Письма
"Не пойду!" - подумала Люська, и, наверное, в третий раз за пол-часа потянулась к пачке "Примы" на покрытом изрезанной цветастой клеенкой столе. "И уж точно ничего писать больше не буду! Обойдется! Двадцать пять лет уже девке - пусть находит сама себе такого же как она. Хватит уже разлюли-малину заваривать.". Люська встала из-за стола и принялась вышагивать длинными тощими ногами по комнатке. Невольно взгляд ее остановился на зеркале. "Страшна!" - с некоторым даже удовлетворением сказала себе она.
Люська и вправду была страшна. Всегда тощая, длинная, уже с молодости сгорбленная в 45 она окончательно перестала следить за собой. Лохматая с прокуренными желтыми ногтями каждое утро она отправлялась на почту, чтобы в очередной раз просидеть весь день тупо глядя на обратные стороны поздравительных открыток. Детей у нее не было - фельшнер еще в молодости осматривая ее сказал - "Ну, Люся - с родами у тебя не получится ничего - вона какие ляжки узкие...". То-ли из-за этого, то-ли просто из-за стервозного характера мужики у Люськи не задерживались. Вероятно, более всего пугались они внушительной горы книг, что скопилась у дальней стенки. Кому нужна шибко умная баба в умирающем райцентре?. Вот-вот. В общем Люська почти ни с кем не общалась, если не считать покрикиваний на лениво сплетничащих сменщиц.... и Нади.
Надя - ее племянница была чудом. С детства красивая девочка к 16 годам превратилась в такое, что парни с соседней улицы целыми днями околачивались возле ее подъезда под разными предлогами. Потом случилось то, что полностью меняет жизнь. То, что почти всегда бывает с красивыми, добрыми... Надя попала под машину. Теперь уже и забылись все обстоятельства того несчастья. Надю возили в область и даже в Москву, но... В общем кончилось все - кончились многочисленные записки, кончилась зависть подруг, кончились школьные сплетни... Поначалу мать вывозила ее во двор в погожий денек, но со временем прекратилось все... Целыми днями Надя смотрела на пустой двор, перестала разговаривать. Тогда-то и начали приходить письма. На них не было обратного адреса, да что там говорить - не было даже имени, только дата в конце. Да и интересного там не было ничего - обычные любовные писульки. Поначалу Надежда просто считала их чьим-то издевательством, потом были слезы счастья, потом начала писать в ответ. И уже стало для Люськиной сестры обычным делом утром забирать из ящика конверты с одной единственной буквой "Н", а вечером привычно опускать конверты совсем без всякой надписи в синий ящик возле почты.
...
Последнюю неделю Люська просыпалась с трудом. С трудом шла на кухню. С трудом одевалась. "Как будто и не спала вовсе" - подумалось ей в который раз. Уже привычно она подставила под холодную воду голову, стряхивая остатки тяжести. "Сегодня я все ей скажу!" - хрипло прошептала с остервенением кромсая подзачерствевший батон.
...
Люська поднялась по подгнившей лестнице на второй этаж, и, набрав в грудь воздуха глухо постучала в обитую коленкором дверь. "Кто?" - раздался из-за двери чуть сдавленный женский голос. "Я это, Зой..." - выдохнула Люська. Дверь зашуршала сметая с порога грязь. "Я вообще Надьку проведать пришла. Как там она?". Зойка устало махнула рукой и молча отошла, пропуская сестру. Та прошла к вешалке, неловко стянула с ног разболтанные бурки и, широко ступая своими ножищами прошла в комнату Нади.
" Ну здравствуй, Надежда!" - нарочито бодрым и громким голосом сказала Люська. "Как оно ничего?". Надя не ответила. Она самозабвенно что-то писала на развернтом тетрадном листе. "Ой, здрасть, теть, Люсь..." - вдруг спохватилась Надя, и засмущалась, неловко пряча тетрадный листок куда-то под стол.
