"Городок": лица и судьбы. "Хранители древностей".
... Разные люди оставляют по себе разную память. Аристократические магнатские роды Северо-Западного края - зачастую, увы, не самую добрую. Но, видимо, не так сложилось в отношении братьев ученых и меценатов графов Тышкевичей...
В своем имении на Логойщине (ныне территория Белоруссии), которым ветвь рода Тышкевичей вдалела более пяти столетий, братья занимались археологией и этнографией, записывали фольклор, собрали в своем имении уникальную коллекцию произведений искусства и исторических ценностей. Среди собранного были сабля Петра I, крест Польского короля Стефана Батория, экспонаты из мест раскопок в Помпеях, этрусские вазы, 200 живописных полотен и эскизов мастеров Флоренции... Была в поместье и ценнейшая библиотека, где каждую книгу обязательно украшал графский экслибрис.
Тышкевичи же первыми организовали раскопки местных курганов и городищ на Логойщине, в древнем крае, ведущим отсчет своей истории с 11 века.
В свои коллекции и археологические изыскания братья вкладывали капиталы, полученные от собственных преприятий: полотняной мануфактуры, сахарных и кирпичных заводов.
В 1857 году Константин Тышкевич организовал фольклорную экспедицию вдоль речки Вилия на пяти парусных кораблях. В это время еще был жив старый граф, 101-летний Пий Тышкевич, благословивший сына на эту экспедицию. Древний старожил числил себя также подлинным ценителем старины, скрупулезно вел семейную хронику, собрал огромную библиотеку, коллекционировал раритеты, в том числе лично добытые из местных курганов. В столетнем возрасте сановного краеведа избрали почетным членов Виленской археологической комиссии.
Константин Тышкевич вместе с единомышленниками - художниками Юрием Шантырем и Марцелем Янушевичем - отправились за фольклором, за песнями и баснями. Тышкевич лично записывал в блокнот истории окрестных замков, храмов, курганов, городищ; художники тут же делали зарисовки.
Результатом четырехмесячного похода - а это 682 пройденные версты или 300 посещенных деревень и местечек - стала законченная в 1858 году книга «Вилия и ее берега», изданная в Дрездене спустя три года после смерти автора, в 1871 году.
Евстахий Тышкевич так же, как брат, бросил государственную службу ради самостоятельного занятия науками. Самостоятельного в том плане, что отказался от казенного вспомоществования, положившись в исследованиях исключительно на собственные силы и средства.
Уже в 23 года, в 1837 году, он участвовал в раскопках курганов в окрестностях Логойска. Вскоре он пишет о своих исследованиях статью в журнал «Петербургский еженедельник». В статье, помимо прочего, граф сетовал на то, что курганы, по местным поверьям, считаются священными, даже неприкасаемыми; и ему пришлось не просто «щедро платить» своим крестьянам, но и работать вместе с ними, чтобы разделить общий грех. Обладая определенной широтой взглядов настоящего ученого, граф предпочел с пониманием отнестись к народным суевериям...
Евстахия Тышкевича занимал в первую очередь вопрос: какому роду-племени принадлежали захоронения, найденные в курганах? Дело в том, что при раскорчевке гигантских дубов Беловежской пущи власти наткнулись на странную закономерность. Под каждым вывернутым пнем обнаружились захоронения со скелетами людей, железными изделиями, разбитой посудой. По мнению Евстахия, дубы-колдуны дожили до XIX века благодаря древним ятвягам, для которых являлись святынями и местами ритуальных погребений.
А по характеру височных колец, входящих в погребальные комплексы, Тышкевич предложил определять ареалы обитания древних племен. Отличая, скажем, кривичей (с их браслетовидными кольцами) от радимичей (с их семилучевыми).
Археологические же находки сиятельных братьев современники смогли увидеть собственными глазами. Потому что братья Тышкевичи с благословения отца, прямо в фамильном дворце, выстроенном в 1814 - 1819 годах на живописном берегу речки Гайны, создали в 1842 году собственный публичный музей: считается, что это первый музей в тамошних краях.
Граф Евстахий, будучи настолько увлечен археологией, что, в отличие от Константина, даже не нашел времени жениться, грезил о настоящем большом публичном музее. И не в заштатном, далеком от железной дороги Логойске, а в большом городе. Например, в Вильно, где после восстания 1830 - 1831 годов царские власти закрыли университет. С приходом к власти Александра II его мечта, казалось, была близка к осуществлению.
