Конкурсный текст №6
Мальчик с часами - _blader_
- Коля!
Нет ответа.
- Коля! Сколько можно тебя ждать? Иди обедать, остынет все!
- Несносный ребенок! Куда он запропастился? - это уже бабушка Яна. Каждый раз, когда тетя Ава не может с нами справиться, бабушка выходит из своей комнаты и внушительным голосом помогает нас воспитывать. То есть это она так думает, что помогает, а на самом деле ей просто хочется, чтобы семья не могла и дня без нее прожить.
Я нехотя оторвался от Марка Твена и спустился из корзины воздушного шара. Дальнейшее промедление грозит нам неисчислимыми бедами, капитан!
- Вот ты где. Мой руки и живо за стол!
Двое часовых целились в меня из ружья. Со связанными руками, но гордо поднятой головой я проследовал в хижину, служившую туземцам пиршественным залом.
Рассевшись за большим кухонным столом, детвора шумно обедала. Ава скрестила руки, прислонилась к плите и на мгновение прикрыла глаза, но тут же раздался вопль:
- Мам! Я все!
Взяв тарелку у Майки, Ава положила ей картошки с курицей и отдала обратно. Сеня тут же дернул Аву за халат и крикнул:
- Мам! Смотри, какой мне календарик Аля подарила!
- Да, красивый. Ешь суп, а то остынет.
- Я пойду, положу его!
- Сеня! Стой! Доешь сначала!
Но куда там - косолапый, как медвежонок, Сеня уже умчался в комнату. Догонять некогда - доела суп Инесса, потом Оксана, и остальные уже скребут ложками по дну. Под шумок сбежал и Коля, не став ждать второе.
- Коля! Куда? Кто тебя отпускал?
На счастье, он не ушел далеко - наперерез ему выплыла бабушка, на минутку покинувшая кухню.
- Николай Михайлович, далеко ли собрался? Ты все доел?
Водворив непокорного Колю на место, бабушка забрала пустую тарелку у Оксаны и красноречиво поджала губы. Ава прекрасно знала, что будет дальше. И действительно, через несколько секунд бабушка начала:
- Неужели ты не видишь, что не справляешься? Я бы с легкостью накормила детей и одна, а ты могла бы наконец заняться собой, поиском настоящего жизненного призвания. В этом доме достаточно и одной хозяйки, а вот интеллигентных людей не хватает. Одна только Нонночка молодец, а ты, непутевая... Эх!
Ава промолчала, не желая ввязываться в давний спор. Она не раз объясняла матери, что не хочет, но та упорно возвращалась к этой теме, горя стремлением сделать из дочери человека. И непременно интеллигентного.
С бабушкой дело пошло быстрее, дети молча гремели ложками, но тут вернулся Сеня с дрожащим лицом и с ужасом сказал:
- Мама! Я альбом на улице забыл!
- Давай доедай быстро! Какой альбом? - не сообразила поначалу Ава.
- Мой! С календариками! Я их выносил Деньке посмотреть, и там оставил!
Дети замолчали, Ава замерла, и даже бабушка будто окаменела, всплеснув руками.
Летопись в кармане
В каком возрасте можно считать себя краеведом? Этот вопрос ничуть не беспокоит юного Семена Небылицына - в свои неполные восемь лет он уже является обладателем внушительной коллекции "карманных" календарей, посвященной истории родного края. "Что за игрушки!" - отмахнется пресыщенный читатель... и окажется неправ.
Трудно оторваться от неспешного созерцания вереницы минувших лет, отраженных, как в зеркале, в маленьких кусочках картона. Перед глазами - парад достопримечательностей: памятник Петру Первому, фонтан "Мальчик с часами", центральная улица, знаменитые парковые фонари... Все, чем мы по праву гордимся. Не обойдены вниманием и знаменательные даты: годовщины, юбилеи, праздничные мероприятия на улицах города.
