Люди и судьбы: Анна Шварце, дочь Бронислава Шварце...
Неожиданно я решила заявиться на кабинетку по Второй Мировой войне, хотя раньше никогда этого не хотела. Помимо желания выгулять некоторых тараканов, есть еще и желание выгулять некоторых образовавшихся в голове персонажей и персонажные завязки (интересно, а Анну Якимову я все-таки когда-нибудь выгуляю? На "Провинциальных историях" она не сыграла - даром, что я ее заявляла, конечно, под другим именем, потом была мысль выгулять ее на кабинетке Лоссэ по "Белой гвардии" - но Лоссэ отменил игру и в любом случае теперь я к нему бы вряд ли поехала).
А вот - еще Анна, и это вполне реальное историческое лицо, у которой есть начало биографии - а продолжения не имеется (точнее, мне неизвестно). Анна Шварце родилась в Иркутской губернии в крепости Тунка. С 1820-х годов казачья крепость Тунка стала место политической ссылки: первым здесь оказался в 1829 году уже хорошо известный нам Юлиан Люблинский. Спустя год он подал прошение на разрешение жениться на местной казачке Агафье Тюменцевой - и это вызвало переполох в Третьем отделении, потому что раньше Люблинского успел жениться только один ссыльный - Мозгалевский в Нарыме, и он-то женился безо всякого разрешения, просто священник взял да и повенчал, еще и запись сделал вместо положенного "венчался государственный преступник" - "венчался несчастный Николай Мозгалевский...". Потому что в Сибири - другие критерии. Ссыльный - значит несчастный.
Ну вот, а Люблинский был вторым, и по поводу его желания вступить в законным брак возникла длинная переписка местных властей с Третьим отделением, закончившаяся личным разрешением Бенкендорфа и разъяснением о том, что жена из местных также подвергаеся одинаковой со ссыльным участи и не имеет права покинуть место ссылки до его смерти.
О дальнейшей судьбе Люблинских я уже писала.
В 1860-е годы Тунка стала местом ссылки участников Январского восстания, в 1866 году власти распорядились собрать здесь вместе всех ссыльных духовного звания - так в Тунке оказалось сразу около 200 ксендзов, католических монахов и даже 2 православных священника. Потом здесь были еще и еще поколения ссыльных.
А в 1883 году здесь оказался - после долгих приключений - Бронислав Шварце, о котором я также уже неоднократно упоминала. Отец Шварце - из семьи ополяченных немцев, зажиточных варшавских мещан, участвовал в Ноябрьском восстании и оказался в эмиграции. Бронислав Шварце родился во Франции в бретонском городе Динан - и когда мы в марте с Диной гуляли по Динану, я этого еще не знала, а то бы непременно поискала улицу и дом, поскольку адрес семьи Шварце в документах сохранился :) Закончив Высшую политехническую школу в Париже и став инженеров, Шварце отправился в Россию и устроился служащим на Петербургско-Варшавской железной дороге и здесь окунулся в конспирацию накануне Январского восстания, примкнув к наиболее радикальному крылу партии "красных". Член ЦНК красных, он был арестован незадолго до начала восстания, оказал вооруженное сопротивление при аресте, приговорен к смертной казни - но помилован как французский подданный и провел семь лет в одиночной камере в Шлиссельбурге. Затем он оказался в крепости Верный, а потом в ссылке в Томске - где принял активное участие в создании и деятельности "Красного креста "Народной воли". По процессу "Красного креста" непокорного старого революционера (которому к этому времени было уже за пятьдесят) сослали еще дальше - в Тунку.
