Пинега «деревянная» - средняя, нижняя, верхняя. Июль 2012. Часть 1.
Изначально этот отчет задумывался быть другим. Скорее всего, из него и получится расширенная версия, куда более информативная с куда большим количеством фотографий. Но сегодня я испытала столь острую необходимость примириться с промозглой, совсем уже не летней Москвой, что без последнего спасительного глотка Пинеги никак.
Все началось ранней ночью 5 июля, когда в час ночи в Архангельске уже заканчиваются легкие летние сумерки. К первой переправе через Пинегу я уже наслаждалась полноценным рассветом, а к Покшеньге уже ничто не напоминало о том, что на часах всего 6 утра. Никогда эта дороге не казалась мне такой легкой. Ни убитый асфальт до Белогорского, ни «Сийская перемычка» (кто ездил - тот знает) не вызывали обычной головной боли, ни на секунду не возникала мысль спустить колеса - было волшебное ощущение того, что кто-то постелил мне асфальт этой ночью - от Архангельска сразу до Земцово.
Вот он Север - в своей абсолютной нереальности происходящего, в которой с каждым годом я утопаю все больше. Это моя третья поездка на Пинегу - и чем дальше, тем яснее понимание того, что с этой речкой я уже не расстанусь. Каждый год я замечаю все больше, ступаю все дальше - словно передо мной постепенно открываются огромные ворота в этот прекрасный мир - по сантиметру каждый год. Потому что, наверное, если увидеть - понять, почувствовать - все сразу, то просто захлебнешься от восторга.
Я и так чуть не захлебнулась, в первый же день. После Земцово поехала на Русковеру, уже зная по прошлому году, что оттуда есть вполне проезжаемая дорога до Немнюги, с небольшим бродом, который в этом году трансформировался в свечепочиннный мост. Сворачиваю в первую же деревню по пути - Большое Кротово - и не могу оторвать глаз от двухэтажных домов-кораблей со взвозами. Конечно, такие мне в большом количестве встречались и раньше, но я их не замечала, не могла заметить. А тут ощутила все величие и могущество этих деревень. Пинежских деревень. А там, в конце улице - огромная деревянная церковь. Пусть поздняя, пусть простая - но какой же прекрасный от нее открывается вид. С полчаса я бродила по высокой траве и пыталась надышаться, насмотреться, впитать этот воздух, эту реку, эти леса и луга вдали.
Немнюга. Исторический центр Кеврольского воеводства. Оплот борьбы христианства с чудью. Задолго до величия Холмогор, расцвета Архангельска или Каргополя - история вершилась здесь. Не осталось следов от погоста, даже центральное поселение - Кеврола - сместилась на несколько километров вверх по течению Пинеги; но что, надеюсь, никогда не исчезнет, так это вольный дух первых новгородцев, пришедших сюда испытать судьбу - кто за богатством, кто от каторги.
На старой дороге из Немнюги в Лохново есть обетный крест. Сам он не такой старый, но на этом месте кресты ставили давно - нехорошее оно, это место. Мне на машине-то было не по себе, почти мурашки по коже, а тем, кто ходил тут пешком в давние времена...
Это был первый крест «в пеленах», который я увидела в своей жизни - обмотан платками и одеждой, простенькая, чуть ли не бумажная иконка и монетки на перекладине. Смесь язычества и христианства - это самый сильный северный оберег.
От Немнюги по новой отсыпанной дороге еду вплоть до ее конца, до Кушкополы. Машин здесь уже много, с Шотовой на Кевролу ходит паром и ехать по песчаным колеям от Русковеры нет никакой нужды. Кушкопола - огромное село, в котором количество амбаров раза так в 3, на первый взгляд, превышает количество домов. Т.е. 3-4 амбара на каждый дом. А дома многие не просто двухэтажные шестистенки, а еще и буквой «Г» изогнутые - совершенно нереальных размеров. Весь берег усыпан лодками, у многих домов машины - хорошо живут на Пинеге, не в пример другим северным речкам.