Старые и новые фотографии, картины наших соотечественников из Русского музея, гравюры "седых времен" - все идет в дело, когда нужно отпечатать календарь на новый год. "Это мы и в музее видали!" - скажете вы, позевывая - и снова будете неправы. Отпечатанные на неброском календаре репродукции картин и фотографий волшебным образом обретают вторую жизнь. Новое дыхание в привычное искусство приносит сугубая утилитарность, и невозможно переоценить значение шедевра, если на его обороте - самая полезная на свете вещь: годичное расписание. И подобно тому, как произведение искусства помогает вспомнить времена прошлые, календарь заставляет ценить нынешние.
Погружаясь в историю нашего города все глубже, поневоле заряжаешься энтузиазмом - и начинаешь видеть прекрасное в обыденных вещах. И помогает в этом "несерьезное" увлечение, которое, тем не менее, имеет громкое научное название "Филотаймия". Пожелаем же юному филотаймисту Сене никогда не сходить с правильного пути и, многажды преумножив коллекцию, стать достойным гражданином, полным уважения к своей малой Родине!
В. Сарафанчиков
Выпадают такие дни - награды не находят своих героев, уважаемые гости сидят по домам, автолюбители дружно соблюдают правила дорожного движения... даже кошки, как на грех, спасаются с деревьев сами. Писать становится не о чем. Вот и в тот раз - изнывая в поисках сюжета, акула пера Вениамин Сарафанчиков забрел в дом Небылицыных.
Легкомысленно напечатав заметку, газета "Вперед!" обрекла Сенину коллекцию на статус семейной реликвии, сам же Сеня в одночасье стал хранителем святыни, и слава его прогремела по всей стране - благо родственников в самых дальних уголках у Небылицыных было множество. Когда-то детское увлечение превратилось в семейную священную корову, с которой шутки плохи - в будущей интеллигентности Сени никто уже не сомневался, развивать ее следовало любыми усилиями, и счастливый Сеня имел отныне право требовать регулярную дань на поддержание фамильного реноме.
Отрывая от скромного семейного бюджета рубль Сене на очередной набор, Ава подчас раздраженно думала: лучше б на улице в футбол поиграл, а то днями напролет дома сидит - и так глаза испортил, очки уже носит, минус два. Да знай она, как все повернется - Сарафанчикова на порог бы не пустила! Но потом, в нежданные минуты тишины и покоя, замечала упоенно разглядывающих альбом ребятишек и благодарно стыдилась кратких вспышек досады. Не всем быть спортсменами, что ж теперь... К тому же круглый отличник, учителя в нем души не чают.
- Так. Без паники. Живо на улицу, - взяв себя в руки, скомандовала Ава. - Ты помнишь, где ты его оставил?
- В па-а-арке! - Сеня готовился ответственно, со знанием дела разреветься. Глядя на него, захлюпала носом и Оксана - ей только повод дай.
- Пошли. И не реви, ты же мужчина!
Выскочив за дверь, Сеня побежал в парк, Ава за ним. У фонтана "Мальчик с часами" он коршуном кинулся на скамейку - толстый альбом лежал там, одинокий и всеми покинутый. Сеня прижал его к груди, погладил и наконец-то разрыдался от облегчения.
Запыхавшаяся Ава добежала до скамейки и потрепала Сеню по голове.
- Что ты плачешь, нашелся же... Ну не надо, не надо, все хорошо. Пошли домой. Вытри слезы, а то Оксанка увидит, тоже сырости напустит.
Сеня счастливо засмеялся, шмыгнул носом и утерся о рукав зеленого с желтой искрой Авиного халата.
Дети к тому времени уже закончили обедать и беспокойно высыпали на крыльцо, ожидая обретения утраченного сокровища.
- Идут! - закричали в два голоса остроглазая Майя с Алей, своей лучшей подругой.
Под прицелом множества взглядов беглый альбом торжественно водворили на место - сервант в большой комнате. Егоза Майка не утерпела:
- Мам, а можно мы еще раз посмотрим?
