"Маки, маки на Монте-Кассино..." (с)
У меня сегодня случился какой-то очень урожайный день посещения Исторички. Поэтому поделюсь некоторыми находками.
Во-первых, никогда не надо смеяться над тем, что еще не читал :) Вот я хихикала по поводу монографии о Соединенных славянах на французском языке - а книжка оказалась по своему любопытная. Я ее пока полистала мельком (ну толстая такая монография, все-таки на иностранной мове я читаю медленнее, чем на русском) и отложила пристальное чтение до следующего раза, но... она, конечно, не содержит каких-либо особенных откровений для меня про само Общество Соединенных славян (хотя в целом вроде грамотно написано). Зато она включает Славян в широкий контекст славянских, польских, панславистских движений и идей начала двадцатого века, от различных освободительных движений южных славян на Балканах до филоматов и другой польской конспирации. И вот такой сравнительный контекст внезапно очень интересен, потому что в советской историографии никто, кроме единственно Ланды ("Дух революционных преобразований") не писал в этом ключе (и вот сейчас еще читаю позднюю уже, 90-х годов, монографию Дьякова). Советская историческая наука любила, конечно, придумывать всемирные революционные заговоры (формата "если Вася однажды пил на брудерфашт с Петей, а Петя, в свою очередь, в другое время и в другом месте пил с Яном - значит, Вася, Петя и Ян втроем задумали всемирную крестьянскую революцию") - но на самом-то деле интересна вовсе не подобная мифология, а единовременное бытование и взаимопроникновение идей. И этого контекста эпохи иногда очень не хватает.
В общем, это любопытная книжка и я собираюсь ее прочесть внимательнее.
Да, и совершенно напрасно я посмеялась над таинственной статьей "Мицкевич в Сибири". В общем, это оказалась статья про бытование нелегальной (в то время) поэзии Мицкевича среди сибирских политссыльных, и числе прочего она содержит некоторую любопытную информацию о небезынтересных для меня людях.
Вот этот кусочек, я его процитирую (ну многие уже поняли, что я в последнее время симпатизирую Петру Мошинскому - а вот нормально связано записать историю Мошинского - руки не доходят)
"Одна из самых ценных рукописей Мицкевича, так называемый "Альбом Мошинского", совершила путешествие в Сибирь; ее история символична. Мы не знаем, кто подарил Мицкевичу этот альбом, в котором не было ещ ни строчки; возможно, поэт купил его сам... Первое стихотворение "Марии", написанное каллиграфическим почерком, датировано 1823 г., но вскоре альбом превратился в записную книжку с поэтическими пометками, с которой он никогда не расставался. Альбом всегда был у Мицкевича под рукой во время его пребывания в России: в поездке в Одессу и Крым, потом в Москву и Санкт-Петербург. Поэт записал в него 42 стихотворения, сочиненных в России, некоторые в нескольких вариантах... Перед отъездом из России Мицкевич оставил этот драгоценный сувенир своему другу Мариану Пясецкому, тот должен был вручить его графу Петру Мошинскому, находившемуся в то время в тюрьме. Граф, с которым поэт познакомился в Одессе, также был личостью незаурядной и пользовался большим влиянием...
Подобное решение Мицкевича... могло дорого ему стоить. Поэт рисковал даже изъятием паспорта, хотя, запросив соизволения отправиться за границу, он получил 8 марта 1829 году согласие Николая I... Двумя неделями раньше, 24 февраля 1829 году, Петр Мошинский был приговорен к 12 годам ссылки в Тобольск.
