Донская Кавалерия.
С шашками на танки.
На окраине Мюнхена в небольшом, уютном доме живет пожилой баварец Ганс Линднер. Он часто вспоминает войну, а точнее один день этой войны. Ведь пробыл на войне танкист 13-й танковой дивизии вермахта Линднер всего лишь только день. И этот день 17 октября 1941 старый баварец помнит всю свою жизнь. И помнит он еще три русских слова, «УРА, КАЗАКИ и РОСТОВ».
В учебном лагере в Австрии Ганса Линдера год учили быть танкистом, Управлять машиной, разбираться в двигателе, стрелять, убивать учили его. И он хорошо учился.
Немецкий танкист.1941 г.
В сентябре в школе танкистов состоялся ускоренный выпуск. Немецкая армия несла колоссальные потери на Восточном фронте. А в середине октября Ганс попал в 13-ю танковую дивизию ген. Дюверта. В это время она находилась под Таганрогом.
Утром 17 октября 41-го 13 танковая вошла в прорыв обороны Красной Армии и начала движение к Ростову. Ганс Линдер стал стрелком в экипаже танка Т-3 и это была его первая боевая операция.
Машины 1-й танковой Армии на Юге России
«Едва рассвело, наши танки начали, - рассказывает Ганс - впереди машины разведки, за ними все остальная техника. Ехали с открытыми люками, несмотря на настоящий зимний холод. Но ведь в танках достаточно тепло, к тому- же видимость была отвратительная - туман, кругом дым от горящих хуторов, ферм и еще, еще мне запомнился сладковато кислый резкий, Всюду проникающий запах разлагающихся человеческих останков - запах смерти. Мы пересекли реку, разрушенную деревню, железнодорожную насыпь и всюду, буквально на каждом шагу были трупы. Погибшие советские солдаты были повсюду. Они лежали в своих маленьких, неглубоких окопчиках через каждый метр, Многие были без оружия. Я пристально вглядывался в их лица, это были первые убитые, которых я видел. Большинство из них были совсем еще дети, гораздо младше меня, а мне только исполнилось 19-ть. Наш механик-водитель сказал, что это фанатики - большевики, курсанты Ростовской школы комиссаров. Сталин говорят, выпустил их без оружия, с бутылками наполненными керосином против наших танков и они все здесь погибли. «С каким врагом предстояло столкнуться мне?» - с такими мыслями ехал стрелок Ганс Линдер, разглядывая окрестности через люк своего танка.
Форсировав Миус, захватив плацдармы у сел Николаевка, Троицкое. На Таганрог и Ростов двигались танковые клинья мех корпуса 1-й танковой армии ген. полк. Э. фон Клейста. Их гусеницами перепаханы позиции обороны Ростовских курсантов, а раздавленные массой бронетехники, останки 31-й Сталинградской дивизии, отступали к Таганрогу и Ростову. Казалось дорога на Ростов совершенно открыта и враг в течение дня подойдет к стенам города.
Танки СС Викинг на Миус Фронте
«То, что произошло с нами дальше», продолжил рассказ 90-летний баварец, » на всегда, изменило мою жизнь. Этот бой с трудом можно представить, еще тяжелее его описать. Мы пересекли разбитую шоссейную дорогу и оказались на гряде небольших высот. Слева виднелась деревушка, и свинцовая вода Таганрогского залива, а прямо перед нами, внизу виднелась живописная долина, поля, рощи, какая-то речушка. Всходило солнце, выглядывая из под дыма и серых облаков и его лучи осветили сомкнутые ряды всадников, которые неслись прямо на нас. Впереди на белых скакунах - командиры эскадронов с шашками в руках, рядом трубачи, знаменосцы с развивающимися красными знаменами. Скакали, выстроившись шеренгами с четкими интервалами между ними. Было видно несколько кавалерийских полков , потому что каждый из них отличался мастью своих лошадей. Один полк несся на вороных, высоких лошадях, другой, наоборот, на белых. Все это напоминало сцену какого то сражения времен войны Фридриха Великого. За полками в полном порядке двигались обозы с пулеметами, артиллерийские упряжки с легкими пушками. Все эта конная масса в мгновение заполонила долину перед нами, растянувшись по фронту на несколько километров.