И вот здесь Шварце решил жениться. На казачке. Дада, тункинские казачки - вероятно, очень подходящие жены для польских ссыльных :) В этом браке родилось трое детей, в том числе старшая - Анна - но мать их вскоре умерла от чахотки. В Тунке любопытно проследить еще две связи Шварце. Во-первых, в те же годы в ссылке оказался Юзеф Пилсудский (за участие в партии "Пролетариат") - будущий фактический руководитель независимого польского государства в межвоенный период. Известно, что Шварце с Пилсудским встречался и общался (и есть еще история брата Пилсудского - ученого, лингвиста и этнографа Бронислава Пилсудского - и это настоящий детектив, о котором не здесь). А еще в Тунке оказался русский революционер - землеволец Леонид Петрович Буланов. Его брат, чернопеределец Анатолий Буланов, был женат на Ольге Булановой-Трубниковой - дочери Марии Трубниковой, внучке декабриста Василия Ивашева и француженки Камиллы Ле-Дантю, добровольно приехавшей к жениху в ссылку.
Так вот, Ольга Буланова - биограф своей семьи - записывая в числе прочего биографию своего мужа и брата мужа, вспоминала про то, что Леонид Буланов и Бронислав Шварце совместно организовали в Тунке школу для местных детей (все политссыльные обязательно первым делом организуют школу для местных детей - именно поэтому в Сибири к "политическим" относятся совершенно не так, как в центральной России, там они не "разрушители устоев", а благодетели края), а для прочих ссыльных - курсы изучения иностранных языков. В Тунке Шварце пробыл около 9 лет - и в 1892 году наконец-то получил разрешение на выезд на родину (а Булановы незадолго до этого были переведены в Минусинск, где приняли активное участие в деятельности уже известного нам Мартьяновского музея).
Да, так вот, при выезде Шварце из ссылки возникли неожиданные трудности. Вот что вспоминала Анна Шварце:
"Российские власти не позволили Шварце взять с собой троих детей от брака, заключенного в Тунке... Российское правительство решило воспитать их в русском духе в приюте для сирот. Тогда Шварце совершил последнее конспиративное действие в Российском государстве: увез своих детей, невзирая на многие опасности, в огромном беспокойстве, что его догонят телеграммы, гласившие, что французский революционер похитил троих русских детей".
До преследования дело, по-видимому, не дошло. В Иркутске, куда добрался изгнанник из Тунки, местные власти принудили его поторопиться с отъездом, "дав ему лишь столько времени, сколько требовалось для покупки коня и телеги". "Необычным было, - вспоминает дочь, - это возвращение изгнанника в свой край. Поместив детвору на телеге, сам он больше шел, чем ехал, и таким образом пересек почти всю Сибирь. "Дети всю дорогу пели, - рассказывал он, - я шел рядом с лошадью; солнце пекло немилосердно; целыми днями мы не встречали никакого жилья, даже ни единой души; счастье, если удавалось переночевать в какой-нибудь деревне; питались мы одним черным хлебом - на большее не хватало". Так, за несколько месяцев они добрались до Тюмени, но здесь, на границе Европы, путешественника оставили силы. Он слег в горячке и едва остался жив, но в Тюмени уже было много ссыльных, о больном и его малолетних детях позаботились. Через несколько месяцев, когда выздоровел, он отправился в дальнейший путь, естественно, уже не в таких тяжелых условиях".
Таким образом, изгнанник добрался наконец до Варшавы - но ему было приказано немедленно покинуть границы Российской империи. В конечном итоге Бронислав Шварце с детьми обосновался во Львове.
Шварце умер в 1904 году от рака горла, оставив множество статей и воспоминаний. Часть его мемуаров была переведена на русский язык и стараниями уже упомянутой Ольги Булановой, сотрудничавшей в Обществе политкаторжан, была издана в СССР - так случилось, что это стало одним из последних изданий Общества политкаторжан, вскоре издательство было закрыто, общество распущено, начались аресты. На долгие годы канули в лету мемуары Бронислава Шварце.
Ольга Буланова умерла в 1942 году в Ленинграде во время блокады. Дальнейшая судьба Анны Шварце неизвестна - в межвоенный период она хранила архив отца и занималась изданием его мемуаров. В 1944 году ей должно быть около 60 лет, и судя по тому, что она так и осталась Анной Шварце - замуж она не вышла.
