Конкурсный текст №5

[rualev]

Errare angelorum est - _blader_

Тилли, склонившись над плечом трехлетнего мальчика, внимательно следила, как он водит зеленым фломастером по листу, засеивая пустоту травой. Уже сотворены солнце с небом, построен дом, и вскоре рядом с ним появятся мама, папа и Витек. Прикусив язык, малыш беспорядочно чиркал бескрайнюю бумагу, в размашистом азарте захватывая лишнего и залезая даже на небо. Тилли легко подула ему на руку, и Витя тут же отложил зеленый фломастер и схватил красный, готовясь к сотворению человека - словно юный бог, чист и неиспорчен.

Виктор, голубоглазый курносый мальчик, был у Тилли первым, доставшись ей сразу после выпуска. Безумно волнуясь и переживая, Тилли всю себя посвящала тому, чтобы Витя вырос хорошим, добрым, а главное - счастливым человеком. Перечитывала методички, пересматривала учебные фильмы, изучала жизни замечательных людей. Иногда, замечтавшись, подолгу рассматривала чей-то сияющий портрет, представляя, что когда-нибудь и Витина жизнь станет примером, по которому учатся жить... но потом строго одергивала себя: нужно работать. Работать много, постоянно, на совесть - и лишь тогда у Вити все будет хорошо.

Осторожно придерживая котенка за пазухой, Витя вприпрыжку бежал домой. Он знал, что мама не разрешит ему оставить Пушистика, но вдруг?.. Может быть, она поймет, что нельзя выгонять котенка на улицу, он же пропадет! И кстати - вот удивительное совпадение! - Вите как раз хочется завести маленького друга, с которым всегда можно поиграть. А еще его можно гладить, спать с ним... Рисуя себе сладкие картины, Витя старался не думать об отказе.
Оттягивая всем телом тугую дверь подъезда, Витя вдруг вздрогнул - с такой отчетливой ясностью в его голове возникла сцена: мама с тяжелым лицом брезгливо берет котенка за шкирку, выбрасывает за дверь, а потом, громко запирая замок, разочарованно вздыхает: "Значит, это все, чего ты хочешь? Драную уличную кошку? Мы с папой хотели подарить тебе на день рождения катамаран, но, видимо, ты еще не вырос. Хорошо, у тебя будет кошка, но по крайней мере, не эта блохастая голодранка..."
Холодный мамин голос звучал так, будто она находилась совсем рядом и по-настоящему говорила все эти слова. Витя поежился и призадумался. Наверное, все-таки не стоит приходить домой с котенком... Мама права, он уже почти взрослый и должен думать о своих поступках. Быть освет... отвественным.
С сожалением Витя выпустил Пушистика на пол подъезда, погладил на прощание и поспешил к лифту. У дверей оглянулся - котенок сидел перед ступенькой, глядя на собственный хвост огромными глазами. "До свидания, Пушистик. Я приду после школы, не убегай никуда! Надо молока принести..."

"Не надо", - подумала Тилли. - "Не привязывайся". Катамаран пришелся кстати - она знала, что Витя мечтает о радиоуправляемой модели, выставленной в "Детском мире". Родители и так собирались подарить игрушку через месяц, на Витин день рождения, поэтому Тилли, обещая ее, ничуть не рисковала. Впрочем, можно ли полагать обещанием то, что считаешь собственной мыслью?
В любом случае, мама Вити не разрешила бы оставить котенка - это Тилли знала наверняка.

Навалившись грудью на парту, Витя писал диктант. Зазевавшаяся было Тилли тут же пощекотала ему шею, и мальчик, нахмурясь, выпрямил спину. "Коричневый" или "каричневый"? Конечно, "каричневый", проверочное слово "карий". Хотя... Витек уставился в небо за окном. Через несколько секунд интуиция подсказала ему ответ - и Витя немедля написал "коричневый".
Тилли захлопнула словарь. У нее и самой, грешным делом, возникли сомнения, но верный Розенталь тут же их развеял. "Надо бы русский язык подучить..." - подумала Тилли и, достав блокнот, сразу сделала пометку. Она, конечно, и так не забудет, но нужно записать в план будущей работы. Нельзя пренебрегать ведением плана, так и распуститься недолго.

