Я с огромным уважением отношусь к Чернышевскому...
но обычно все-таки не собираю про него материалы целенаправленно: хотя бы потому, что их очень много и просто невозможно всем этим еще заниматься (а еще я совсем недавно прочитала "Пролог" и все собираюсь написать отзыв, но никак не соберусь - а между тем оно прекрасно и актуально).
Но вот эту прекрасную цитату не могу не перепечатать: оно очень смешно и позитивно. Из воспоминаний члена Ишутинского кружка П.Николаева, отбывавшего каторгу вместе с Чернышевским в Александровском заводе:
"Н.Г. обладал замечательным умением говорить с простыми людьми, находя надлежащие, идущие прямо к сердцу и уму чутких людей слова. Приведу один случай, доказывающий это. Дело было уже во время пребывания его в нашем замке, не в "полиции", а в "контроре" в среде ссыльных поляков... Население "конторы" состояло преимущественно из простолюдинов, городских рабочих и особенно много было жмудинов, полукрестьян-полупанков. Народ этот был отчаянно патриотический и страстные католики. В особенности они ненавидят интеллигенцию, которая, по словам их учителей-ксендзов, погубила "справу" и "отчизну"; как только подойдет эта фанатическая полуголодная толпа, так и раздаются крики: "бей академиков".
До нашего приезда было довольно много историй в этом роде. Рассказывать о них я считаю здесь ненужным, так как к Чернышевскому они отношения не имеют. В особенности эта польская "черная сотня", подстрекаемая ксендзами, ненавидела социалистов. А тут и момент особенно подошел. Дело происходило во время разгрома французской армии и во время Коммуны. Поляки (и даже не одна чернь, а и паны) долго не верили известиям о поражении и низложении Наполеона (тут суть в том, что во времена Январского восстания у польского патриотического лагеря была сильная ориентация на французское правительство и повышенные надежды на то, что Наполеон, дескать, обязательно поможет - РД). Помню одного комического старозаветного пана, человека лет 50-70, в халате и ермолке (наверное, в конфедератке - РД) и с длинным чубуком в руках, с комической серьезностью уверявшего меня, что это "все русские газеты врут". Только когда получили известие о Седане, он вдруг поверил: чубук выпал из его дрожащих рук, он упал на койку и зарыдал, как ребенок, и сквозь рыдания слышались выкрикивания "отчизна пропала".
Н.Г. такая даже компания любила и уважала: с каким-то удивительно трогательным доверием они относились к нему и умели и щадить, и беречь его, с поразительной только простолюдину свойственной деликатностью избегая всего, что могло бы огорчить или взволновать "пана Чернышевского". И, несмотря на такое прекрасное отношение, в один прекрасный вечер, когда Чернышевский писал в своей комнатке, к нему ввалилась подвыпившая толпа человек в 15 с дикими криками: "Пане Чернышевский, ведь правда, что коммунисты мерзавцы, что они продали свою родину немцу и их бить надо?" Чернышевский вскочил со стула, единственного в комнате, и первым делом стал успокаивать бедных обманутых, ласково трепля их по плечу и стараясь усадить всех на кровать и единственный стул. И мило, и смешно было видеть его в такие минуты. А потом он заговорил приблизительно так:
- Ведь вы-то любили свою родину? Вы за нее, за ее свободу даже дрались... И вот вас сослали в Сибирь... А у вас там, в Польше-то, жены остались, дети малые. Ведь они там страдают... И за вас, и за себя страдают... Пожалуй, с голоду умирают... А сколько детишек-то бедных умерло...
- Ох, правда, правда, пане. - И среди взволнованной толпы раздались кое-где всхлипывания.
- Ну, да то родина, - продолжает Н.Г. - А ведь и без войны сколько муки-то бывает. Работаете, работаете, а все голодаете, и жены, и дети не накормлены. А кто из вас на работе свалится, пропадет - случается и так - куда сиротам деваться?
- Правда, правда, пане Чернышевско! - уже почти рыдает толпа.
- Ну, так вот, коммунисты-то... чего они хотят? Они также, как и вы, дрались за свободу свою, за свою родину... Вы вот песню поете: о, честь вам, панове прелаты, за нашу неволю, кайданы (кандалы - РД). О чем вам, магнаты, за край наш, весь кровь облитый, - поете ведь? (это песня Густава Эренберга, основателя "Общества Святого Креста": "свентокжишцы" и Эренберг, про которого говорили, что он внебрачный сын Александра I, чему вроде даже имеются документальные подтверждения, и его песня, заслуживают когда-нибудь отдельного рассказа - РД)
- Так, так, так.