Император Александр II утвердил «Положение о музеуме древностей и Временной археологической комиссии» 29 апреля 1855 года. Первое заседание энтузиастов прошло 11 января 1856 года, открытие же музея было приурочено к 17 апреля, то есть к дню рождения Александра II.
Вероятно, это был счастливейший день в жизни 42-летнего Евстахия. Действительными членами археологической комиссии согласились стать лучшие умы, цвет интеллигенции края: историк Теодор Нарбут, писатели Юзеф-Игнатий Крашевский, Игнатий Ходьзко, издатель Адам Киркор, знаменитый астроном Гусев... В качестве меценатов - разовых и готовых «ежегодно уплачивать на надобности Музеума и Комиссии по 30 рублей серебром» - выступили такие знатные персоны, как графы Райнольд Тизенгауз, Мариан Чапский, Константин Тышкевич, а также князья Николай Радзивилл, Константин Снитко. Членами комиссии стали епископ и писатель Мотеюс Воланчюс, поэт Владислав Сырокомля, литовские просветители Акелайтис и Лауринас Ивинскис...
... Каждое из этих имен само по себе заслуживает отдельного обстоятельного рассказа.
Евстахий, специально изучивший к тому времени постановку музейного дела в Дании и Швеции, перевез в Вильно личную коллекцию, которая и составила основу музея. Свыше 2 000 предметов древности (каменные молоты, языческие идолы, старинное оружие и т. п.), библиотека (ок. 3 000 томов), собрание 3 000 монет и медалей, свыше 1 000 гравюр, географических карт, медных гравированных досок... Не так уж легко оказалось переместить на лошадях за сотни километров все эти (порой весьма увесистые) предметы старины...
И все ради того, чтобы по воскресным дням сокровищами могли полюбоваться все желающие.
Музей занимал три зала на трёх этажах центрального здания бывшего Виленского университета. Помимо коллекции Тышкевича, в него вошли остатки минералогического, нумизматического, зоологического и орнитологического кабинетов бывшего университета (свыше 15 000 чучел птиц и млекопитающих, препаратов, ископаемых костей; ок. 6 000 монет и медалей), а также обширное собрание картин, эстампов, скульптур, пожертвованных, кроме Тышкевича, другими литовскими меценатами.
В числе прочего комиссия опубликовала призыв к населению края: вдруг кто паче чаяния найдет в своих владениях старинную монету или каменный топор - не выкидывать вон, а пожертвовать музею с целью «восполнения... изучения края не только в историческом, но и в торговом, промышленном, сельскохозяйственном и статистическом отношении».
В Вильно потекли разнообразные исторические и художественные пожертвования от знакомых и незнакомых жертвователей: начиная от бронзовой статуэтки древней богини любви - Мильды - и кончая найденным под Радошковичами колоколом с надписью: «В лето 6000-е 9 сот 28-е создан бысть сей святой троицы повелением раба Божего пана Шедибора Валимонтовича, а мастер Устьек».
Так, в 1859 в музее было 137 живописных работ, 3 127 гравюр, 28 скульптур; в 1864 - уже 166 картин, 3 570 произведений графики, 44 скульптуры.
Археологическая комиссия занималась не только собиранием «древностей» и исследованиями в области истории, но и природоведением, статистикой, экономикой. С 1858 Тышкевич и его единомышленники предпринимали усилия преобразовать Археологическую комиссию в учёное общество с отделениями археологии, археографии, естественных наук, статистики и экономики, с ещё более обширным полем деятельности; предполагалось чтение публичных лекций при каждом отделении.
Археологическая комиссия издала два выпуска своих записок, том археографического сборника, каталог музея. Она располагала фактически собственным издательством в виде частной типографии Адама Киркора (основанная в 1859, типография издавала преимущественно научную и просветительскую литературу на польском, русском и литовском языках). Адам Киркор стал автором первого путеводителя по городу Вильно. Он же издавал и редактировал на русском и польском языке газету "Виленский вестник".
...В типографии Киркора был также издан сборник по случаю посещения музея императором Александром II (1858).
В сборник вошла статья Киркора «Историко-статистические очерки г. Вильно», несколько научных статей и стихотворений, в частности стихотворения В. Коротынского на белорусском языке и М. Акелайтиса на литовском языке, приветствующие императора от имени крестьян. Роскошно изданный сборник был вручён царю во время посещения виленского Музея древностей вместе с просьбой о покровительстве наследника престола, цесаревича и великого князя Николая Александровича. Издание, названное «Виленским альбомом», вызвало у патриотической польской эмиграции в Париже обвинения Киркора, Тышкевича и их окружения в предательстве.