- Если Семен не возражает - смотрите, конечно.
Сеня благодарно просиял, снова достал альбом с серванта и устроился на диване. Рядом прилепились Майка и близнецы - Инесса с Юликом. Остальные разбежались кто куда, и Ава пошла на кухню.
Затаясь в надежном укрытии, вождь Длинное ухо наблюдал, как две бледнолицые скво встретились у котлов.
- Ой, Маш, ты пришла уже?
- Ненадолго, - резко бросила пятнадцатилетняя Маша, поджав губы.
- Ты обедала?
Маша на мгновение закатила глаза и отвернулась.
- Разогреть тебе что-нибудь?
- Спасибо, не надо, - с непонятной обидой произнесла Маша. - Я ухожу сейчас.
"Выросла доченька", - с горечью подумала Ава.
- Куда?
- Не твое дело.
- Ты как с матерью разговариваешь? Вот придет отец!..
- И что сделает? В пивнушку с горя уйдет?
Ава в душе скривилась - шпилька угодила в больное место. Сурового на вид бородатого сибиряка Федора боялись только чужие, а родные, давным-давно раскусив истинный характер Федюни, обращались с ним как с меценатом, слесарем или верховым пони - но никогда как с хозяином. И, понимая, что его в этом доме за авторитет не держат, вечерами он пропадал где-то, возвращаясь заполночь изрядно выпимши - и уж это свое право отстаивал насмерть. Ава не сомневалась: все началось со свадьбы, когда она не захотела расстаться со старинной, известной фамилией Небылицыных и стать простецкой Сусликовой, а хмурый немногословный Федюня не настоял на смене фамилии. С тех самых пор обида грызла его и гнала из дома в объятия всепонимающих собутыльников. Ава поздно поняла, во что обошлась ей гордость, но муж пил тихо, не запоями, не буянил, всегда возвращался домой - так стоит ли жаловаться? У других и хуже бывает.
Будь рядом его брат, он бы смог повлиять и на Федюню, и на племянницу, и вообще прибрать все семейство к рукам... но Михаил уехал на север. Там и женился, там и работает вместе с женой, и когда вернется, неизвестно - благо есть на кого Кольку оставить. Ава его не винила - так уж вышло, что мужчины в семье редко задерживались - что Мишка на севере, что безответный пьянчужка Федюня, что сбежавший от Нонны Виталий.
На улице раздался резкий свист. "Уж не Алька ли это подает знак гуронам?" - задумался Длинное Ухо и неслышно выскользнул наружу.
- Я пошла, - бросила через плечо Маша, взяв с подоконника яблоко. В дверях столкнулась с маленьким темненьким мальчиком и коротко прошипела ему: "Брысь!"
Ава вздохнула.
- Мальчик, ты чей?
- Папин и мамин, - с хмурым достоинством ответил тот, выбирая из волос невесть как попавший туда новогодний дождик.
- А кто твои папа и мама?
- Инженеры! - убежденно произнес мальчик.
- А зовут тебя как?
- Денис.
- Ладно, - сдалась Ава. - Ты не обедал? Иди мой руки и давай за стол.
Через час из института пришла Нонна. Ава разогрела сестре обед и села рядом - узнать, что нового.
- Как дела на работе?
- Все хорошо, по плану. Сегодня стало известно - Добчинский будет оппонировать. Я немного боюсь, он въедливый старик, я видела его на защитах...
- Не бойся, Нон, все будет хорошо. Ты умная, ты справишься, - Ава ободряюще улыбнулась.
- Хорошо бы... Как дети? Не слишком озорничали?
- Да нет. Сеня календарики потерял, но потом нашел. Вот уж все страху натерпелись...
