Конкурсный текст №14
Биоинформация, как она есть - mayda
Больница. Белая, очень белая комната. Кровать, тумбочка, аппаратура в углу. И девка в идиотской розовой пижаме. Ну, не такая уж девка, но прекрасно сохранилась, никогда не дашь настоящего возраста. Шесть шагов налево, шесть шагов направо, прыжок на кровать, свернуться в комочек. Развернуться пружиной к окну, снова побегать туда-сюда. Посидеть в разных позах.
- Какой идиотизм - Ага, вот так, громко и вслух! - Разговариваем сами с собой? - Дурная примета! - Заткнись - Сама заткнись - Вот и поговорили…
Муха в янтаре, сколопендра в стеклянной банке, детеныш панды в тесной белой (тоже!) комнатке зоопарка. Вспомнилось некстати, как он-маленький, грязный, вот так же метался по скудному пространству…
Неожиданно, дверь-настежь, ритуальная цепь - белые халаты, скорбные лица, скупые движения. Встали полукругом, смотрят, изучают. Да и не смотрят вовсе - уткнулись носами в свои бумажки, разворачивают, листают. Скрипучая, холодная тишина. Наконец, грузный мужчина с пеликаньим лицом негромко бурчит: «приступим», и все с еще большим интересом утыкаются в вороха бумаги.
-Случай тяжелый, опухоль велика и в неудобном месте, но я бы рекомендовал немедленное оперативное вмешательство.
- Прогноз в случае операции?
- Я бы сказал - процентов 40-50%.
- А иначе? - у нее само вырвалось, честное слово, не хотелось мешать ритуалу.
- Иначе, - в первый раз пеликан посмотрел на пациентку, - два-три месяца, не более.
- А если все нормально?
- Ну, три-пять лет. То есть года два надо будет наблюдать, возможно, потребуется повторное вмешательство. Очень специфическая диета, никаких физических нагрузок, а так - вполне терпимо. Но опухоль сидит очень неудачно, точный прогноз по операции и ее последствиям, увы, мы сможем дать, только приступив к ней.
- Ну, прогноз можно уточнить после исследования на томографе…
- Провели уже - вот снимки, - белые халат скучились над несколькими картонками-картинками. Они еще продолжали говорить, но уже было неинтересно. В голове каталось - полтора-два месяца… Три-пять лет… Два три месяца…
- Ваша страховка не покроет полную стоимость операции,- белая грымза смотрит прямо в лицо, приходится вернуться в реальность. Доплата составит около 50 тысяч.
Девушка думает: «Ого!». А потом еще раз: «Огого! Ровно столько родители скопили, чтобы построить дачный домик! Долго копили. Отдадут, куда денутся. А вообще, веселенькое дело - хочешь, подыхай, не хочешь-плати, и подыхай, правда - чуть позже. Ох, нечисто что-то с этими деньгами - вон пеликан как мнется.»
- Ну, большую часть вам оплатят по страховке, это - на расходные медицинские материалы и улучшенный послеоперационный уход.
Грымза, как фокусник, достает из воздуха листочки с печатями.
- Подпишите здесь, и здесь… Жаль, сейчас в городе нет ваших родственников, лучше бы они подписались под обеспечением…
- Можно не сейчас?
- Но тогда мы утром не приступим к подготовке.
- А один день - это важно?
- В вашем случае - да!
- И все же… я подумаю до утра.
Недовольно бурча и качая головами, белая процессия удаляется. Листочки остаются на кровати. Потрескивают под током воздуха, верхний-слегка колышется.
Она сворачивается клубком, распрямляется, бежит несколько шагов, натыкается на стену, разбегается, еще раз об стену. Проклятый живот болит - вот он, главный советчик, гад с опухолью. Хочется кричать. Свернулась на кровати. Скатилась на пол. Попыталась поднять тумбочку и бросить ее. Привинчена, специально, от таких буйных. Решила все-таки покричать. «А!» «А-а-а!»
Тут же полная тетка из-за двери - санитарка, нянечка?
- Случилось что?