... Можно сказать, что Мошинский увез в Сибирь частицу души Мицкевича, оставленную в этом альбоме. Он проделала вместе с графом путь до Тобольска. Благодаря Мошинскому и бывшему филомату Онуфрию Петрашкевичу (*) Тобольск стал главным интеллектуальным центром польских ссыльных. Петрашкевич создал даже для ссыльных соотечественников передвижную библиотеку, над которой без устали трудился. (почему-то в этом месте мне вспоминается злобная реплика одного из комментаторов у Больдога в недавней дискуссии - "а они там в Сибири с бабами и библиотеками, культуру поднимали...", - на эту реплику очень хочется ответить... но простые факты говорят лучше, чем я могла бы сказать - РД). Мошинский, вероятно, показал рукопись полякам в Тобольске, затем увез ее с собой - после смягчения наказания в 1834 году - в Саратов, потом в Чернигов и наконец в Киев, в 1840 году он покинул Российскую империю и обосновался в Кракове. Лет десять спустя стихи из альбома, собственноручно записанные поэтом, легли в основу издания стихотворений Мицкевича, подготовленного в Париже (1861). Это путешествие альбома в Париж в какой-то степени стало символичным, так как он "эмигрировал" - подобно многим полякам - проехав через Сибирь и Галицию. До войны последним владельцем альбома являлся Эмануэль Мошинский, погибший в 1944 г. в Монте Кассино" (**)
(цит. по: Януш Одровонж-Пененжек. Мицкевич в Сибири // В сб."Studia Polonorossica" 2003)
* Онуфрий Петрашевич - один из основателей и руководителей Общества филоматов, хранитель архива филоматов. В 1823 году привлечен к следствию, выпущен под тайный надзор. В дальнейшем служил в библиотеке Московского университета, в 1831 году привлечен к процессу кружка Сунгурова якобы за попытку оказания помощи польским студентам, желавшим присоединиться к восстанию. Осужден на смертную казнь, замененную вечной ссылкой, с 1832 по 1860 год жил в ссылке в Тобольске, затем вернулся на родину в Вильно и умер в 1863 году.
** Эмануэль Мошинский - должно быть правнук Петра Мошинского, внук его сына - тоже Эмануэля. У Мошинского было всего шестеро детей - дочь от первого брака и от второго брака двое сыновей (один из них погиб в Январском восстании в возрасте 20 лет) и три дочери.
Монте Кассино, Боже мой! Удивительно, куда иногда ведут ниточки...
Но зовет труба в рукопашный,
И приказывает - воюйте!
Пой же, пой нам о самой страшной,
Самой твердой в мире валюте!.. (с)
Во-первых, никогда не надо смеяться над тем, что еще не читал :) Вот я хихикала по поводу монографии о Соединенных славянах на французском языке - а книжка оказалась по своему любопытная. Я ее пока полистала мельком (ну толстая такая монография, все-таки на иностранной мове я читаю медленнее, чем на русском) и отложила пристальное чтение до следующего раза, но... она, конечно, не содержит каких-либо особенных откровений для меня про само Общество Соединенных славян (хотя в целом вроде грамотно написано). Зато она включает Славян в широкий контекст славянских, польских, панславистских движений и идей начала двадцатого века, от различных освободительных движений южных славян на Балканах до филоматов и другой польской конспирации. И вот такой сравнительный контекст внезапно очень интересен, потому что в советской историографии никто, кроме единственно Ланды ("Дух революционных преобразований") не писал в этом ключе (и вот сейчас еще читаю позднюю уже, 90-х годов, монографию Дьякова). Советская историческая наука любила, конечно, придумывать всемирные революционные заговоры (формата "если Вася однажды пил на брудерфашт с Петей, а Петя, в свою очередь, в другое время и в другом месте пил с Яном - значит, Вася, Петя и Ян втроем задумали всемирную крестьянскую революцию") - но на самом-то деле интересна вовсе не подобная мифология, а единовременное бытование и взаимопроникновение идей. И этого контекста эпохи иногда очень не хватает.
В общем, это любопытная книжка и я собираюсь ее прочесть внимательнее.
Да, и совершенно напрасно я посмеялась над таинственной статьей "Мицкевич в Сибири". В общем, это оказалась статья про бытование нелегальной (в то время) поэзии Мицкевича среди сибирских политссыльных, и числе прочего она содержит некоторую любопытную информацию о небезынтересных для меня людях.
