Орехово-Зуево
В июле я была в Москве, и мы с мамой съездили на денек на ее родину в Орехово-Зуево. Мама там жила до поступления в университет, а последний раз была в 1977 году. А я вообще не была никогда.
Мама с родителями и братом жила на главной улице - улице Ленина - в комнате в коммуналке на первом этаже. Вот их дом - тогда, видимо, практически новый:
Второе окно слева от входа в подъезд:
Перед домом был большой сквер (сейчас его нет), а вместо этой детской площадки был просто пятачок земли - там ребята постарше играли в лапту, а маленькая мама глазела на них из своего окошка.
Дом был рядом с Горсоветом, вот он. Сейчас администрация города находится в другом месте, а это здание потихоньку разрушается.
Напротив через улицу - Главпочтамт. Тут работала мамина мама, а мама к ней приходила и сидела у нее за стойкой. Стойки были дубовые - как на московском Главпочтамте (сейчас обычные пластиковые). Во время войны, в особенно холодные дни, начальник пускал их с мамой и братом переночевать на втором этаже (хотя это, наверное было запрещено - все-таки почта, важный объект).
Когда началась война, маме было шесть лет, а ее брату - моему дяде Юре - девять. Отец до войны работал на заводе Карболит, а в 41-м ушел в ополчение и в ноябре погиб. Мама рассказывала, что они ходили его провожать на фронт, а когда возвращались, то вдруг загудели все фабрики - на прощание. Было это неожиданно и поэтому очень страшно.
Бывшая крутильно-ниточная фабрика - одна из многих фабрик Орехово-Зуева:
Дед, когда уходил на фронт, сказал бабушке не эвакуироваться - он был родом из деревни под Орехово, там были родственники, хозяйство. Даже несмотря на то, что бабушка была членом партии, решили, что так будет лучше. Хотя соседка и кричала в запале коммунальной свары: "Я тебя первую сдам, когда немцы придут!"
Во время войны было голодно, но иногда удавалось получить талоны для детей в столовую - тогда туда шли в любой мороз. На обед был суп, биточки из перловки, политые киселем, и компот. И еще два кусочка хлеба. Хлеб несли домой. Самое острое переживание - будет ли перед столовой дежурить мальчишка из шпаны, который отнимал хлеб. Если да, то Юра его старался отвлечь, а мама, забрав весь хлеб, убегала. Иногда получалось, иногда нет. Вот эта бывшая столовая:
В столовую надо было идти мимо хлебозавода - оттуда шел дурманящий хлебный запах. Сейчас запаха нет, работает ли хлебозавод, мы не поняли.
Денег всегда не хватало, так что во время войны переехали в меньшую комнату (с доплатой) - с первого этажа на последний.
Комната (угловая на пятом этаже) больше не смотрела во двор, но и у мамы появились развлечения получше, чем глазеть в окошко.
У подружки был велосипед - учились кататься на пятачке у дома. Ходили купаться на Клязьму. Сейчас там вот так - мама сказала, что это джунгли по сравнению с тем, как было.
Зимой катались с берега на лыжах - одних на четверых. А еще у мамы были коньки - отдали московские родственники - правда, почему-то оба конька были на одну ногу :)
А это городской парк - по вечерам там была танцплощадка:
А вот школа, где мама училась последние три года - после семилетки. Красивое здание, но совершенно заброшенное и пустое.
Я подергала дверь, и вдруг она открылась. Вышел дядька и стал говорить, что "теперь тут церковь, батюшка служит на втором этаже, приходите каждую субботу с 8 утра…". В ответ на все наши вопросы - давно ли школа закрыта, нельзя ли зайти внутрь и т.д. - крутил эту свою шарманку, и даже то, что мама здесь училась, его никак не заинтересовало. В общем, обошли мы школу снаружи, и оказалось, что у нее, действительно, есть пристройка в виде церкви! О которой мама знать не знала и ведать не ведала. Школу строили еще при Морозове, так что наличие церкви, в общем-то, естественно. А в мамино время она, наверное, была заколочена или использовалась как склад. Так или иначе, мы успокоились, что церковь все же в церкви, а не где-нибудь в бывшем кабинете естествознания.
Еще одно здание той же эпохи - "бывшая семьдесят девятая казарма". Конкретно в этой был мамин детский сад, но вообще в таких "бывших казармах" жили - в комнатах с коридорной системой (по сравнению с этим мамина комуналка в центре города была, видимо, очень даже неплоха).
А вот одна из городских достопримечательностей - театр. Или, как он тут называется, "зимний театр". Построен во времена Морозова архитектором из мастерской Шехтеля. Это фасад, сбоку вид более монументальный, но на бок красной краски не хватило, так что там он местами желтый. Шехтель был бы не очень доволен, я думаю.
Памятник морозовской стачке и литейно-механический завод, похожий зияющими оконными проемами на Колизей.
В целом мне показалось, что историческая часть города разрушена и заброшена больше, чем могла бы быть. В то же время всякие торговые центры недавней постройки и прочие символы победившего капитализма предсказуемо цветут пышным цветом. И, наконец, в самом центре города нас неожиданно встретил вот такой привет из восьмидесятых:
Мы гуляли целый день, и мне было дико интересно. А мама разглядывала женщин своего возраста и пыталась определить по их лицам, не дружили ли они 70 лет назад...
