val000
in
nad_suetoi
Протестантская Мистика. 3.
( Часть 1, часть 2, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7)
(Уистен Хью Оден, перевод Александра Ситницкого)
Видение Прекрасной Дамы
Объект видения может быть неорганическим - горы, реки, моря, или органическим - деревья, цветы, звери - но все это не человеческое, хотя создания человека тоже могут привидеться, как, например, строения. Иногда можно видеть образы человека, но в этом случае они неизменны, я думаю, люди, работающие в полях, прохожие, попрошайки или что - то в этом роде, те, с кем у вас нет личных отношений и о ком, следовательно, вы ничего не знаете. Главное в этом опыте переполняющая человека уверенность, что эти образы имеют подавляющую убедительность, и что в этом есть мистическое значение и возвышающая значимость, что существование и его самого во всей полноте им осознано и свято. И главная эмоция сродни невинному счастью, хотя это счастье может включать в себя, конечно, праведный трепет.
Мы ценим нечто или за мгновенное эстетическое чувственное наслаждение - этот цветок обладает приятным цветом, эта гора - уродлива или за ожидание удовольствий, - этот плод будет вкусным, а этот - отвратительным. В случае видения Прекрасной Дамы подобные различия между прекрасным и уродливым, полезным или неполезным исчезают. Поскольку постольку видение длится, Я «уничтожается», ибо его внимание полностью поглощено тем, что оно созерцает. Оно ничего не судит и ничего не желает, исключая акт причастия к тому, что Джеральд Мэнли Хопкинс называл «внутренним пейзажем».
Всяк смертный делает одно - похоже,
Живет внутри себя, и обитая сам.
Мы - это я, кричу я по слогам
- Мои дела есть я. Затем я тоже.
Иногда субъект говорит об этом чувстве причастности, как если бы он сам присутствовал в каждом объекте, а они в нем. У Вордсворта в « Разрушенной Хижине»:
…чувство, душа и форма
Сплавились в нем. Проглотили они
Его звериную суть. В них он жил
И ими он жил.
В своей книге «Мистицизм священный и профанический» Профессор Зенер называет этот сплав «пан- ин- геническим» или «все - в - одном, одно- во -всем » видением, полагая, что это определенный признак истинной мистики. Для него если слияния не происходит, то это не настоящий мистический опыт. Я думаю, что профессор Зенер ошибается. Пережившие Видение Бога христианские мистики иногда готовы сказать, что они сами стали Богом, во что, естественно, они сами не верят, но они пытаются описать, вероятно, состояние их сознания настолько переполненное присутствием Бога, что в нем не остается свободного уголка после беспристрастно наблюдаемого опыта. Истинный мистик, говорящий в «пан- ин- геническом» контексте, на самом деле не утверждает, что он стал деревом или дерево стало им. Ни один из них, к примеру, не был столь убедителен, как Ричард Джеффрис, кто действительно прибегая к этой терминологии , утверждал , что « в природе нет ничего человеческого». Он определённо мог сказать, что переживая видение, чувствовал, что способен вообразить, как входит в жизнь дерева, но ни в коем случае не реально, как и в случае заявления, что вхождение в жизнь другого человека, означает, что один перестал быть собой и стал тем, в кого вошёл.
