика, по временам шепотом восклицая:
- Ух ты! Ох-хо! Вот это да!..