"Городок": лики эпохи. Бездна селения Бездна.
Давно собиралась сделать этот пост, а тут оно у меня в сознании как-то причудливо на прошедшие выборы наложилось... наверное, такая форма гражданской активности. Так сказать, власть и народ.
После объявления Манифеста 19 февраля по стране прокатилась волна крестьянских выступлений - выяснилось, что условия освобождения, эта запоздалая попытка компромисса, реально не устраивала практически ни одно из заинтересованных сословий. Многие крестьяне были уверены в том, что "настоящую" волю спрятали дворяне и попы, или что при объявлении Манифеста его "не так толковали".
Наиболее мрачную известность получил так называемый расстрел в селе Бездна Спасского уезда Казанской губернии
(название-то какое! Куда уж выразительнее. Пожалуй, надо будет на игре сделать село с названием "Бездна" или как оно будет по-белорусски... а вообще в контексте игры любопытно то, что западные губернии - Виленская, Ковенская, Гродненская - накануне и после реформы идут буквально "впереди планеты всей", то есть впереди всей Российской империи по количеству крестьянских выступлений, это данные официальной статистики Министерства внутренних дел...).
В начале апреля 1861 года (примерно через месяц после чтения Манифеста) один из местных жителей, Антон Петров, начал толковать Манифет и "Положения" в духе крестьянских чаяний. Как утверждал Петров, крестьяне согласно «Положениям» получали немедленно волю и не должны были выполнять по отношению к помещикам никаких повинностей. Почти вся помещичья земля должна также принадлежать крестьянству,- «помещику земли -лишь горы да долы, овраги да дороги и песок да камыш, лесу им ни прута. Переступит он шаг со своей земли - гони добрым словом, не послушался - секи ему голову, получишь от царя награду».
Агитация Антона Петрова имела огромный успех и получила широкое распространение. Крестьяне различных деревень стекались в Бездну, чтобы услышать о «настоящей воле». В бездненских волнениях принимали
участие крестьяне 75 населенных пунктов Спасского уезда. Среди крестьян наблюдались массовые отказы от выполнения барщины, распространялись разговоры о необходимости расправиться с дворянами.
События в Бездне вызвали беспокойство и растерянность местных властей.
В Бездну направился свитский генерал-майор граф Апраксин с войсками для подавления волнения.
Казанский военный губернатор Козлянинов в своем донесении министру внутренних дел сообщал, что по приказанию Апраксина к Бездне было двинуто 12 рот пехоты с двумя трехфунтовыми орудиями.
11 апреля граф Апраксин прибыл в Бездну и потребовал выдачи Антона Петрова. Однако и его увещевания не принесли никаких результатов. На другой день, 12 апреля, граф Апраксин снова вернулся в Бездну с двумя дополнительными ротами резервного батальона Тарутинского пехотного полка и повторил свое требование. Как указывал Апраксин в своем рапорте царю, к этому времени в Бездне собралось около 4 тыс. крестьян, среди которых были и приехавшие из Самарской и Симбирской губерний (по данным же Козлянинова в приведенном выше донесении, толпа достигала 8 тысяч человек). Не достигнув своей цели, Апраксин отдал приказ о расстреле безоружной толпы. Крестьяне держались стойко, и только после нескольких залпов толпа дрогнула, а Антон Петров вышел к войску, неся на своей голове «Положения». По сообщению спасского исправника, общее количество убитых составляло 61 человек, умерших от ран - 41 и раненых - 71 человек.
Как рассказывает в своих воспоминаниях адъютант казанского военного губернатора поручик Половцов, «по счету доктора, приехавшего на другой день из Казани и лечившего пострадавших в течение с лишком двух месяцев, всех жертв было более 350 человек». Однако число жертв не могло быть определено точно и лечащим врачом, так как, разойдясь по домам, далеко не все крестьяне обращались к врачебной помощи, боясь обвинения их в причастности к бездненским событиям.
Расправа, учиненная Апраксиным, встретила порицание со стороны губернатора Козлянинова. В своем донесении от 22 апреля министру внутренних дел Ланскому он, осуждая поступок Апраксина, писал: «...самое дурное последствие его (поступка Апраксина.- Р.Д.) состоит в том, что числом жертв он вызвал здесь негодование многих, тем более что, кроме непреклонного упорства в ложном толковании и невыдаче Петрова, крестьяне не буйствовали, ни вреда сделать никому не успели и были 12 числа совершенно безоружны».