- Вот как, - Нонна неопределенно хмыкнула. Ава знала, что ей не нравится вся эта семейная кутерьма вокруг освященной статьей коллекции... впрочем, ей вообще не нравилось ничего, что не относилось к ее научной работе. Временами Ава спрашивала себя - любит ли сестра Инессу с Юликом, собственных близняток? Но потом, устыдясь, корила себя - "Конечно, любит, просто ей не до нежностей, у нее же наука. И вообще нельзя ставить личное выше общественного".
- Я, кстати, Колю в парке встретила. Он где-то выпачкался, как поросенок, и бегал по бортику вокруг фонтана. Я сделала ему замечание, а он посмотрел на меня, как на врага. В семье растет хулиган! Сразу видно, что без родителей.
- Да ладно тебе, ты же знаешь, Мишка его не может к себе взять, там детям тяжело. Пусть лучше у нас живет, с нашими ребятами играет - все веселее, чем на буровой. А мне не в тягость.
- А ты, Авочка, зря все-таки себя гробишь. Мама же тебе предлагала оставить дом на нее и заняться своим образованием, поиском правильного места в жизни...
- Ой, Нон, ну хоть ты не начинай. Не хочу я правильное место искать, мне дома хорошо, - Аву раздражали эти бесконечные разговоры об одном и том же - тем более сейчас, когда вроде бы и поздно жизнь заново устраивать.
- Оно и видно. - Выдержав паузу, Нонна подняла палец вверх. - Интеллигентный человек детей собачьими именами называть не станет!
- Какими собачьими? - разгорячилась Ава. - Что ты такое говоришь-то? Зато добрый не станет сына Юлием называть! Ему в школу скоро, ты подумала, как его там дразнить будут?
Вбежал расстроенный Сеня с альбомом.
- Мама, мама! Один календарик пропал все-таки!
Нонна снова хмыкнула. Ава поднялась:
- Сеня, пойдем в комнату, не таскай его туда-сюда, а то опять потеряешь.
- Точно пропал? За какой год?
- За восемьдесят восьмой, мне его дедушка Коля подарил! Там наш фонтан и рядом дуб и ограда еще. И реку немножко видно. И солнышко через фонарь светит справа. И он бракованный, там двадцать третье февраля не отмечено красным, а дедушка говорил, что из-за этого наоборот он еще ценнее. И он единственный у меня за восемьдесят восьмой был, больше ни одного вообще нет! Смотри, он тут лежал, даже кусочек от него в уголке остался!
- Может, вывалился, пока ты с альбомом по дому носился?
- Как он мог вывалиться, он же в уголках!
- Ну а куда же он делся?
- Его забрал кто-то, - Сеня горестно шмыгнул носом. - Это ценный календарик, я таких больше нигде не видел, хоть и надорватый... Пока альбом в парке лежал, кто-то подошел и забрал его, а теперь продаст...
- Может, он там и выпал, когда ты своему другу показывал?
- Я уже сбегал посмотрел, там нету ничего... Продаст и разбогатеет, а ведь он же был память о дедушке!
- Успокойся, от дедушки у нас много вещей осталось, если хочешь, возьми еще что-нибудь...
В комнату зашла Оксана, заметила Сенино лицо и спросила, трагически округлив рот:
- Что? Что случилось?
Ава замахала на нее руками.
- Ничего, Ксанчик, ступай, поиграй с девочками.
- Они не хотят со мной играть! Они меня прогнали, говорят, что я все слишком близко к сердцу принимаю! - все-таки это произошло. Оксана расплакалась. Ава отдала альбом Сене и торопливо увела ее - утешать.
Сеня остался один, горестно вздыхая и потирая пухлым пальчиком осиротевший выцветший прямоугольник. Утрата! Утрата!
Суров и непреклонен, я возник перед кузеном. Жизнь закалила меня, оставив круглым сиротой с юных лет: мои родители погибли во время опаснейшей экспедиции на Северной полюс, возглавляемой капитаном Гаттерасом.
- Выше нос! - сказал я ему. - Время не плакать, но действовать, как подобает настоящим мужчинам!