"Вот что, Надежда" - прямо начала Люся - "Пора тебе менять что-то, а то гляди через лет пять мать совсем сляжет - вона как кашляет...". Надя молчала с некоторым испугом глядя на тетку. "Нашла бы себе кого-нибудь. Вон - Сережка с Нижней - тоже без ноги - и ничего, а ты красивая - может и слюбитесь? А?". "Я другого люблю" - тихо и просто ответила Надя. В воздухе повисла тишина....."Да нет никакого другого..." - также сдавленно сказала Люся. - "Это я тебе письма писала... А ты что думала? Что есть такие принцы, что тебя безногую полюбят? Небось уже неделю писем не получаешь? А почему не получаешь-то? Как так? Вдруг разлюбил?.....А?" - с ожесточением чеканила слова Люся - "Это я тогда решила тебе эти письма посылать, чтоб не сделала ты с собой чего-нибудь и не отупела как корова, чтобы хоть что-то у тебя осталось из той жизни..."... Люся подняла глаза и увидела полный слез взгляд Нади... "Зачем вы мне это говорите, тетя Люся? Зачем Вы хотите мне больно сделать, ведь писма все также приходят - да вот же они...". Надя вытащила из под стола пачку конвертов. "Вот сегодняшнее... Вот вчерашнее...".... Люся холодея открыла конверт и мельком глянув на дату выронила его из рук... Она уже не слышала Надины упреки... Не слышала ничего, кроме гулкого стука собственного сердца в ушах....
....
Очнулась она только у себя во дворе.... Рухнула на скамейку и дрожащими руками потянулась за пачкой. Вытащила лопнувшую сигарету, машинально смяла ее вместе с пустой пачкой и кинула в сторону мусорки. "Господи!" - прошептала она. - "да святится имя твое....Чудо мне явил ты, а я то дура ни во что не верила уже...Спасибо тебе, господи!"...
Посидев пол-часа Люся успокоилась. Вся душа ее наполнена была чем-то легким и радостным. Она вскочила со скамейки и, крикнув "Здрасть" старушкам на лавке у подъезда взлетела на свой этаж.... Ей было хорошо....
..........
"Вот скаженная!" - сказала баба Катя и трижды перекрестилась. "Ты чего кума крестишься-то?" - спросила ее баба Варя. "Да ходуся она" - отвечала ей баба Катя. "Как ето - ходуся?". "Да ходит по ночам...Давеча в глазок увидела, что она по лестнице ночью идет, а глаза то- глаза как у порося вареного. У нас на Херсонщине такой же сосед был - что ни ночь - он по воду идет и ходит и ходит так пока всю бочку не нальет. Потом допытывал всю деревню - кто, мол такой добрый-то, что ему воду наливает. Сам то не помнил ничего... Скаженный был такой... Вот и крещусь от греха подальше... А ну как от нечистого?"
Люська и вправду была страшна. Всегда тощая, длинная, уже с молодости сгорбленная в 45 она окончательно перестала следить за собой. Лохматая с прокуренными желтыми ногтями каждое утро она отправлялась на почту, чтобы в очередной раз просидеть весь день тупо глядя на обратные стороны поздравительных открыток. Детей у нее не было - фельшнер еще в молодости осматривая ее сказал - "Ну, Люся - с родами у тебя не получится ничего - вона какие ляжки узкие...". То-ли из-за этого, то-ли просто из-за стервозного характера мужики у Люськи не задерживались. Вероятно, более всего пугались они внушительной горы книг, что скопилась у дальней стенки. Кому нужна шибко умная баба в умирающем райцентре?. Вот-вот. В общем Люська почти ни с кем не общалась, если не считать покрикиваний на лениво сплетничащих сменщиц.... и Нади.
Надя - ее племянница была чудом. С детства красивая девочка к 16 годам превратилась в такое, что парни с соседней улицы целыми днями околачивались возле ее подъезда под разными предлогами. Потом случилось то, что полностью меняет жизнь. То, что почти всегда бывает с красивыми, добрыми... Надя попала под машину. Теперь уже и забылись все обстоятельства того несчастья. Надю возили в область и даже в Москву, но... В общем кончилось все - кончились многочисленные записки, кончилась зависть подруг, кончились школьные сплетни... Поначалу мать вывозила ее во двор в погожий денек, но со временем прекратилось все... Целыми днями Надя смотрела на пустой двор, перестала разговаривать. Тогда-то и начали приходить письма. На них не было обратного адреса, да что там говорить - не было даже имени, только дата в конце. Да и интересного там не было ничего - обычные любовные писульки. Поначалу Надежда просто считала их чьим-то издевательством, потом были слезы счастья, потом начала писать в ответ. И уже стало для Люськиной сестры обычным делом утром забирать из ящика конверты с одной единственной буквой "Н", а вечером привычно опускать конверты совсем без всякой надписи в синий ящик возле почты.