- Да нет, я так, думаю…
- Вы потише, тут и другие больные лежат, скоро спать укладываемся.
- Да-да, конечно!
В тишине стало еще противнее. Сна ни в одном глазу, сухо во рту, живот ноет. Цифры на часах в телефоне застыли, и не желают меняться. Посоветоваться не с кем. Телефонная память на двести номеров, занята под завязку, а вот именно сейчас - некому позвонить. И в и-нет не залезть - денег на счету-кот наплакал. И не почитать - ноут остался дома. Спать не хочется. Шесть шагов вправо, шесть влево, тихонько запрыгнуть на стену. Ну, тихонько не получается, опять открывается дверь. Снова - медсестра, санитарка? - на этот раз, худая.
- Я не буду больше шуметь, простите.
Наверное, все-таки медсестра - взгляд больно умный. И не уходит.
- Можно? - спрашивает, берет листочки с кровати, внимательно читает.
- Я больше не буду кричать,-повторяет розовая пижама.
- А почему, собственно? Если вам легче- кричите. Дверь закройте поплотнее - и орите вволю. Звукоизоляция здесь на уровне, как и все остальное. Только вот толку орать? Ох уж мне эта официальная медицина! Клоуны, честное слово.
- А вы, собственно, кто?
- Медсестра, недоучившаяся врач, выгнали с последнего курса. За невосторженный образ мыслей. Здесь себе денег зарабатываю, а так - занимаюсь по специальной программе. Я сейчас пройдусь по коридору, посмотрю, нет ли еще по стенкам бегающих, потом вернусь.
Она выскальзывает из комнаты профессионально-мягкими шагами. Розовая пижама, пользуясь советом, закрывает дверь поплотнее, а потом…
- За что? - Почему именно я? - Что я сделала? - В чем провинилась? - Идиотка! - Не хочу умирать! - Хочу сдохнуть! - Прямо сейчас! - Сволочи! - Что мне делать?
В общем, поорала. Ничего не изменилось. Только сбила дыхание и живот заболел сильнее. Порыдала. Попинала ногами стены. Стало грустно от собственной банальности. Сказала вслух: «Даже в смерти - будничная некрасивость… Боже о чем я думаю?»
- О чем хочешь, о том и думаешь - худая медсестра снова вскользнула в палату. - Хотя направление верное. Мы - это и есть наши мысли. Наше тело - тоже.
- Сейчас в свидетели Иеговы вербовать будете?
- Да нет, скорее в свидетели здравого смысла. Вот ты за что себя ненавидишь?
- Я? Себя?
- Ну да! Если бы ты себя любила, то не заболела и опухоли себе не вырастила. Да еще и такой гадкой. Она недавно появилась?
- Недавно обнаружили.
- Вот и думай, за что себя в последние времена поненавидела в особо крупных размерах.
- Да вроде, нет, все как обычно - работа, дом, мелкие проблемы, тоска, ничего серьезного.
- Полундра,-неожиданно гавкнула худая.
Девушка в розовой пижаме отреагировала моментально - съежилась, сжалась, закрыла живот руками.
- Извини, надо было проверить. Почему живот?
- Что - живот?
- Люди при опасности обычно закрывают голову, или гениталии, или прячутся целиком, ты - закрыла живот.
- Не знаю!
- Давай вспоминать, это важно.
- Не помню! Да вы, собственно, кто? - истерика после окрика не прошла, а наоборот, набирала обороты.
- Я работаю здесь медсестрой, а так - представитель альтернативной медицины. Прохожу личную практику, проверяю кое-какие идеи. Да и просто приятно - от этих официально надутых индюков людей уводить. Уверена, что все болезни - в голове, или в мыслях, или в воспоминаниях. Стоит начать думать и помнить в правильном ключе - и болезнь отступит, точнее, станет просто не нужна.
-И дорого это стоит?
- Дорого! Силы, время, нервы. Работа над собой. Ты не думай, что мы сейчас поговорим, и все. Потом тебе собственными силами придется порядок в голове наводить. Регулярно.