Библиотека Археологической комиссии приближалась к 20 000 томам и должна была стать публичной, однако из-за введения в крае в 1861 году военного положение ее открытие затянулось.
...Если день подписания указана о создании археологической комиссии и музея стал самым счастливым днем в жизни Евстахия Тышкевича, то не трудно и сказать, какой день стал самым несчастным в его жизни...
После подавления восстания 1863 года возник вопрос о поселившемся в стенах Виленского университета рассаднике "польской заразы".
При генерал-губернаторе М. Н. Муравьёве его сподвижник, новый попечитель Виленского учебного округа И. П. Корнилов предложил принять в археологическую комиссию ставленников властей - генерала В. Ф. Ратч, А. П. Столыпина, полковника П. О. Бобровского, православного священника Антония Пщолко. В июле 1864 он же распорядился передать часть коллекции минералов Виленской гимназии. В марте 1865 М. Н. Муравьёв приказал передать коллекцию фортификационных моделей юнкерскому училищу.
А в 1865 была образована "Комиссия для разбора и приведения в известность и надлежащий порядок предметов, находящихся в виленском музеуме древностей" (Виленская археографическая комиссия - в противовес Виленской археологической комиссии). В выводах комиссии руководители Археологической комиссии обвинялись в сочувствии «польскому делу», попытках создания в музее «пантеона латинско-польской старины в крае» и пропаганде идеи восстановления литовско-польского государства. Тышкевич был вынужден отказался от обязанностей председателя Археологической комиссии и попечителя Музея древностей. Вскоре вслед за этим комиссия прекратила свое существование.
Часть коллекций бывшего публичного музея была вывезена в Румянцевский музей в Москву, другая хранилась в помещении гимназии и затем использовалась в экспозиции музея при Виленской публичной библиотеке... Но целые собрания раритетов под предлогом "подозрительных" были под проверочный шумок просто растащены...
Такое отношение к главному смыслу твоего существования на земле трудно было пережить. Хотя граф Евстахий Тышкевич, член Датского королевского общества любителей северных древностей, Стокгольмской королевской академии изобразительного искусства и древностей, Лондонского археологического института, Почетный член Петербургской академии наук, камер-юнкер Двора его императорского величества, и пережил. И даже дождался пересмотра решения муравьевской комиссии и возвращения из Москвы в Вильно части музейных экспонатов.
Но мудрый граф понимал, что главного уже не вернешь. В Вильно, словно в насмешку над собирателем, возвратилось лишь 206 (!) единиц хранения. Кое-каким бесценным экспонатам - как, к примеру, уникальной оршанской кольчуге со славянскими письменами - в некотором роде повезло: они остались в Москве.
Многим другим не повезло - они пропали с концами.
Евстахий еще пытался систематизировать свои археологические изыскания, привел в порядок фамильную родословную, переписывался с коллегами из Киева, Москвы, Петербурга, но так и не смог до конца оправиться от главной потери всей жизни. В августе 1873 года Евстахий умер на руках у своей сестры Павлины в Вильно.
Несчастливо сложилась и судьба Адама Киркора. При Муравьёве Киркор сначала пользовался некоторым доверием генерал-губернатора и его окружения. В течение 1863 года он редактировал еженедельный «Виленский полицейский листок», продолжал редактировать «Виленский вестник» (с 1864 только на русском). Однако его лояльность представлялась Муравьёву и его единомышленникам всё более недостаточной. В результате Киркор перебрался в Санкт-Петербург, где при содействии известного книгоиздателя М. О. Вольфа добился возможности издавать газету «Новое время» (1868). По замыслу, газета должна была служить взаимному сближению польского и русского общества. Но замысел не сработал: демократическая русская печать восприняла газету как пополнение в лагере реакционной периодики; консервативная же печать обвинила «Новое время» в антирусской ориентации. В 1871 году Киркор, объявленный банкротом, был вынужден выехать в Краков - где, однако, нашел в себе силы до самой смерти
в 1886 году продолжать научную и издательскую деятельность, вести раскопки и продолжать переписку с российскими учеными, фольклористами и археологами.
