О Международном дне защиты детей...
Кстати, в босоногом детстве, когда впереди была вся, непременно счастливая, жизнь, День защиты детей я считал своим профессиональным праздником. Но желания выпить по этому поводу почему-то не возникало. А сейчас требовать за дежурство праздничную оплату в голову не приходит, потому как практически вся, непременно счастливая жизнь уже прожита и ты знаешь, чего от нее лучше не ждать...
Вначале было Слово. И Слово было от самого страшного раздела учебника по акушорству. И Слово было - эклампсия (между прочим, красивое женское имя - Эклампсия; например, Эклампсия Иннокентьевна вполне себе звучит). Красивая такая эклампсия, классическая. С потерей сознания, судорогами и прочим. Приводящим к смерти женщины и плода.
- Извини, дружище. Но я давно играю в суровую мужскую игру - медицинскую сортировку и именно она распределяет приоритеты спасения. Спасать я буду женщину, а тебе - как повезет. «Я» - потому что именно я здесь солист до твоего извлечения, остальные на подпевке, хотя им кажется, что они тоже поют. При иных раскладах плохо будет всем, включая меня и это без вариантов. - Это такой не дословный монолог для средней черепной ямки, не дословный потому, что обсценная лексика, из которой, собственно, он (монолог) и состоял, по ряду причин опущена.
Кило двести. Но заорал. А там как педиатры. И как карта ляжет...
А потом, через два раза на третий, но еще в День защиты детей, было еще одно Слово - гипоксия (тоже красивое женское имя - Гипоксия; например, Гипоксия Арнольдовна звучит не менее, чем вполне себе). Тут время было, и анестезия была спинальная, а вот суеты не было вовсе, ибо бегающий полковник в мирное время вызывает смех, а в военное - панику. Извлекли мальчонку. Подошел посмотреть к детскому столику. Потом отошел.
- Романыч, как ребенок? - Это одна из операторов проявляет нездоровый интерес.
Я грустно и отрицательно покачал головой.
- А что не так? - Это они уже в два голоса с молодой мамашей. Мамаша еще и шею чуть не вывернула, пытаясь посмотреть в сторону педиатров.
- Пиписька маленькая. - Это я отвечаю. В трагической тональности.
- Чего это маленькая? Нормальная! - Это мамаша, которой уже показали ребенка. В возмущенной тональности.
- Мадам, не расстраивайтесь. Во-первых у всех свои критерии оценки. А во-вторых - маленькой пипиське легче стоять. - Тональность была философической.
Вместо морали: Зато я теперь знаю от чего детей защищать надо. Они первыми по чужим долгам платят...
Вначале было Слово. И Слово было от самого страшного раздела учебника по акушорству. И Слово было - эклампсия (между прочим, красивое женское имя - Эклампсия; например, Эклампсия Иннокентьевна вполне себе звучит). Красивая такая эклампсия, классическая. С потерей сознания, судорогами и прочим. Приводящим к смерти женщины и плода.
- Извини, дружище. Но я давно играю в суровую мужскую игру - медицинскую сортировку и именно она распределяет приоритеты спасения. Спасать я буду женщину, а тебе - как повезет. «Я» - потому что именно я здесь солист до твоего извлечения, остальные на подпевке, хотя им кажется, что они тоже поют. При иных раскладах плохо будет всем, включая меня и это без вариантов. - Это такой не дословный монолог для средней черепной ямки, не дословный потому, что обсценная лексика, из которой, собственно, он (монолог) и состоял, по ряду причин опущена.
Кило двести. Но заорал. А там как педиатры. И как карта ляжет...
А потом, через два раза на третий, но еще в День защиты детей, было еще одно Слово - гипоксия (тоже красивое женское имя - Гипоксия; например, Гипоксия Арнольдовна звучит не менее, чем вполне себе). Тут время было, и анестезия была спинальная, а вот суеты не было вовсе, ибо бегающий полковник в мирное время вызывает смех, а в военное - панику. Извлекли мальчонку. Подошел посмотреть к детскому столику. Потом отошел.
- Романыч, как ребенок? - Это одна из операторов проявляет нездоровый интерес.
Я грустно и отрицательно покачал головой.
- А что не так? - Это они уже в два голоса с молодой мамашей. Мамаша еще и шею чуть не вывернула, пытаясь посмотреть в сторону педиатров.
- Пиписька маленькая. - Это я отвечаю. В трагической тональности.
- Чего это маленькая? Нормальная! - Это мамаша, которой уже показали ребенка. В возмущенной тональности.
- Мадам, не расстраивайтесь. Во-первых у всех свои критерии оценки. А во-вторых - маленькой пипиське легче стоять. - Тональность была философической.
Вместо морали: Зато я теперь знаю от чего детей защищать надо. Они первыми по чужим долгам платят...