- Ты, Колька, нарочно говоришь непонятно? Мне не до твоих загадок сейчас! - Увы, кузен совсем пал духом. Следовало его воодушевить.
- Еще не все потеряно. Надежда умирает последней! Но тебе нужен верный друг охотника - собака. Без нее любое дело обречено на провал. Твоей собакой буду я - у меня идеальный нюх, я быстр и вынослив!
Я уселся перед Сеней на задние лапы и повилял хвостом.
- Гав!
- И что я должен делать?
Я поставил передние лапы на диван, осторожно ткнулся носом в оборванный уголок календарика и обнюхал его, с шумом втягивая воздух.
- Гав! - коротко и энергично пролаял я, опускаясь на все четыре и припадая носом к земле.
Я взял след! Быстро побежал к двери, пулей выскочил на крыльцо и чуть не сбил с ног красивую молодую барышню.
- Колька, идиот! - завизжала она, отпрыгивая. Мой хозяин тут же рассыпался перед ней в извинениях.
- Дураки, нельзя же так пугать! Сенька, на, я тебе еще один календарик нашла, - обворожительная Мари грациозно извлекла из изящного ридикюля карточку и передала ее хозяину через мою голову. Сев на задние лапы, я тявкнул, склонил голову набок, вывалил язык и шумно задышал.
Сенька недоверчиво взглянул на календарик, а потом сделал дикое антраша, закричав в неописуемой аффектации:
- Это же не еще один, это же который пропал! А где ты его нашла?
- Возле фонтана, на земле лежал, - промолвила Мари, слегка усмехнувшись столь откровенному изъявлению чувств хозяина. Презрев приличия, в минутном порыве он заключил ее в объятия. "Благодарю Вас, Мари!" - прошептал он, будто забывшись, и слезы экстаза брызнули из его очей.
Неужели ничего не получилось? Чтобы не выдать себя, я притворился равнодушным - хотя в глубине души рассердился на Машку. Пусть еще хоть раз попросит сочинение за нее написать! Но потом увидел и хорошую сторону - не надо будет бежать до парка. Я уже жалел о своей собачьей жизни, передвигаться на четвереньках оказалось непростым делом.
- Да ладно тебе, Сенька... Ну, пусти, дурак. Дай пройти.
Тут же Мари чопорно выпрямилась и, невзирая на лица, прошествовала в свои апартаменты, громко захлопнув дверь - в анфиладу вышли старейшины племени. Рядом друг с другом они составляли презабавное зрелище - сухопарая Нонна Премудрая в очках со стянутыми в пучок серыми волосами, и широкая, с круглым веснушчатым лицом Ава Предобрая на голову ниже. Ну прямо как клоуны.
- Мам! Смотри, Маша его нашла!
Ава потрепала Сеню по голове.
- Ну вот видишь, а ты переживал... Ты сегодня поздно будешь, Нон?
- Да, еще много работы, профессор просил остаться и заняться обсчетом эпюр... - Нонна неуверенно огладила строгий серый костюм. - Может быть, придется и заночевать в лаборатории, я не знаю, столько дел, столько дел... Дети, не видели, где Юлик и Инесса? Я сама им скажу, что не приду.
Ава села на кровать в спальне и включила телевизор. Не хотелось ни о чем думать, только сидеть и слушать, как гудят натруженные ноги. Беда, а не дети... Вспомнила мамины уговоры. Может, правда, оставить дом на нее?.. "Нет. Рано еще. Вот поставлю детей на ноги - тогда посмотрим. Танцами обязательно займусь, рисовать научусь. Может, французский попробую осилить, буду помогать Маше уроки делать..." И тут же резануло: "Тьфу, голова садовая. Она же совсем вырастет к тому времени".
В комнату влетела Майка, солнечная, пахнущая травой, в венке из ромашек. Плюхнулась рядом с Авой, протянула ей пузатое яблоко.
- Мам, хочешь?
Ава улыбнулась и покачала головой.
