Исход. 1. Рахиль
...Никто не знает, как мы выбираем свой путь, как становимся теми, кто мы есть. Тысячи маленьких незаметных столкновений и пересечений, подслушиваний и подглядываний, ударов в спину и попыток угадать. Паутинки судьбы. Тонкое кружево, которое легче порвать, чем распутать... Марго Па. Грани
1. Рахиль
Рахиль - синее платье, бубен в ловких пальцах, подол юбки, летящей в танце. Мать говорила, что она красива так же, как и упряма - а упряма она была, как дикая коза.
Истинная дочь колена Рувимова: никто не мог заставить её делать то, чего не желала она.
Истинная дочь отца своего Езекии, Хранителя Истории народа Израиля - гордая, немногословная, но если скажет что - то сделает только так.
И вот пришло время, когда к родителям её пришла Сепфора, серьёзная и строгая, и стала говорить, что ищет жену брату её мужа, Моисея, Аарону Первосвященнику. Рахиль слышала, как говорят старшие - а сама порывалась идти смотреть на чужестранцев, которые, как говорили, пришли к шатрам Израиля. Мать и бабка неугомонной девицы ругали её и грозились привязать, как козу, на верёвку, Сепфора говорила, что за такую упрямицу и одну овцу выкупа отдать будет жалко, а Рахиль всё рвалась туда, к краю лагеря - чужестранцы интересовали её много больше, чем далёкий, непонятный, взрослый Аарон, которого она до того видела только издалека.
И когда мать с отцом после спросили её, пойдёт ли она замуж за Аарона, Рахиль только пожимает плечами. После пришёл сам Моисей посмотреть на неё, и спросил, пойдёт ли Рахиль за брата его. Девушка дерзко посмотрела на избранника Господа и с улыбкой ответила: "Не знаю я Аарона твоего. Пусть приходит, и я посмотрю на него". То ли мать, то ли бабушка за спиной у гордячки тихо ахнула, попыталась одёрнуть - но куда там! Только мелькнул синий подол: Рахиль схватила свой бубен и побежала вслед за Мириам Пророчицей, просить научить её танцевать. За ней понеслась Яффа, годами младше Рахили, но подруга её неразлучная. Так и плясали они, одна в синем, а другая в розовом - как два пустынных цветка, оторванные от стеблей и подхваченные ветром. И когда разгорячённая Рахиль вернулась к шатру родителей своих, кто-то окликнул её. Девушка обернулась - видит, мужчина. "Я Аарон", - сказал он, - "И я пришёл посмотреть на тебя, и чтобы ты посмотрела на меня". И был он высок и красив, с глазами светлыми, как утреннее небо. И заговорили они с девушкой, и спросила Рахиль, будет ли он любить её. "Чем больше смотрю я на тебя, тем больше люблю", - ответил Аарон. Тут прервали их, позвав каждого по их делам: Аарона к скинии, а Рахиль - к умирающей бабушке Йоэли. И Рахиль, не зная, как поступить, спросила совета у матери своей матери: выходить ли ей за Аарона? И мудрая Йоэль сказала: "Ты так улыбаешься, когда произносишь его имя, что выходи, и более не сомневайся".
Тогда же попрощалась Рахиль со второй своей бабушкой, хитрой Авивой, что лучше всех умела овец колена считать, и с мудрой светлой Мириам, которая наставляла её и Яффу и учила их принимать роды у женщин.
На следующий привал пришла Рахиль уже не девочкой-подростком, но молодой женщиной, и отдал её отец Аарону в жёны, и была она счастлива, потому что знала: она любит и любима. Но дела народа не позволяли Первосвященнику и на минуту отлучиться от скинии, где Израиль приносил Господу жертвы в благодарность за рождённых детей и для очищения. И тогда Рахиль взяла в горсть манны и встала за другими, и когда подошла очередь её, она встала перед жаровней и сказала Первосвященнику:
- Вот плоды земные, которые я приношу в жертву Господу, чтобы он даровал мне детей от мужа моего! Но любой жертвы будет мало, пока не войдёт ко мне муж мой!
И засмеялись люди, и отпустили Аарона от скинии, чтобы мог он войти к жене своей. И принесла она сына, настоящего богатыря, и имя ему нарекли - Арамей. Был он умён не по годам, и любил отца своего и мать свою, и слушался их, и с детства мечтал стать Первосвященником, как отец его. Однажды играл Арамей с другими детьми, и чуть не зарезал чужую овцу, чтобы принести её Господу - но Рахиль заметила это и успела остановить руку сына.
Сама же Рахиль стала повитухой и танцовщицей, но никогда не гордилась она этим, считая, что красотой превзошла её юная Яффа, а первая по мастерству повитуха и танцовщица была чернобровая Мириам. Рахиль же помогала другим не из гордыни, а по любви, и во всём брала пример с супруга своего, человека доброго и добродетельного. Так вырастила она сына своего Арамея, и помогала брату своему Аврааму, и воспитывала двух сирот, Эсфирь и Ельезара. И однажды поняла она, что из их поколения остались только они с Яффой, и сын и брат её выросли и женились, и, отдав золото юной Эсфири, что стала для неё приёмной дочерью, Рахиль в последний раз станцевала для своего Бога. А затем она ушла в пустыню, чтобы стать прахом, как стали её родители, её наставники, её любимый супруг. Ступая по горячему песку и позволяя ветру сорвать с седых волос шаль, она думала о том, кто же отвечает за жизнь человека. И поняла Рахиль, что отец её и муж её, хоть и несли за неё ответственность по закону, всегда оставляли право выбора и решения за ней, ведь ничто не могло сломить упрямства её сердца. "Видно, Господь говорит с нами в сердцах наших, и только мы сами отвечаем за то, чтобы слушать его и проживать наши жизни достойно", - решила старая Рахиль. Смерть её была спокойной и тихой.