- Я имела в виду деньги.
- А причем тут? Вот стану крутым психотерапевтом, типа Милтона Эриксона, тогда про деньги и поговорим. Пока - объясняю - личная практика. Я знаю, что это работает, но мне нужно убедиться раз сто на практике, чтоб это знание влезло в подкорку. А тебе нужно раскопать причину, почему ты сюда попала, и больше в такие ситуации е попадать. Получить билет в один конец - в здоровье. Однозначно выбрать - жизнь, а не игры со смертью. Ты не против легкого гипноза?
- Давай! Ничего, что я «на ты», и во все это не верю?
- Совершенно неважно. Главное, делать. Ложись, закрывай глаза. Я считаю до десяти. Со счетом 10 ты провалишься в теплое, темное, тихое комфортное пространство, и вспомнишь, за что именно недавно возненавидела себя.
«Он уходит. Не надо! Бегу следом. Натыкаюсь животом на край стола. Ненавижу! Себя?»
«Море, прыжок со скалы! Полет! Хорошо-то как! Плюх! Откуда здесь столбик? Живот-то как больно! Ненавижу себя! Проверить не могла, что за дно, идиотка?»
«Показываю контратаку, скачок, выпад, она не успевает, колю в четверку! Ура! Я победила! Эй, стой, ты зачем продолжаешь? За что в живот-то? Бой ведь кончился! Идиотка! Ненавижу! Расслабилась, не застраховалась от истеричных дурр, не умеющих проигрывать! Больно!».
«Мамочка, мама, я тебя так люблю! Не уходи! Ты не слышишь меня за шумом волн, ты уже далеко плывешь, ты не любишь меня, ты бросила меня одну на этом берегу, наверное, я плохая, у меня животик болит…»
«Зачем ты, такая важная начальница, идешь к моему столу? Ах, сокращение штатов? Черт, будто мул животом в живот пнул. Не надо себя ненавидеть. Надо включить голову»
- Эй, стоп!!! - говорит девушка в розовой пижаме и соскакивает с кровати. Оглядывается, возвращаясь в реальный мир. - Последнее - это не воспоминание, этого не было!
- Значит, будет, - пожимает плечами медсестра. Она сидит в позе лотоса прямо на полу, недалеко от кровати. - Если хочешь, посмотри продолжение, ложись обратно, снова считаем…
«Знакомая контора так и мелькает перед глазами, дверь, свежий воздух, в кармане гудит телефон, голос из трубки: «Старуха, лети к нам, тут серьезное дело затевается. Ты нам нужна! Приедешь прямо сейчас?» -«А то ж!»
Снова сумрак палаты, фигура в позе лотоса на полу.
- Это что, фантазии на тему? - голос пациентки звучит хрипло и жалобно.
- Не совсем. Не хотела мучить теорией, но как тебя иначе успокоишь? Это уже не гипноз, попробуй честно вникнуть. Начну банально. Совсем недавно одна очень серьезная лаборатория закончила цикл исследований. Мои друзья, кстати. Результаты - супер. Оказалось, мысли все-таки материальны. То есть, их можно объективно взвесить, измерить и зарегистрировать. Это не получалось раньше, потому что неверно подходили к вопросу. Пытались исследовать вместе-и информацию, и клетки-ее биологические носители. Как только разделили - клетки мозга - отдельно, то, что в них содержится - отдельно - так все и получилось. Я очень упрощаю, сложно кластерно-волновую теорию биоинформации неспецу объяснять.