Между тем казанское дворянство бурно выражало свой восторг действиями Апраксина, «мужественно» и «решительно» расправившегося с волновавшимися крестьянами. «...Радости их,- писал в письме адъютант губернатора Козлянинова Половцов,- при получении известия о стрельбе не было конца,- те, которые поумнее, старались скрыть ее, а глупые и того не делали; многие публично пили шампанское и поздравляли друг друга с успехом; мало того, слабые женщины и те выказывали свою радость и жалели только о том, что убитых было слишком мало. Апраксина -дурака, человека без сердца, ни к чему не способного-провозглашают усмирителем и спасителем края».
«13 апреля,- писал Герцену один из его корреспондентов,- Воскресенская улица (главная улица Казани) в 1 час утра представляла вид необыкновенный. По ней катились коляски, дрожки и тарантасы с веселыми лицами помещиков, едущих к губернатору. Только что получено было известие «о победе графа».
По приговору военного суда Антон Петров был расстрелян, а большое количество крестьян было наказано розгами и сослано.
Тем временем 16 апреля демократически настроенные студенты Казанского университета и Казанской духовной академии организовали в Кладбищенской церкви панихиду по «в смятении за свободу убиенным» крестьянам села Бездны. Панихиде предшествовал сбор студентами денег по подписке в пользу осиротевших крестьянских семейств. На панихиде, являвшейся открытой демонстрацией протеста, присутствовало до 150 студентов, причем служили ее, помимо кладбищенского причта, двое монахов - студентов Казанской духовной академии. Преподаватель истории Казанского университета А. П. Щапов произнес волнующую речь. Речь эту я привожу почти полностью ниже, она характерна: сам Щапов, бывший выпускник Казанской духовной академии, сын провинциального дьячка и крестьянки, был человеком искренник и честным, но интересно с сегодняшней точки зрения, какая фантастическая каша могла твориться в головах у тогдашних искренних и честных людей.
Други, за народ убитые! Демократ-Христос, доселе мифический, - богот воримый европейским человечеством, страданиям которого вот люди будут поклоняться на предстоящей Страстной неделе, - возвестил миру общинно-демократическую свободу, во времена ига Римской империи и рабства народов, - и за то военно-пилатовским судом пригвожден был ко Кресту и явился всемирно-искупительной жертвой за свободу. В России за полутораста лет стали являться среди горько-страдавших темных масс народных, среди Вас - мужичков свои Христы - демократические конспираторы. С половины прошлого столетия они стали называться пророками, и народ верил в них, как в своих искупителей-освободителей. Вот снова явился такой пророк, - и вы, другие, первые по его воззванию, пали искупительными жертвами деспотизма за давно ожидаемую всем народом свободу. Вы первые нарушили наш сон, разрушили своей инициативой наше несправедливое сомнение, будто народ наш не способен к инициативе политических движений. Вы громче царя и благороднее дворянина сказали Народу: ныне отпущаеши раба твоего... Земля, которую вы возделывали, плодами которой питали нас, которую теперь желали приобрести в собственность и которая приняла вас мучениками в свои недра,- эта земля и воззовет народ к восстанию и свободе... Мир праху вашему и вечная историческая память вашему самоотверженному подвигу. Да здравствует демократическая конституция!»
За свою речь Щапов был уволен от преподавания в Университете. Он поехал в Петербург, чтобы разобраться с причинами своего увольнения. По пути в столицу его арестовали по личному распоряжению Александра II. Уже будучи под следствием, Щапов обратился к Александру II с двумя письмами, в которых предлагал программу общероссийских реформ, основанных на идее развития региональных органов власти - областных земских советов.
Расследование по делу Щапова закончилось решением Синода сослать его в Соловецкий монастырь, однако объяснительная записка Щапова своей прямотой понравилась министру внутренних дел Валуеву, который взял его на поруки. Приговор был отменен, а Щапов получил назначение на службу чиновником в Министерство внутренних дел и возможность работать с архивными документами по делам раскола.
Но вскоре канцелярская работа опротивела ему, и он оставил службу для занятий литературной деятельностью. Статьи Щапова печатались в столичных журналах «Отечественные записки», «Дело», «Век» и др.
С 1862 за Щаповым был установлен секретный надзор в связи с имевшимися сведениями о его сношениях с «лондонскими пропагандистами». В 1864 он был выслан «по неблагонадежности» на свою родину, в село Ангу, откуда переведён в Иркутск.