- Ну, и у коммунистов тоже были такое панове и прелаты, и их край был кровью облитый... А чего они хотели? Только того они хотели, чтобы так устроить жизнь, чтобы жены и бедные детишки не мучились, чтобы лишнего горя у людей не было. Ну, вот и рассудите, подлецы ли они, следует ли их бить за то, что они и своих, и чужих деток жалеют? Их побили и ссылают, это правда. Так ведь и вас тоже побили и сослали. А женам и детям по-прежнему плохо живется и тяжело умирается...
Толпа уже не всхлипывает, а рыдает... И, уходя от Н.Г., унеся с собой не ясную еще, но уже зародившуюся мысль, что дело-то, пожалуй, совсем не так, как им ксендзы и паны говорили, что коммунисты добро людям хотели делать. Не стал бы пан Чернышевский за них заступаться, если бы это не было так".
(Мораль: каша в головах у людей не в наши дни зародилась) :))
А вот еще прекрасная цитата из той же эпохи, на этот раз персонаж - поэт и публицист-шестидесятник Михаил Илларионович Михайлов, сосланный на каторгу по процессу о распространении прокламаций и вскоре на каторге скончавшийся. Вот как рассказывает об этом ссыльный участник Январского восстания Людвик Зеленка (настоящее имя Адольф Янковский):
"В Тобольске в честь Михайлова был дан огромный бал. К моменту прибытия Михайлова из тюрьмы в зале собрания портрет царя был снят, а на его место повешены портреты Герцена и Огарева, над ними в форме гирлянды помещены кандалы Михайлова, снятые с его ног. Бал был великолепный, народу было много, каждый старался хотя бы на минуту приблизиться к этому великому мученику, женщины по кусочкам разобрали кандалы, из которых впоследствии сделали кольца, браслеты, брошки. Михайлову же на память подарили миниатюрные золотые кандалы, украшенные драгоценными камнями..."
Мда, интересно, на основании каких разрешений вся эта вакханалия производилась :)) и отдельно нельзя не заметить, что производство ювелирных украшений из кандалов изрядно продвинулось со времен декабристов за прошедшие тридцать-сорок лет :))
Цит. по: "Участники польского восстания 1863-1864 гг. в Тобольской ссылке". Тюмень, 1969
Но вот эту прекрасную цитату не могу не перепечатать: оно очень смешно и позитивно. Из воспоминаний члена Ишутинского кружка П.Николаева, отбывавшего каторгу вместе с Чернышевским в Александровском заводе:
"Н.Г. обладал замечательным умением говорить с простыми людьми, находя надлежащие, идущие прямо к сердцу и уму чутких людей слова. Приведу один случай, доказывающий это. Дело было уже во время пребывания его в нашем замке, не в "полиции", а в "контроре" в среде ссыльных поляков... Население "конторы" состояло преимущественно из простолюдинов, городских рабочих и особенно много было жмудинов, полукрестьян-полупанков. Народ этот был отчаянно патриотический и страстные католики. В особенности они ненавидят интеллигенцию, которая, по словам их учителей-ксендзов, погубила "справу" и "отчизну"; как только подойдет эта фанатическая полуголодная толпа, так и раздаются крики: "бей академиков".
До нашего приезда было довольно много историй в этом роде. Рассказывать о них я считаю здесь ненужным, так как к Чернышевскому они отношения не имеют. В особенности эта польская "черная сотня", подстрекаемая ксендзами, ненавидела социалистов. А тут и момент особенно подошел. Дело происходило во время разгрома французской армии и во время Коммуны. Поляки (и даже не одна чернь, а и паны) долго не верили известиям о поражении и низложении Наполеона (тут суть в том, что во времена Январского восстания у польского патриотического лагеря была сильная ориентация на французское правительство и повышенные надежды на то, что Наполеон, дескать, обязательно поможет - РД). Помню одного комического старозаветного пана, человека лет 50-70, в халате и ермолке (наверное, в конфедератке - РД) и с длинным чубуком в руках, с комической серьезностью уверявшего меня, что это "все русские газеты врут". Только когда получили известие о Седане, он вдруг поверил: чубук выпал из его дрожащих рук, он упал на койку и зарыдал, как ребенок, и сквозь рыдания слышались выкрикивания "отчизна пропала".