... В Логойске, на месте реставрированной усадьбы графов Тышкевичей (разрушенной в годы Великой Отечественной войны), в настоящее время воссоздается историко-краеведческий музей...
* * *
Евстахий Тышкевич:
В своем имении на Логойщине (ныне территория Белоруссии), которым ветвь рода Тышкевичей вдалела более пяти столетий, братья занимались археологией и этнографией, записывали фольклор, собрали в своем имении уникальную коллекцию произведений искусства и исторических ценностей. Среди собранного были сабля Петра I, крест Польского короля Стефана Батория, экспонаты из мест раскопок в Помпеях, этрусские вазы, 200 живописных полотен и эскизов мастеров Флоренции... Была в поместье и ценнейшая библиотека, где каждую книгу обязательно украшал графский экслибрис.
Тышкевичи же первыми организовали раскопки местных курганов и городищ на Логойщине, в древнем крае, ведущим отсчет своей истории с 11 века.
В свои коллекции и археологические изыскания братья вкладывали капиталы, полученные от собственных преприятий: полотняной мануфактуры, сахарных и кирпичных заводов.
В 1857 году Константин Тышкевич организовал фольклорную экспедицию вдоль речки Вилия на пяти парусных кораблях. В это время еще был жив старый граф, 101-летний Пий Тышкевич, благословивший сына на эту экспедицию. Древний старожил числил себя также подлинным ценителем старины, скрупулезно вел семейную хронику, собрал огромную библиотеку, коллекционировал раритеты, в том числе лично добытые из местных курганов. В столетнем возрасте сановного краеведа избрали почетным членов Виленской археологической комиссии.
Константин Тышкевич вместе с единомышленниками - художниками Юрием Шантырем и Марцелем Янушевичем - отправились за фольклором, за песнями и баснями. Тышкевич лично записывал в блокнот истории окрестных замков, храмов, курганов, городищ; художники тут же делали зарисовки.
Результатом четырехмесячного похода - а это 682 пройденные версты или 300 посещенных деревень и местечек - стала законченная в 1858 году книга «Вилия и ее берега», изданная в Дрездене спустя три года после смерти автора, в 1871 году.
Евстахий Тышкевич так же, как брат, бросил государственную службу ради самостоятельного занятия науками. Самостоятельного в том плане, что отказался от казенного вспомоществования, положившись в исследованиях исключительно на собственные силы и средства.
Уже в 23 года, в 1837 году, он участвовал в раскопках курганов в окрестностях Логойска. Вскоре он пишет о своих исследованиях статью в журнал «Петербургский еженедельник». В статье, помимо прочего, граф сетовал на то, что курганы, по местным поверьям, считаются священными, даже неприкасаемыми; и ему пришлось не просто «щедро платить» своим крестьянам, но и работать вместе с ними, чтобы разделить общий грех. Обладая определенной широтой взглядов настоящего ученого, граф предпочел с пониманием отнестись к народным суевериям...
Евстахия Тышкевича занимал в первую очередь вопрос: какому роду-племени принадлежали захоронения, найденные в курганах? Дело в том, что при раскорчевке гигантских дубов Беловежской пущи власти наткнулись на странную закономерность. Под каждым вывернутым пнем обнаружились захоронения со скелетами людей, железными изделиями, разбитой посудой. По мнению Евстахия, дубы-колдуны дожили до XIX века благодаря древним ятвягам, для которых являлись святынями и местами ритуальных погребений.
А по характеру височных колец, входящих в погребальные комплексы, Тышкевич предложил определять ареалы обитания древних племен. Отличая, скажем, кривичей (с их браслетовидными кольцами) от радимичей (с их семилучевыми).
Археологические же находки сиятельных братьев современники смогли увидеть собственными глазами. Потому что братья Тышкевичи с благословения отца, прямо в фамильном дворце, выстроенном в 1814 - 1819 годах на живописном берегу речки Гайны, создали в 1842 году собственный публичный музей: считается, что это первый музей в тамошних краях.
Граф Евстахий, будучи настолько увлечен археологией, что, в отличие от Константина, даже не нашел времени жениться, грезил о настоящем большом публичном музее. И не в заштатном, далеком от железной дороги Логойске, а в большом городе. Например, в Вильно, где после восстания 1830 - 1831 годов царские власти закрыли университет. С приходом к власти Александра II его мечта, казалось, была близка к осуществлению.