- Весь класс написал плохо, весь! Больше тройки никому не поставила!.. - Марья Степановна выдохнула, успокаиваясь. - Один Сазонов молодец, как всегда, на высоте! Единственная пятерка! А вы, лентяи - будете переписывать сегодня после уроков. Все вы, голуби мои!
Витя, откинувшись на неудобную спинку и скрестив руки на груди, довольно улыбался - как сытый кот. Сзади донесся отчетливо различимый шепот: "Любимчик..." Витя ухмыльнулся еще шире.

Тилли давно забыла, когда она отдыхала в последний раз. Забота о Витьке съедала все время, но отступать она не собиралась. Крепче ее яростной опеки была только решимость не допускать просчетов - и не позволять их делать Вите. А мальчик тем временем, взрослея, уверенно шел вперед - все давалось легко, все получалось. Казалось, удача никогда ему не изменяла... казалось, он не ошибался. Ни разу.
Собственно, он и не ошибался.

- Виить, пошли в кино завтра? - длинноногая Оксанка, первая красавица курса, повисла у него на шее, умоляюще заглядывая в глаза.
"Идти или не идти?.." - лениво размышлял Витька. - "Вообще завтра у Гульки потусить собирались, ей травы обещали подогнать..." У Гульки постоянно были всякие интересные чуваки - неформалы, панки, хиппи... хотя Витька не признавался в этом даже себе, но он им слегка завидовал. Бродячая жизнь в свое удовольствие, свобода, постоянный кайф от наркоты... Но Оксанка, да еще тесно прижавшаяся - это... ммм... тоже заманчиво.
Некстати вспомнилась первая Витькина девушка - тоже Оксана. Старше его на два класса, была уже в девятом, когда они... ну, неважно. "Влюбилась в меня тогда... а потом уехала с матерью, и как-то быстро... куда? вроде к родственникам, в Луганск... Или не Луганск, не помню. Слухи были, что забеременела, потому и уехали, черт ее знает... не от меня же?"
- Ну Вить!.. - Оксана легонько куснула его за ухо. Надо было выбирать. Привычно скосив взгляд на заоконное небо - это стало уже частью ритуала - он отрешился от мыслей, слушая лишь пустоту внутри.
Тилли, пользуясь положением, просчитала риски, ненадолго заглянула в ближайшее будущее, по диагонали просмотрела планы милицейских операций - и похолодела. На завтра была намечена облава по району, и в списке наиболее подозрительных - квартира Гульнары Мурзаевой.
- Конечно пошли, Ксанчик, - и Витька чмокнул ее в кончик носа. Оксанка победно стрельнула глазками по сторонам - все ли видят?
За спиной донеслось чье-то привычно неразборчивое шипение - и звук смачного плевка.

Конечно, Витьку не любили - но он давно сжился с чужой завистью, понимая, что стоит выше остальных. Не по рождению, по силе. Другие - лентяи, отстающие, слабаки - умеют только ныть о том, что у них все идет наперекосяк, но Витек... Витек был сам хозяин своей судьбы. "Кто хочет - ищет способ, кто не хочет - причину" - подобными сентенциями были оклеены стены его - к тому времени уже отдельной - квартиры, и он искренне верил в их безапелляционную пудовую истину.
Что же до любви... да что вы, какая любовь? Любви не существует. Если тебя любят - значит, что-то от тебя нужно... Витек был нужным. Таких не предают и не забывают. Ну а если тебя бросили за ненадобностью - вини только себя и никого больше. Жестокий, но справедливый закон в этом волчьем мире.
Мире сильных и удачливых.