В дальнейшем он состоял в правлении Сибирского отдела Императорского Русского Географического общества, участвовал в качестве этнографа в экспедициях в Туруханский край в 1866, в Верхоленский и Балаганский округа Иркутской губернии в 1874.
Умер Щапов в страшной бедности и был похоронен на Знаменском кладбище Иркутска. На его могиле был установлен памятник с надписью: «Родина - писателю».
Алексей Щапов:
* * *
18 апреля было расстреляно крестьянское восстание в селе Кандеевка Пензенской губернии. Было убито 8 крестьян, ранено 27, из которых большая часть тоже вскоре умерла. Более сотни крестьян были подвергнуты наказанию шпицрутенами, многие сосланы в каторжные работы. Поддержавший крестьян местный священник Федор Померанцев пожизненно заключен в Соловецкий монастырь.
В Дисненском уезде Виленской губернии шеститысячную толпу крестьян расстреляли с помощью пяти военных рот, по статистике - около 30 раненых.
В Ковенской, Смоленской, Черниговской губерниях, на Пермских горных заводах и в других регионах тоже... постреливали. Всего же по официальной статистике Министерства внутренних дел с января до июня 1861 года произошло 1340 крестьянских выступлений, причем в 718 случаях волнения были ликвидированы с помощью войска.
* * *
В том же 1861 году войска стреляли не только по наивным неграмотным крестьянам. Расстрелами закончились городские манифестации в Варшаве: 27 февраля было убито 5 человек, а ровно через месяц стрельба по экзальтированным варшавским панёнкам собрала урожай уже порядка сотни жертв.
* * *
На самом деле удивительно не то, что это все вообще происходило. Удивительно то, что, во-первых, это все происходило при, пожалуй, САМОЙ приличной власти в России за последние... лет эдак двести или триста. И во-вторых, что почему-то каждый раз удивительным образом оказывалась, что центральная власть тут вообще как бы и непричем: виноваты кто угодно, местные наместники, местные военные власти, зловредные помещики, которые все в свою очередь радостно валили друг на друга. Варшавская трагедия вообще закончилась "американской дуэлью" между наместником и военным генерал-губернатором, в результате которой генерал-губернатор застрелился, а наместник подал в отставку. А левая рука у нас никогда не знает, что делает правая, а что у нас где-то случайно погибли подданные - ну очень жаль, мало ли вообще трагических случайностей.
После объявления Манифеста 19 февраля по стране прокатилась волна крестьянских выступлений - выяснилось, что условия освобождения, эта запоздалая попытка компромисса, реально не устраивала практически ни одно из заинтересованных сословий. Многие крестьяне были уверены в том, что "настоящую" волю спрятали дворяне и попы, или что при объявлении Манифеста его "не так толковали".
Наиболее мрачную известность получил так называемый расстрел в селе Бездна Спасского уезда Казанской губернии
(название-то какое! Куда уж выразительнее. Пожалуй, надо будет на игре сделать село с названием "Бездна" или как оно будет по-белорусски... а вообще в контексте игры любопытно то, что западные губернии - Виленская, Ковенская, Гродненская - накануне и после реформы идут буквально "впереди планеты всей", то есть впереди всей Российской империи по количеству крестьянских выступлений, это данные официальной статистики Министерства внутренних дел...).
В начале апреля 1861 года (примерно через месяц после чтения Манифеста) один из местных жителей, Антон Петров, начал толковать Манифет и "Положения" в духе крестьянских чаяний. Как утверждал Петров, крестьяне согласно «Положениям» получали немедленно волю и не должны были выполнять по отношению к помещикам никаких повинностей. Почти вся помещичья земля должна также принадлежать крестьянству,- «помещику земли -лишь горы да долы, овраги да дороги и песок да камыш, лесу им ни прута. Переступит он шаг со своей земли - гони добрым словом, не послушался - секи ему голову, получишь от царя награду».
Агитация Антона Петрова имела огромный успех и получила широкое распространение. Крестьяне различных деревень стекались в Бездну, чтобы услышать о «настоящей воле». В бездненских волнениях принимали
участие крестьяне 75 населенных пунктов Спасского уезда. Среди крестьян наблюдались массовые отказы от выполнения барщины, распространялись разговоры о необходимости расправиться с дворянами.
События в Бездне вызвали беспокойство и растерянность местных властей.
В Бездну направился свитский генерал-майор граф Апраксин с войсками для подавления волнения.