В общем, мысли имеют двоякую природу. С одной стороны, это волны. Правда, слабенькие. И как у любых волн, их амплитуду и прочие характеристики можно измерить. С другой стороны, они состоят из частиц, которые, при определенных условиях, можно взвесить. То есть мысль имеет реальный вес. Не всякая. Скажи тебе: «Земля вертится»-ты только плечами пожмешь, а Джордано ее отстаивал истово, со страстью. Вот у него - ее можно было бы измерить и зарегистрировать. А у тебя такой мысли нет, но есть тьма других. Голые факты веса не имеют. Информация, намертво сцепленная с эмоцией - то, что я последние несколько минут называю «мысль»-измерениям поддается, и вес имеет. Твой мозг с мыслями весит больше, чем чистенький. То, что в нем находится, во многом определяет твое поведение, состояние и, конечно, здоровье Мы сейчас в дебри не уходим, а вытаскиваем, что для нас практически важно. Есть несколько условий: мысли должны быть оптимальны по массе. Слишком большая масса создаст избыточное напряжение, и, скорее всего, породит безумие и физические болезни. Слишком маленькая - превратит тебя даже не в дауна, а - хуже! - в обычную домохозяйку, которая лишь эмулирует «нормальную жизнедеятельность». В ее голове-пять-шесть привычных мыслей гоняются по кругу до бесконечности. На самом деле, пять-шесть сотен мыслеформ, но это все равно недостаточно-для полноценной жизни.
Даже оптимальное количество мыслемассы не гарантирует от серьезных сбоев. Потому что мыслеформы-это еще и волны. И взаимодействуют, как волны - то есть могут усиливать и гасить друг друга, интерферировать, отражаться, и делать много чего еще, что волнам полагается. Причем как внутри черепушки, так и за ее пределами. «Отдельностоящие» мысли очень редки. Чаще всего они собираются в кластеры. Кластер физически расположен в соседних клетках мозга, объединен похожими эмоциями, и, чаще всего, касается одной и той же темы. И естественно, все составляющие его мысли имеют похожую форму волны. Вот на уровне кластеров взаимодействие и происходит. Твоих собственных мыслей друг с другом. Твоих мыслей - и мыслей других - как отдельных людей, так и групп. Твоих сегодняшних мыслей, и твоих мыслей вчерашних, и, как ни странно, завтрашних. Потому что кластер объединяет мысли не только в пространстве, но и во времени. Ему все равно, волна идет и туда, и сюда. Ты видела свое близкое будущее, кластер «работа как добыча пропитания», плюс заданная тема, плюс словила кластер своего знакомца, который может тебе помочь. Это - не предсказание будущего, а лишь его наиболее вероятное развитие, которое ты сейчас видишь. Уф, хочу пить! И есть. Есть не получится, а воду я у тебя сворую, можно?
На автопилоте потянувшись к тумбочке, девушка в розовой пижаме обнаружила, что там стоят пластиковые стаканчики и бутылка с водой. В темноте вода мерцала особенно загадочно. Спать абсолютно не хотелось, все происходящее и так слишком походило на сон. Попили воды.
Медсестра опять расположилась на полу, скомандовала:
- Ложись, закрывай глаза. Это все присказка, сейчас работать по-настоящему начинаем. Потому что влияние мыслей на мысли-еще изучено слабо, а вот влияние определенных голосовых обертонов на чистку мозгов-я знаю досконально. Я начинаю считать и гудеть - спорим, ты в первый раз и не заметила моего гудения? 10-9-8…
- Кто тебя обидел? Кого обидела ты?
- Кто тебя ненавидит? Кого ненавидишь ты?
В ответ - образы, звуки, слова, смех, слезы. Девушка потерялась в этом потоке, рассеялась на кучу маленьких мыслеблямб, а потом собралась опять, но ей показалось, что это уже не совсем она. Наконец, поток стал иссякать…
За окном светлело. Медсестра тихонько дремала, сидя на краешке кровати. Девушка в розовой пижаме попыталась встать, но обнаружила, что тело затекло и не слушается. Скрип матраса разбудил медсестру. Снова попили воды.
- Знаешь, у меня еще нет уверенности, что все получилось. Я не услышала щелчка, с которым твоя ловушка должна раскрыться. Давай попробуем еще раз?
- Я так устала…
- Понимаю, тем более, что следующий способ не так уж приятен. Но пойди мне навстречу, постарайся, я-то ведь для тебя-стараюсь. Чего ты боишься больше всего?
- Одиночества, манной каши и крыс.