Вот этот кусочек, я его процитирую (ну многие уже поняли, что я в последнее время симпатизирую Петру Мошинскому - а вот нормально связано записать историю Мошинского - руки не доходят)
"Одна из самых ценных рукописей Мицкевича, так называемый "Альбом Мошинского", совершила путешествие в Сибирь; ее история символична. Мы не знаем, кто подарил Мицкевичу этот альбом, в котором не было ещ ни строчки; возможно, поэт купил его сам... Первое стихотворение "Марии", написанное каллиграфическим почерком, датировано 1823 г., но вскоре альбом превратился в записную книжку с поэтическими пометками, с которой он никогда не расставался. Альбом всегда был у Мицкевича под рукой во время его пребывания в России: в поездке в Одессу и Крым, потом в Москву и Санкт-Петербург. Поэт записал в него 42 стихотворения, сочиненных в России, некоторые в нескольких вариантах... Перед отъездом из России Мицкевич оставил этот драгоценный сувенир своему другу Мариану Пясецкому, тот должен был вручить его графу Петру Мошинскому, находившемуся в то время в тюрьме. Граф, с которым поэт познакомился в Одессе, также был личостью незаурядной и пользовался большим влиянием...
Подобное решение Мицкевича... могло дорого ему стоить. Поэт рисковал даже изъятием паспорта, хотя, запросив соизволения отправиться за границу, он получил 8 марта 1829 году согласие Николая I... Двумя неделями раньше, 24 февраля 1829 году, Петр Мошинский был приговорен к 12 годам ссылки в Тобольск.
... Можно сказать, что Мошинский увез в Сибирь частицу души Мицкевича, оставленную в этом альбоме. Он проделала вместе с графом путь до Тобольска. Благодаря Мошинскому и бывшему филомату Онуфрию Петрашкевичу (*) Тобольск стал главным интеллектуальным центром польских ссыльных. Петрашкевич создал даже для ссыльных соотечественников передвижную библиотеку, над которой без устали трудился. (почему-то в этом месте мне вспоминается злобная реплика одного из комментаторов у Больдога в недавней дискуссии - "а они там в Сибири с бабами и библиотеками, культуру поднимали...", - на эту реплику очень хочется ответить... но простые факты говорят лучше, чем я могла бы сказать - РД). Мошинский, вероятно, показал рукопись полякам в Тобольске, затем увез ее с собой - после смягчения наказания в 1834 году - в Саратов, потом в Чернигов и наконец в Киев, в 1840 году он покинул Российскую империю и обосновался в Кракове. Лет десять спустя стихи из альбома, собственноручно записанные поэтом, легли в основу издания стихотворений Мицкевича, подготовленного в Париже (1861). Это путешествие альбома в Париж в какой-то степени стало символичным, так как он "эмигрировал" - подобно многим полякам - проехав через Сибирь и Галицию. До войны последним владельцем альбома являлся Эмануэль Мошинский, погибший в 1944 г. в Монте Кассино" (**)
(цит. по: Януш Одровонж-Пененжек. Мицкевич в Сибири // В сб."Studia Polonorossica" 2003)
* Онуфрий Петрашевич - один из основателей и руководителей Общества филоматов, хранитель архива филоматов. В 1823 году привлечен к следствию, выпущен под тайный надзор. В дальнейшем служил в библиотеке Московского университета, в 1831 году привлечен к процессу кружка Сунгурова якобы за попытку оказания помощи польским студентам, желавшим присоединиться к восстанию. Осужден на смертную казнь, замененную вечной ссылкой, с 1832 по 1860 год жил в ссылке в Тобольске, затем вернулся на родину в Вильно и умер в 1863 году.
** Эмануэль Мошинский - должно быть правнук Петра Мошинского, внук его сына - тоже Эмануэля. У Мошинского было всего шестеро детей - дочь от первого брака и от второго брака двое сыновей (один из них погиб в Январском восстании в возрасте 20 лет) и три дочери.
Монте Кассино, Боже мой! Удивительно, куда иногда ведут ниточки...
Но зовет труба в рукопашный,
И приказывает - воюйте!
Пой же, пой нам о самой страшной,
Самой твердой в мире валюте!.. (с)