PS. А вообще я много раз утверждала и еще повторю, что никакой ролевик не в состоянии придумать такую квенту, какие порождала порой российская история. Это я тут на днях закончила читать мемуары Винцентия Мигурского, так подумала про себя: вот если бы мне, как ролевому мастеру, кто-то посмел подать такую квенту, я бы первая обстебала и сказала - слушайте, ну хотя бы половину кактусов-то уберите, что вообще за триллер с мылодрамой в одном флаконе? А ведь это же подлинная, не придуманная биография, подтвержденная документами. Невероятно.
А вот - еще Анна, и это вполне реальное историческое лицо, у которой есть начало биографии - а продолжения не имеется (точнее, мне неизвестно). Анна Шварце родилась в Иркутской губернии в крепости Тунка. С 1820-х годов казачья крепость Тунка стала место политической ссылки: первым здесь оказался в 1829 году уже хорошо известный нам Юлиан Люблинский. Спустя год он подал прошение на разрешение жениться на местной казачке Агафье Тюменцевой - и это вызвало переполох в Третьем отделении, потому что раньше Люблинского успел жениться только один ссыльный - Мозгалевский в Нарыме, и он-то женился безо всякого разрешения, просто священник взял да и повенчал, еще и запись сделал вместо положенного "венчался государственный преступник" - "венчался несчастный Николай Мозгалевский...". Потому что в Сибири - другие критерии. Ссыльный - значит несчастный.
Ну вот, а Люблинский был вторым, и по поводу его желания вступить в законным брак возникла длинная переписка местных властей с Третьим отделением, закончившаяся личным разрешением Бенкендорфа и разъяснением о том, что жена из местных также подвергаеся одинаковой со ссыльным участи и не имеет права покинуть место ссылки до его смерти.
О дальнейшей судьбе Люблинских я уже писала.
В 1860-е годы Тунка стала местом ссылки участников Январского восстания, в 1866 году власти распорядились собрать здесь вместе всех ссыльных духовного звания - так в Тунке оказалось сразу около 200 ксендзов, католических монахов и даже 2 православных священника. Потом здесь были еще и еще поколения ссыльных.
А в 1883 году здесь оказался - после долгих приключений - Бронислав Шварце, о котором я также уже неоднократно упоминала. Отец Шварце - из семьи ополяченных немцев, зажиточных варшавских мещан, участвовал в Ноябрьском восстании и оказался в эмиграции. Бронислав Шварце родился во Франции в бретонском городе Динан - и когда мы в марте с Диной гуляли по Динану, я этого еще не знала, а то бы непременно поискала улицу и дом, поскольку адрес семьи Шварце в документах сохранился :) Закончив Высшую политехническую школу в Париже и став инженеров, Шварце отправился в Россию и устроился служащим на Петербургско-Варшавской железной дороге и здесь окунулся в конспирацию накануне Январского восстания, примкнув к наиболее радикальному крылу партии "красных". Член ЦНК красных, он был арестован незадолго до начала восстания, оказал вооруженное сопротивление при аресте, приговорен к смертной казни - но помилован как французский подданный и провел семь лет в одиночной камере в Шлиссельбурге. Затем он оказался в крепости Верный, а потом в ссылке в Томске - где принял активное участие в создании и деятельности "Красного креста "Народной воли". По процессу "Красного креста" непокорного старого революционера (которому к этому времени было уже за пятьдесят) сослали еще дальше - в Тунку.
И вот здесь Шварце решил жениться. На казачке. Дада, тункинские казачки - вероятно, очень подходящие жены для польских ссыльных :) В этом браке родилось трое детей, в том числе старшая - Анна - но мать их вскоре умерла от чахотки. В Тунке любопытно проследить еще две связи Шварце. Во-первых, в те же годы в ссылке оказался Юзеф Пилсудский (за участие в партии "Пролетариат") - будущий фактический руководитель независимого польского государства в межвоенный период. Известно, что Шварце с Пилсудским встречался и общался (и есть еще история брата Пилсудского - ученого, лингвиста и этнографа Бронислава Пилсудского - и это настоящий детектив, о котором не здесь). А еще в Тунке оказался русский революционер - землеволец Леонид Петрович Буланов. Его брат, чернопеределец Анатолий Буланов, был женат на Ольге Булановой-Трубниковой - дочери Марии Трубниковой, внучке декабриста Василия Ивашева и француженки Камиллы Ле-Дантю, добровольно приехавшей к жениху в ссылку.