Вот уже стал четко слышен их боевой клич, «УРА!», и гул тысяч конских копыт, от которого наш танк казалось начал дрожать мелкой дрожью. А может быть, это дрожали мы?! Нас всех казалось, парализовало. Остановились танки, никто даже не шевелился. Как будто воздух замер вокруг нашей колонны. Только «УРА!» все громче и громче раздавалось из долины, только нарастал глухой звук стальных подков. Вдруг кто то из наших командиров крикнул «Это казаки!» и это слово начали повторять буквально все, ведь все немцы хорошо знали это страшное слово «КАЗАКИ». Об этих воинах жестоких и бесстрашных мне рассказал отец, который видел их в 1915 г. и чудом остался жив после их атаки. Теперь и мне предстояло столкнуться с казаками!
Боевая тревога
Я, не дожидаясь команды, бросился к своему пулемету. Но в этот момент уже застрочили зенитные установки MG, закрепленные на наших бронемашинах. Параллельно с ними заухали картечью пушки. Вся наша колонна обрушила на врага стену огня. Я даже не знал, куда мне стрелять. Не было какой-то определенной цели. Перед глазами стояла лишь серая масса лошадей, людей, барахтавшихся в крови, пыли и дыму. Казалось, каждую секунду валятся в эту адскую кашу новые сотни коней, всадников, словно натыкаясь в своем пути на невидимую преграду. Но дистанция между нами стремительно сокращалась. Атаку казаков мы были не в силах остановить!
Бронемашина с зенитной установкой
Осталось 800 метров - отлично видно как шрапнель и осколки рвут на части всадников и скакунов. В этом кровавом месиве, плоть коня и его хозяина сливаются в единое целое. 700 метров- выстрелы срезают копыта у нескольких лошадей и они ползут, оставляя кровавый след на черной земле. 600 метров - разрывные пули отрывают головы у нескольких всадников из переднего ряда и их лошади продолжают движение с обезглавленными наездниками в седле. 500- прямое попадание снаряда нашего танка в повозку из задних рядов. Взрыв. Щепки повозки, колёса, разлетаются среди шеренг казаков, калеча, отрывая конечности, разрывая напополам тех, кто находился рядом . 400 метров - стреляем уже почти в упор и кажется брызги крови, куски мяса, вырванные нашими пулями уже долетают до нашей брони. Передний ряд летел прямо на нас, на огонь наших пулеметов. Не в силах остановиться и повернуть они направили своих коней на наши танки. Четыре лошади упали под гусеницы нашего танка вместе с казаками. Остальные 60-70 всадников проскакали, махая шашками над головой, слева и справа от нас. Они врезались в наш бронированный строй, даже не имея гранат с одним холодным оружием. Их шашки, конечно, были бессильны против нашей брони. Вскоре все стихло, пороховой дым начал рассеиваться и я решил проветрить кабину и заодно посмотреть, что осталось от казачьих полков. Но как только я открыл люк и высунул из него голову, в тот же миг острая боль стрелой пронзила мою голову. Казак, который казалось, был мертв и лежал в крови у нашего танка, вскочил и ударил меня в лицо обломком своей шашки. Кровь залила меня, и я почувствовал что мой правый глаз вытекает из глазницы и кажется, висит на моей щеке. Затем я потерял сознание.» - закончил свой рассказ Ганс Линдер. После этого боя он долго лечился в Берлине и никогда уже не вернулся в ряды Панцерваффе. Вместе с ним тяжелые нервные расстройства после этой атаки лечили еще несколько десятков танкистов из 13-ой танковой дивизии Вермахта, включая её командира генерала Вальтера Дюверта. Это была жертвенная атака двух кавалерийских полков, чьи эскадрильи ценой своей жизни остановили танковую колонну противника, и дали те драгоценные часы, благодаря которым отступающие части смогли остановиться и занять организованную оборону.
Передвижение немецких танков к Ростову
Послесловие
Из шести полков, предпринявших жертвенную атаку на танки, удалось собрать только один 179-й кавполк подполковника И.И. Лободина. К кавалеристам присоединился отряд курсантов Ростовского пехотного училища, с боями вырвавшейся из окружения. Казаки, оставшиеся без лошадей и измотанные многодневными боями Ростовские курсанты, заняли оборону на пути вражеских танков. Бойцы еще не успели окопаться в по- зимнему мерзлой земле, как немцы пошли в атаку. Тринадцать тяжелых танков и пехота, наступали на небольшую высоту, прикрывавшую дорогу на Ростов. Прижавшись к земле, наши солдаты подпустили танки на расстояние броска гранаты и уничтожили их. Пехота врага была расстреляна из ручных пулеметов и стрелкового оружия. Оставшиеся немцы бросились бежать. Подполковник Лободин лично поднял бойцов и курсантов в контратаку, добивать отступающего противника.
