Отчет о посещении Исторички: "Омское дело".
(мда, с головой явно плохо. Мало того, что я по ошибке стерла только что написанный пост, я еще и потеряла, как выяснилось, две тысячи рублей).
В общем, книжки. Для начала сегодня я постараюсь успеть рассказать про несколько книжек не про декабристов. И если первая еще косвенно связана с декабристами, то дальше будет уже про более поздние времена.
Итак.
А.С.Нагаев. "Омское дело. 1832-1833". Красноярск, 1991 год.
Для тех, кто не в курсе, о чем вообще идет речь: так называемое "омское дело" - заговор польских ссыльных (в основном Ноябрьских повстанцев - но, как увидим ниже, не только), возникший в начале 1830-х годов в Западной Сибири для организации массового восстания и побега ссыльных. Мероприятие это было разветвленное, основные группы заговорщиков сложились в Омске и Тобольске, по конфирмации военным судом в Омске было осуждено 42 человека - и еще некоторое количество заговорщиков в разных местах.
Книга издана в 1991 году (написана, вероятно, немного раньше) сибирским историком, на материалах подлинных военно-судных дел, сохранившихся в местных архивах: всего 15 томов судопроизводства в Омске и еще несколько других следственных дел. Начало девяностых годов - переходный период историографии: еще есть цитаты из Ленина и некоторое количество советских штампов ("дворянские революционеры", "реакционные магнаты" и проч.), но уже можно, к примеру, без стеснения писать о том, что один из главных персонажей - бывший ксендз. К сожалению, сама книга, хотя и написана на богатейшем архивном материале, не очень хорошо структурирована: повествование неровное, рваное, действие все время перескакивает во времени и пространстве (то Омск, то Тобольск, то Екатеринбург, то до ареста, то после ареста) - в итоге сложновато понять общую последовательность сюжета. Но, несмотря на некоторые недостатки, читается в целом как захватывающий детектив... уж очень сюжет интересный. Помимо прочего, поражает количество неожиданных кросс-связей... в частности...
... да, в частности, в числе главных фигурантов дела имеются... хорошо знакомые любому специалисту по истории декабристов граф Петр Мошинский и подполковник Северин Крыжановский. Собственно, они - члены Польского Патриотического общества, осуждены и сосланы в Сибирь за то, что участвовали в переговорах с Южным обществом декабристов. И вот эти непотопляемые пароходы вновь всплывают в Тобольске в качестве едва ли не организационного центра нового заговора. Причем забавно: явно замешанному Мошинскому удается практически ускользнуть, и еще до начала решающих событий в Омске Мошинский по индивидуальной амнистии выезжает из Сибири обратно на родину в Украину. Как выясняется впоследствии, гражданская администрация в Тобольске (у которой Мошинский пользуется влиянием и уважением - а среди этой администрации, между прочим, гражданский губернатор Тобольской губернии сосланный без лишения дворянства бывший декабрист Александр Муравьев), потакая ссыльным, препятствует обыску у них по доносу. В итоге, когда впоследствии обыск все-таки проводят, они успевают уничтожить все улики.
Следствию постфактум не удается доказать связи Мошинского с группой заговорщиков в Омске - и он отделывается новым тайным надзором, через несколько лет выезжает за границу и... и в 1848 году оказывается в числе руководителей Краковского восстания! :)
Но с ним потом все было хорошо, и он прожил долгую жизнь (умер в 1879 году). Далее, я пересказываю Натали эту историю, мы совместно удивляемся и говорим в числе прочего: "там, небось, потом еще и детки...тоже куда-нибудь вляпались". И что вы думаете? Открываю я навскидку хорошо известную книгу под названием "Алфавит декабристов", на странице "Мошинский Петр", читаю в числе прочего: "... сын Эммануэль, участник восстания 1863 года, погиб в бою под Меховым..."
Гвозди бы делать из этих людей!
(Трагичнее сложилась судьба Северина Крыжановского. Собственно, в описываемый период Тобольске он находится незаконно - ему разрешено приехать из Ишима в Тобольск на лечение, где он зависает надолго - а местная администрация опять-таки смотрит на это сквозь пальцы - под новый суд он не попал, но через несколько лет его парализовало и он вскоре умер в Сибири, практически потеряв рассудок).
И еще знакомые все лица. Вильгельм Головинский, старший брат Павла Головинского, члена Общества Соединенных славян, друга Петра Борисова. Я в прошлый раз ошибочно написала, что умер на пересылке. Нет, доехал до Сибири, связан с Омскими заговорщиками, повторно осужден в каторжные работы. Покончил с собой.