1. Рахиль
Рахиль - синее платье, бубен в ловких пальцах, подол юбки, летящей в танце. Мать говорила, что она красива так же, как и упряма - а упряма она была, как дикая коза.
Истинная дочь колена Рувимова: никто не мог заставить её делать то, чего не желала она.
Истинная дочь отца своего Езекии, Хранителя Истории народа Израиля - гордая, немногословная, но если скажет что - то сделает только так.
И вот пришло время, когда к родителям её пришла Сепфора, серьёзная и строгая, и стала говорить, что ищет жену брату её мужа, Моисея, Аарону Первосвященнику. Рахиль слышала, как говорят старшие - а сама порывалась идти смотреть на чужестранцев, которые, как говорили, пришли к шатрам Израиля. Мать и бабка неугомонной девицы ругали её и грозились привязать, как козу, на верёвку, Сепфора говорила, что за такую упрямицу и одну овцу выкупа отдать будет жалко, а Рахиль всё рвалась туда, к краю лагеря - чужестранцы интересовали её много больше, чем далёкий, непонятный, взрослый Аарон, которого она до того видела только издалека.
И когда мать с отцом после спросили её, пойдёт ли она замуж за Аарона, Рахиль только пожимает плечами. После пришёл сам Моисей посмотреть на неё, и спросил, пойдёт ли Рахиль за брата его. Девушка дерзко посмотрела на избранника Господа и с улыбкой ответила: "Не знаю я Аарона твоего. Пусть приходит, и я посмотрю на него". То ли мать, то ли бабушка за спиной у гордячки тихо ахнула, попыталась одёрнуть - но куда там! Только мелькнул синий подол: Рахиль схватила свой бубен и побежала вслед за Мириам Пророчицей, просить научить её танцевать. За ней понеслась Яффа, годами младше Рахили, но подруга её неразлучная. Так и плясали они, одна в синем, а другая в розовом - как два пустынных цветка, оторванные от стеблей и подхваченные ветром. И когда разгорячённая Рахиль вернулась к шатру родителей своих, кто-то окликнул её. Девушка обернулась - видит, мужчина. "Я Аарон", - сказал он, - "И я пришёл посмотреть на тебя, и чтобы ты посмотрела на меня". И был он высок и красив, с глазами светлыми, как утреннее небо. И заговорили они с девушкой, и спросила Рахиль, будет ли он любить её. "Чем больше смотрю я на тебя, тем больше люблю", - ответил Аарон. Тут прервали их, позвав каждого по их делам: Аарона к скинии, а Рахиль - к умирающей бабушке Йоэли. И Рахиль, не зная, как поступить, спросила совета у матери своей матери: выходить ли ей за Аарона? И мудрая Йоэль сказала: "Ты так улыбаешься, когда произносишь его имя, что выходи, и более не сомневайся".
Тогда же попрощалась Рахиль со второй своей бабушкой, хитрой Авивой, что лучше всех умела овец колена считать, и с мудрой светлой Мириам, которая наставляла её и Яффу и учила их принимать роды у женщин.
На следующий привал пришла Рахиль уже не девочкой-подростком, но молодой женщиной, и отдал её отец Аарону в жёны, и была она счастлива, потому что знала: она любит и любима. Но дела народа не позволяли Первосвященнику и на минуту отлучиться от скинии, где Израиль приносил Господу жертвы в благодарность за рождённых детей и для очищения. И тогда Рахиль взяла в горсть манны и встала за другими, и когда подошла очередь её, она встала перед жаровней и сказала Первосвященнику:
- Вот плоды земные, которые я приношу в жертву Господу, чтобы он даровал мне детей от мужа моего! Но любой жертвы будет мало, пока не войдёт ко мне муж мой!
И засмеялись люди, и отпустили Аарона от скинии, чтобы мог он войти к жене своей. И принесла она сына, настоящего богатыря, и имя ему нарекли - Арамей. Был он умён не по годам, и любил отца своего и мать свою, и слушался их, и с детства мечтал стать Первосвященником, как отец его. Однажды играл Арамей с другими детьми, и чуть не зарезал чужую овцу, чтобы принести её Господу - но Рахиль заметила это и успела остановить руку сына.
Сама же Рахиль стала повитухой и танцовщицей, но никогда не гордилась она этим, считая, что красотой превзошла её юная Яффа, а первая по мастерству повитуха и танцовщица была чернобровая Мириам. Рахиль же помогала другим не из гордыни, а по любви, и во всём брала пример с супруга своего, человека доброго и добродетельного. Так вырастила она сына своего Арамея, и помогала брату своему Аврааму, и воспитывала двух сирот, Эсфирь и Ельезара. И однажды поняла она, что из их поколения остались только они с Яффой, и сын и брат её выросли и женились, и, отдав золото юной Эсфири, что стала для неё приёмной дочерью, Рахиль в последний раз станцевала для своего Бога. А затем она ушла в пустыню, чтобы стать прахом, как стали её родители, её наставники, её любимый супруг. Ступая по горячему песку и позволяя ветру сорвать с седых волос шаль, она думала о том, кто же отвечает за жизнь человека. И поняла Рахиль, что отец её и муж её, хоть и несли за неё ответственность по закону, всегда оставляли право выбора и решения за ней, ведь ничто не могло сломить упрямства её сердца. "Видно, Господь говорит с нами в сердцах наших, и только мы сами отвечаем за то, чтобы слушать его и проживать наши жизни достойно", - решила старая Рахиль. Смерть её была спокойной и тихой.