- Спасибо, лап. Я уж наелась, пока готовила.
Майка спрятала яблоко, посидела, внимательно глядя на экран, а потом резко придвинулась и прижалась к Аве.
- Устала, мамочка?
- Устала, котенок. - Ава обняла ее, вдохнула сладкий цветочный запах.
- Я тебя люблю, знаешь?
- Знаю, лап. И я тебя люблю...
- Ну ладно, я побежала!
Вылетела, мелькнула, окунулась в невесомое лето - только ее и видели.
Склонившись над альбомом, Сеня задумчиво рассматривал календарик. Что-то изменилось, но что - он не мог понять.
Оторванный уголок? - подходит идеально. Год? - восемьдесят восьмой. Двадцать третье февраля? - не отмечено. Даже зачем-то обведенное дедушкой пятое октября тут как тут... И ведь не лежал он возле фонтана на земле, Сеня все там обшарил!
- Я тебе постоянно твержу - учиться никогда не поздно, а за детьми я присмотрю! - послышался голос бабушки Яны, и Сеня встряхнулся. Перевернул календарик картинкой вверх - мальчик с часами, сухой дуб, чугунная ограда, река... А это что?
Над рекой парил ярко-желтый воздушный шар.
"Не может быть. Откуда он взялся?". Сеня потрясенно снял очки и протер стекла подолом майки. Шар не исчез - наоборот, засиял новыми красками.
Как в лихорадке, Сеня зашелестел страницами альбома, ища календари за восемьдесят восьмой год - но как назло, все будто попрятались. Потом опомнился - других за этот год у него и не было.
Машинально Сеня понюхал календарик... и как яркий свет в глаза, в голову ударил запах странствий, пыли, песка и времени. Солнечная трава и лунная паутина. Темная вода, неумолимо текущая меж гранитными сонными быками. Усталый лошадиный пот, тугие веревки, что обжигают ладони, податливая жирная слякоть под ногами. Затянутая тиной лужа и свежий морской бриз. Пихтовая ветка и кислый муравьиный сок. Горький железнодорожный дым и соленые брызги хлестнувшей через борт волны. Густой аромат новогодней елки и свежесть наваленных за ночь сугробов, первая в году гроза и пригревающее солнышко, грибной дождь и раскаленный июль, кучи громких опавших листьев и оплакивающее свободу свинцово-сумеречное небо... за доли секунды пронеслось перед глазами время, ошеломляя разум, ослепляя чувства.
Дух великого чуда витал рядом с ним, искушал отправиться за собой - через моря, пустыни и горы... своей жизнью перепоясывая земной шар - чтобы в конце концов вернуться домой.
На улице раздался крик:
- Колька-Колька-Колендарик, выпил коньяку стопарик!
Точно! Надо показать календарик Кольке, он известный спец по загадкам. А еще спросить: что нужно делать, чтобы после школы стать путешественником? Зарядку, наверное, придется... ну и что, настоящего мужчину это не остановит! Конечно, не с завтрашнего дня, но через две недели как раз начнется новый учебный год - а с ним и новая жизнь! С альбомом под мышкой и твердой решимостью в сердце Сеня перешагнул порог - навстречу ветру странствий.
Вот только сначала надо заглянуть на кухню, за провиантом.
Я лежал голым пузом на досках, защищающих город от непогоды и палящего солнца, грыз яблоко, болтал ногами и читал "Приключения Гулливера". Под крыльцом скопилось немало пыли - я знал, что это нетронутая пыль веков, поэтому не счел зазорным громко чихнуть. Перепуганные лилипуты засуетились, думая, что пришел их смертный час. Будто меня заботили их ничтожные души!
Надо мной проскрипели половицы. Похоже, генерал, это наши войска. Но чу! На горизонте появились превосходящие силы противника!
- Девочка, здравствуй, я почтальон. Скажи пожалуйста, здесь живет Небылицына Августина Николаевна?
- Здесь, проходите в дом. Ма-ам!