Привлечены по Омскому делу братья Феликс и Карл Ордынские - участники Общества военных друзей (они в солдатах в сибирских гарнизонах, в то время как другие "военные друзья" - Рукевич, Игельстром и Вегелин - в Петровском заводе вместе с декабристами). Совсем неожиданно - бывший подпоручик Черниговского полка Войнилович. В качестве переводчика с польского на русский (или наоборот). Слухи, сплетни, доносы. По доносу фигурирует небезызвестный Горский. Непосредственная связь с декабристами не доказана, но группа заговорщиков в Бухтарминской крепости "рассчитывала на помощь бывшего ссыльного подполковника Муравьева" (бедный Матюша, за что же его так?), а восстание в Восточной Сибири должен был возглавить "государственный преступник Якубович".
Вообще же размах замыслов заговорщиков поражает воображение (Зерентуйский заговор на этом фоне как-то скромненько выглядит). Ну и, разумеется, закончилось все печально. Пять человек (в том числе бывший священник) забиты насмерть шпицрутенами, один умер во время следствия. Трое ухитряются бежать прямо во время следствия, их ловят, двое погибли во время экзекуции, один после пяти тысяч шпицрутенов выжил (он сам врач), отправлен в Акатуй, опять бежит, опять ловят... в итоге покончил с собой.
Надо сказать, что помимо ужасов царизма, тут поражает... коллективное безумие участников. Ты их в дверь - они в окно. Ты их в ссылку - а они заговор. Ты их в каторгу - а они бежать. Где собираются больше двоих - там повстание. "Да они все чеканашки" - сказала Натали со смесью восхищения, уважения и раздражения. И вот читаешь, читаешь и думаешь в очередной раз: дорогая Российская империя! Ты вообще видела, ЧТО ты присоединяешь? ("Куда понес? Положи на место!") Оно точно тебе было надо, такую головную боль себе заиметь на сотню с лишним лет? Потому что ЭТО - неубиваемо, непотопляемо, неадаптируемо в принципе. И существует только два метода борьбы с ЭТИМ: либо вариант ноль (но в гуманном девятнадцатом веке до этого еще никто не додумался), либо послать к чертовой матери. Вот будь я правителем - из простых соображений государственной безопасности я бы послала.
такая вот печальная история. И прекрасный приговор военного аудиториата... с разделением 42 подсудимых на разряды - научились, так сказать, у старших товарищей. При случае наберу и выложу, оно местами дивно в своих формулировках.
В общем, книжки. Для начала сегодня я постараюсь успеть рассказать про несколько книжек не про декабристов. И если первая еще косвенно связана с декабристами, то дальше будет уже про более поздние времена.
Итак.
А.С.Нагаев. "Омское дело. 1832-1833". Красноярск, 1991 год.
Для тех, кто не в курсе, о чем вообще идет речь: так называемое "омское дело" - заговор польских ссыльных (в основном Ноябрьских повстанцев - но, как увидим ниже, не только), возникший в начале 1830-х годов в Западной Сибири для организации массового восстания и побега ссыльных. Мероприятие это было разветвленное, основные группы заговорщиков сложились в Омске и Тобольске, по конфирмации военным судом в Омске было осуждено 42 человека - и еще некоторое количество заговорщиков в разных местах.
Книга издана в 1991 году (написана, вероятно, немного раньше) сибирским историком, на материалах подлинных военно-судных дел, сохранившихся в местных архивах: всего 15 томов судопроизводства в Омске и еще несколько других следственных дел. Начало девяностых годов - переходный период историографии: еще есть цитаты из Ленина и некоторое количество советских штампов ("дворянские революционеры", "реакционные магнаты" и проч.), но уже можно, к примеру, без стеснения писать о том, что один из главных персонажей - бывший ксендз. К сожалению, сама книга, хотя и написана на богатейшем архивном материале, не очень хорошо структурирована: повествование неровное, рваное, действие все время перескакивает во времени и пространстве (то Омск, то Тобольск, то Екатеринбург, то до ареста, то после ареста) - в итоге сложновато понять общую последовательность сюжета. Но, несмотря на некоторые недостатки, читается в целом как захватывающий детектив... уж очень сюжет интересный. Помимо прочего, поражает количество неожиданных кросс-связей... в частности...