Тилли видела, каким вырос Витя, но старалась не задумываться - иначе груз вины задавил бы ее. Она кружилась, как пчелка, постоянно держа под рукой справочники, телефонные книги, расчетки вероятностей, таблицы случайных чисел... И исправно шептала Витьке на ухо то, что он хотел знать.
На очередной пьянке с нужными друзьями Витек, задетый Славкиной похвальбой, задался вопросом - перепьет ли он Славку, закладываться или нет? Думать не хотелось. Привычно устремив взгляд мутно-серых глаз в быстро темнеющее московское небо, Виктор ждал ответа.
Полумертвая от усталости, Тилли метнулась за пищевым справочником, запнулась о чью-то пепельницу и упала, неловко подвернув коленку. Встала, хромая, подошла к стеллажу, вытащила справочник и вдруг развернулась и швырнула его Витьке прямо в голову. Потом разрыдалась и вышла, хлопнув дверью так, что тяжелые тома попадали с полок.
Витек, разумеется, ничего не почувствовал. Безуспешно прождав полминуты, он озадаченно покрутил головой на толстой шее, наморщил лоб и все-таки поставил бумажник против Славкиных часов. И не прогадал - когда вусмерть пьяного Славика уносила охрана, Витек еще пытался что-то спеть.

Ничего не видя перед собой, Тилли хромала по коридору, пока не врезалась во что-то мягкое. Многострадальная коленка не упустила шанс подломиться, Тилли упала на холодный паркет и закрыла лицо руками, мечтая провалиться сквозь землю.
Тут же сильные руки подхватили ее, подняли, поставили и прижали к груди. Тилли заревела в голос. Кто-то гладил ее по голове, успокаивающе шепча: "Ну-ну... Все хорошо, не плачь..." Наконец Тилли оторвалась от жилетки и подняла голову, чтобы посмотреть на утешителя. Большой добродушный Квил, когда-то она не давала ему списывать на втором курсе...
- Пошли, - почти скомандовал Квил, развернувшись. Тилли послушно уцепилась за него.
В комнате Квил усадил Тилли напротив себя и, налив ей необъятную чашку чаю, велел: "Рассказывай". И Тилли принялась рассказывать. Вытирая ладонью слезы, взахлеб, глотая слова.

- Пойми, я же хотела как лучше... Я думала, если оберегать его, хранить от неудач, ему будет хорошо, ведь правда? Чем меньше ошибаешься, тем лучше? Почему же тогда он вырос такой скотиной? Почему в нем нет ни капли любви? Мне никто не объяснил, в чем дело, а я ведь старалась, ты знаешь, я на курсе была самой прилежной студенткой, учителя меня хвалили... Я сама все делала, как надо, у меня же получалось! Почему все пошло наперекосяк? Почему я... я не справилась? Со мной даже говорить никто не хочет, почему? Скажи, неужели со мной настолько неприятно общаться? Я же разговариваю вежливо, веду себя как следует, никогда не кричу, никого не обижаю... Квил, ну почему? Неужели все уже знают, что я не смогла вырастить Виктора хорошим? неужели из-за этого? Квил? - Тилли отчаянно ловила его взгляд, но Квил сидел, уставившись на ладони, и молчал. Потом вздохнул и начал говорить.
- Видишь ли, Тилли... Тебя не любят. И началось это задолго до выпуска. Дело в том, что ты... Ты слишком правильная. Всегда все делаешь правильно, и никогда не совершаешь ошибок. Все это знают. Ты готова осудить любого за оплошность, и имеешь на это полное право - потому что ты никогда не ошибаешься. Даже не поймешь, как так можно. А тех, кто осуждает, не понимая, никто не любит. Ни мы, ни люди. И ты не умеешь прощать, даже не хочешь. Всегда такая непогрешимая... Железный ангел. Считаешь, что нельзя поддаваться чувствам? Тогда не удивляйся, что с тобой не общаются. Стала бы ты сама разговаривать с автоматом, который умнее тебя, сильнее - и равнодушнее?
Если хочешь взглянуть на себя со стороны - посмотри внимательно на своего Виктора. И посмотри, как к нему относятся. Вы, видимо, очень похожи - никогда не ошибаетесь, никогда не позволяете эмоциям одержать верх... Живете по расчету. И вся разница лишь в том, на чей разум вы полагаетесь - свой или чужой. Ведь ты же понимаешь - его собственный рассудок давно уже спит...
Тилли закрыла глаза. Ощущение беды поселилось внутри, выгрызая внутренности. Теперь она видела то, в чем боялась себе признаться все это время: провал. Неудача. Крах. Ошибка.
Ее затрясло.
- Только машинам не свойственно ошибаться, а люди... Они должны делать ошибки. Взять мою девочку, Лельку - у нее просто талант какой-то отставать от родителей на улице, они уже устали ругаться, руки опустили, не знают, как научить ее не теряться... а все-таки они ее любят. И она их любит.
Знаешь - несмотря на то, что твой Виктор такой правильный и бессердечный, спроси у него: счастлив ли он? Если да, по-настоящему счастлив - все можно простить, и ему, и тебе... - Квил с усилием замолчал, запирая вопрос: "А ты, Тилли? Счастлива ли ты?" Вместо этого протянул руку и погладил ее по голове.
- Единственный совет, который я могу дать - слушай свое сердце, а не разум. Банально звучит, но все же... Хоть раз - поддайся чувствам. Я же вижу, они у тебя есть, иначе бы ты тут не сидела.

