val000
in
nad_suetoi
Остатки языческих обрядов в Белоруссии
От val000
(Записки виленского этнографа Л. Киркора, 1839 г., переложение на современный русский Валерия Аллина)
Купала
Вечером, накануне праздника святого Иоанна, крестьяне вбивают большой кол, обкладывают его соломой, а на верху привязывают сноп. Это называется у них Купала. В сумерки зажигают его, и вдруг множество поселян, наряженных в праздничные одежды, собираются к огню, неся березовые прутья. Эти прутья они бросают в огонь, приговаривая: «Чтобы мой лён был так высок, как эта хворостина!». Некоторые ещё прежде, чем бросят их, три раза оббегают вокруг костра. Женщины и молодые мужчины поют:
«Купала на Ивана,
Где Купала ночевала?
Купала на Ивана,
Купала на Ивана,
Что Купала ела» и т. д.
Когда костёр истлеет до половины, молодые парни прыгают через огонь; женатые же и вдовцы лишаются этой чести; женщины приносят вареники, сделанные из гречневой муки и едят их.
Потом следует пляска у костра, огонь которого беспрестанно поддерживается новым хворостом и соломой. В эту торжественную для них ночь крестьяне не оставляют лошадей в поле, но запирают в стойла. Они боятся, чтобы ведьмы не взяли их ехать в Киев, потому что в эту ночь, по их словам, ведьмы слетаются там на Лысой горе. Это мнение распространено не только между крестьянами, но и между многими Белорусскими помещиками.
На воротах, где заперты лошади, вешают освященную восковую свечу, и, говорят, ведьма всегда её грызёт, желая очистить себе путь к лошадям. Женщины употребляют это же средство (прим. освященную свечу) для сохранения у коров молока, которое ведьмы, вероятно для ужина, в эту ночь отнимают, и до такой степени, что корова, которую сосала ведьма, уже по крайней мере, целый год не даст молока.
Если спросить у Белорусского крестьянина, кто был этот Купала, которого они так славят, он скажет вам: «А я знаю? Мы делаем это, как и наши предки делали."
В таком виде сохранилось празднество древних славян: они когда-то так же праздновали день Купалы, бога плодов земных, принадлежавшего к разряду высших богов. Предки наши, в начале жатвы всегда приносили ему жертвы, для чего на поле разжигали большие костры. Юноши и девицы, украшенные венками, пели и плясали вокруг этих огней, прыгали через них и так же перегоняли свои стада, спасая их от лесных духов.
Праздник русалок
У белорусов есть поверье, что маленькие дети, умершие некрещёными, превращаются в русалок и живут в рощах, качаясь на ветвях деревьев. Завидев прохожего, они обыкновенно кричат ему: «Иди к нам на качели, будем качаться!». Но горе тому, кто, поверив этим приглашениям, осмелится навестить их: несчастного найдут изуродованным и растерзанным. Коварные русалки защекотят его до смерти. Правда, есть средство спасения от них: прохожему стоит только показать что-нибудь стальное, и Русалки тотчас убегают, подобно змее от медуницы (прим. трава, отпугивающая змей).
Несколько лет назад, говорят трусливые земледельцы, ещё являлись русалки: это случалось обыкновенно около Троицына дня. Они жили на деревьях около дорог: связывали ветви и качались на них. Теперь уже они исчезли, и вероятно никогда не покажутся, потому что священники их прокляли. Однако ж суеверная сельская молодёжь в Белоруссии и теперь ещё на Троицын день боится ходить в рощи, а если и отваживается, то не иначе, как толпою.
Русалки считаются у них недобрыми духами, и белорусские крестьяне, от Троицына дня до следующей недели, не смеют ни ставить новый забор, ни строить новую борону, потому что разгневанные русалки выместят злость свою на коровах и лошадях. Прочие работы позволяются.
Праздник русалок начинается на второй день Троицы. Селяне и селянки идут в рощу: здесь девушки на ветвях деревьев свивают венки. Каждая свивает их столько, сколько имеет близких людей. При этом все поют:
«Русалочки,
Земляночки,
На дуб лезли,
Кору грызли,
Свалились,
Побились,
Троица!"
Кончив вить венки, составляют хоровод, пляшут под звук скрипки, и поют:
«Мы веночки завили,
Водочки попили
И яичницу поели!"
После этого незамужние обмениваются кольцами в знак дружбы. Потом старшая женщина садится на землю, берёт пук крапивы, привязанный к шесту и притворяется дремлющею за прялкой; остальные взявшись за руки, скачут около неё и поют песни. Сидящая женщина стремительно вскакивает, делает страшные прыжки, и сечёт их крапивой по рукам. Те с хохотом рассыпаются. Мужчины в игре не участвуют, оставаясь праздными зрителями.
Так заканчивается «свивание венков». В следующее воскресенье, селяне собираются осматривать и развивать их. Те венки, что не изменились и не засохли, предвещают долгую жизнь людям, на чьё имя они завивались. Теперь их развивают с песней:
«На Троицу мы венки вили
На разгары (прим. так называется эта неделя) развиваем» и т. д.
Засохшие венки бросают в воду: если они плавают, то это предвещает по крайней мере ещё год жизни, а если тонут, то нужно ожидать скорой смерти. Это, по их словам, истина, утверждённая веками.
(Из «Опыты в русской словесности», Вильна, 1839 г.)