Н.Г. такая даже компания любила и уважала: с каким-то удивительно трогательным доверием они относились к нему и умели и щадить, и беречь его, с поразительной только простолюдину свойственной деликатностью избегая всего, что могло бы огорчить или взволновать "пана Чернышевского". И, несмотря на такое прекрасное отношение, в один прекрасный вечер, когда Чернышевский писал в своей комнатке, к нему ввалилась подвыпившая толпа человек в 15 с дикими криками: "Пане Чернышевский, ведь правда, что коммунисты мерзавцы, что они продали свою родину немцу и их бить надо?" Чернышевский вскочил со стула, единственного в комнате, и первым делом стал успокаивать бедных обманутых, ласково трепля их по плечу и стараясь усадить всех на кровать и единственный стул. И мило, и смешно было видеть его в такие минуты. А потом он заговорил приблизительно так:
- Ведь вы-то любили свою родину? Вы за нее, за ее свободу даже дрались... И вот вас сослали в Сибирь... А у вас там, в Польше-то, жены остались, дети малые. Ведь они там страдают... И за вас, и за себя страдают... Пожалуй, с голоду умирают... А сколько детишек-то бедных умерло...
- Ох, правда, правда, пане. - И среди взволнованной толпы раздались кое-где всхлипывания.
- Ну, да то родина, - продолжает Н.Г. - А ведь и без войны сколько муки-то бывает. Работаете, работаете, а все голодаете, и жены, и дети не накормлены. А кто из вас на работе свалится, пропадет - случается и так - куда сиротам деваться?
- Правда, правда, пане Чернышевско! - уже почти рыдает толпа.
- Ну, так вот, коммунисты-то... чего они хотят? Они также, как и вы, дрались за свободу свою, за свою родину... Вы вот песню поете: о, честь вам, панове прелаты, за нашу неволю, кайданы (кандалы - РД). О чем вам, магнаты, за край наш, весь кровь облитый, - поете ведь? (это песня Густава Эренберга, основателя "Общества Святого Креста": "свентокжишцы" и Эренберг, про которого говорили, что он внебрачный сын Александра I, чему вроде даже имеются документальные подтверждения, и его песня, заслуживают когда-нибудь отдельного рассказа - РД)
- Так, так, так.
- Ну, и у коммунистов тоже были такое панове и прелаты, и их край был кровью облитый... А чего они хотели? Только того они хотели, чтобы так устроить жизнь, чтобы жены и бедные детишки не мучились, чтобы лишнего горя у людей не было. Ну, вот и рассудите, подлецы ли они, следует ли их бить за то, что они и своих, и чужих деток жалеют? Их побили и ссылают, это правда. Так ведь и вас тоже побили и сослали. А женам и детям по-прежнему плохо живется и тяжело умирается...
Толпа уже не всхлипывает, а рыдает... И, уходя от Н.Г., унеся с собой не ясную еще, но уже зародившуюся мысль, что дело-то, пожалуй, совсем не так, как им ксендзы и паны говорили, что коммунисты добро людям хотели делать. Не стал бы пан Чернышевский за них заступаться, если бы это не было так".
(Мораль: каша в головах у людей не в наши дни зародилась) :))
А вот еще прекрасная цитата из той же эпохи, на этот раз персонаж - поэт и публицист-шестидесятник Михаил Илларионович Михайлов, сосланный на каторгу по процессу о распространении прокламаций и вскоре на каторге скончавшийся. Вот как рассказывает об этом ссыльный участник Январского восстания Людвик Зеленка (настоящее имя Адольф Янковский):
"В Тобольске в честь Михайлова был дан огромный бал. К моменту прибытия Михайлова из тюрьмы в зале собрания портрет царя был снят, а на его место повешены портреты Герцена и Огарева, над ними в форме гирлянды помещены кандалы Михайлова, снятые с его ног. Бал был великолепный, народу было много, каждый старался хотя бы на минуту приблизиться к этому великому мученику, женщины по кусочкам разобрали кандалы, из которых впоследствии сделали кольца, браслеты, брошки. Михайлову же на память подарили миниатюрные золотые кандалы, украшенные драгоценными камнями..."
Мда, интересно, на основании каких разрешений вся эта вакханалия производилась :)) и отдельно нельзя не заметить, что производство ювелирных украшений из кандалов изрядно продвинулось со времен декабристов за прошедшие тридцать-сорок лет :))
Цит. по: "Участники польского восстания 1863-1864 гг. в Тобольской ссылке". Тюмень, 1969