Из глубины пузырем всплыл вопрос: "А счастлив ли я?". Остановившись на светофоре, Витек задумался.
"Конечно, счастлив. Две квартиры, две машины, счет в банке, хорошая карьера... Все мне завидуют. Жена - племянница министра, пусть не красавица, ну и черт с ней, зато Катька у меня шикарная... сын подрастает, сам здоров и полон сил - что еще нужно для счастья? Яхту полгода назад купил, сбылась мечта идиота..."
Витек ухмыльнулся, вспомнив детство и радиоуправляемый катамаран, родительский подарок на восьмилетие. "Ха, а ведь правда, мужики от пацанов отличаются только размером своих игрушек... Да тем, что не остается времени в них играть".
На тротуаре у светофора плакала девочка в замурзанном комбинезончике - Витька только сейчас услышал ее всхлипы через открытое окно. Все еще задумчиво улыбаясь своим мыслям, посмотрел на нее.
"Вот еще бы контракт с "Лид Ойл" подписать... И в покер научиться, чтоб Славку обыгрывать, я же могу, с моей-то интуицией..."
Сзади резко просигналили. Витек перевел взгляд вперед - горел зеленый. Нажал на газ.

Тилли попыталась слушать свое сердце, но его голос был слишком слаб. До сих пор ей никогда не приходилось плыть в зыбких волнах своих чувств - захирев, они так и не смогли пробиться сквозь тяжелый шельф годами копившейся рациональности. Только умом, не в силах вырваться из порочного круга собственной практики, Тилли решила круто изменить Витькину судьбу - отведя от него удачу. Может быть, это исцелит его душу?

- Виктор Алексеевич! Из "ЛОГ" прислали новый договор, они уступили, конечно, но там все еще двенадцать процентов, подписывать или подождать, пока хотя бы до десяти дойдут?
Небо. Ослепительно-голубое, ни облачка. Даже птиц нет. А внизу, под ним, раскинулся город... стремительный, с бешеным пульсом машин, людей, денег, давящим, давящим даже сквозь стекло. Суетливый, призрачный, потерянный, лишенный света. Но об этом лучше не думать, становится страшно - и в последнее время все чаще. Страшно...
"Ждем".
- Измором возьмем. Суки, они что, хотят, чтобы мы под них вечно прогибались? Ждем.

"Международный холдинг "Лид Ойл Груп" решил не возобновлять контракт с компанией "ТрансФинИнформ", заявил генеральный директор холдинга Титус Эркхарт. Вместо этого..."
Тут же запиликал мобильник. В холодном оцепенении Витя схватил телефон и нажал на кнопку.
- Здорово, тезка. Не разбудил?
- Нет, Виктор Геннадьич...
- Газеты читал?
- Как раз читаю...
- Что скажешь? Как это ты так смог?
Витек сглотнул.
- Ну, так... ошибся...
- Витек, ты, надеюсь, понимаешь, что это крупный косяк, который тебе не в плюс идет?
- Конечно, понимаю! - в голосе прозвучали какие-то незнакомые нотки. Паника?
- Больше так не делай. Отбой, еще увидимся.
- Не буду! - поспешно выкрикнул Витек коротким гудкам.
Тут же выдохнул, злясь на себя за свой покорно-испуганный тон.