Император Александр II утвердил «Положение о музеуме древностей и Временной археологической комиссии» 29 апреля 1855 года. Первое заседание энтузиастов прошло 11 января 1856 года, открытие же музея было приурочено к 17 апреля, то есть к дню рождения Александра II.
Вероятно, это был счастливейший день в жизни 42-летнего Евстахия. Действительными членами археологической комиссии согласились стать лучшие умы, цвет интеллигенции края: историк Теодор Нарбут, писатели Юзеф-Игнатий Крашевский, Игнатий Ходьзко, издатель Адам Киркор, знаменитый астроном Гусев... В качестве меценатов - разовых и готовых «ежегодно уплачивать на надобности Музеума и Комиссии по 30 рублей серебром» - выступили такие знатные персоны, как графы Райнольд Тизенгауз, Мариан Чапский, Константин Тышкевич, а также князья Николай Радзивилл, Константин Снитко. Членами комиссии стали епископ и писатель Мотеюс Воланчюс, поэт Владислав Сырокомля, литовские просветители Акелайтис и Лауринас Ивинскис...
... Каждое из этих имен само по себе заслуживает отдельного обстоятельного рассказа.
Евстахий, специально изучивший к тому времени постановку музейного дела в Дании и Швеции, перевез в Вильно личную коллекцию, которая и составила основу музея. Свыше 2 000 предметов древности (каменные молоты, языческие идолы, старинное оружие и т. п.), библиотека (ок. 3 000 томов), собрание 3 000 монет и медалей, свыше 1 000 гравюр, географических карт, медных гравированных досок... Не так уж легко оказалось переместить на лошадях за сотни километров все эти (порой весьма увесистые) предметы старины...
И все ради того, чтобы по воскресным дням сокровищами могли полюбоваться все желающие.
Музей занимал три зала на трёх этажах центрального здания бывшего Виленского университета. Помимо коллекции Тышкевича, в него вошли остатки минералогического, нумизматического, зоологического и орнитологического кабинетов бывшего университета (свыше 15 000 чучел птиц и млекопитающих, препаратов, ископаемых костей; ок. 6 000 монет и медалей), а также обширное собрание картин, эстампов, скульптур, пожертвованных, кроме Тышкевича, другими литовскими меценатами.
В числе прочего комиссия опубликовала призыв к населению края: вдруг кто паче чаяния найдет в своих владениях старинную монету или каменный топор - не выкидывать вон, а пожертвовать музею с целью «восполнения... изучения края не только в историческом, но и в торговом, промышленном, сельскохозяйственном и статистическом отношении».
В Вильно потекли разнообразные исторические и художественные пожертвования от знакомых и незнакомых жертвователей: начиная от бронзовой статуэтки древней богини любви - Мильды - и кончая найденным под Радошковичами колоколом с надписью: «В лето 6000-е 9 сот 28-е создан бысть сей святой троицы повелением раба Божего пана Шедибора Валимонтовича, а мастер Устьек».
Так, в 1859 в музее было 137 живописных работ, 3 127 гравюр, 28 скульптур; в 1864 - уже 166 картин, 3 570 произведений графики, 44 скульптуры.
Археологическая комиссия занималась не только собиранием «древностей» и исследованиями в области истории, но и природоведением, статистикой, экономикой. С 1858 Тышкевич и его единомышленники предпринимали усилия преобразовать Археологическую комиссию в учёное общество с отделениями археологии, археографии, естественных наук, статистики и экономики, с ещё более обширным полем деятельности; предполагалось чтение публичных лекций при каждом отделении.
Археологическая комиссия издала два выпуска своих записок, том археографического сборника, каталог музея. Она располагала фактически собственным издательством в виде частной типографии Адама Киркора (основанная в 1859, типография издавала преимущественно научную и просветительскую литературу на польском, русском и литовском языках). Адам Киркор стал автором первого путеводителя по городу Вильно. Он же издавал и редактировал на русском и польском языке газету "Виленский вестник".
...В типографии Киркора был также издан сборник по случаю посещения музея императором Александром II (1858).
В сборник вошла статья Киркора «Историко-статистические очерки г. Вильно», несколько научных статей и стихотворений, в частности стихотворения В. Коротынского на белорусском языке и М. Акелайтиса на литовском языке, приветствующие императора от имени крестьян. Роскошно изданный сборник был вручён царю во время посещения виленского Музея древностей вместе с просьбой о покровительстве наследника престола, цесаревича и великого князя Николая Александровича. Издание, названное «Виленским альбомом», вызвало у патриотической польской эмиграции в Париже обвинения Киркора, Тышкевича и их окружения в предательстве.