...
Последнюю неделю Люська просыпалась с трудом. С трудом шла на кухню. С трудом одевалась. "Как будто и не спала вовсе" - подумалось ей в который раз. Уже привычно она подставила под холодную воду голову, стряхивая остатки тяжести. "Сегодня я все ей скажу!" - хрипло прошептала с остервенением кромсая подзачерствевший батон.
...
Люська поднялась по подгнившей лестнице на второй этаж, и, набрав в грудь воздуха глухо постучала в обитую коленкором дверь. "Кто?" - раздался из-за двери чуть сдавленный женский голос. "Я это, Зой..." - выдохнула Люська. Дверь зашуршала сметая с порога грязь. "Я вообще Надьку проведать пришла. Как там она?". Зойка устало махнула рукой и молча отошла, пропуская сестру. Та прошла к вешалке, неловко стянула с ног разболтанные бурки и, широко ступая своими ножищами прошла в комнату Нади.
" Ну здравствуй, Надежда!" - нарочито бодрым и громким голосом сказала Люська. "Как оно ничего?". Надя не ответила. Она самозабвенно что-то писала на развернтом тетрадном листе. "Ой, здрасть, теть, Люсь..." - вдруг спохватилась Надя, и засмущалась, неловко пряча тетрадный листок куда-то под стол.
"Вот что, Надежда" - прямо начала Люся - "Пора тебе менять что-то, а то гляди через лет пять мать совсем сляжет - вона как кашляет...". Надя молчала с некоторым испугом глядя на тетку. "Нашла бы себе кого-нибудь. Вон - Сережка с Нижней - тоже без ноги - и ничего, а ты красивая - может и слюбитесь? А?". "Я другого люблю" - тихо и просто ответила Надя. В воздухе повисла тишина....."Да нет никакого другого..." - также сдавленно сказала Люся. - "Это я тебе письма писала... А ты что думала? Что есть такие принцы, что тебя безногую полюбят? Небось уже неделю писем не получаешь? А почему не получаешь-то? Как так? Вдруг разлюбил?.....А?" - с ожесточением чеканила слова Люся - "Это я тогда решила тебе эти письма посылать, чтоб не сделала ты с собой чего-нибудь и не отупела как корова, чтобы хоть что-то у тебя осталось из той жизни..."... Люся подняла глаза и увидела полный слез взгляд Нади... "Зачем вы мне это говорите, тетя Люся? Зачем Вы хотите мне больно сделать, ведь писма все также приходят - да вот же они...". Надя вытащила из под стола пачку конвертов. "Вот сегодняшнее... Вот вчерашнее...".... Люся холодея открыла конверт и мельком глянув на дату выронила его из рук... Она уже не слышала Надины упреки... Не слышала ничего, кроме гулкого стука собственного сердца в ушах....
....
Очнулась она только у себя во дворе.... Рухнула на скамейку и дрожащими руками потянулась за пачкой. Вытащила лопнувшую сигарету, машинально смяла ее вместе с пустой пачкой и кинула в сторону мусорки. "Господи!" - прошептала она. - "да святится имя твое....Чудо мне явил ты, а я то дура ни во что не верила уже...Спасибо тебе, господи!"...
Посидев пол-часа Люся успокоилась. Вся душа ее наполнена была чем-то легким и радостным. Она вскочила со скамейки и, крикнув "Здрасть" старушкам на лавке у подъезда взлетела на свой этаж.... Ей было хорошо....
..........
"Вот скаженная!" - сказала баба Катя и трижды перекрестилась. "Ты чего кума крестишься-то?" - спросила ее баба Варя. "Да ходуся она" - отвечала ей баба Катя. "Как ето - ходуся?". "Да ходит по ночам...Давеча в глазок увидела, что она по лестнице ночью идет, а глаза то- глаза как у порося вареного. У нас на Херсонщине такой же сосед был - что ни ночь - он по воду идет и ходит и ходит так пока всю бочку не нальет. Потом допытывал всю деревню - кто, мол такой добрый-то, что ему воду наливает. Сам то не помнил ничего... Скаженный был такой... Вот и крещусь от греха подальше... А ну как от нечистого?"