Еще долго немцы не решались наступать на позиции Лободина, стягивая сюда свежие силы.
Тем временем наши солдаты выгрызали окопы в донской земле, оборудовали пулеметные точки, готовили артиллерийские позиции. И выросла на пути врага настоящая крепость. Почти три дня не могли прорвать нашу оборону немецкие танки. Почти три дня сбрасывали тонны бомб на позиции Лободина авиация Люфтваффе. Почти три дня гибли здесь без счета гренадеры СС. И так и не смог бы захватить враг «Кавалерийскую высоту» если бы не закончились снаряды и патроны у отважных защитников. 20 октября, на третий день обороны высоты, полк только за утро отразил шесть атак мотопехоты, поддержанного 70-ю танками и бесчисленным количеством бронетранспортеров и мотоциклов с пулеметами и минометами. Казалось, что вся армия Клейста идет на прорыв на этом участке нашей обороны. Курсанты и кавалеристы поклялись не отступать, не дать немцам дороги на Ростов, умереть здесь, но не сдаться. Большинство защитников высоты были жителями донских хуторов, станиц, из Ростова и Новочеркасска, как могли они отступить? И они остались на своих позициях. Танки горели вокруг высоты, сотни трупов гитлеровских автоматчиков лежало у брустверов неглубоких окопов. Но слишком неравными были силы. Что могли сделать несколько десятков израненных мальчишек- курсантов, и кавалеристов, вооруженных лишь шашками, оставшиеся без патронов, против тысяч немцев, штурмовавших высоту со всех сторон. К исходу дня враг обошел позиции кавалеристов с флангов и окружил Командный пункт полка. Вспыхнула неравная рукопашная схватка. На одного нашего приходилось 10-20 гитлеровцев. Не имея патронов дрались всем что было под рукой - штыками, саперными лопатками, камнями. Фашисты, не выдержав рукопашный, в упор, автоматными очередями, расстреливали защитников высоты. В плен не попал никто. Погибли все командиры штаба, офицеры, связисты.
Останки Безымянного кавалериста были едва присыпаны землей
Лишь комполка подполковнику Лободину и двум лейтенантам удалось пробиться и выйти из окружения. Уже ночью они добрались к хутору Копани, который был за 5 км, в тылу их позиций. Но на хуторе были немцы. Высота почти три дня сдерживала немцев, по сути, находясь уже в их тылу!
Лободин предпочел принять бой в хуторе и не сдаваться. Командир полка занял оборону в доме на окраине поселка. Прицельным огнем своего ППД он скосил больше десятка фашистских солдат. Никто из них больше не рискнул показаться у стен дома. Тогда немцы подогнали танк, оснащенный огнеметом и подожгли дом из которого отстреливался Лободин. Когда пламя охватило крышу, отважный комполка вышел во двор горящего дома. В одной руке его была казачья шашка, а в другой наградной маузер. В свете пламени немцам хорошо была видна фигура русского командира. Весь в крови, с двумя орденами на груди он бросился на окруживших двор фашистов. Выстрелами из пистолета положил еще несколько врагов, зарубил шашкой немецкого офицера… Пятясь немецкие автоматчики выпустили много очередей своих МП-40 в грудь красного командира. Озверев от крови и смертей своих погибших товарищей, немцы облили умирающего Лободина бензином и подожгли. Так погиб Иван Иванович Лободин, отважный командир, начинавший свою службу в гражданскую вместе с Чапаевым, сражавшийся с басмачами в Таджикистане и грудью ставший на защиту Ростова в октябре 1941-го. Погиб Иван Иванович вместе со своим полком, не сделав ни шагу назад, погиб, показывая пример мужества, пример любви к Родине. Останки Лободина были тайно похоронены местными жителями недалеко от места его последнего боя.
На месте боя Кавалеристов с танками сейчас нет даже маленького памятника
Останки же кавалеристов 179-го кавполка и ростовских курсантов до сих пор лежат на полях вокруг безымянной высоты. А в долине, где наша Донская кавалерия предприняли героическую атаку на танки, с тех пор живут многие сотни вороньих семей. И хоть 70 лет прошло уже с того трагического дня и давно уже вросли в землю кости казачьей конницы, кружат вороны, в небе над этим страшным местом, как будто вспоминают что-то…
На окраине Мюнхена в небольшом, уютном доме живет пожилой баварец Ганс Линднер. Он часто вспоминает войну, а точнее один день этой войны. Ведь пробыл на войне танкист 13-й танковой дивизии вермахта Линднер всего лишь только день. И этот день 17 октября 1941 старый баварец помнит всю свою жизнь. И помнит он еще три русских слова, «УРА, КАЗАКИ и РОСТОВ».