Мама с родителями и братом жила на главной улице - улице Ленина - в комнате в коммуналке на первом этаже. Вот их дом - тогда, видимо, практически новый:
Второе окно слева от входа в подъезд:
Перед домом был большой сквер (сейчас его нет), а вместо этой детской площадки был просто пятачок земли - там ребята постарше играли в лапту, а маленькая мама глазела на них из своего окошка.
Дом был рядом с Горсоветом, вот он. Сейчас администрация города находится в другом месте, а это здание потихоньку разрушается.
Напротив через улицу - Главпочтамт. Тут работала мамина мама, а мама к ней приходила и сидела у нее за стойкой. Стойки были дубовые - как на московском Главпочтамте (сейчас обычные пластиковые). Во время войны, в особенно холодные дни, начальник пускал их с мамой и братом переночевать на втором этаже (хотя это, наверное было запрещено - все-таки почта, важный объект).
Когда началась война, маме было шесть лет, а ее брату - моему дяде Юре - девять. Отец до войны работал на заводе Карболит, а в 41-м ушел в ополчение и в ноябре погиб. Мама рассказывала, что они ходили его провожать на фронт, а когда возвращались, то вдруг загудели все фабрики - на прощание. Было это неожиданно и поэтому очень страшно.
Бывшая крутильно-ниточная фабрика - одна из многих фабрик Орехово-Зуева:
Дед, когда уходил на фронт, сказал бабушке не эвакуироваться - он был родом из деревни под Орехово, там были родственники, хозяйство. Даже несмотря на то, что бабушка была членом партии, решили, что так будет лучше. Хотя соседка и кричала в запале коммунальной свары: "Я тебя первую сдам, когда немцы придут!"
Во время войны было голодно, но иногда удавалось получить талоны для детей в столовую - тогда туда шли в любой мороз. На обед был суп, биточки из перловки, политые киселем, и компот. И еще два кусочка хлеба. Хлеб несли домой. Самое острое переживание - будет ли перед столовой дежурить мальчишка из шпаны, который отнимал хлеб. Если да, то Юра его старался отвлечь, а мама, забрав весь хлеб, убегала. Иногда получалось, иногда нет. Вот эта бывшая столовая:
В столовую надо было идти мимо хлебозавода - оттуда шел дурманящий хлебный запах. Сейчас запаха нет, работает ли хлебозавод, мы не поняли.
Денег всегда не хватало, так что во время войны переехали в меньшую комнату (с доплатой) - с первого этажа на последний.
Комната (угловая на пятом этаже) больше не смотрела во двор, но и у мамы появились развлечения получше, чем глазеть в окошко.
У подружки был велосипед - учились кататься на пятачке у дома. Ходили купаться на Клязьму. Сейчас там вот так - мама сказала, что это джунгли по сравнению с тем, как было.
Зимой катались с берега на лыжах - одних на четверых. А еще у мамы были коньки - отдали московские родственники - правда, почему-то оба конька были на одну ногу :)
А это городской парк - по вечерам там была танцплощадка:
А вот школа, где мама училась последние три года - после семилетки. Красивое здание, но совершенно заброшенное и пустое.
Я подергала дверь, и вдруг она открылась. Вышел дядька и стал говорить, что "теперь тут церковь, батюшка служит на втором этаже, приходите каждую субботу с 8 утра…". В ответ на все наши вопросы - давно ли школа закрыта, нельзя ли зайти внутрь и т.д. - крутил эту свою шарманку, и даже то, что мама здесь училась, его никак не заинтересовало. В общем, обошли мы школу снаружи, и оказалось, что у нее, действительно, есть пристройка в виде церкви! О которой мама знать не знала и ведать не ведала. Школу строили еще при Морозове, так что наличие церкви, в общем-то, естественно. А в мамино время она, наверное, была заколочена или использовалась как склад. Так или иначе, мы успокоились, что церковь все же в церкви, а не где-нибудь в бывшем кабинете естествознания.
Еще одно здание той же эпохи - "бывшая семьдесят девятая казарма". Конкретно в этой был мамин детский сад, но вообще в таких "бывших казармах" жили - в комнатах с коридорной системой (по сравнению с этим мамина комуналка в центре города была, видимо, очень даже неплоха).
А вот одна из городских достопримечательностей - театр. Или, как он тут называется, "зимний театр". Построен во времена Морозова архитектором из мастерской Шехтеля. Это фасад, сбоку вид более монументальный, но на бок красной краски не хватило, так что там он местами желтый. Шехтель был бы не очень доволен, я думаю.
Памятник морозовской стачке и литейно-механический завод, похожий зияющими оконными проемами на Колизей.
В целом мне показалось, что историческая часть города разрушена и заброшена больше, чем могла бы быть. В то же время всякие торговые центры недавней постройки и прочие символы победившего капитализма предсказуемо цветут пышным цветом. И, наконец, в самом центре города нас неожиданно встретил вот такой привет из восьмидесятых:
Мы гуляли целый день, и мне было дико интересно. А мама разглядывала женщин своего возраста и пыталась определить по их лицам, не дружили ли они 70 лет назад...