* Оригинальный пост
Содержание
(Записки виленского этнографа Л. Киркора, 1839 г., переложение на современный русский Валерия Аллина)
Купала
Вечером, накануне праздника святого Иоанна, крестьяне вбивают большой кол, обкладывают его соломой, а на верху привязывают сноп. Это называется у них Купала. В сумерки зажигают его, и вдруг множество поселян, наряженных в праздничные одежды, собираются к огню, неся березовые прутья. Эти прутья они бросают в огонь, приговаривая: «Чтобы мой лён был так высок, как эта хворостина!». Некоторые ещё прежде, чем бросят их, три раза оббегают вокруг костра. Женщины и молодые мужчины поют:
«Купала на Ивана,
Где Купала ночевала?
Купала на Ивана,
Купала на Ивана,
Что Купала ела» и т. д.
Когда костёр истлеет до половины, молодые парни прыгают через огонь; женатые же и вдовцы лишаются этой чести; женщины приносят вареники, сделанные из гречневой муки и едят их.
Потом следует пляска у костра, огонь которого беспрестанно поддерживается новым хворостом и соломой. В эту торжественную для них ночь крестьяне не оставляют лошадей в поле, но запирают в стойла. Они боятся, чтобы ведьмы не взяли их ехать в Киев, потому что в эту ночь, по их словам, ведьмы слетаются там на Лысой горе. Это мнение распространено не только между крестьянами, но и между многими Белорусскими помещиками.
На воротах, где заперты лошади, вешают освященную восковую свечу, и, говорят, ведьма всегда её грызёт, желая очистить себе путь к лошадям. Женщины употребляют это же средство (прим. освященную свечу) для сохранения у коров молока, которое ведьмы, вероятно для ужина, в эту ночь отнимают, и до такой степени, что корова, которую сосала ведьма, уже по крайней мере, целый год не даст молока.
Если спросить у Белорусского крестьянина, кто был этот Купала, которого они так славят, он скажет вам: «А я знаю? Мы делаем это, как и наши предки делали."
В таком виде сохранилось празднество древних славян: они когда-то так же праздновали день Купалы, бога плодов земных, принадлежавшего к разряду высших богов. Предки наши, в начале жатвы всегда приносили ему жертвы, для чего на поле разжигали большие костры. Юноши и девицы, украшенные венками, пели и плясали вокруг этих огней, прыгали через них и так же перегоняли свои стада, спасая их от лесных духов.
Праздник русалок
У белорусов есть поверье, что маленькие дети, умершие некрещёными, превращаются в русалок и живут в рощах, качаясь на ветвях деревьев. Завидев прохожего, они обыкновенно кричат ему: «Иди к нам на качели, будем качаться!». Но горе тому, кто, поверив этим приглашениям, осмелится навестить их: несчастного найдут изуродованным и растерзанным. Коварные русалки защекотят его до смерти. Правда, есть средство спасения от них: прохожему стоит только показать что-нибудь стальное, и Русалки тотчас убегают, подобно змее от медуницы (прим. трава, отпугивающая змей).
Несколько лет назад, говорят трусливые земледельцы, ещё являлись русалки: это случалось обыкновенно около Троицына дня. Они жили на деревьях около дорог: связывали ветви и качались на них. Теперь уже они исчезли, и вероятно никогда не покажутся, потому что священники их прокляли. Однако ж суеверная сельская молодёжь в Белоруссии и теперь ещё на Троицын день боится ходить в рощи, а если и отваживается, то не иначе, как толпою.
Русалки считаются у них недобрыми духами, и белорусские крестьяне, от Троицына дня до следующей недели, не смеют ни ставить новый забор, ни строить новую борону, потому что разгневанные русалки выместят злость свою на коровах и лошадях. Прочие работы позволяются.
Праздник русалок начинается на второй день Троицы. Селяне и селянки идут в рощу: здесь девушки на ветвях деревьев свивают венки. Каждая свивает их столько, сколько имеет близких людей. При этом все поют:
«Русалочки,
Земляночки,
На дуб лезли,
Кору грызли,
Свалились,
Побились,
Троица!"
Кончив вить венки, составляют хоровод, пляшут под звук скрипки, и поют:
«Мы веночки завили,
Водочки попили
И яичницу поели!"
После этого незамужние обмениваются кольцами в знак дружбы. Потом старшая женщина садится на землю, берёт пук крапивы, привязанный к шесту и притворяется дремлющею за прялкой; остальные взявшись за руки, скачут около неё и поют песни. Сидящая женщина стремительно вскакивает, делает страшные прыжки, и сечёт их крапивой по рукам. Те с хохотом рассыпаются. Мужчины в игре не участвуют, оставаясь праздными зрителями.
Так заканчивается «свивание венков». В следующее воскресенье, селяне собираются осматривать и развивать их. Те венки, что не изменились и не засохли, предвещают долгую жизнь людям, на чьё имя они завивались. Теперь их развивают с песней:
«На Троицу мы венки вили
На разгары (прим. так называется эта неделя) развиваем» и т. д.
Засохшие венки бросают в воду: если они плавают, то это предвещает по крайней мере ещё год жизни, а если тонут, то нужно ожидать скорой смерти. Это, по их словам, истина, утверждённая веками.
(Из «Опыты в русской словесности», Вильна, 1839 г.)
* Оригинальный пост
Содержание