В учебном лагере в Австрии Ганса Линдера год учили быть танкистом, Управлять машиной, разбираться в двигателе, стрелять, убивать учили его. И он хорошо учился.
Немецкий танкист.1941 г.
В сентябре в школе танкистов состоялся ускоренный выпуск. Немецкая армия несла колоссальные потери на Восточном фронте. А в середине октября Ганс попал в 13-ю танковую дивизию ген. Дюверта. В это время она находилась под Таганрогом.
Утром 17 октября 41-го 13 танковая вошла в прорыв обороны Красной Армии и начала движение к Ростову. Ганс Линдер стал стрелком в экипаже танка Т-3 и это была его первая боевая операция.
Машины 1-й танковой Армии на Юге России
«Едва рассвело, наши танки начали, - рассказывает Ганс - впереди машины разведки, за ними все остальная техника. Ехали с открытыми люками, несмотря на настоящий зимний холод. Но ведь в танках достаточно тепло, к тому- же видимость была отвратительная - туман, кругом дым от горящих хуторов, ферм и еще, еще мне запомнился сладковато кислый резкий, Всюду проникающий запах разлагающихся человеческих останков - запах смерти. Мы пересекли реку, разрушенную деревню, железнодорожную насыпь и всюду, буквально на каждом шагу были трупы. Погибшие советские солдаты были повсюду. Они лежали в своих маленьких, неглубоких окопчиках через каждый метр, Многие были без оружия. Я пристально вглядывался в их лица, это были первые убитые, которых я видел. Большинство из них были совсем еще дети, гораздо младше меня, а мне только исполнилось 19-ть. Наш механик-водитель сказал, что это фанатики - большевики, курсанты Ростовской школы комиссаров. Сталин говорят, выпустил их без оружия, с бутылками наполненными керосином против наших танков и они все здесь погибли. «С каким врагом предстояло столкнуться мне?» - с такими мыслями ехал стрелок Ганс Линдер, разглядывая окрестности через люк своего танка.
Форсировав Миус, захватив плацдармы у сел Николаевка, Троицкое. На Таганрог и Ростов двигались танковые клинья мех корпуса 1-й танковой армии ген. полк. Э. фон Клейста. Их гусеницами перепаханы позиции обороны Ростовских курсантов, а раздавленные массой бронетехники, останки 31-й Сталинградской дивизии, отступали к Таганрогу и Ростову. Казалось дорога на Ростов совершенно открыта и враг в течение дня подойдет к стенам города.
Танки СС Викинг на Миус Фронте
«То, что произошло с нами дальше», продолжил рассказ 90-летний баварец, » на всегда, изменило мою жизнь. Этот бой с трудом можно представить, еще тяжелее его описать. Мы пересекли разбитую шоссейную дорогу и оказались на гряде небольших высот. Слева виднелась деревушка, и свинцовая вода Таганрогского залива, а прямо перед нами, внизу виднелась живописная долина, поля, рощи, какая-то речушка. Всходило солнце, выглядывая из под дыма и серых облаков и его лучи осветили сомкнутые ряды всадников, которые неслись прямо на нас. Впереди на белых скакунах - командиры эскадронов с шашками в руках, рядом трубачи, знаменосцы с развивающимися красными знаменами. Скакали, выстроившись шеренгами с четкими интервалами между ними. Было видно несколько кавалерийских полков , потому что каждый из них отличался мастью своих лошадей. Один полк несся на вороных, высоких лошадях, другой, наоборот, на белых. Все это напоминало сцену какого то сражения времен войны Фридриха Великого. За полками в полном порядке двигались обозы с пулеметами, артиллерийские упряжки с легкими пушками. Все эта конная масса в мгновение заполонила долину перед нами, растянувшись по фронту на несколько километров.