Несмотря на то, что Витек теперь то и дело давал маху, отношение к нему мало изменилось. Его по-прежнему не любили, но теперь к нелюбви примешивалось злорадство: "Ага, Витек, накосячил?!.."
Внутреннее чутье ему изменило - теперь это было понятно, пришлось учиться работать самому. Витек спал с лица, его замучила бессонница, он потреблял кофе немыслимыми литрами - но так и не смог разобраться в отчетах, докладах и записках, которые рекой отправляли ему подчиненные. И, не разобравшись, принимал решения, за которые жестоко расплачивался - сначала репутацией, потом премиями... пока в конце концов его не уволили. И все это время - насмешливые шепотки за спиной, без тени сочувствия: "Бедный Витек! Видишь, кончилось твое время. Смотри-ка, Сазоныч, такой молодой, а уже сдулся..."
Не умея справляться с неудачами, Витек поначалу вымещал свою злобу на близких - а после увольнения и вовсе запил по-черному и стал совершенно неуправляем. Любви к нему не прибыло ни на грош, как, впрочем, и в нем самом. А его гордость, сила, удача - внутренний голос... если раньше он хоть что-то подсказывал ему - иногда правильно, но все чаще нет - то теперь он вовсе замолчал. Напрочь, как отрезало.
Наверное, надо было бросить пить, подняться, снова наладить жизнь... но не было ни сил, ни желания. Зачем, ради кого? Жена давно ушла вместе с сыном, отписав на себя все движимое имущество, Катька его бросила самой первой, и теперь Витек круглые сутки валялся на диване перед телевизором, опускаясь все ниже.
А ошеломленная Тилли, раскрытыми глазами глядя на окружающих ее ангелов, видела все то, о чем говорил ей Квил - нелюбовь, откровенную неприязнь, равнодушие... злорадство. Пав духом, она отгородилась от привычного мира в своей комнате, опустошенным взором следя за жизнью в Уганде, Индонезии, Канаде - днями напролет.

Одинокой зимней ночью, возвращаясь из круглосуточного супермаркета, Витек увидел котенка, гревшегося под трубами теплотрассы. Подошел, присел, мутными глазами вглядываясь в трехцветный комок шерсти. Покачиваясь, протянул руку, неуверенно погладил указательным пальцем.
Дома, не раздеваясь, поставил водку в холодильник, схватил первое попавшееся блюдечко и снова пошел в супермаркет - за молоком.
Спустя десять минут Витек сидел на земле, привалившись спиной к той же теплой трубе, и негромко философствовал не до конца послушным языком:
- Бедолага... Откуда ж ты такая взялась? Вот люди, возьмут, поиграют да выбросят, что кошек, что собак... что других людей. Взять тебя домой, что ли?
Котенок допил молоко и свернулся у Витькиной ноги.
- Зря я тебя напоил, наверное. Привяжешься к тебе, а потом от сердца отрывать, случись что... Интересно, надолго тебя хватит? Меня ни одна женщина долго терпеть не может. Да и мужики тоже, - добавил Витек после некоторого раздумья.
Котенок заурчал.
- Ничего, вот доживем до лета, а там, глядишь, вместе на Байкал махнем. А? Как тебе?