Как ни прискорбно мне сообщать вам это, мой генерал, но наши войска празднуют труса, без боя сдав родные поля и дубравы. Они бегут прочь, напуганные блестящей униформой неприятеля! Мне стыдно, что я сражался под одними знаменами с этими дезертирами!
Высунувшись из укрытия, я запустил огрызком Майке вслед. Обернувшись, она показала мне язык и прокричала оскорбление, которое смывается только кровью - ее счастье, что она была леди. Ага, вот куда она драпает - к дереву на другой стороне улицы, где разбила свой бивуак Алька! Следует ли нам предпринять рекогносцировку, генерал? О да, мой храбрый мальчик, проведите разведку боем, и если удача улыбнется нам - мы дернем дьявола за косичку! Надо предложить ей быть моей скво, хоть она и дружит с задавакой Майкой. И научить секретному свисту, который показал мне дядя Федя. Иногда даже среди неразумных женщин можно отыскать алмаз, мой юный друг - ведь именно Алька поведала нам, что фонтан не так-то прост, как все думают.
Я перевернулся на спину, заложив книжку пальцем. Так уж и быть, не стану отшивать Машку, когда она придет умолять написать за нее сочинение "Как я провела лето". Лучше вызнаю, где именно она нашла календарик. Понятное дело, не в руке мальчика - верно, оттуда его выдуло ветром, и он упал на землю. Эх, если бы не тетя Нонна! Из-за нее я не смог пробежать вокруг фонтана, сколько нужно. Жалко. Эксперимент не удался. Мечта ускользнула.
Будто наяву, я перенесся назад во времени и тут же в нос мне ударил железный запах статуи. Следовало взять что-то, связанное с задуманным местом - по иронии, я загадал именно фонтан. Но я не нашел вокруг ничего подходящего, и тогда мне пришла в голову гениальная идея - использовать календарик с его изображением. Конечно, потом бы я его вернул.
Вручив календарь бронзовому мальчику, я начал призрачный разбег. Тут же меня опалил жар восточной стороны парапета - нагретый солнцем гранит жег ступни даже через подошвы сандалий. Вот и напоенная послеполуденным зноем южная сторона, по которой каскадом переливалась холодная вода, торопясь исчезнуть за дренажной решеткой. Западная, всегда в зябкой тени могучего высохшего дуба, остужающего самые горячие сердца. Северная, наполовину врытая в холм, где отлетающие брызги вступают в неравный брак с глиной и рождают потеки бурой слякоти, на которой так легко поскользнуться...
Небеса позвали меня, я тотчас оперся на воздух и опрокинулся ввысь, выхватив из руки мальчика с часами календарик. Посмотрел вниз и увидел, как другой мальчик, без часов, но с грязными ногами, спрыгивает с парапета, садится на край желоба, снимает сандалик и насупясь, полощет его в бегущей воде. Задирает голову... и не опускает. Завороженно глядит в небо, как в зеркало, и следит, как в восходящих потоках ветра кувыркается его свобода с крыльями яблочного запаха, что не сдержать ни камню, ни человеку, ни времени. "Что ты будешь делать, когда вырастешь?" - прокричал я ему со смехом, купаясь в искрящемся, бесконечно пленительном, бесконечно ласковом солнечном течении.
Вверх, за мечтой, мальчик, пока восторг рвет паруса, пока пламенем горней фантазии истерзано сердце, пока не истлели ликующие звезды вечной весны!
Я вздрогнул и проснулся. Однако! Я задремал, а лилипуты тем временем совершили научно-техническую революцию и построили огромный рупор для усиления самого слабого звука в сотни миллионов раз! Для чего же, интересно? Смогут ли они достойно распорядиться плодами своего научного гения? Увы! Они самонадеянно решили выдвинуть мне ультиматум - даже не подумав, что могут предложить взамен.
- Ко-о-о-ля! Иди ужинать!
Глупые, глупые маленькие люди!