Счастье, переживаемое истинным мистиком можно назвать невинным. Интерпретации Видения Прекрасной Дамы и даже язык, на котором видение описано, различны, конечно, в зависимости от верований испытавшего видение, но сам по себе опыт, вроде бы независим от конфессиональной принадлежности, хотя, и не в полной степени, я думаю, учитывая личность мистика или его культурную принадлежность. В нашей культуре многие получают мистический опыт различной степени интенсивности в детстве или отрочестве, в то время, как со взрослыми это случается редко. В так называемых примитивных культурах это может продолжаться дольше. Наблюдения африканских бушменов Полковником Ван Дер Постом подсказывают мне, что подобный опыт у них продолжается всю жизнь. Даже в нашей западной культуре, частота переживания мистического опыта разнится от места к месту. Есть наблюдения, что почти все случаи зафиксированы народами северной Европы, вклад стран Средиземноморья довольно мал, это значит, что фактически, хотя сам факт может и не иметь значения, все описания видений были сделаны людьми, воспитанными в протестантской вере. Мое собственное, весьма гипотетическое объяснение этому заключается в том, что в странах Средиземноморья индивидуальный опыт восприятия Природы, как сакрального, превращен в опыт социальный, и выражен институциональными культами, что характерно для этого региона, где поклоняются Мадонне или местным святым. Насколько возможно полностью охристианить в духе, то что политеично по форме, сказать трудно. И если я продолжаю сомневаться, то только потому, что я сам испытал огромное эстетическое наслаждение от того что получил от подобных культов и потому что ностальгирую по ним, находясь в странах, где таких культов нет.
Хотя Видение Прекрасной Дамы не обязательно прерогатива собственно Христианства, в нем нет ничего, что бы не соответствовало христианской вере в Бога, сотворившему материальную Вселенную из любви со всем его тварями, и нашедшему, что это хорошо - великолепие, благодаря которому эти твари способны к истиной мистике, лишь слабое подобие их собственного великолепия в глазах Бога. Ничто не может помешать тварям этим воспринимать мистический дар от Бога, пусть и не непосредственно. Гностики, для которых материя есть порождение дьявольского духа, видение, конечно, должно представляться, как посещение дьявольское, а монисту, кто полагает феноменальный мир иллюзией, мистический опыт вдвойне иллюзия, безобидная, может быть, но ее нужно разоблачить как можно скорее. Философу материалисту, для которого упоминание великолепия во славе не имеет никакого смысла, видение представляется галлюцинацией, возможно невротической природы, болезнью, которую надо объявить отклонением от нормы, ибо она может довести пациента до более опасных для него и общества заблуждений, каким является теизм. Когда такой непробиваемый атеист, как Ричард Джеффрис заявляет по поводу молитвы - « … я могу коснуться невыразимого бытия повыше, чем божество», тогда опасность одиноких прогулок по сельским тропам становится очевидной.
Верующие христиане, которые удостоились видения всегда были недвусмысленны в том, что они видели, а что нет. Вот Вордсворт:
Не ощущал он Бога, Лишь его дела.
Не мыслил. Мысль угасла в наслаждении.
Молитвы миг или хвалы не осквернен,
Он не молился, и хвалу не предлагал,
Его душа была благодареньем силе,
Его создавшей. Лишь блаженство и любовь.
А вот Джордж Макдональд:
«Я жил во всем, все вошло в меня и жило во мне. Познание всего было словно мгновенное познание жизни всех и моей, познание откуда она пришла и где мы были дома, было познанием, что мы все то что мы есть, потому что Иное есть то, чем является Он».
И спасибо Богу за это, не только за наслаждение сопутствующее этому, но еще и потому что это сберегает всех, когда даже Видение Бога не может защитить гностическую недооценку творения. Даже получив Видение Бога, христианин должен помнить то, что сказал Сузо:
«Быть творением божием не значит быть просто тварью, но сотворённость каждой твари уже потому благородней и более полезна, чем то, когда человек пребывает в Боге. Ибо что пользы камню или человеку или любому творению от статуса творения, кроме факта, что он вечно пребывает в Боге».
Для тех, кто никогда не был христианином или, по какой - либо причине потерял веру, сама невинность мистического опыта уже может быть событием ошибочным, Поскольку опыт этот не связан ни с интеллектом, ни с желанием, то интеллект всегда может неправильно понять опыт, а желание - оскорбить его. Интеллекту всякое творение может видеться как божество. Следовательно, анимизм, политеизм, идолы, магия и так называемые естественные религии, в которых творения не человеческие, включая, конечно, все физические и биологические элементы и силы, и которые человек разделяет с другими творениями, есть первичный источник силы и значения и потому важны человеку. Пантеизм, если обратиться к Гете и Гарди, на самом деле искушенная и чуткая форма гуманизма. Поскольку человек, пока что, и, насколько нам известно, единственная тварь в природе, наделенная сознанием, рассудком, волей и целью, Бог (или Богиня) единолично имманентен Природе, как необходимость, пока Он не сотворит новые виды, но под властью человека, ибо только человек может высказать свое желание или осуществить его. Человек может молиться идолу, но трудно представить, что можно молиться Его Имманентности, хотя почитать его человек может.