Вот уже стал четко слышен их боевой клич, «УРА!», и гул тысяч конских копыт, от которого наш танк казалось начал дрожать мелкой дрожью. А может быть, это дрожали мы?! Нас всех казалось, парализовало. Остановились танки, никто даже не шевелился. Как будто воздух замер вокруг нашей колонны. Только «УРА!» все громче и громче раздавалось из долины, только нарастал глухой звук стальных подков. Вдруг кто то из наших командиров крикнул «Это казаки!» и это слово начали повторять буквально все, ведь все немцы хорошо знали это страшное слово «КАЗАКИ». Об этих воинах жестоких и бесстрашных мне рассказал отец, который видел их в 1915 г. и чудом остался жив после их атаки. Теперь и мне предстояло столкнуться с казаками!
Боевая тревога
Я, не дожидаясь команды, бросился к своему пулемету. Но в этот момент уже застрочили зенитные установки MG, закрепленные на наших бронемашинах. Параллельно с ними заухали картечью пушки. Вся наша колонна обрушила на врага стену огня. Я даже не знал, куда мне стрелять. Не было какой-то определенной цели. Перед глазами стояла лишь серая масса лошадей, людей, барахтавшихся в крови, пыли и дыму. Казалось, каждую секунду валятся в эту адскую кашу новые сотни коней, всадников, словно натыкаясь в своем пути на невидимую преграду. Но дистанция между нами стремительно сокращалась. Атаку казаков мы были не в силах остановить!
Бронемашина с зенитной установкой
Осталось 800 метров - отлично видно как шрапнель и осколки рвут на части всадников и скакунов. В этом кровавом месиве, плоть коня и его хозяина сливаются в единое целое. 700 метров- выстрелы срезают копыта у нескольких лошадей и они ползут, оставляя кровавый след на черной земле. 600 метров - разрывные пули отрывают головы у нескольких всадников из переднего ряда и их лошади продолжают движение с обезглавленными наездниками в седле. 500- прямое попадание снаряда нашего танка в повозку из задних рядов. Взрыв. Щепки повозки, колёса, разлетаются среди шеренг казаков, калеча, отрывая конечности, разрывая напополам тех, кто находился рядом . 400 метров - стреляем уже почти в упор и кажется брызги крови, куски мяса, вырванные нашими пулями уже долетают до нашей брони. Передний ряд летел прямо на нас, на огонь наших пулеметов. Не в силах остановиться и повернуть они направили своих коней на наши танки. Четыре лошади упали под гусеницы нашего танка вместе с казаками. Остальные 60-70 всадников проскакали, махая шашками над головой, слева и справа от нас. Они врезались в наш бронированный строй, даже не имея гранат с одним холодным оружием. Их шашки, конечно, были бессильны против нашей брони. Вскоре все стихло, пороховой дым начал рассеиваться и я решил проветрить кабину и заодно посмотреть, что осталось от казачьих полков. Но как только я открыл люк и высунул из него голову, в тот же миг острая боль стрелой пронзила мою голову. Казак, который казалось, был мертв и лежал в крови у нашего танка, вскочил и ударил меня в лицо обломком своей шашки. Кровь залила меня, и я почувствовал что мой правый глаз вытекает из глазницы и кажется, висит на моей щеке. Затем я потерял сознание.» - закончил свой рассказ Ганс Линдер. После этого боя он долго лечился в Берлине и никогда уже не вернулся в ряды Панцерваффе. Вместе с ним тяжелые нервные расстройства после этой атаки лечили еще несколько десятков танкистов из 13-ой танковой дивизии Вермахта, включая её командира генерала Вальтера Дюверта. Это была жертвенная атака двух кавалерийских полков, чьи эскадрильи ценой своей жизни остановили танковую колонну противника, и дали те драгоценные часы, благодаря которым отступающие части смогли остановиться и занять организованную оборону.
Передвижение немецких танков к Ростову
Послесловие
Из шести полков, предпринявших жертвенную атаку на танки, удалось собрать только один 179-й кавполк подполковника И.И. Лободина. К кавалеристам присоединился отряд курсантов Ростовского пехотного училища, с боями вырвавшейся из окружения. Казаки, оставшиеся без лошадей и измотанные многодневными боями Ростовские курсанты, заняли оборону на пути вражеских танков. Бойцы еще не успели окопаться в по- зимнему мерзлой земле, как немцы пошли в атаку. Тринадцать тяжелых танков и пехота, наступали на небольшую высоту, прикрывавшую дорогу на Ростов. Прижавшись к земле, наши солдаты подпустили танки на расстояние броска гранаты и уничтожили их. Пехота врага была расстреляна из ручных пулеметов и стрелкового оружия. Оставшиеся немцы бросились бежать. Подполковник Лободин лично поднял бойцов и курсантов в контратаку, добивать отступающего противника.
