9 мая. Три истории.
Вчера мы были у нашей бабушки. Смотрели фотографии и слушали разные рассказы про нашего деда (для Сашки уже и прадеда). Некоторые я слышал уже, а некоторые - услышал впервые. Кое-что перескажу. Не уверен, что все было именно и точно так - но в сути своей, мне кажется, все рассказы правдивы.
Рассказ первый.
При нашем наступлении в Восточной Пруссии иногда немцы защищали каждый дом, а иногда целые деревни оказывались брошенными и пустыми. Войдя в такой брошенный дом, где сохранилась полностью вся обстановка, мой дед, Александр Тихонович, (на фото он слева) заметил лежавшую на столе трубку. Чем-то она понравилась ему, и он сунул ее в нагрудный карман, хотя и трубку не курил, и вообще не был охотником за трофеями.
Через несколько дней немецкая пуля (возможно, на излете) попала деду как раз в район нагрудного кармана. Трубка была искрошена, а дед отделался легкой контузией.
Рассказ второй.
Случай с трубкой был первым ранением дела. Второй раз он был ранен в руку, и после перевязки в полевом госпитале вернулся в строй. По его словам, по дороге в госпиталь он видел Черняховского - значит, это было не позднее 18 февраля 1945 года, когда Черняховский был убит.
Третье ранение произошло там же, во время Кенигсбергской операции. Как я понимаю, орудие, расчетом которого командовал дел, было уничтожено артиллерией немцев. Сам он был тяжело ранен осколками снаряда. Бойцы оттащили его в какой-то дом в деревушке, которая почти сразу была занята немцами. Наши забаррикадировались (или просто спрятались) в глубоком подвале. Через некоторое время они услышали, что немцы уже входят в дом. Им чудом сохраненной рации они передали свои координаты батарее, которой командовал друг деда (на фото - посередине), и вызвали огонь на себя.
Артиллерийским огнем дом был фактически разрушен, немцы деревню покинули, а дед с солдатами в погребе остались живы. Через некоторое время примчался второй друг деда (на фото он справа), и на грузовике домчал его до госпиталя. Там его перевязали и извлекли несколько осколков. С остальными дед проходил до конца жизни. На фронт он вернуться уже не успел - пока лечился в тылу, война закончилась.
Рассказ третий.
До войны мой дед неплохо пел и даже думал о консерватории. Понятно, что после артиллерии слух был потерян начисто. Но петь он любил. И вот, как уже после его смерти рассказывал бабушке его друг, как-то во время перерыва в боях, бойцы отдыхали. Все было спокойно, хотя позиции немцев были недалеко. И вот дед спел одну песню, вторую, сделал паузу. И тут с немецкой стороны донеслось: «Эй, Иван, давай-давай еще!».
А через какое-то время перерыв кончился и люди опять пошли убивать друг друга…
P.S. На фото трое друзей сфотографировались в 1948 году. Все трое выжили. Видно, что двое уже демобилизовались, а дед продолжал служить. А на фото внизу - моя бабушка (вверху) со своей сестрой Ниной.
Рассказ первый.
При нашем наступлении в Восточной Пруссии иногда немцы защищали каждый дом, а иногда целые деревни оказывались брошенными и пустыми. Войдя в такой брошенный дом, где сохранилась полностью вся обстановка, мой дед, Александр Тихонович, (на фото он слева) заметил лежавшую на столе трубку. Чем-то она понравилась ему, и он сунул ее в нагрудный карман, хотя и трубку не курил, и вообще не был охотником за трофеями.
Через несколько дней немецкая пуля (возможно, на излете) попала деду как раз в район нагрудного кармана. Трубка была искрошена, а дед отделался легкой контузией.
Рассказ второй.
Случай с трубкой был первым ранением дела. Второй раз он был ранен в руку, и после перевязки в полевом госпитале вернулся в строй. По его словам, по дороге в госпиталь он видел Черняховского - значит, это было не позднее 18 февраля 1945 года, когда Черняховский был убит.
Третье ранение произошло там же, во время Кенигсбергской операции. Как я понимаю, орудие, расчетом которого командовал дел, было уничтожено артиллерией немцев. Сам он был тяжело ранен осколками снаряда. Бойцы оттащили его в какой-то дом в деревушке, которая почти сразу была занята немцами. Наши забаррикадировались (или просто спрятались) в глубоком подвале. Через некоторое время они услышали, что немцы уже входят в дом. Им чудом сохраненной рации они передали свои координаты батарее, которой командовал друг деда (на фото - посередине), и вызвали огонь на себя.
Артиллерийским огнем дом был фактически разрушен, немцы деревню покинули, а дед с солдатами в погребе остались живы. Через некоторое время примчался второй друг деда (на фото он справа), и на грузовике домчал его до госпиталя. Там его перевязали и извлекли несколько осколков. С остальными дед проходил до конца жизни. На фронт он вернуться уже не успел - пока лечился в тылу, война закончилась.
Рассказ третий.
До войны мой дед неплохо пел и даже думал о консерватории. Понятно, что после артиллерии слух был потерян начисто. Но петь он любил. И вот, как уже после его смерти рассказывал бабушке его друг, как-то во время перерыва в боях, бойцы отдыхали. Все было спокойно, хотя позиции немцев были недалеко. И вот дед спел одну песню, вторую, сделал паузу. И тут с немецкой стороны донеслось: «Эй, Иван, давай-давай еще!».
А через какое-то время перерыв кончился и люди опять пошли убивать друг друга…
P.S. На фото трое друзей сфотографировались в 1948 году. Все трое выжили. Видно, что двое уже демобилизовались, а дед продолжал служить. А на фото внизу - моя бабушка (вверху) со своей сестрой Ниной.