Обратно еду по старой дороге, по берегу. Ёркино - село, из которого несколько лет назад случайно забредшие бизнесмены хотели сделать туристический центр. Не знаю, что из этого вышло, но в селе есть одно совершенно потрясающее место - это старая часовенка, поставленная вокруг еще более старого «оветного» креста.
К слову, рядом стоит новая - и запертая. А в старую дверь лишь прикрыта палкой, чтобы скот не ходил.
Эта часовня с втиснутыми между бревен сруба тряпками, с вышитыми полотенцами и иконами - от старинных до простых бумажных - внутри, с денежками, торчащими из щелей креста окончательно перевернула мое восприятие северного православия. Я словно попала в параллельный мир, по границе которого ходила раньше - и это ощущение не отпускало потом до самой Верхней Тоймы. А может до конца не отпустило и сейчас. С трудом я вышла из этой маленькой покосившейся часовенки, так тянула она обратно, но дорога есть дорога.
Заехала на Чухченемский погост (Едома), зная, что чуда не произойдет, и шатровое пятиглавие, снятое несколько лет назад и скорее всего давно сгинувшее, не вернется уже никогда. Но так же и знаю, что каждый год буду заворачивать к прячущейся за высокими соснами, словно стыдящейся своего простоволосия, старой церкви. Может хоть от моего недолгого присутствия ей станет немного легче.
Проезжаю саму Кевролу, которая так и не теряет своего социалистического облика. Уже вечер и снова Немнюга, Русковера, Ясный, паром, Карпогоры, баня, подруга, задушевные разговоры и крепкий сон.
6 июля начинается для нас очень рано. В Веркольском монастыре праздничная служба и крестный в честь престольного праздника - дня Артемия Веркольского. Мне уже удавалось там присутствовать в прошлом году, поэтому очень хотелось снова. Да еще и с подругой. Пока мы стояли на берегу в ожидании лодочной переправы произошло совершенно неожиданное для нас - приехал митрополит Архангельский и Холмогорский Даниил.
Я не хочу и не буду сейчас вдаваться в рассуждения на тему разницы между верой и религией, обсуждения деяний РПЦ и личностей ее служителей. Просто мне это было важно и точка. Я настолько погрузилась в изучение прошлого Архангельской епархии, что оно неразрывно переплелось с настоящим. И за третий год моих поездок я заметила реальные изменения.
Сложно сказать, изменения эти произошли в окружающем, или во мне - но чем дальше я углублялась в Пинежскую жизнь, тем яснее передо мной вставали ухоженные и наполненные жизнью и мольбой часовни и кресты. Выправлялись покосившиеся часовни, строились новые, тот тут, то там появлялись иконки от Общего дела.
Возвращаясь к Веркольскому монастырю могу лишь сказать, что сам по себе это июльский день там просто незабываем - красивейшая каменная и деревянная архитектура монастыря, величие огромного Успенского собора, церковное пение в сосновом лесу и кульминация крестного хода - по полю, к часовне, сруб которой золотится на солнце, а лемех на куполах отливает серебром.
На эту поездку у меня было две самых сложных цели - Торома и Ёжуга. Места давно нежилые, редко хоженые, доступные только с воды да пешком. И три раза попав под благословение митрополита, да случайно в Верколе на елепомазание (конечно, не случайно) я уже знала, что всё будет хорошо. Что всё получится.
К вечеру поехали в Пиринемь - Оля (подруга из Карпогор) жила там несколько лет, работая учительницей в местной школе. Оставили машину в Чешегоре и переправились на лодке - для меня это в новинку. Она рассказывает про местную жизнь, про село, про нравы. Как привыкала она, выросшая в деревне Великой, что возле Согры к жизни в Шотогорке, Пинеге, Пиринеми. Потому что, несомненно, верхняя, нижняя и средняя Пинега - это три разных мира. Прекрасных, чудесных - но разных.