Еще долго немцы не решались наступать на позиции Лободина, стягивая сюда свежие силы.
Тем временем наши солдаты выгрызали окопы в донской земле, оборудовали пулеметные точки, готовили артиллерийские позиции. И выросла на пути врага настоящая крепость. Почти три дня не могли прорвать нашу оборону немецкие танки. Почти три дня сбрасывали тонны бомб на позиции Лободина авиация Люфтваффе. Почти три дня гибли здесь без счета гренадеры СС. И так и не смог бы захватить враг «Кавалерийскую высоту» если бы не закончились снаряды и патроны у отважных защитников. 20 октября, на третий день обороны высоты, полк только за утро отразил шесть атак мотопехоты, поддержанного 70-ю танками и бесчисленным количеством бронетранспортеров и мотоциклов с пулеметами и минометами. Казалось, что вся армия Клейста идет на прорыв на этом участке нашей обороны. Курсанты и кавалеристы поклялись не отступать, не дать немцам дороги на Ростов, умереть здесь, но не сдаться. Большинство защитников высоты были жителями донских хуторов, станиц, из Ростова и Новочеркасска, как могли они отступить? И они остались на своих позициях. Танки горели вокруг высоты, сотни трупов гитлеровских автоматчиков лежало у брустверов неглубоких окопов. Но слишком неравными были силы. Что могли сделать несколько десятков израненных мальчишек- курсантов, и кавалеристов, вооруженных лишь шашками, оставшиеся без патронов, против тысяч немцев, штурмовавших высоту со всех сторон. К исходу дня враг обошел позиции кавалеристов с флангов и окружил Командный пункт полка. Вспыхнула неравная рукопашная схватка. На одного нашего приходилось 10-20 гитлеровцев. Не имея патронов дрались всем что было под рукой - штыками, саперными лопатками, камнями. Фашисты, не выдержав рукопашный, в упор, автоматными очередями, расстреливали защитников высоты. В плен не попал никто. Погибли все командиры штаба, офицеры, связисты.
Останки Безымянного кавалериста были едва присыпаны землей
Лишь комполка подполковнику Лободину и двум лейтенантам удалось пробиться и выйти из окружения. Уже ночью они добрались к хутору Копани, который был за 5 км, в тылу их позиций. Но на хуторе были немцы. Высота почти три дня сдерживала немцев, по сути, находясь уже в их тылу!
Лободин предпочел принять бой в хуторе и не сдаваться. Командир полка занял оборону в доме на окраине поселка. Прицельным огнем своего ППД он скосил больше десятка фашистских солдат. Никто из них больше не рискнул показаться у стен дома. Тогда немцы подогнали танк, оснащенный огнеметом и подожгли дом из которого отстреливался Лободин. Когда пламя охватило крышу, отважный комполка вышел во двор горящего дома. В одной руке его была казачья шашка, а в другой наградной маузер. В свете пламени немцам хорошо была видна фигура русского командира. Весь в крови, с двумя орденами на груди он бросился на окруживших двор фашистов. Выстрелами из пистолета положил еще несколько врагов, зарубил шашкой немецкого офицера… Пятясь немецкие автоматчики выпустили много очередей своих МП-40 в грудь красного командира. Озверев от крови и смертей своих погибших товарищей, немцы облили умирающего Лободина бензином и подожгли. Так погиб Иван Иванович Лободин, отважный командир, начинавший свою службу в гражданскую вместе с Чапаевым, сражавшийся с басмачами в Таджикистане и грудью ставший на защиту Ростова в октябре 1941-го. Погиб Иван Иванович вместе со своим полком, не сделав ни шагу назад, погиб, показывая пример мужества, пример любви к Родине. Останки Лободина были тайно похоронены местными жителями недалеко от места его последнего боя.
На месте боя Кавалеристов с танками сейчас нет даже маленького памятника
Останки же кавалеристов 179-го кавполка и ростовских курсантов до сих пор лежат на полях вокруг безымянной высоты. А в долине, где наша Донская кавалерия предприняли героическую атаку на танки, с тех пор живут многие сотни вороньих семей. И хоть 70 лет прошло уже с того трагического дня и давно уже вросли в землю кости казачьей конницы, кружат вороны, в небе над этим страшным местом, как будто вспоминают что-то…