... да, в частности, в числе главных фигурантов дела имеются... хорошо знакомые любому специалисту по истории декабристов граф Петр Мошинский и подполковник Северин Крыжановский. Собственно, они - члены Польского Патриотического общества, осуждены и сосланы в Сибирь за то, что участвовали в переговорах с Южным обществом декабристов. И вот эти непотопляемые пароходы вновь всплывают в Тобольске в качестве едва ли не организационного центра нового заговора. Причем забавно: явно замешанному Мошинскому удается практически ускользнуть, и еще до начала решающих событий в Омске Мошинский по индивидуальной амнистии выезжает из Сибири обратно на родину в Украину. Как выясняется впоследствии, гражданская администрация в Тобольске (у которой Мошинский пользуется влиянием и уважением - а среди этой администрации, между прочим, гражданский губернатор Тобольской губернии сосланный без лишения дворянства бывший декабрист Александр Муравьев), потакая ссыльным, препятствует обыску у них по доносу. В итоге, когда впоследствии обыск все-таки проводят, они успевают уничтожить все улики.
Следствию постфактум не удается доказать связи Мошинского с группой заговорщиков в Омске - и он отделывается новым тайным надзором, через несколько лет выезжает за границу и... и в 1848 году оказывается в числе руководителей Краковского восстания! :)
Но с ним потом все было хорошо, и он прожил долгую жизнь (умер в 1879 году). Далее, я пересказываю Натали эту историю, мы совместно удивляемся и говорим в числе прочего: "там, небось, потом еще и детки...тоже куда-нибудь вляпались". И что вы думаете? Открываю я навскидку хорошо известную книгу под названием "Алфавит декабристов", на странице "Мошинский Петр", читаю в числе прочего: "... сын Эммануэль, участник восстания 1863 года, погиб в бою под Меховым..."
Гвозди бы делать из этих людей!
(Трагичнее сложилась судьба Северина Крыжановского. Собственно, в описываемый период Тобольске он находится незаконно - ему разрешено приехать из Ишима в Тобольск на лечение, где он зависает надолго - а местная администрация опять-таки смотрит на это сквозь пальцы - под новый суд он не попал, но через несколько лет его парализовало и он вскоре умер в Сибири, практически потеряв рассудок).
И еще знакомые все лица. Вильгельм Головинский, старший брат Павла Головинского, члена Общества Соединенных славян, друга Петра Борисова. Я в прошлый раз ошибочно написала, что умер на пересылке. Нет, доехал до Сибири, связан с Омскими заговорщиками, повторно осужден в каторжные работы. Покончил с собой.
Привлечены по Омскому делу братья Феликс и Карл Ордынские - участники Общества военных друзей (они в солдатах в сибирских гарнизонах, в то время как другие "военные друзья" - Рукевич, Игельстром и Вегелин - в Петровском заводе вместе с декабристами). Совсем неожиданно - бывший подпоручик Черниговского полка Войнилович. В качестве переводчика с польского на русский (или наоборот). Слухи, сплетни, доносы. По доносу фигурирует небезызвестный Горский. Непосредственная связь с декабристами не доказана, но группа заговорщиков в Бухтарминской крепости "рассчитывала на помощь бывшего ссыльного подполковника Муравьева" (бедный Матюша, за что же его так?), а восстание в Восточной Сибири должен был возглавить "государственный преступник Якубович".
Вообще же размах замыслов заговорщиков поражает воображение (Зерентуйский заговор на этом фоне как-то скромненько выглядит). Ну и, разумеется, закончилось все печально. Пять человек (в том числе бывший священник) забиты насмерть шпицрутенами, один умер во время следствия. Трое ухитряются бежать прямо во время следствия, их ловят, двое погибли во время экзекуции, один после пяти тысяч шпицрутенов выжил (он сам врач), отправлен в Акатуй, опять бежит, опять ловят... в итоге покончил с собой.
Надо сказать, что помимо ужасов царизма, тут поражает... коллективное безумие участников. Ты их в дверь - они в окно. Ты их в ссылку - а они заговор. Ты их в каторгу - а они бежать. Где собираются больше двоих - там повстание. "Да они все чеканашки" - сказала Натали со смесью восхищения, уважения и раздражения. И вот читаешь, читаешь и думаешь в очередной раз: дорогая Российская империя! Ты вообще видела, ЧТО ты присоединяешь? ("Куда понес? Положи на место!") Оно точно тебе было надо, такую головную боль себе заиметь на сотню с лишним лет? Потому что ЭТО - неубиваемо, непотопляемо, неадаптируемо в принципе. И существует только два метода борьбы с ЭТИМ: либо вариант ноль (но в гуманном девятнадцатом веке до этого еще никто не додумался), либо послать к чертовой матери. Вот будь я правителем - из простых соображений государственной безопасности я бы послала.
такая вот печальная история. И прекрасный приговор военного аудиториата... с разделением 42 подсудимых на разряды - научились, так сказать, у старших товарищей. При случае наберу и выложу, оно местами дивно в своих формулировках.