А я задаю свои глупые вопросы и не могу поверить ответам. Я пытаюсь представить поведение местных жителей, зная, что мне нужно будет договариваться о перевозах и частично перемещаться пешком. Это первая моя поездка, когда я была реально готова столкнуться с живущими здесь людьми. И хотя я сама глубоко убеждена - и давно убеждаю всех вокруг - что вся Архангельская область куда безопаснее одного километра трассы Москва-Казань, по которой я десятки раз моталась в ночь - до конца мне сложно научиться доверять.
Я пытаюсь поставить себя на место местных мужиков в бедных, по определению, деревнях - девушка, одна, на дорогой (по их меркам) машине, с кучей вещей, техники и, наверняка, денег - никто не видел, никто не знает, вне зоны связи - отвезти на тот берег, как просит - да и оставить - кто ж найдет? Подруга смеется в ответ: «Тут так не думают. Тут так невозможно.» У меня оправдание - я выросла в Казани, я много сталкивалась с людьми, связанными с гремевшими казанскими группировками и их «легальным» настоящим, когда я ходила в школу, в моем районе убивали парней только за то, что он зашел не в свой двор. Откуда у меня взяться вере в абсолютную доброжелательность незнакомых людей? Я в Москве-то боюсь ночью на улицу выйти. А тут они машины неделями на берегу незапертыми оставляют - чужих нет, а свои не тронут.
За этими разговорами обходим всю Пиринемь, возвращаемся на правый берег. Я заворачиваю к часовне в Чешегоре - вот оно, дело рук человеческих. Здесь разумнее всего «было и стало», потому как простым описанием проделанных работ не передать то, как она зажила. Спасибо, от всей души огромнейшее спасибо тем, кто это сделал!
Еще одна ночь в Карпогорах за разговорами, бесконечными чашками чая в попытках вдвоем переосмыслить пройденный день. Чудесный день. 7 июля. С утра прощаюсь с Олей и выдвигаюсь в путь. Снова на левый берег, но уже гораздо дальше, чем Пиринемь - до туда, до куда дойдет дорога. Переправляюсь в Ясном, до ЖД переезда и в Шилегу, где снова спуск на берег - оттуда идет прекрасная дорога до Березника по самой кроме воды.
В Березниках (их два, малый и большой) кроме относительно известных церкви и часовни есть еще старый крест. Мне помогает его найти местная жительница - он на уклоне, за одним из домов в дальнем околе.
Церковь и часовню я помню по прошлому году, как и часовню в Шотогорке - как же радостно, что они еще стоят. С трудом нахожу выезд на старый зимник до Пиринеми - местные пугают, что два часа вчера ниву вытаскивали. Но в прошлом году он мне показался таким простеньким (лето 2011 было очень сухим), что я, не раздумывая, еду знакомой дорогой.
После Пиринеми дорога расширяется, выравнивается и превращается в хорошую круглогодичную трассу. В этих местах я первый раз и хочется запомнить каждый глоток воздуха, который здесь совершенно другой. Мобильная связь исчезает, и я остаюсь сама с собой, один на один. Шеймогоры, Чакола, Матвера, Высокая, Труфанова. В Чаколе - поздняя церковь. В Матвере, Труфановой, Печгоре и Почезерье - часовни. В Высокой - говорящее название - совершенно потрясающий вид на округу. Дорога то приближается к реке, то уходит вглубь берега - словно дразнясь. Здесь свой мир со своей невидимой стеной, ограждающей его от зла.
На ночлег встаю за Труфановой, на узкой полосе травы у широкого песчаного берега. Чистый песчаный пляж, зеркальная гладь реки, отражающая предрассветные сумерки и чернеющие на том берегу деревянные купола погоста. Что еще нужно для счастья?
8 июля. Не спеша завтракаю и собираюсь. Похолодало, а небо слегка затягивает серая завеса. Но план на сегодняшний день огромен, и отступать от него нельзя. Ёжуга, Вальтево, Чикинская...