- Крысы - это замечательно! Ложись, закрывай глаза. Медсестра немного погудела, а потом заговорила совсем другим, «несвоим» голосом. - Твои руки не боятся! Твои руки хватают крыс! Те пищат и извиваются, но ты засовываешь их внутрь своего тела, чтобы они сожрали твою опухоль. Только опухоль, более ничего, они бегают у тебя внутри и выгрызают только ненужное, все полезное остается, как было. А потом они выбегают из тебя, и бегут по своим крысиным делам восвояси…
Это сначала было очень тяжело, на грани выносимости, потом полегче, а потом ей даже стало забавно смотреть на крыс, деловито спешащих в разные стороны с канцелярскими папочками в лапках… Потом оказалось, что крыса с папочкой ей снится, потому что она проснулась. Над нею стояла толстуха в белом халате и протягивала термометр.
- У вас мало времени, скоро завтрак и обход, а сначала - температура…
Лежа с градусником подмышкой, девушка глубоко задумалась - зачем же она купила пижаму такого омерзительно-розового цвета. Ведь она не любит розовый цвет, просто ненавидит даже. Потом ее взгляд упал на бумажки на столе, и на полную бутылку воды на тумбочке. Но она точно помнит, что ночью бутылка была выпита почти до конца! Пришлось срочно поговорить самой с собой вслух: «неужели мне все приснилось? И крысы, и медсестра, сидящая в позе лотоса, и гипно-терапия? И надежда? И кластерно-волновая теория биоинформации? Стоп! Ну уж нет! Такой словесный ужас мне присниться не мог!»
Слово «биоинформация», повторенное громко и несколько раз, ее успокоило. Потому как такого слова в ее голове родиться просто не могло, им можно было только заразиться-от кого-то другого. Значит, был другой, вернее, другая, и психотерапия была, и ловушка открылась, и не надо дергаться! А вдруг все было, но не сработало? Или не было и все приснилось? Так, 5-6 мыслеформ по кругу, как у домохозяйки. Замечательно! Бутылки, папочки, медсестры… ЖИВОТ БОЛИТ? Нет? То-то же!
Уже знакомая процессия в белых халатах,снова протягивают ручку для подписи.
- Ой, извините, я тут залезла в сеть, посмотрела цены, так в соседней клинике такая же операция стоит не 50, а 35, и это без учета страховки! Можно я отсюда пойду?
У врачей несколько странные выражения лиц, пытаются говорить какие-то умности. Девушка прячется от них в маленькой туалетной комнате, переодевается, хватает сумку и несется прочь - из палаты, из коридора, из здания, с территории.
Так странно, вокруг машины, люди, дождик накрапывает. Как будто ничего не изменилось. Как будто не было страшной боли живота, бесконечных врачебных консультаций, приступов, скорой помощи, больницы. Как будто обычная жизнь.
Правда, идти достаточно мокро. Правый башмак в порядке, а левый чуть порвался на самом мыске, даже в такую дырочку вода затекает. Надо попросить отнести в ремонт… Стоп! Кого попросить? А самой зайти в мастерскую? Так, а куда она собственно идет? К родителям, у которых она жила во время болезни? И которые сбежали от нее аж за океан, правда, по уважительной причине - на похороны?
Но она-то жива, и даже здорова! Возвращаться к себе, где пыль и грязь, в квартиру, где никого не было больше трех месяцев? Заниматься бесконечно-нудными ремонтами, уборками, готовками, покупками прочими жизненными мелочами? Снова ходить каждый день на работу? Снова самой зарабатывать деньги? Снова стараться их тратить по делу, а не на то, что хочется? Снова жаловаться на одиночество, недостаток денег, докуку повседневных хлопот и отсутствие «сбычи мечт»?
И тут, под моросящим дождем, посреди самой обыкновенной городской улицы, между спешащих прохожих с идиотскими зонтиками, приходит понимание. Она действительно взяла билет. Билет в обычную жизнь. Со всей ее охреновительнейшей мерзопакостью. Только вот не отвертишься. Все остальное еще хуже!