- Килька, Килечка! Смотри: это тетя Вера, она тебя кормить будет, а обижать не будет, слушайся ее, она хорошая... Теть Вер, правда, не обижайте ее, ну не могу я с собой ее взять, и просто выкинуть тоже не могу... хоть вы ее кормите, пожалуйста. Пусть придет, поест, потом опять уйдет, сейчас лето, не пропадет... А там уж я вернусь, опять ее домой возьму.
Вера Ивановна, пожилая тетка с крашеными под седину волосами, непонятно хмыкнула, глядя на кошку.
- А ты изменился, Витя. Сильно изменился. То жил, с соседями не здоровался, то теперь о какой-то кошке печешься. С тех пор как запил, хоть на человека похож стал, а то ходил, нос задравши, ни дать ни взять - фон барон...
Витек отвел взгляд. Конечно, она была права, но вспоминать об этом лишний раз не хотелось. На душе и так тяжело - уезжать по собственной прихоти, неизвестно куда, лишь бы прочь из знакомого с детства, опостылевшего окружения... оставляя Кильку... Да еще и Вера Ивановна не вызывает доверия, но тут уж сам виноват - так и не удосужился с соседями познакомиться. Фон барон.
Все-таки нужно быть ответственным. И думать, прежде чем брать животных домой... да еще по пьяни. В который раз облажался.
Стыдно...

Несмотря на то, что Тилли разорвала всякие отношения с Витькой, вышняя связь предназначения была сильнее. И когда в затянутой тучами Витькиной душе первый раз пробилась крохотная искорка бескорыстной трехцветной любви, она сразу это почувствовала. До поры до времени Тилли боролась с вполне понятным интересом, из гордости отводя взгляд от Москвы, но потом все-таки не выдержала.
"Кошка?.. Вот уж не ожидала. Впрочем, он и ее бросает, скотина".

Фура затормозила, и к кабине тут же побежал бородатый парень с огромным рюкзаком, шлепая по лужам. Открыл дверь, залез, еле поместившись со своей ношей, пахнущей летним дождем, дорогой, лесом.
- Здорово, тебе куда?
- Да куда довезете, мне в общем все равно.
- Ясно. Путешествуешь, значит?
- Ну да. Решил по стране поездить, посмотреть, как люди живут.
- Так люди-то, они везде люди, крокодилов нигде нет...
- Ну все-таки. Интересно же.
- Лады. Давай я тебя до Липецка довезу?
- Окей, вполне.
Водитель хмыкнул.
- "Окей"... У меня там сеструха живет, с ней вот повидаюсь... Много ты уже людей посмотрел-то?
- Прилично. Аж до Байкала доезжал.
- А сам-то откуда родом? По разговору - из Москвы будешь?
- Из Москвы.
Седоусый шофер помолчал, расслабленно следя за дорогой.
- Эх... Вот из провинции всех туда тянет. А москвичей наоборот, надоела им столица... Юлька моя, сеструха, тоже вона как - лет десять назад из Москвы с дочкой к матери переехала, с дочкой там у нее беда случилась, в школе еще... ну, неважно... она-то понятно, а остальные? Все вроде есть, аж завидно становится, а на месте не сидится...
- Зависть - плохое чувство, - возразил парень, насупившись.
- Да я ж ничего не говорю, только странно это. Хорошо там, где нас нет... А что, возвращаться-то вообще думаешь когда?
Прозрачно-голубыми глазами бородач посмотрел наверх, через лобовое стекло. Сеял мелкий дождь, сквозь который виднелось выстеленное хмурыми тучами небо, серое и неприветливое. Шорох дворников, шелест капель, рокот мотора. Покой. Свобода.
И снова - из глубины пузырем всплыл тот же самый вопрос... и тут же лопнул. Не было нужды отвечать.
- Нет. Я не вернусь.
- Ну смотри, - кивнул водитель. - Твоя жизнь, тебе решать. - Включил радио.
"...Что ж, друзья, это была группа "Eruption" со своим хитом всех времен и народов, а впереди у нас - конечно же, дорога и божественная "Dust In The Wind". Это радио "Ностальжи", оставайтесь с нами!.."

Через неделю Тилли написала прошение на имя куратора служб хранения о переводе ее из человеческого отдела в отдел кошачьих. Прошение было удовлетворено на следующий же день. По странному совпадению, на первый раз Тилли достался котенок по имени Вики, проживший после этого долгую и, что немаловажно - счастливую жизнь.