Казанский военный губернатор Козлянинов в своем донесении министру внутренних дел сообщал, что по приказанию Апраксина к Бездне было двинуто 12 рот пехоты с двумя трехфунтовыми орудиями.
11 апреля граф Апраксин прибыл в Бездну и потребовал выдачи Антона Петрова. Однако и его увещевания не принесли никаких результатов. На другой день, 12 апреля, граф Апраксин снова вернулся в Бездну с двумя дополнительными ротами резервного батальона Тарутинского пехотного полка и повторил свое требование. Как указывал Апраксин в своем рапорте царю, к этому времени в Бездне собралось около 4 тыс. крестьян, среди которых были и приехавшие из Самарской и Симбирской губерний (по данным же Козлянинова в приведенном выше донесении, толпа достигала 8 тысяч человек). Не достигнув своей цели, Апраксин отдал приказ о расстреле безоружной толпы. Крестьяне держались стойко, и только после нескольких залпов толпа дрогнула, а Антон Петров вышел к войску, неся на своей голове «Положения». По сообщению спасского исправника, общее количество убитых составляло 61 человек, умерших от ран - 41 и раненых - 71 человек.
Как рассказывает в своих воспоминаниях адъютант казанского военного губернатора поручик Половцов, «по счету доктора, приехавшего на другой день из Казани и лечившего пострадавших в течение с лишком двух месяцев, всех жертв было более 350 человек». Однако число жертв не могло быть определено точно и лечащим врачом, так как, разойдясь по домам, далеко не все крестьяне обращались к врачебной помощи, боясь обвинения их в причастности к бездненским событиям.
Расправа, учиненная Апраксиным, встретила порицание со стороны губернатора Козлянинова. В своем донесении от 22 апреля министру внутренних дел Ланскому он, осуждая поступок Апраксина, писал: «...самое дурное последствие его (поступка Апраксина.- Р.Д.) состоит в том, что числом жертв он вызвал здесь негодование многих, тем более что, кроме непреклонного упорства в ложном толковании и невыдаче Петрова, крестьяне не буйствовали, ни вреда сделать никому не успели и были 12 числа совершенно безоружны».
Между тем казанское дворянство бурно выражало свой восторг действиями Апраксина, «мужественно» и «решительно» расправившегося с волновавшимися крестьянами. «...Радости их,- писал в письме адъютант губернатора Козлянинова Половцов,- при получении известия о стрельбе не было конца,- те, которые поумнее, старались скрыть ее, а глупые и того не делали; многие публично пили шампанское и поздравляли друг друга с успехом; мало того, слабые женщины и те выказывали свою радость и жалели только о том, что убитых было слишком мало. Апраксина -дурака, человека без сердца, ни к чему не способного-провозглашают усмирителем и спасителем края».
«13 апреля,- писал Герцену один из его корреспондентов,- Воскресенская улица (главная улица Казани) в 1 час утра представляла вид необыкновенный. По ней катились коляски, дрожки и тарантасы с веселыми лицами помещиков, едущих к губернатору. Только что получено было известие «о победе графа».
По приговору военного суда Антон Петров был расстрелян, а большое количество крестьян было наказано розгами и сослано.
Тем временем 16 апреля демократически настроенные студенты Казанского университета и Казанской духовной академии организовали в Кладбищенской церкви панихиду по «в смятении за свободу убиенным» крестьянам села Бездны. Панихиде предшествовал сбор студентами денег по подписке в пользу осиротевших крестьянских семейств. На панихиде, являвшейся открытой демонстрацией протеста, присутствовало до 150 студентов, причем служили ее, помимо кладбищенского причта, двое монахов - студентов Казанской духовной академии. Преподаватель истории Казанского университета А. П. Щапов произнес волнующую речь. Речь эту я привожу почти полностью ниже, она характерна: сам Щапов, бывший выпускник Казанской духовной академии, сын провинциального дьячка и крестьянки, был человеком искренник и честным, но интересно с сегодняшней точки зрения, какая фантастическая каша могла твориться в головах у тогдашних искренних и честных людей.