Другое искушение, более опасное в культуре, подобной нашей, чем это было в языческом мире, и поскольку в нашей культуре мистический опыт вероятно более редок и менее долгий, это идолизировать сам опыт, как summum bonnum ** , и потом проводить жизнь или в мрачных сожалениях о его прекращении, и таким образом впадая в состояние апатии, или прибегая к искусственным возбудителям, алкоголю и наркотикам, чтобы снова пережить видения и сделать их более длительными. Галлюциногенные наркотики пока еще, насколько нам известно, не вошли в обычай, но даже те, кто обычно ими пользуется, никогда и не употребляют их день за днем, годами. Когда это произойдет, а я уверен, что так и случится, то, подозреваю, закон убывающей доходности скажется, как и в случае более традиционных средств. Если же так случится, если каждому будет дано наслаждаться Видением Прекрасной Дамы, когда бы он ни захотел, последствия могут быть еще более серьезными. Суть мира, который приоткрывает Видение, в том, что только человек обитатель его и в мире этом он подданный, и постоянная индульгенция только увеличивает безразличие к существованию и нуждам других людей.
Видение величия Творения, как и все другие того же рода, накладывает обязанности на того, кто был достаточно счастлив получить его, обязанности самому ему творить дела достойные виденного, насколько его слабые возможности могут позволить. И многие слышали, и повиновались. Я вполне уверен, что это и есть первопричина всех подлинных работ в искусстве, думаю, и всех подлинных научных изобретений и открытий, ибо это есть чудо, которое, как сказал Платон, начало всякого рода философии.
* Оригинальный пост
Содержание
(Уистен Хью Оден, перевод Александра Ситницкого)
Видение Прекрасной Дамы
Объект видения может быть неорганическим - горы, реки, моря, или органическим - деревья, цветы, звери - но все это не человеческое, хотя создания человека тоже могут привидеться, как, например, строения. Иногда можно видеть образы человека, но в этом случае они неизменны, я думаю, люди, работающие в полях, прохожие, попрошайки или что - то в этом роде, те, с кем у вас нет личных отношений и о ком, следовательно, вы ничего не знаете. Главное в этом опыте переполняющая человека уверенность, что эти образы имеют подавляющую убедительность, и что в этом есть мистическое значение и возвышающая значимость, что существование и его самого во всей полноте им осознано и свято. И главная эмоция сродни невинному счастью, хотя это счастье может включать в себя, конечно, праведный трепет.
Мы ценим нечто или за мгновенное эстетическое чувственное наслаждение - этот цветок обладает приятным цветом, эта гора - уродлива или за ожидание удовольствий, - этот плод будет вкусным, а этот - отвратительным. В случае видения Прекрасной Дамы подобные различия между прекрасным и уродливым, полезным или неполезным исчезают. Поскольку постольку видение длится, Я «уничтожается», ибо его внимание полностью поглощено тем, что оно созерцает. Оно ничего не судит и ничего не желает, исключая акт причастия к тому, что Джеральд Мэнли Хопкинс называл «внутренним пейзажем».
Всяк смертный делает одно - похоже,
Живет внутри себя, и обитая сам.
Мы - это я, кричу я по слогам
- Мои дела есть я. Затем я тоже.
Иногда субъект говорит об этом чувстве причастности, как если бы он сам присутствовал в каждом объекте, а они в нем. У Вордсворта в « Разрушенной Хижине»:
…чувство, душа и форма
Сплавились в нем. Проглотили они
Его звериную суть. В них он жил
И ими он жил.
В своей книге «Мистицизм священный и профанический» Профессор Зенер называет этот сплав «пан- ин- геническим» или «все - в - одном, одно- во -всем » видением, полагая, что это определенный признак истинной мистики. Для него если слияния не происходит, то это не настоящий мистический опыт. Я думаю, что профессор Зенер ошибается. Пережившие Видение Бога христианские мистики иногда готовы сказать, что они сами стали Богом, во что, естественно, они сами не верят, но они пытаются описать, вероятно, состояние их сознания настолько переполненное присутствием Бога, что в нем не остается свободного уголка после беспристрастно наблюдаемого опыта. Истинный мистик, говорящий в «пан- ин- геническом» контексте, на самом деле не утверждает, что он стал деревом или дерево стало им. Ни один из них, к примеру, не был столь убедителен, как Ричард Джеффрис, кто действительно прибегая к этой терминологии , утверждал , что « в природе нет ничего человеческого». Он определённо мог сказать, что переживая видение, чувствовал, что способен вообразить, как входит в жизнь дерева, но ни в коем случае не реально, как и в случае заявления, что вхождение в жизнь другого человека, означает, что один перестал быть собой и стал тем, в кого вошёл.
Счастье, переживаемое истинным мистиком можно назвать невинным. Интерпретации Видения Прекрасной Дамы и даже язык, на котором видение описано, различны, конечно, в зависимости от верований испытавшего видение, но сам по себе опыт, вроде бы независим от конфессиональной принадлежности, хотя, и не в полной степени, я думаю, учитывая личность мистика или его культурную принадлежность. В нашей культуре многие получают мистический опыт различной степени интенсивности в детстве или отрочестве, в то время, как со взрослыми это случается редко. В так называемых примитивных культурах это может продолжаться дольше. Наблюдения африканских бушменов Полковником Ван Дер Постом подсказывают мне, что подобный опыт у них продолжается всю жизнь. Даже в нашей западной культуре, частота переживания мистического опыта разнится от места к месту. Есть наблюдения, что почти все случаи зафиксированы народами северной Европы, вклад стран Средиземноморья довольно мал, это значит, что фактически, хотя сам факт может и не иметь значения, все описания видений были сделаны людьми, воспитанными в протестантской вере. Мое собственное, весьма гипотетическое объяснение этому заключается в том, что в странах Средиземноморья индивидуальный опыт восприятия Природы, как сакрального, превращен в опыт социальный, и выражен институциональными культами, что характерно для этого региона, где поклоняются Мадонне или местным святым. Насколько возможно полностью охристианить в духе, то что политеично по форме, сказать трудно. И если я продолжаю сомневаться, то только потому, что я сам испытал огромное эстетическое наслаждение от того что получил от подобных культов и потому что ностальгирую по ним, находясь в странах, где таких культов нет.
Хотя Видение Прекрасной Дамы не обязательно прерогатива собственно Христианства, в нем нет ничего, что бы не соответствовало христианской вере в Бога, сотворившему материальную Вселенную из любви со всем его тварями, и нашедшему, что это хорошо - великолепие, благодаря которому эти твари способны к истиной мистике, лишь слабое подобие их собственного великолепия в глазах Бога. Ничто не может помешать тварям этим воспринимать мистический дар от Бога, пусть и не непосредственно. Гностики, для которых материя есть порождение дьявольского духа, видение, конечно, должно представляться, как посещение дьявольское, а монисту, кто полагает феноменальный мир иллюзией, мистический опыт вдвойне иллюзия, безобидная, может быть, но ее нужно разоблачить как можно скорее. Философу материалисту, для которого упоминание великолепия во славе не имеет никакого смысла, видение представляется галлюцинацией, возможно невротической природы, болезнью, которую надо объявить отклонением от нормы, ибо она может довести пациента до более опасных для него и общества заблуждений, каким является теизм. Когда такой непробиваемый атеист, как Ричард Джеффрис заявляет по поводу молитвы - « … я могу коснуться невыразимого бытия повыше, чем божество», тогда опасность одиноких прогулок по сельским тропам становится очевидной.
Верующие христиане, которые удостоились видения всегда были недвусмысленны в том, что они видели, а что нет. Вот Вордсворт:
Не ощущал он Бога, Лишь его дела.
Не мыслил. Мысль угасла в наслаждении.
Молитвы миг или хвалы не осквернен,
Он не молился, и хвалу не предлагал,
Его душа была благодареньем силе,
Его создавшей. Лишь блаженство и любовь.
А вот Джордж Макдональд:
«Я жил во всем, все вошло в меня и жило во мне. Познание всего было словно мгновенное познание жизни всех и моей, познание откуда она пришла и где мы были дома, было познанием, что мы все то что мы есть, потому что Иное есть то, чем является Он».
И спасибо Богу за это, не только за наслаждение сопутствующее этому, но еще и потому что это сберегает всех, когда даже Видение Бога не может защитить гностическую недооценку творения. Даже получив Видение Бога, христианин должен помнить то, что сказал Сузо:
«Быть творением божием не значит быть просто тварью, но сотворённость каждой твари уже потому благородней и более полезна, чем то, когда человек пребывает в Боге. Ибо что пользы камню или человеку или любому творению от статуса творения, кроме факта, что он вечно пребывает в Боге».
Для тех, кто никогда не был христианином или, по какой - либо причине потерял веру, сама невинность мистического опыта уже может быть событием ошибочным, Поскольку опыт этот не связан ни с интеллектом, ни с желанием, то интеллект всегда может неправильно понять опыт, а желание - оскорбить его. Интеллекту всякое творение может видеться как божество. Следовательно, анимизм, политеизм, идолы, магия и так называемые естественные религии, в которых творения не человеческие, включая, конечно, все физические и биологические элементы и силы, и которые человек разделяет с другими творениями, есть первичный источник силы и значения и потому важны человеку. Пантеизм, если обратиться к Гете и Гарди, на самом деле искушенная и чуткая форма гуманизма. Поскольку человек, пока что, и, насколько нам известно, единственная тварь в природе, наделенная сознанием, рассудком, волей и целью, Бог (или Богиня) единолично имманентен Природе, как необходимость, пока Он не сотворит новые виды, но под властью человека, ибо только человек может высказать свое желание или осуществить его. Человек может молиться идолу, но трудно представить, что можно молиться Его Имманентности, хотя почитать его человек может.
Другое искушение, более опасное в культуре, подобной нашей, чем это было в языческом мире, и поскольку в нашей культуре мистический опыт вероятно более редок и менее долгий, это идолизировать сам опыт, как summum bonnum ** , и потом проводить жизнь или в мрачных сожалениях о его прекращении, и таким образом впадая в состояние апатии, или прибегая к искусственным возбудителям, алкоголю и наркотикам, чтобы снова пережить видения и сделать их более длительными. Галлюциногенные наркотики пока еще, насколько нам известно, не вошли в обычай, но даже те, кто обычно ими пользуется, никогда и не употребляют их день за днем, годами. Когда это произойдет, а я уверен, что так и случится, то, подозреваю, закон убывающей доходности скажется, как и в случае более традиционных средств. Если же так случится, если каждому будет дано наслаждаться Видением Прекрасной Дамы, когда бы он ни захотел, последствия могут быть еще более серьезными. Суть мира, который приоткрывает Видение, в том, что только человек обитатель его и в мире этом он подданный, и постоянная индульгенция только увеличивает безразличие к существованию и нуждам других людей.
Видение величия Творения, как и все другие того же рода, накладывает обязанности на того, кто был достаточно счастлив получить его, обязанности самому ему творить дела достойные виденного, насколько его слабые возможности могут позволить. И многие слышали, и повиновались. Я вполне уверен, что это и есть первопричина всех подлинных работ в искусстве, думаю, и всех подлинных научных изобретений и открытий, ибо это есть чудо, которое, как сказал Платон, начало всякого рода философии.
* Оригинальный пост
Содержание