Так вот, Ольга Буланова - биограф своей семьи - записывая в числе прочего биографию своего мужа и брата мужа, вспоминала про то, что Леонид Буланов и Бронислав Шварце совместно организовали в Тунке школу для местных детей (все политссыльные обязательно первым делом организуют школу для местных детей - именно поэтому в Сибири к "политическим" относятся совершенно не так, как в центральной России, там они не "разрушители устоев", а благодетели края), а для прочих ссыльных - курсы изучения иностранных языков. В Тунке Шварце пробыл около 9 лет - и в 1892 году наконец-то получил разрешение на выезд на родину (а Булановы незадолго до этого были переведены в Минусинск, где приняли активное участие в деятельности уже известного нам Мартьяновского музея).
Да, так вот, при выезде Шварце из ссылки возникли неожиданные трудности. Вот что вспоминала Анна Шварце:
"Российские власти не позволили Шварце взять с собой троих детей от брака, заключенного в Тунке... Российское правительство решило воспитать их в русском духе в приюте для сирот. Тогда Шварце совершил последнее конспиративное действие в Российском государстве: увез своих детей, невзирая на многие опасности, в огромном беспокойстве, что его догонят телеграммы, гласившие, что французский революционер похитил троих русских детей".
До преследования дело, по-видимому, не дошло. В Иркутске, куда добрался изгнанник из Тунки, местные власти принудили его поторопиться с отъездом, "дав ему лишь столько времени, сколько требовалось для покупки коня и телеги". "Необычным было, - вспоминает дочь, - это возвращение изгнанника в свой край. Поместив детвору на телеге, сам он больше шел, чем ехал, и таким образом пересек почти всю Сибирь. "Дети всю дорогу пели, - рассказывал он, - я шел рядом с лошадью; солнце пекло немилосердно; целыми днями мы не встречали никакого жилья, даже ни единой души; счастье, если удавалось переночевать в какой-нибудь деревне; питались мы одним черным хлебом - на большее не хватало". Так, за несколько месяцев они добрались до Тюмени, но здесь, на границе Европы, путешественника оставили силы. Он слег в горячке и едва остался жив, но в Тюмени уже было много ссыльных, о больном и его малолетних детях позаботились. Через несколько месяцев, когда выздоровел, он отправился в дальнейший путь, естественно, уже не в таких тяжелых условиях".
Таким образом, изгнанник добрался наконец до Варшавы - но ему было приказано немедленно покинуть границы Российской империи. В конечном итоге Бронислав Шварце с детьми обосновался во Львове.
Шварце умер в 1904 году от рака горла, оставив множество статей и воспоминаний. Часть его мемуаров была переведена на русский язык и стараниями уже упомянутой Ольги Булановой, сотрудничавшей в Обществе политкаторжан, была издана в СССР - так случилось, что это стало одним из последних изданий Общества политкаторжан, вскоре издательство было закрыто, общество распущено, начались аресты. На долгие годы канули в лету мемуары Бронислава Шварце.
Ольга Буланова умерла в 1942 году в Ленинграде во время блокады. Дальнейшая судьба Анны Шварце неизвестна - в межвоенный период она хранила архив отца и занималась изданием его мемуаров. В 1944 году ей должно быть около 60 лет, и судя по тому, что она так и осталась Анной Шварце - замуж она не вышла.
PS. А вообще я много раз утверждала и еще повторю, что никакой ролевик не в состоянии придумать такую квенту, какие порождала порой российская история. Это я тут на днях закончила читать мемуары Винцентия Мигурского, так подумала про себя: вот если бы мне, как ролевому мастеру, кто-то посмел подать такую квенту, я бы первая обстебала и сказала - слушайте, ну хотя бы половину кактусов-то уберите, что вообще за триллер с мылодрамой в одном флаконе? А ведь это же подлинная, не придуманная биография, подтвержденная документами. Невероятно.