Други, за народ убитые! Демократ-Христос, доселе мифический, - богот воримый европейским человечеством, страданиям которого вот люди будут поклоняться на предстоящей Страстной неделе, - возвестил миру общинно-демократическую свободу, во времена ига Римской империи и рабства народов, - и за то военно-пилатовским судом пригвожден был ко Кресту и явился всемирно-искупительной жертвой за свободу. В России за полутораста лет стали являться среди горько-страдавших темных масс народных, среди Вас - мужичков свои Христы - демократические конспираторы. С половины прошлого столетия они стали называться пророками, и народ верил в них, как в своих искупителей-освободителей. Вот снова явился такой пророк, - и вы, другие, первые по его воззванию, пали искупительными жертвами деспотизма за давно ожидаемую всем народом свободу. Вы первые нарушили наш сон, разрушили своей инициативой наше несправедливое сомнение, будто народ наш не способен к инициативе политических движений. Вы громче царя и благороднее дворянина сказали Народу: ныне отпущаеши раба твоего... Земля, которую вы возделывали, плодами которой питали нас, которую теперь желали приобрести в собственность и которая приняла вас мучениками в свои недра,- эта земля и воззовет народ к восстанию и свободе... Мир праху вашему и вечная историческая память вашему самоотверженному подвигу. Да здравствует демократическая конституция!»
За свою речь Щапов был уволен от преподавания в Университете. Он поехал в Петербург, чтобы разобраться с причинами своего увольнения. По пути в столицу его арестовали по личному распоряжению Александра II. Уже будучи под следствием, Щапов обратился к Александру II с двумя письмами, в которых предлагал программу общероссийских реформ, основанных на идее развития региональных органов власти - областных земских советов.
Расследование по делу Щапова закончилось решением Синода сослать его в Соловецкий монастырь, однако объяснительная записка Щапова своей прямотой понравилась министру внутренних дел Валуеву, который взял его на поруки. Приговор был отменен, а Щапов получил назначение на службу чиновником в Министерство внутренних дел и возможность работать с архивными документами по делам раскола.
Но вскоре канцелярская работа опротивела ему, и он оставил службу для занятий литературной деятельностью. Статьи Щапова печатались в столичных журналах «Отечественные записки», «Дело», «Век» и др.
С 1862 за Щаповым был установлен секретный надзор в связи с имевшимися сведениями о его сношениях с «лондонскими пропагандистами». В 1864 он был выслан «по неблагонадежности» на свою родину, в село Ангу, откуда переведён в Иркутск.
В дальнейшем он состоял в правлении Сибирского отдела Императорского Русского Географического общества, участвовал в качестве этнографа в экспедициях в Туруханский край в 1866, в Верхоленский и Балаганский округа Иркутской губернии в 1874.
Умер Щапов в страшной бедности и был похоронен на Знаменском кладбище Иркутска. На его могиле был установлен памятник с надписью: «Родина - писателю».
Алексей Щапов:
* * *
18 апреля было расстреляно крестьянское восстание в селе Кандеевка Пензенской губернии. Было убито 8 крестьян, ранено 27, из которых большая часть тоже вскоре умерла. Более сотни крестьян были подвергнуты наказанию шпицрутенами, многие сосланы в каторжные работы. Поддержавший крестьян местный священник Федор Померанцев пожизненно заключен в Соловецкий монастырь.
В Дисненском уезде Виленской губернии шеститысячную толпу крестьян расстреляли с помощью пяти военных рот, по статистике - около 30 раненых.
В Ковенской, Смоленской, Черниговской губерниях, на Пермских горных заводах и в других регионах тоже... постреливали. Всего же по официальной статистике Министерства внутренних дел с января до июня 1861 года произошло 1340 крестьянских выступлений, причем в 718 случаях волнения были ликвидированы с помощью войска.
* * *
В том же 1861 году войска стреляли не только по наивным неграмотным крестьянам. Расстрелами закончились городские манифестации в Варшаве: 27 февраля было убито 5 человек, а ровно через месяц стрельба по экзальтированным варшавским панёнкам собрала урожай уже порядка сотни жертв.
* * *
На самом деле удивительно не то, что это все вообще происходило. Удивительно то, что, во-первых, это все происходило при, пожалуй, САМОЙ приличной власти в России за последние... лет эдак двести или триста. И во-вторых, что почему-то каждый раз удивительным образом оказывалась, что центральная власть тут вообще как бы и непричем: виноваты кто угодно, местные наместники, местные военные власти, зловредные помещики, которые все в свою очередь радостно валили друг на друга. Варшавская трагедия вообще закончилась "американской дуэлью" между наместником и военным генерал-губернатором, в результате которой генерал-губернатор застрелился, а наместник подал в отставку. А левая рука у нас никогда не знает, что делает правая, а что у нас где-то случайно погибли подданные - ну очень жаль, мало ли вообще трагических случайностей.