Библиотека Археологической комиссии приближалась к 20 000 томам и должна была стать публичной, однако из-за введения в крае в 1861 году военного положение ее открытие затянулось.
...Если день подписания указана о создании археологической комиссии и музея стал самым счастливым днем в жизни Евстахия Тышкевича, то не трудно и сказать, какой день стал самым несчастным в его жизни...
После подавления восстания 1863 года возник вопрос о поселившемся в стенах Виленского университета рассаднике "польской заразы".
При генерал-губернаторе М. Н. Муравьёве его сподвижник, новый попечитель Виленского учебного округа И. П. Корнилов предложил принять в археологическую комиссию ставленников властей - генерала В. Ф. Ратч, А. П. Столыпина, полковника П. О. Бобровского, православного священника Антония Пщолко. В июле 1864 он же распорядился передать часть коллекции минералов Виленской гимназии. В марте 1865 М. Н. Муравьёв приказал передать коллекцию фортификационных моделей юнкерскому училищу.
А в 1865 была образована "Комиссия для разбора и приведения в известность и надлежащий порядок предметов, находящихся в виленском музеуме древностей" (Виленская археографическая комиссия - в противовес Виленской археологической комиссии). В выводах комиссии руководители Археологической комиссии обвинялись в сочувствии «польскому делу», попытках создания в музее «пантеона латинско-польской старины в крае» и пропаганде идеи восстановления литовско-польского государства. Тышкевич был вынужден отказался от обязанностей председателя Археологической комиссии и попечителя Музея древностей. Вскоре вслед за этим комиссия прекратила свое существование.
Часть коллекций бывшего публичного музея была вывезена в Румянцевский музей в Москву, другая хранилась в помещении гимназии и затем использовалась в экспозиции музея при Виленской публичной библиотеке... Но целые собрания раритетов под предлогом "подозрительных" были под проверочный шумок просто растащены...
Такое отношение к главному смыслу твоего существования на земле трудно было пережить. Хотя граф Евстахий Тышкевич, член Датского королевского общества любителей северных древностей, Стокгольмской королевской академии изобразительного искусства и древностей, Лондонского археологического института, Почетный член Петербургской академии наук, камер-юнкер Двора его императорского величества, и пережил. И даже дождался пересмотра решения муравьевской комиссии и возвращения из Москвы в Вильно части музейных экспонатов.
Но мудрый граф понимал, что главного уже не вернешь. В Вильно, словно в насмешку над собирателем, возвратилось лишь 206 (!) единиц хранения. Кое-каким бесценным экспонатам - как, к примеру, уникальной оршанской кольчуге со славянскими письменами - в некотором роде повезло: они остались в Москве.
Многим другим не повезло - они пропали с концами.
Евстахий еще пытался систематизировать свои археологические изыскания, привел в порядок фамильную родословную, переписывался с коллегами из Киева, Москвы, Петербурга, но так и не смог до конца оправиться от главной потери всей жизни. В августе 1873 года Евстахий умер на руках у своей сестры Павлины в Вильно.
Несчастливо сложилась и судьба Адама Киркора. При Муравьёве Киркор сначала пользовался некоторым доверием генерал-губернатора и его окружения. В течение 1863 года он редактировал еженедельный «Виленский полицейский листок», продолжал редактировать «Виленский вестник» (с 1864 только на русском). Однако его лояльность представлялась Муравьёву и его единомышленникам всё более недостаточной. В результате Киркор перебрался в Санкт-Петербург, где при содействии известного книгоиздателя М. О. Вольфа добился возможности издавать газету «Новое время» (1868). По замыслу, газета должна была служить взаимному сближению польского и русского общества. Но замысел не сработал: демократическая русская печать восприняла газету как пополнение в лагере реакционной периодики; консервативная же печать обвинила «Новое время» в антирусской ориентации. В 1871 году Киркор, объявленный банкротом, был вынужден выехать в Краков - где, однако, нашел в себе силы до самой смерти
в 1886 году продолжать научную и издательскую деятельность, вести раскопки и продолжать переписку с российскими учеными, фольклористами и археологами.
... В Логойске, на месте реставрированной усадьбы графов Тышкевичей (разрушенной в годы Великой Отечественной войны), в настоящее время воссоздается историко-краеведческий музей...
* * *
Евстахий Тышкевич: