Вышел мой очерк о том, что такое "народ"
Вышла моя статья "Вместе жить и вместе умирать. Что такое народ". Это сознательно антиполитическое определение "народа", против любых мобилизационных его употреблений, -и против новейшей российской "философии войны" как антивоенной.
В статье летом 2014 года я писал, "возможно ли нерепрессивное понятие «народа», современное и притом неупотребимое для военной мобилизации", - вот здесь оно и предлагается.
КОНСТАНТИН САВИЦКИЙ, «НА ВОЙНУ», 1888 ГОД
Этот очерк - продолжение других, опубликованных в этом году там же, они все об одном, о ценности жизни и сопротивлении милитаризму.
Достоинство рутины.
Удивительно, что любых людей можно научить по приказу забывать о своей жизни. То есть собственная жизнь перестает быть для них загадкой, тайной, которую нужно открыть, задачей, которую нужно решить. Но это не значит, что они возвращаются в детство или глупеют, это означает что-то другое. Что именно и как людям возвращаться к собственной жизни и, следовательно, к миру - эти вопросы становятся важнейшими. А возвращаться необходимо.
Почему противники войны не готовы признать, что несут за нее ответственность?
"Нелепо призывать к ответственности тех, кто бомбит или стреляет, - вряд ли они вообще узнают об этих призывах. Обращаться резонно к тем, кто их услышит (прочитает). О личной ответственности речи не идет. Иначе эти призывы превратились бы в обвинения: «Отвечайте за то-то и то-то», как бывает в судебных приговорах. Речь идет о другой ответственности - той, которую обычно называют коллективной. Ее проще ощутить (или не ощутить), чем дать рациональное определение.
Кажется, что поскольку общность ответственности распространяется на большие группы, например на жителей одной страны, постольку признать ее, раз уж мы принадлежим к этой общности, - это наш моральный долг. Этот долг вполне прозрачен. Но почему же призывы исполнить его оказываются удивительно неэффективными? Затруднительно найти кого-то, кто, подчиняясь этому требованию, признал бы себя ответственным. А те, кто заявляет о своей доле коллективной ответственности, делают это явно по своим внутренним причинам."
Банальность добра. (о фильме "Скрытая жизнь" Терренса Малика, 2019 год).
"...Все это - его связный, обжитый мир. В него невозможно впустить гитлеризм. Франц предпочитает пойти на риск осуждения военным трибуналом, но не сделать этого. Связность этого мира создана верой - в Бога и друг другу; и любовью к Богу и друг к другу.
Да, но ведь и соседи Франца ходят в ту же церковь. Можно предположить, что этот человек показан более внимательным или более чувствительным, чем они. Может быть, в этом дело. Любовь Франца и Франциски друг к другу вполне откровенно заполняет все. И это и есть нормальная, повседневная человеческая жизнь."
"На следующий день после мирного соглашения важнейшей проблемой будет восстановление отношений между двумя соседними странами. Разумеется, будут российские репарации, расследование преступлений и извлечение преступников оттуда, куда они постараются спрятаться, множество болезненных политических преобразований и т. д., но сейчас не об этом.
Как ни странно, более сложного определения для конечной цели этого процесса, чем «обычная, нормальная жизнь для всех», не найти. Необходим будет тяжелый, многолетний процесс примирения. Ключевую роль в нем, и вообще в восстановлении России, будут играть те, кто сейчас сможет сохранить себя, кто ищет и находит способы сопротивления под прессом чистого террора. И кто сможет не погибнуть, как пришлось Егерштеттеру."
Из фильма "A hidden Life" (2019)
В статье летом 2014 года я писал, "возможно ли нерепрессивное понятие «народа», современное и притом неупотребимое для военной мобилизации", - вот здесь оно и предлагается.
КОНСТАНТИН САВИЦКИЙ, «НА ВОЙНУ», 1888 ГОД
Этот очерк - продолжение других, опубликованных в этом году там же, они все об одном, о ценности жизни и сопротивлении милитаризму.
Достоинство рутины.
Удивительно, что любых людей можно научить по приказу забывать о своей жизни. То есть собственная жизнь перестает быть для них загадкой, тайной, которую нужно открыть, задачей, которую нужно решить. Но это не значит, что они возвращаются в детство или глупеют, это означает что-то другое. Что именно и как людям возвращаться к собственной жизни и, следовательно, к миру - эти вопросы становятся важнейшими. А возвращаться необходимо.
Почему противники войны не готовы признать, что несут за нее ответственность?
"Нелепо призывать к ответственности тех, кто бомбит или стреляет, - вряд ли они вообще узнают об этих призывах. Обращаться резонно к тем, кто их услышит (прочитает). О личной ответственности речи не идет. Иначе эти призывы превратились бы в обвинения: «Отвечайте за то-то и то-то», как бывает в судебных приговорах. Речь идет о другой ответственности - той, которую обычно называют коллективной. Ее проще ощутить (или не ощутить), чем дать рациональное определение.
Кажется, что поскольку общность ответственности распространяется на большие группы, например на жителей одной страны, постольку признать ее, раз уж мы принадлежим к этой общности, - это наш моральный долг. Этот долг вполне прозрачен. Но почему же призывы исполнить его оказываются удивительно неэффективными? Затруднительно найти кого-то, кто, подчиняясь этому требованию, признал бы себя ответственным. А те, кто заявляет о своей доле коллективной ответственности, делают это явно по своим внутренним причинам."
Банальность добра. (о фильме "Скрытая жизнь" Терренса Малика, 2019 год).
"...Все это - его связный, обжитый мир. В него невозможно впустить гитлеризм. Франц предпочитает пойти на риск осуждения военным трибуналом, но не сделать этого. Связность этого мира создана верой - в Бога и друг другу; и любовью к Богу и друг к другу.
Да, но ведь и соседи Франца ходят в ту же церковь. Можно предположить, что этот человек показан более внимательным или более чувствительным, чем они. Может быть, в этом дело. Любовь Франца и Франциски друг к другу вполне откровенно заполняет все. И это и есть нормальная, повседневная человеческая жизнь."
"На следующий день после мирного соглашения важнейшей проблемой будет восстановление отношений между двумя соседними странами. Разумеется, будут российские репарации, расследование преступлений и извлечение преступников оттуда, куда они постараются спрятаться, множество болезненных политических преобразований и т. д., но сейчас не об этом.
Как ни странно, более сложного определения для конечной цели этого процесса, чем «обычная, нормальная жизнь для всех», не найти. Необходим будет тяжелый, многолетний процесс примирения. Ключевую роль в нем, и вообще в восстановлении России, будут играть те, кто сейчас сможет сохранить себя, кто ищет и находит способы сопротивления под прессом чистого террора. И кто сможет не погибнуть, как пришлось Егерштеттеру."
Из фильма "A hidden Life" (2019)