Тролльхауген
В это пригожее, прохладное августовское утро она вспоминала своё путешествие в Тролльхауген.
Из города Берген она отправилась туда на трамвайчике. Некоторое время она озадаченно взирала на кассомат, продающий билеты, но добрый человек положил конец её оцепенению перед чудо-машиной, подсказав, как с ней обращаться. И вот она ехала в трамвайчике без водителя трамвая, аккуратно зарисовывая схему следования карандашиком в блокнот, обозначая остановки, которые проезжала. Сойдя на нужной остановке, она быстро сориентировалась по указателю, говорившему, что тем, кто в Тролльхауген, немного прямо и налево. Необычайная лёгкость была в её походке, она чувствовала себя сотканной из воздуха. Да… так легко ей дышалось, так легко шлось, и в гору, и под гору, и через пешеходный переход на зелёный сигнал светофора, который срабатывал раз в десять минут. День был прохладным и свежим - Норвегия… Проходя по тропинке через лес, она обнимала и приветствовала деревья, гладила их кору, осторожно, простосердечно и искренне. Она ничуть не удивилась тому, что в доме-музее Эдварда Грига оказалась единственным на тот ранний час посетителем. Купив билет у приятной пожилой дамы, она стала гулять по выставке и знакомиться с жизнью и творчеством Эдварда и Нины Григ, рассматривала его красивый почерк, с любопытством отмечая, как он рисовал ноты на нотном стане, дивилась тому, насколько миниатюрными были оба супруга, разглядывала их семейные фотографии, а больше выражение лица Нины и атмосферу усадьбы, предметы, которыми они себя окружили. Больше всего ей понравилось у дома, где творил композитор. Она подолгу разглядывала, стоя на цыпочках, в стеклянную дверь эту крошечную избушку изнутри, где всего-то стояли пианино, письменный стол у окна, со стулом и подставкой для ног, сундук и диван, и думала о том, как, должно быть, здорово было сидеть за письменным столом и глядеть в окно с видом на раскидистую сосну и залив, что начинался в нескольких метрах от обрыва - да, дом стоял на краю обрыва.
Она гуляла вокруг дома… И было очень важным и великим ей ступать по этой земле, усыпанной сосновыми иголками, сидеть на камне и взирать вдаль, и она верила, что, конечно же, это место - куда приходит посидеть вдохновение, - ну а как же иначе: вы слушали Грига? И ей представлялось, как Эдвард играет пьесы для своей Нины, а Нина поёт для него. Эдвард и Нина много путешествовали по Европе и давали концерты, успех был ошеломительным. Непростая была уготовлена судьба для супругов: они потеряли дочь, а вслед за этим потеряли и друг друга… Но «на свете так мало по-настоящему близких людей» - были слова старого друга композитора спустя долгих три месяца, когда Эдвард Григ жил один, он убедил его ещё раз встретиться с женой. Они помирились и более были неразлучны.
Очень спокойно и тихо у могилы, где похоронены Эдвард и Нина Григ. Могила находится в скале, а скала в лесу, а лес неподалёку от усадьбы, что на «Холме троллей» (пер. сл. «Тролльхауген» с норвежского), где они и жили.
Из города Берген она отправилась туда на трамвайчике. Некоторое время она озадаченно взирала на кассомат, продающий билеты, но добрый человек положил конец её оцепенению перед чудо-машиной, подсказав, как с ней обращаться. И вот она ехала в трамвайчике без водителя трамвая, аккуратно зарисовывая схему следования карандашиком в блокнот, обозначая остановки, которые проезжала. Сойдя на нужной остановке, она быстро сориентировалась по указателю, говорившему, что тем, кто в Тролльхауген, немного прямо и налево. Необычайная лёгкость была в её походке, она чувствовала себя сотканной из воздуха. Да… так легко ей дышалось, так легко шлось, и в гору, и под гору, и через пешеходный переход на зелёный сигнал светофора, который срабатывал раз в десять минут. День был прохладным и свежим - Норвегия… Проходя по тропинке через лес, она обнимала и приветствовала деревья, гладила их кору, осторожно, простосердечно и искренне. Она ничуть не удивилась тому, что в доме-музее Эдварда Грига оказалась единственным на тот ранний час посетителем. Купив билет у приятной пожилой дамы, она стала гулять по выставке и знакомиться с жизнью и творчеством Эдварда и Нины Григ, рассматривала его красивый почерк, с любопытством отмечая, как он рисовал ноты на нотном стане, дивилась тому, насколько миниатюрными были оба супруга, разглядывала их семейные фотографии, а больше выражение лица Нины и атмосферу усадьбы, предметы, которыми они себя окружили. Больше всего ей понравилось у дома, где творил композитор. Она подолгу разглядывала, стоя на цыпочках, в стеклянную дверь эту крошечную избушку изнутри, где всего-то стояли пианино, письменный стол у окна, со стулом и подставкой для ног, сундук и диван, и думала о том, как, должно быть, здорово было сидеть за письменным столом и глядеть в окно с видом на раскидистую сосну и залив, что начинался в нескольких метрах от обрыва - да, дом стоял на краю обрыва.
Она гуляла вокруг дома… И было очень важным и великим ей ступать по этой земле, усыпанной сосновыми иголками, сидеть на камне и взирать вдаль, и она верила, что, конечно же, это место - куда приходит посидеть вдохновение, - ну а как же иначе: вы слушали Грига? И ей представлялось, как Эдвард играет пьесы для своей Нины, а Нина поёт для него. Эдвард и Нина много путешествовали по Европе и давали концерты, успех был ошеломительным. Непростая была уготовлена судьба для супругов: они потеряли дочь, а вслед за этим потеряли и друг друга… Но «на свете так мало по-настоящему близких людей» - были слова старого друга композитора спустя долгих три месяца, когда Эдвард Григ жил один, он убедил его ещё раз встретиться с женой. Они помирились и более были неразлучны.
Очень спокойно и тихо у могилы, где похоронены Эдвард и Нина Григ. Могила находится в скале, а скала в лесу, а лес неподалёку от усадьбы, что на «Холме троллей» (пер. сл. «Тролльхауген» с норвежского), где они и жили.